ЛЕСТВИЦА ИЛИ СКРИЖАЛИ ДУХОВНЫЕ | ОГЛАВЛЕHИЕ СЛОВО 26 О рассуждении помыслов и страстей,

СЛОВО 26

О рассуждении помыслов и страстей, и добродетелей

Рассуждение в новоначальных есть истинное познание своего устроение душевного; в средних оно есть умное чувство, которое непогрешительно различает истинно доброе от естественного, и от того, что противно доброму; в совершенных же рассуждение есть находящийся в них духовный разум, дарованный Божественным просвещением, который светильником своим может просвещать и то, что есть темного в душах других.
Или же, рассуждение в общем смысле в том состоит и познается, чтобы точно и верно постигать божественную волю во всякое время, во всяком месте и во всякой вещи. Оно находится в одних только чистых сердцем, телом и устами.
Кто благочестно низложил первые три из главных страстей [1], тот низложил вместе и пять последних [2]; но кто нерадит о низложении первых, тот ни одной не победит.
Рассуждение есть совесть неоскверненная и чистое чувство [3].
Никто по неразумию своему да не впадет в неверие, видя или слыша в монашеской жизни бывающее выше естества; ибо где Бог, превысший естества, являет Свое присутствие, там много бывает вышеестественного.
Все брани бесовские происходят от трех главных причин: или от нерадения нашего, или от гордости, или от зависти диавола. Окаянен первый; всеокаянен второй; третий же - треблажен.
Целию и правилом во всех случаях, да поставляем по Богу совесть нашу, и узнавши, откуда веют ветры, по ее указанию уже да распростираем и паруса.
Во всех деланиях, которыми стараемся угодить Богу, бесы выкапывают нам три ямы. Во-первых борются, чтобы воспрепятствовать нашему доброму делу. Во-вторых, когда они в сем первом покушении бывают побеждены, то стараются, чтобы сделанное не было по воле Божией. А если тати оные и сем умышлении не получают успеха: тогда уже тихим образом приступивши к душе нашей, ублажают нас, как живущих во всем Богоугодно. Первому искушению сопротивляются тщание и попечение о смерти; второму - повиновение и уничижение; а третьему - всегдашнее укорение самого себя. Сие труд есть пред нами, дондеже внидет во святилище наше огнь оный Божий (Пс. 78, 16). Тогда уже не будет в нас насилия злых навыков; ибо Бог наш есть огнь, поядаяй (Евр. 12, 29) всякое разжжение и движение похоти, всякий злой навык, ожесточение и омрачение, внутреннее и внешнее, видимое и помышляемое.
Бесы же со своей стороны, делают обыкновенно совсем противное тому, что мы теперь сказали. Когда они одолеют душу, и свет ума помрачат, тогда не будет более в нас, окаянных, ни трезвенного внимания, ни рассуждения, ни сознания, ни стыда, но место их заступят беспечность, бесчувствие, нерассуждение и слепота ума.
Сказанное теперь весьма ясно для тех, которые истрезвились от блуда, обуздали дерзновение, и от бесстыдства перешли к стыдливости: как они, по истрезвлении ума, по избавлении его от ослепления, или, лучше сказать, повреждения, стыдятся внутренне самих себя, и того, что они говорили и делали, будучи в ослеплении.
Если прежде день в душе нашей не померкнет и не потемнеет, то невидимые тати оные не окрадут, не убиют и не погубят. Окрадывание души есть, когда мы почитаем за добро, в чем нет добра; окрадывание есть неприметное лишение духовного богатства; окрадывание есть неведомое пленение души. Убиение души есть умерщвление словесного ума, впадением в дела непристойные; а погибель души есть впадение в отчаяние, после совершения беззакония.
Никто не должен извиняться в неисполнении евангельских заповедей своею немощию; ибо есть души, которые сделали более, нежели сколько повелевают заповеди. Да уверит тебя в справедливости сказанного тот, кто возлюбил ближнего паче себя, и предал за него свою душу, хотя на сие и не получил заповеди Господней [4].
Да благодушествуют страстные смирившиеся. Ибо если они и во все ямы впадали и во всех сетях увязали, и всяким недугом вознедуговали; но по выздоровлении бывают для всех светилами и врачами, путеводителями и наставниками, объявляя свойства и виды каждого недуга, и своею опытностию спасая близких к падению.
Если некоторые, мучимые прежде приобретенными привычками, могут хотя простым словом учить других, да научат, только да не начальствуют; может быть они когда-нибудь, хотя собственных слов устыдившись, начнут деятельную добродетель. Таким образом и на них сбудется то, что, как я видел, случалось с некоторыми погрязшими в тине: испытавши нечистоту ее, они рассказывали мимоходяшим, каким образом попали в тину; и делали сие в предохранение их, чтобы и они не погрязли, идя тем же путем; и за спасение иных. Всесильный избавил и их от тины греха. Если же страждущие от страстей произвольно предаются сластям, то молчанием да показывают свое учение. Ибо Писание говорит: Иисус начат творити же и учити (Деян. 1, 1).
Свирепое поистине и неукротимое, мы, смиренные иноки, переплываем море, исполненное многих ветров и скал, водоворотов, разбойников, смерчей и мелей, чудовищ и свирепых волн. Скала в душе есть свирепая и внезапная вспыльчивость. Водоворот безнадежие, которое объемлет ум и влечет его во глубину отчаяния. Мели суть неведение, содержащее зло под видом добра. Чудовища же суть страсти сего грубого и свирепого тела. Разбойники - лютейшие слуги тщеславия [5], которые похищают наш груз и труды добродетелей. Волна есть надменное и напыщенное сытостию чрево, которое стремлением своим предает нас оным зверям; а смерч есть сверженная с небес гордость, которая возносит нас (до небес) и низводит до бездн.
Занимающиеся науками знают, какое учение прилично новоначальным, какое средним и какое самим учителям. Рассмотрим внимательно, не остаемся ли мы еще при начальных правилах, хотя и обучаемся долгое время. Все считают за стыд видеть старика, ходящего в детское училище. Превосходный алфавит для всех есть следующий: послушание, пост, вретище, пепел, слезы, исповедание, молчание, смирение, бдение, мужество, стужа, труд, злострадание, уничижение, сокрушение, непамятозлобие, братолюбие, кротость, простая и нелюбопытная вера, беспопечение о мире, непорочная ненависть к родителям, беспристрастие, простота с незлобием, произвольная худость.
Указание и признаки преуспевающих суть: отсутствие тщеславия, безгневие, благонадежие, безмолвие, рассуждение, твердая память суда, милосердие, страннолюбие, приличное вразумление, бесстрастная молитва, несребролюбие.
Предел же, указание и закон душ и телес, бывающих во плоти совершенными по благочестию, таковы: непленяемое сердце, совершенная любовь, источник смиренномудрия, восхищение ума, Христово вселение, неокрадывание света и молитвы, изобилие осияния Божия, желание смерти, ненависть (к бренной) жизни, отчуждение от тела, молитвенник о мире, как бы насильно преклоняющий Бога на милость, сослужебник Ангелам, бездна разума, дом таинств, хранилище неизреченных откровений, спаситель человеков, бог бесов, господин страстей, владыка тела, повелитель естества, чуждый греха, дом бесстрастия, подражатель Владыки помощию Владыки.
Не малое внимание нужно нам в то время, когда тело немоществует. Ибо бесы, увидевши нас, лежащих на земле, и немогущих уже от изнеможения вооружиться на них телесным подвигом, покушаются нападать на нас с особенною жестокостию.
На живущих в мире, во время недуга, нападает бес гнева, а иногда и дух хулы. Живущие вне мира бывают мучимы бесами объедения и блуда, если они изобилуют всем потребным; если же они пребывают в местах, удаленных от всякого утешения и подвижнически, - то бывают искушаемы бесами уныния и неблагодарности.
Приметил я, что иногда блудодейственный волк усиливает болезни недугующих, и в самых болезнях производит движения и истечения. Ужасно было видеть, что плоть, среди лютых страданий, буйствует и неистовствует. И обратился я, и увидел лежащих на одре, которые в самом страдании утешаемы были действием Божественной благодати или чувством умиления; и сим утешением отражали болезненные ощущения, и в таком были расположении духа, что никогда не хотели избавиться от недуга. И его обратился, и увидел тяжко страждущих, которые телесным недугом, как бы некоторою епитимиею [6] избавились от страсти душевной; и я прославил Бога, брение брением исцелившего.
Ум, достигший духовного разума, непременно облечен в духовное чувство [7]. В нас ли оно, или не в нас, но мы должны непрестанно об нем заботиться и искать его в себе; ибо когда оно явится, тогда внешние чувства всячески перестанут обольстительно действовать на душу; и зная это, некто из премудрых сказал: и Божественное чувство обрящеши (Прем. Сол. 2, 5)[8].
Жизнь монашеская в отношении дел и слов, помышлений и движений, должна быть провождаема в чувстве сердца. Если же не так, то она не будет монашеская, не говорю уже Ангельская.
Иное есть промысл Божий; иное - Божия помощь; иное - хранение; иное - милость Божия; и иное - утешение. Промысл Божий простирается на всякую тварь. Помощь Божия подается только верным. Хранение Божие бывает над такими верными, которые поистине верны. Милости Божией сподобляются работающие Богу; а утешения - любящие Его [9].
Что иногда бывает врачевством для одного, то для другого бывает отравою; и иногда одно и то же одному и тому же бывает врачевством, когда преподается в приличное время, не во время же бывает отравою.
Видел я неискусного врача, который больного скорбного обесчестил, и тем ничего более для него не сделал, как только ввергнул его в отчаяние. Видел и искусного врача, которые надменное сердце резал уничижением, и извлек из него весь смрадный гной.
Видел я, что один и тот же недужный иногда для очищения своей нечистоты пил лекарство послушания, и потом был в движении, ходил и не спал; а в другое время, заболев душевным оком, пребывал без движения, в безмолвии и молчании. Имеяй уши слышати, да слышит. [10].
Некоторые, не знаю почему, (ибо я не научился своим мнением любопытствовать и испытывать о дарованиях Божиих), так сказать, по природе наклонны к воздержанности, или к безмолвничеству, или к чистоте, или к скромности, или к кротости, или к умилению. У других же самая почти природа сопротивляется сим добрым качествам, но они насильно принуждают себя к оным; и хотя иногда и побеждаются, однако их, как понудителей естества, я похваляю больше первых.
Не звались много, о человек, богатством, которое ты без труда получил; но знай, что Раздаятель даров, предвидев великое твое повреждение, немощь и погибель твою, восхотел хотя как-либо спасти тебя превосходными оными дарованиями, незаслуженными тобою.
Наставления, которые мы получили с младенчества, воспитание и занятия наши, когда мы придем в возраст, способствуют нам или препятствуют в приобретении добродетели и в житии монашеском.
Свет монахов суть Ангелы, а свет для всех человеков - монашеское житие; и потому да подвизаются иноки быть благим примером во всем; никому же ни в чем же претыкание дающе, ни делами ни словами (2 Кор. 6, 3). Если же свет сей бывает тьма, то оная тьма, то есть сущие в мире кольми паче помрачаются.
Итак, если покоряетесь мне, покоряющиеся, или, лучше сказать, хотящие покориться: то знайте, что полезнее для нас не быть переменчивыми в жизни. и не разделать таким образом бедную нашу душу, вступая в брань с тысячами тысяч и с бесчисленными тьмами невидимых врагов; ибо мы не можем познавать и даже усматривать все их коварства.
С помощию Святыя Троицы вооружимся против трех главных страстей тремя добродетелями [11]. Если не так, то мы сами навлечем на себя множество трудов.
По истине, если и в нас будет Тот, Который обращает море в сушу (Пс. 65, 6), то без сомнения и наш Израиль, или ум, зрящий Бога, без волнения перейдет море страстей, и увидит потопление сих мысленных Египтян в воде своих слез. А если не будет в нас Его пришествия, то против одного шума волн сего моря, т.е. сей плоти, кто постоит (Пс. 64, 8)?
Если Бог воскреснет в нас деянием, то расточатся врази Его, и если видением к Нему приближимся, то побежат ненавидящии Его и нас от лица Его и нашего.
Потом наипаче, а не нагим словом, потщимся научаться познанию Божественных истин; ибо не слова, а дела должны мы будем показать во время исхода.
Слышавшие, что сокровище сокрыто на некоем месте, ищут его, и много искавши и с трудом нашедши, тщательно сохраняют обретенное; разбогатевшие же без труда бывают расточительны.
Нельзя без труда преодолеть прежние греховные навыки и пристрастия; а кто не престает прилагать к ним еще новые, тот или отчаялся в своем спасении, или нисколько не воспользовался от жития монашеского. Впрочем я знаю, что Бог все может, невозможно же Ему ничтоже (Иов. 42, 2).
Некоторые в недоумении предложили мне на рассмотрение неудоборешимый вопрос, превосходящий разум всех мне подобных, и рассуждения о котором я не находил ни в одной из дошедших до меня книг. Какие собственно исчадия, говорили они, рождаются от восьми главных страстных помыслов, и какой из трех главнейших родитель каждому из пяти прочих? Я же, в ответ на это недоумение, предложил похвальное неведение; и тогда от преподобнейших оных мужей получил такое вразумление: «Матерь блуда есть объедение; уныния же матерь - тщеславие; печаль же и гнев рождаются от трех главнейших страстей [12]; а матерь гордости - тщеславие».
На сие слово достопамятных оных мужей я отвечал прошением научить меня, какие грехи происходят от восьми главных страстей? И какой именно, и от которой из них рождается?. Сии бесстрастные отцы благосклонно на это сказали, что в безумных страстях нет порядка или разума, но всякое бесчиние и неустройство. Блаженные отцы подтверждали сие весьма убедительными доказательствами, представляя многие достовернейшие примеры, из коих некоторые помещаем в настоящем слове, чтобы от них получить вразумление для правильного суждения и о прочем.
Безвременный смех, например, иногда рождается от беса блуда; а иногда от тщеславия, когда человек сам себя внутренне бесстыдно хвалит; иногда же смех рождается и от наслаждения (пищею).
Многий сон происходит иногда от насыщения; иногда же от поста, когда постящиеся возносятся; иногда от уныния, а иногда и просто от естества.
Многословие происходит иногда от объедения, а иногда от тщеславия.
Уныние происходит иногда от наслаждения; а иногда от того, что страха Божия нет в человеке.
Хула есть собственно дщерь гордости; а часто рождается и от того, что мы ближнего в том же осуждали; или от безвременной зависти бесов.
Жестокосердие рождается иногда от насыщения; иногда от бесчувствия; а иногда от пристрастия. Пристрастие же опять иногда от блуда, иногда от сребролюбия, иногда от объедения, иногда от тщеславия, и от многих других причин.
Лукавство происходит от возношения и от гнева.
Лицемерие - от самоугодия и самочиния.
Противные же сим добродетели рождаются от противных родителей. Но как мне недостало бы времени, если бы я захотел рассуждать о каждой из них в частности, то вообще и кратко скажу, что умерщвление всем вышепоказанным страстям есть смиренномудрие; и кто приобрел сию добродетель, тот все победил.
Сластолюбие и лукавство суть родительницы всех зол; одержимый ими не узрит Господа; но и удаление от первого, без удаления от второго, не принесет нам никакой пользы.
Страх, который чувствуем к начальникам и к зверям да будет для нас примером страха Господня; и любовь к телесной красоте да будет для тебя образом любви к Богу; ибо ничто не препятствует нам брать образцы для добродетелей и от противных им действий.
Весьма развратился [13] нынешний век, и весь стал преисполнен возношения и лицемерия: труды телесные, по примеру древних отцов наших, может быть, и показывает, но дарований их не сподобляется; хотя, думаю я, естество человеческое никогда так не требовало дарований как ныне. И справедливо мы это терпим, потому что не трудам, но простоте и смирению являет себя Бог. Хотя сила Господня и в немощи совершается, однако отринет Господь несмиренномудрого делателя.
Когда кого-нибудь из наших воинов о Христе увидим в телесном страдании и недуге; то не будем лукаво объяснять себе причину его болезни, но лучше примем его с простою и немыслящею зла любовию, и постараемся уврачевать, как собственный член, и как воина, уязвленного на брани.
Болезнь посылается иногда для очищения согрешений; а иногда для того, чтобы смирить возношение.
Благий наш и всеблагий Владыка и Господь, видя, что кто-нибудь весьма ленив к подвигам, смиряет плоть его недугом, как отраднейшим подвижничеством; а иногда очищает и душу от лукавых страстей и помыслов.
Все, что с нами случается, видимое или невидимое, можно принимать трояко: как должно, пристрастно и средним образом. Я видел трех братьев, потерпевших тщету: один из них негодовал, другой пребыл без печали, а третий принял это с великою радостию.
Видел я, что земледельцы одинаковое семя бросали в землю, но каждый из них имел при этом свое намерение. Один думал о том, как бы долги уплатить; другой хотел обогатиться; иной желал дарами почтить Владыку; у иного цель была та, чтобы за свое благе дело получить похвалу от проходящих путем сей жизни; другой думал досадить врагу, который ему завидовал; а иной для того трудился, чтобы люди не поносили его как праздного. И вот какие названия семян сих земледелателей: пост, бдение, милостыня, служения и подобное сему; а различное намерение сеяния тщательно да рассматривают сами о Господе братия.
Как, черпая воду из источников, иногда неприметно зачерпываем и жабу вместе с водою, так часто совершая дела добродетели, мы тайно выполняем сплетенные с ними страсти. Например, со страннолюбием сплетается объедение, с любовию - блуд, с рассуждением - коварство, с мудростию - хитрость, с кротостию - тонкое лукавство, медлительность и леность, прекословие, самочиние и непослушание; с молчанием сплетается кичливость учительства; с радостию - возношение, с надеждою - ослабление, с любовию - опять осуждение ближнего, с безмолвием - уныние и леность, с чистотою - чувство огорчения, с смиренномудрием - дерзость. Ко всем же сим добродетелям прилипает тщеславие, как некий общий коллурий [14], или, вернее сказать, отрава.
Да не скорбим, когда в прошениях наших ко Господу до времени не бываем услышаны; ибо Господь хотел бы, чтобы все человеки в одно мгновение сделались бесстрастными.
Все, просящие чего-нибудь у Бога, и не получающие, без сомнения не получают по какой-либо из сих причин: или потому что прежде времени просят; или потому что, просят не по достоинству, и по тщеславию; или потому что, получивши просимое, возгордились бы, или впали бы в нерадение.
В том, я думаю, никто не сомневается, что бесы и страсти отходят от души, иногда на некоторое время, а иногда и навсегда; но не многие знают, по каким причинам они нас оставляют.
От некоторых, не только верных, но и неверных, отошли все страсти, кроме одной. Сию одну они оставляют, как зло первенствующее, которое наполняет место всех прочих страстей; ибо она столь вредоносна, что может свергнуть с самого неба.
Вещество страстей, будучи изнуряемо Божественным огнем, истребляется; а по мере того, как вещество искореняется, и душа очищается, отходят и страсти, если человек сам не привлечет их опять веществолюбивым житием и леностию.
Иногда бесы отступают и сами собою, чтобы ввести нас в беспечность, и потом внезапно нападают на бедную душу, расхищают ее, и до такой степени приучают к порокам, что она после того уже сама себе наветует и противоборствует.
Известно мне и другое отступление оных зверей: оно бывает тогда, когда душа совершенно утвердится в греховных навыках. Пример этого мы видим на младенцах, которые, когда не дают им сосцов матерних, по долговременной привычке своей сосут пальцы.
Знаю еще и пятое бесстрастие, которое бывает в душе от многой простоты и похвального незлобия. По справедливости посылается таковым помощь от Бога, спасающаго правыя сердцем (Пс. 7, 11), и неприметно для них самих избавляющего от страстей, как и младенцы, когда с них снимут одежду, почти не примечают наготы своей.
Зла и страстей по естеству нет в человеке; ибо Бог не творец страстей. Добродетели же многие даровал Он нашей природе, из которых известны следующие: милостыня, ибо и язычники милосердствуют; любовь, ибо часто и бессловесные животные проливают слезы, когда их разлучают; вера, ибо все мы от себя ее порождаем; надежда, потому что мы и взаем берем, и взаем даем, и сеем, и плаваем, надеясь обогатиться. Итак, если, как мы здесь показали, любовь есть добродетель естественная нам, а она есть союз и исполнение закона: то значит, добродетели недалеки от нашего естества. Да постыдятся же те, которые представляют свою немощь к исполнению их.
Но что касается до чистоты, безгневия, смиренномудрия, молитвы, бдения, поста, и всегдашнего умиления: то сии добродетели выше естества. Некоторым из низ научили нас люди; другим Ангелы; а иных учитель и дарователь есть Сам Бог Слово [15].
При сравнении зол, должно избирать легчайшее. Например, часто случается, что когда мы предстоим на молитве, приходят к нам братия; мы бываем в необходимости решиться на одно из двух: или оставить молитву, или отпустить брата без ответа, и опечалить его. Но любовь больше молитвы, потому что молитва есть добродетель частная, а любовь есть добродетель всеобъемлющая.
Однажды, когда я был еще молод, пришел я в один город или селение, и там во время обеда напали на меня вдруг помыслы объедения и тщеславия. Но боясь исчадия объедения, я рассудил лучше быть побежденным тщеславием, зная, что в юных бес объедения весьма часто побеждает беса тщеславия. И сие неудивительно: в мирских корень всех зол есть сребролюбие, а в монахах - объедение.
Нередко Бог, по особенному Своему промышлению, оставляет в духовных людях некоторые легчайшие страсти для того, чтобы они ради сих легких и почти безгрешных немощей много себя укоряли, и тем приобрели некрадомое богатство смиренномудрия.
Кто в начале не жил в повиновении, тому невозможно приобрести смирения; ибо всякий, сам собою научившийся художеству, кичится.
Отцы утверждают, что все деятельное житие заключается в двух главнейших добродетелях: в посте и послушании. И справедливо; ибо первый есть истребитель сластолюбия, а последнее утверждает истребление первого смиренномудрием. Посему-то и плач имеет двоякую силу: истребляет грех, и рождает смиренномудрие.
Благочестивым свойственно давать всякому просящему; более же благочестивым - давать и непросящему, а не требовать назад от взявших, в особенности же когда есть возможность, свойственно одним только бесстрастным.
Будем непрестанно исследовать самих себя, в отношении ко всем страстям и добродетелям, чтобы узнать, где мы находимся: в начале ли, в средине, или в конце.
Все бесовские брани против нас происходят от сих трех причин: от сластолюбия, от гордости, или от зависти бесов. Блаженны последние, всеокаянны средние, а первые до конца непотребны.
Есть некоторое чувство, или, лучше сказать, навык неутомимой терпеливости. Объятый оным не убоится когда-либо страдания, и не отвратится от него. Души мучеников, исполненные сим достохвальным чувством, удобно презирали мучения.
Иное хранение помыслов, а иное - блюдение ума; и елико востоцы отстоят от запад, столько последнее делание выше первого, хотя и несравненно труднее его.
Иное дело молиться против помыслов; иное - противоречить им; а иное уничижать и презирать их. О первом образе свидетельствует сказавший: Боже, в помощь мою вонми (Пс. 69, 2), и другое подобное. О втором же образе - сказавший: и отвещаю поношающим ми слово (Пс. 118, 42), т.е. слово противоречия; [16] и еще: положил еси нас в пререкании соседом нашим (Пс. 79, 7). О третьем же свидетельствует воспевший в псалмах: онемех и не отверзох уст моих (пс. 38, 10); и: положих устом моим хранило, внегда востати грешному предо мною (Пс. 38, 2), и еще: гордии законопреступоваху до зела, от видения же Твоего не уклонихся (Пс. 118, 51). Средний из сих часто прибегает к первому способу, по причине своей неготовности; но первый еще не может вторым образом отвергать сих врагов; а достигший третьего устроения совершенно презирает бесов.
По естеству невозможно, чтобы бестелесное ограничивалось телом; но для Создателя Бога все возможно.
Как имеющие здравое чувство обоняния могут ощущать ароматы, хотя кто и тайно их при себе имеет: так и душа чистая познает в других и благоухание, которое сама приняла от Бога, и злосмрадие, от которого совершенно избавлена, хотя другие сего и не ощущают.
Хотя не все могут быть бесстрастны, однако спастись и примириться с Богом всем не невозможно.
Да не овладеют тобою иноплеменники - оные помыслы, которые побуждают испытывать неизреченные судьбы промысла Божия и видения, бывающие людям, и тайно внушают безрассудное мнение, будто у Господа есть лицеприятие. Сии помыслы суть признаки и явные исчадия возношения.
Есть бес сребролюбия, который часто принимает лицемерный образ смирения; и есть бес тщеславия, который побуждает к раздаянию милостыни; тоже делает и бес сластолюбия. Если мы будем чисты от последних двух страстей, то не престанем творить дела милосердия на всяком месте.
Некоторые сказали, что одни бесы другим сопротивляются; а я удостоверился, что все они ищут нашей погибели.
Всякому духовному деланию, видимому или умственному, предшествует собственному намерение и усерднейшее желание, при Божием в оных содействии; ибо если не будет первых, то и второе не последует.
Время всякой вещи под небом, говорит Екклесиаст (Еккл. 3, 1). Изречение это объемлет и те вещи и делания, которые бывают в нашем священном жительстве. Итак, если угодно, рассмотрим, что каждому времени прилично и свойственно. Ибо известно, что для подвизающихся есть время бесстрастия, и есть время побеждения страстьми, по причине младенчества подвизающихся. Есть время слез, и время окаменелости сердца; есть время повиновения, и время повеления; есть время поста, и время принятия пищи. Есть время брани от врага - тела, и время погашения разжжения; время бури душевной, и время тишины ума; время сердечной печали, и время духовной радости; время учить и время учиться; время осквернений, может быть, за возношение, и время очищений за смирение; время борьбы и время твердого мира; время безмолвия, и время деятельности безмолвной; время непрестанной молитвы, и время нелицемерного служения. Итак, да не обольщает нас горделивое усердие, побуждая прежде времени искать того, что придет в свое время: не будем искать в зиме того, что свойственно лету; ни во время сеяния - того, что принадлежит жатве. Ибо есть время сеять труды, и есть время пожинать неизреченные дарования благодати. В противном случае, мы и в свое время не получим того, что оному времени прилично и свойственно.
Некоторые, по непостижимому Божию промыслу, получили духовные дарования [17] прежде трудов; другие в самых трудах, иные после трудов, а некоторые уже при смерти. Достойно испытания, кто из них смиреннее прочих?
Есть отчаяние, происходящее от множества грехов и отягчения совести и нестерпимой печали, когда душа по причине множества сих язы погружается, и от тяжести их утопает во глубине безнадежия. Но есть отчаяние и другого вида, которое бывает от гордости и возношения, когда падшие думают, что они не заслужили сего падения. Если кто в это вникнет, то найдет, что между теми и другими такое различие: первые предаются нерадению; а вторые при безнадежии держатся и подвига, что одно другому противно. Но от первого исцеляют воздержание и благонадежие; а от последнего смирение, и то, чтобы никого не судить.
Мы не должны удивляться, как чему-либо чрезвычайному, когда видим, что некоторые творят дела злые, а слова вещают добрые; ибо и змия оного, витийствовавшего в раю, гордость, вознесши, погубила [18].
Во всех твоих начинаниях и во всяком образе жизни, в подчинении ли ты находишься, или неподчинении, видимое ли твое делание или духовное, да будет тебе сие законом и правилом: испытывай, истинно ли они Бога ради совершаются? Например, если мы, будучи новоначальными, делаем что-нибудь с прилежанием, но от сего делания не умножается в душе нашей прежде снисканное смирение: то не думаю, чтобы труд наш был по Богу, мал ли он или велик. Ибо в нас, младенчественных, признак того, что делание наше согласно с волею Божиею, есть успеяние в смирении; в средних - прекращение внутренних браней; а в совершенных - умножение и изобилие божественного света.
Малое у великих может быть и не мало; а великое у малых без сомнения несовершенно.
Когда воздух очистится от облаков, тогда солнце показывается во всем своем сиянии; так и душа, которая сподобилась прощения грехов и прежних навыков, без сомнения, видит Божественный свет.
Иное есть грех, иное праздность, иное есть нерадение, иное страсть, а иное падение. Кто может познавать это о Господе, да распознает [19].
Некоторые больше всего ублажают чудотворения и другие видимые духовные дарования, не зная того, что есть много превосходнейших дарований, которые сокровенны и потому безопасны от падения.
Совершенно очистившийся от страстей видит даже душу ближнего, хотя не самое существо ее, но в каком она находится устроении, и каковы ее расположения и чувствования; а преуспевающий еще судит о душе по телесным действиям.
Малый огнь часто истребляет все случившееся вещество; и малая скважина расточает весь труд наш.
Иногда упокоение враждебного нам тела возбуждает силу ума, не производя плотского разжжения; иногда же, напротив, изнурение тела производит в нем непристойные движения, чтобы мы не на себя уповали, но на Бога, неведомым образом умерщвляющего в нас живущую похоть.
Если видим, что некоторые любят нас о Господе, то перед ними мы наиболее должны сохранять скромность; ибо ничто так не разоряет любви, и ничто столь скоро не производит ненависти, как вольность в обращении.
Душевное око проницательно и прекрасно [20], так что после бесплотных существ оно (проницательностию) превосходит всякий вид тварей. Посему часто и те, которые побеждаются страстьми, могут познавать мысли в душах других, от великой любви к ним, особенно же когда они не погрязают в плотских сквернах. Если ничто так не противно невещественному оному естеству, как вещественное, то чтущий да разумеет.
Суеверные приметы в мирских людях сопротивляются вере в промысл Божий; а в нас монахах - духовному разуму.
Немощные душою должны познавать посещение Господне и Его милость к ним из телесных болезней, бед и искушений внешних. Совершенные же познают посещение Божие от пришествия Духа и по умножению дарований.
Есть бес, который, как только мы возлегли на одр, приходит к нам, и стреляет в нас лукавыми и нечистыми помыслами, чтобы мы, поленившись вооружиться против них молитвою, и уснувши со скверными помыслами, объяты были потом и скверными сновидениями.
Есть между злыми духами бес, называемый предваритель, который тотчас по пробуждении является искушать нас, и оскверняет первые наши мысли. Посвящай начатки дня твоего Господу; ибо кому прежде отдашь их, того они и будут. Один искуснейший делатель сказал мне сие достойное внимания слово: «По началу утра,- говорит он,- предузнаю я все течение дня моего».
Много путей благочестия, и много путей погибели; и часто случается, что путь неудобный для одного, бывает благопоспешен для другого; а между тем, намерение идущих обеими стезями благоугодно Господу.
В случающихся с нами искушениях бесы борют нас, чтобы мы сказали или сделали что-нибудь безрассудное; если же не могут одолеть нас, то, тихо приступивши, влагают нам тайно гордое благодарение Богу.
Мудрствующие горняя по смерти восходят горе, а мудрствующие дольняя - долу; ибо для душ, разлучающихся с телами, нет третьего, среднего места. Из всех созданий Божиих одна душа имеет бытие свое в другом (в теле), а не в самом себе; и достойно удивления, каким образом оно может существовать без того, в чем получило жизнь?
Благочестивые дщери рождаются от благочестивых матерей, а матери от Господа; сообразно сему примеру можно справедливо заключать и о противном сему.
Боязливый на брань да не исходит, повелевает Моисей, паче же Бог; чтобы сие последнее обольщение души не было хуже первого падения телесного; и справедливо.
Свет всем телесным членам - чувственные очи; свет же мысленный Божественных добродетелей есть рассуждение.

О БЛАГОРАССМОТРИТЕЛЬНОМ РАССУЖДЕНИИ
Как олень, палимый жаждою желает вод, так иноки желают постигать благую волю Божию; и не только сие, но и познавать, когда примешивается к ней наша собственная, и когда действует одна противная. Об этом предлежит нам пространное и затруднительное слово: т.е. какие из наших деланий должны мы исполнять без всякого отлагательства, по сему изречению: горе отлагающему день от дне и время от времени (Сир. 5, 8); и какие напротив с терпеливостию и рассмотрительностию, по совету мудрого, который сказал: со управлением бывает брань (Притч. 24, 6); и еще: вся благообразно и по чину да бывают (1 Кор. 14, 40). Ибо не все, повторяю, могут скоро и благоразумно рассуждать о сих неудобоизъяснимых случаях; и Богоносный Пророк, который имел в себе Духа Святого, глаголавшего его устами, часто молился о своем даровании, иногда взывая: научи мя творити волю Твою, яко Ты еси Бог мой (Пс. 142, 10); в другой раз: скажи ми, Господи, путь, в оньже пойду, яко к Тебе, отрешив от всех страстей и попечений житейских, взях и возвысих душу мою (Пс. 142, 8).
Все, хотящие познать волю Господню, должны прежде умертвить в себе волю собственную; и помолившись Богу, с верою и нелукавою простотою вопрошать отцов и братий, в смирении сердца и без всякого сомнения в помысле, и принимать советы их, как их уст Божиих, хотя бы оные и противны были собственному их разуму, и хотя бы вопрошаемые были не весьма духовны. Ибо не неправеден Бог, и не попустит, чтобы прельстить те души, которые с верою и незлобием смиренно покорили себя совету и суду ближнего; потому, хотя бы вопрошаемые и не имел и духовного разума, но есть глаголющий чрез них Невещественный и Невидимый. Многого смиренномудрия исполнены те, которые руководствуются сим правилом несомненно; ибо если некто во псалтири отверзал гадание свое (т.е. таинственный смысл притчей): то сколько, думаете, провещание словесного ума и разумной души превосходнее провещания бездушных звуков.
Многие, по самоугодию не достигнув описанного нами легкого и совершенного блага, но покусившиеся сами собою и в себе самих постигнуть благоугодное Господу, сообщили нам весьма многие и различные мнения о сем предмете.
Некоторые из испытующих волю Божию отрешали помысл свой от всякого пристрастия к тому или другому совету души своей, т.е. и к побуждающему на дело, и ко внушающему противное; и ум свой, обнаженный от собственной воли, с горячею молитвою в продолжении предназначенных дней представляли Господу; и достигали познания воли Его или тем, что бестелесный Ум таинственно провещевал нечто их уму, или тем, что одно из оных помышлений совершенно исчезало в душе.
Другие по скорби и затруднениям, которые следовали за их начинанием, заключали, что дело их согласно с Божественною волею, по слову Апостола: восхотихом приити к вам и единою, и дважды, но возбрани нам сатана (1 Сол. 2, 18).
Иные напротив по неожиданному благопоспешению, которое они получали в своем деле, познавали, что оно благоприятно Богу, поминая слово оное, что всякому произволяющему делать благое споспешествует Бог.
Кто просвещением свыше стяжал в себе Бога, тот уверяется в воле Божией, как в делах скорости требующих, так и в делах неспешных, вторым образом, только без определенного срока времени [21].
Сомневаться в суждениях, и долго не решаться на избрание чего-либо из двух, есть признак непросвещенной свыше и тщеславной души.
Не неправеден Бог, и двери милосердия Своего не заключит для тех, которые стучатся со смирением.
Господь во всех наших делах, как требующих скорости, так и отлагаемых на время, всегда взирает на цель нашу; и потому все, что чуждо пристрастия и всякой нечистоты, и делается единственно для Бога, а не ради иного чего-нибудь, вменится нам во благое, хотя бы оно и не совсем было благо.
Испытание же того, что выше нас, имеет не безбедный конец; ибо суд Божий о нас непостижим; и Господь часто промыслительно скрывает от нас волю Свою, ведая, что мы, и познавши ее, преслушались бы и заслужили бы сим большее наказание.
Сердце правое свободно от различия вещей, и безопасно плавает в корабле незлобия [22].
Есть мужественные души, которые, от сильной любви к Богу и смирения сердца, покушаются на делания, превосходящие силу их; но есть и гордые сердца, которые отваживаются на такие же предприятия. А враги наши часто нарочно для того подущают нас на такие дела, которые выше нашей силы, чтобы мы, не получивши успеха в них, впали бы в уныние, и оставили даже те дела, которые соразмерны нашим силам, и таким образом сделались бы посмешищем наших врагов.
Видел я немощных душою и телом, которые ради множества согрешений своих покусились на подвиги, превосходившие их силу, но не могли их вынести. Я сказал им, что Бог судит о покаянии не по мере трудов, а по мере смирения.
Иногда воспитание бывает причиною крайних зол, а иногда худое сообщество; но часто и собственное развращение души достаточно ей к погибели. избавившийся от двух первых зол избавился, может быть, и от третьего; а в ком господствует третие, тот непотребен на всяком месте. Ибо нет места столь безопасного, как небо; однако диавол и там не устоял.
Неверных или еретиков, которые охотно спорят с нами для того, чтобы защитить свое нечестие, после первого и второго увещания должны мы оставлять; напротив того, желающим научиться истине не поленимся благодетельствовать в этом до конца нашей жизни. Впрочем будем поступать в обоих случаях к утверждению собственного нашего сердца.
Весьма неразумен тот, кто, слыша о сверхъестественных добродетелях святых мужей, отчаивается. Напротив они преподают тебе одной из двух полезных наставлений: или чрез святое мужество возбуждают к ревности, или чрез всесвятое смирение приводят тебя к глубокому познанию твоей немощи, и к зазрению самого себя.
Между нечистыми духами есть такие, которые лукавее других: они не довольствуются тем, чтобы одних нас ввести в грех, но советуют нам и других иметь сообщниками зла, чтобы навлечь на нас лютейшие муки. Видел я одного человека, который передал другому свою греховную привычку, а потом, пришедши в чувство, начал каяться, и отстал от греха; но так как наученный им не переставал грешить, то покаяние его действительно не было.
многообразно, поистине многообразно и неудобопостижимо лукавство нечистых духов, и немногими видимо; думаю же, что и сии немногие не вполне его видят. Например: отчего бывает, что мы иногда, и наслаждаясь, и насыщаясь, бдим трезвенно, а находясь в посте и злострадании, сильно отягощаемся сном? Отчего в безмолвии мы чувствуем сердечную сухость, а пребывая с другими, исполняемся умиления? Отчего, будучи голодны, претерпеваем искушения во сне: а насыщаясь, бываем свободны от сих искушений? Отчего в скудости и воздержании бываем мрачны и без умиления; когда же напротив, пьем вино, тогда бываем радостны и легко приходим в умиление? Могущий о Господе да научит этому непросвещенных; ибо мы сего не знаем. Однако можем сказать, что сии перемены не всегда происходят от бесов, но иногда и от сей, данной мне и не знаю как сопряженной со мною , сластолюбивой, скверной и дебелой плоти.
О всех этих неудобопонятных, бывающих с нами изменениях, усердно и смиренно помолимся Господу. Если же и после молитвы, и по многом времени, будем ощущать в себе те же действия, тогда познаем, что это не от бесов, но от естества. А часто Божественный промысл и чрез противное хочет нам благодетельствовать, всеми средствами смиряя наше возношение.
Бедственно любопытствовать о глубине судеб Божиих; ибо любопытствующие плывут в корабле гордости. Впрочем, ради немощи многих надобно кое-что сказать.
Некто спросил одного из имеющих дар рассмотрения: «Для чего Бог, предвидя падение некоторых, украсил их дарованиями и силою чудотворения?» Тот отвечал: «Во-первых, для того, чтобы примером их утвердить (предостеречь) прочих духовных; во-вторых для того, чтобы показать свободу человеческой воли; и наконец, чтобы тех, которые падут, получивши такие дарования, сделать безответными на страшном суде».
Ветхий закон, как еще несовершенный, говорил: внемли себе (Второзак. 15, 9). Господь же, как Всесовершенный, заповедует нам пещись еще о исправлении брата, говоря: аще согрешит брат твой и проч. (Матф. 18, 15). Итак, если обличение твое, паче же напоминание, чисто и смиренно, то не отрекайся исполнять оную заповедь Господню, особенно же в отношении тех, которые принимают твои слова. Если же ты еще не достиг сего, то по крайней мере исполняй ветхозаконное повеление.
Не удивляйся, видя, что и любимые тобою враждуют на тебя за твои обличения. Ибо легкомысленные люди бывают орудиями бесов, и особенно, против их врагов (то есть рабов Божиих).
Много удивляюсь я одному странному в нас действию: почему мы, имея помощниками на добродетель и всесильного Бога, и Ангелов, и святых человеков, а на грех одного беса лукавого, удобнее и скорее преклоняемся к страстям и порокам, нежели к добродетели? Говорить о сем подробно я не могу, и не хочу.
Если все сотворенное пребывает таким, каким оно создано: то как я, говорит Григорий Великий. и образ Божий есмь, и срастворен с сим брением? Если же какие-либо из тварей стали не такими, какими были сотворены, то неудержимо желают сродного себе. Посему и каждый из нас должен употребить все возможные средства, чтобы, очистив и возвысив сие брение тела, так сказать, посадить его на престоле Божием. И никто да не отрицается от сего восхождения; ибо путь к нему открыт и дверь отверста.
Слушание повествований о подвигах и добродетелях духовных отцов ум и душу возбуждает к ревности; а слушание поучений их наставляет и руководствует ревнителей к подражанию.
Рассуждение есть светильник во тьме, возвращение заблудших на правый путь, просвещение слепотствующих. Рассудительный муж есть истребитель болезни и восстановитель здравия.
Те, которые удивляются маловажным вещам, делают это по двум причинам: или по крайнему невежеству, или с мыслию смиренномудрия [23], возвеличивая и возвышая деяния ближнего.
Будем стараться не только отражать бесов, но и нападать на них. Ибо кто только отражает их, тот иногда разбивает неприятеля, а иногда и сам бывает разбит; но воюющие наступательным образом всегда гонят врага своего.
Победивший страсти уязвляет бесов: притворяясь, будто все еще подвержен прежним страстям, он обманывает врагов своих, и не терпит от них нападений. Некоторый брат, будучи однажды обесчещен, нисколько не подвигшись сердцем, помолился в уме своем; а после начал плакать о том, что его обесчестили, и притворною страстию утаил свое бесстрастие. Другой брат, который совсем не хотел председательствовать, притворился, будто сильно этого желает. Как же изображу тебе чистоту того мужа, который взошел в блудилище, как бы для греха, и находившуюся там блудницу привел к чистому и подвижническому житию? Также одному из безмолвствующих весьма рано по утру принесли кисть винограда; он же, по отшествии принесшего, тотчас устремился на виноград и съел его, но без всякого услаждения, с тем только, чтобы показать себя перед бесами чревоугодником. Другой, потеряв немногие ветви, весь день притворялся скорбящим. Но таким делателям нужна большая осторожность, чтобы покусившись посмеяться над бесами, сами они не были от них осмеяны. Сии люди поистине суть те, о которых Апостол сказал: яко лестцы и истинны (2 Кор. 6, 8).
Кто желает представить Господу чистое тело и чистое сердце, тот должен сохранить безгневие и воздержание; потому что без сих двух добродетелей весь труд наш будет бесполезен.
Как свет для телесных очей бывает различный, так и озарения мысленного солнца в душе бывают различны и многообразны. Иное из них происходит от телесных слез, другое от душевных; иное от созерцаемого телесными очами, а иное - умными; иное радование происходит от слуха, другое само собою движется; иное от безмолвия, другое от послушания. Кроме всего этого есть еще особенное состояние, в котором восхищенный представляется Христу во свете неизреченно, непостижимо.
Есть добродетели, и есть матери добродетелей. Разумный подвизается наиболее о приобретении матерей. Матерям добродетелей учитель Сам Бог собственным действием; а для научения дщерям наставников много.
Должно внимать себе и в том, чтобы скудость наслаждения пищею не наполнять излишеством сна, равно и напротив: ибо так поступать есть дело безумных.
Видел я мужественных делателей, которые, по некоторой нужде, давши чреву малое послабление в пище, вслед за тем, утомляли сие окаянное тело всенощным стоянием, и тем научили его с радостию отвращаться от насыщения.
Бес сребролюбия борется с нестяжательными, и когда не может их одолеть, тогда представляя им нищих, под видом милосердия увещевает их, чтобы они из невещественных опять сделались вещественными.
В печали о грехах влекомые к отчаянию, да не престанем вспоминать, что Господь заповедал Петру прощать согрешающего семьдесят крат седмерицею (Матф. 18, 22); а Кто такую заповедь предал другому, Тот и Сам, без сомнения, несравненно более сделает. Напротив, когда борет нас возношение, тогда потщимся вспоминать изречение св. Апостола Иакова: иже весь закон духовный соблюдет, согрешит же одною страстию - высокоумием, бысть всем повинен (Иак. 2, 10).
Между лукавыми и завистливыми духами некоторые такого рода, что отступают от святых умышленно с тем, чтобы не доставить боримым венцов за победы в бранях.
Блажени миротворцы (Матф. 5, 9), и никто не может этому противоречить; впрочем я видел и враждотворцев блаженных. Два человека имели нечистую любовь между собою; некто же, искуснейший из рассудительных, желая прекратить это зло, поссорил их между собою, сказав тому и другому особо, что друг его худо говорит об нем между людьми. Так сей премудрый успел человеческою хитростию отразить злобу бесов, и произвести ненависть, которая уничтожила предосудительную любовь.
Иногда разрушают заповедь ради другой заповеди. Например, видел я юных, связуемых союзом любви по Богу; но чтобы не соблазнить других, и не уязвить их совести, они уговорились между собою, и удалились на время друг от друга.
Как брак и смерть противны друг другу; так и гордость и отчаяние между собою несогласны; но по злоухищрению бесов, можно обе эти страсти видеть в одном человеке.
Между нечистыми духами есть и такие, которые в начале нашей духовной жизни толкуют нам Божественные Писания. Они обыкновенно делают это в сердцах тщеславных, и еще более, в обученных внешним наука, чтобы, обольщая их мало-помалу, ввергнуть наконец в ереси и хулы. Мы можем узнавать сие бесовское богословие, или, лучше сказать, богоборство, по смущению, по нестройной и нечистой радости, которая бывает в душе во время сих толкований.
Все сотворенные существа получили от Создателя чин бытия и начало, а для некоторых и конец предназначен; но добродетели конец беспределен. Всякия кончины, говорит Псалмопевец, видех конец, широка же заповедь твоя зело и бесконечна (Пс. 118, 96). И подлинно, если некоторые добрые делатели пойдут от силы деяния в силу видения; если любовь никогда не престанет, и если Господь хранит вхождение страха твоего, и исхождение любви твоей (Пс. 120, 8): то явно, что и конец сей любви бесконечен; и мы никогда не перестанем преуспевать в ней, ни в настоящем веке, ни в будущем, светом всегда приемля новый свет разумений. И хотя многим покажется странностью, то, что мы теперь говорим, однако, утверждаясь на предложенных свидетельствах, скажу, о блаженный отче, что и Ангелы, сии бестелесные существа, не пребывают без преуспеяния, но всегда приемлют славу к славе, и разум к разуму.
Не удивляйся тому, что бесы тайным образом влагают нам часто и добрые помышления, а потом противоречат им другими помыслами. Сии враги наши намерены только убедить нас этою хитростию, что они знают и сердечные наши помышления.
Не будь строгим судиею тех, которые словами учат о великих добродетелях, когда видишь, что сами они к благому деланию ленивы; ибо недостаток дела часто восполняется пользою оного учения. Мы не все стяжали все в равной мере: некоторые имеют превосходство более в слове, чем в деле; а в других напротив дело сильнее слова.
Бог не есть ни виновник, ни творец зла. Посему заблуждают те, которые говорят, что некоторые из страстей естественны душе; они не разумеют того, что мы сами природные свойства к добру превратили в страсти. По естеству, например, мы имеем семя для чадородия; а мы употребляем оное на беззаконное сладострастие. По естеству есть в нас и гнев, на древнего оного змия; а мы употребляем оный против ближнего. Нам дана ревность для того, чтобы мы ревновали добродетелям; а мы ревнуем порокам. От естества есть в душе желание славы, но только горней. Естественно и гордиться. но над одними бесами. Подобным образом естественно душе и радоваться, но о Господе и о благих деяниях ближнего. Получили мы и памятозлобие, но только на врагов души нашей. По естеству желаем мы пищи, но для того, чтобы поддержать жизнь, а не для сластолюбия.
Неленостная душа воздвигает бесов на брань против себя; с умножением же браней умножаются и венцы. неуязвляемый супостатами не получит никакого венца; а кто от случающихся падений не упадает духом, того восхвалят Ангелы, как храброго воина.
Христос, пробыв три ночи в земле, воскрес, чтобы уже никогда не умирать. Не умрет и тот, кто в трех различных часах устоит победителем [24].
Если по устроению наказующего нас промысла Божия, духовное солнце, после своего в нас восхода позна запад свой (Пс. 103); то конечно положи тьму закров свой; и бысть нощь, в ней же пройдут к нам, прежде отшедшие, дикие скимны, и вси зверие дубравнии тернистых страстей, рыкающе восхитити сущую в нас ко спасению надежду. и взыскающе от Бога пищу себе страстей, или в помышлении, или в деянии. Но когда из темной глубины смирения паки воссияет нам оное солнце, и сии звери, собрашеся к себе и в ложах своих лягут, т.е. сердцах сластолюбивых, а не в нас; тогда рекут бесы между собою: возвеличил есть Господь паки сотворити милость с ними (Пс. 125, 3). Мы же скажем к ним: возвеличил есть Господь сотворити (милость) с нами, бехом веселящеся; вы же прогнаны. Се Господь седит на облаце легце, т.е. на душе, вознесенной превыше всякого земного желания, и приидет в Египет, т.е. в сердце. помраченное прежде, и потрясутся рукотворенные идолы, т.е. суетные помыслы ума (Исайи 19, 1).
Если Христос, хотя и Всемогущий, телесно бежал в Египет от Ирода; то пусть дерзновенные научатся не вдаваться безрассудно в искушения. Ибо сказано: не даждь в смятение ноги твоея, и не воздремлет храняй тя Ангел (Пс. 120, 3).
Кичливость сплетается с мужеством, как растение, смилакс называемое [25], с кипарисом.
Непрестанное дело наше должно состоять в том, чтобы не просто верить помыслу, когда нам кажется, что мы стяжали какое-нибудь благо; но тщательно исследуя свойства сего добра, рассматривать, есть ли оно в нас? Исполнивши это, познаем, что мы совершенно недостаточны.
Непрестанно испытывай также и признаки страстей, и ты увидишь, что в тебе находятся многие страсти, которых, будучи в недугах душевных, мы и распознать не можем, или по немощи нашей, или по причине глубоко укоренившегося греховного навыка.
Правда, что Бог во всем взирает на намерение наше; но в том, что соразмерно нашим силам, Он человеколюбиво требует от нас и деятельности. Велик тот, кто не оставляет никакого доброго дела, силам его соразмерного; а еще более тот, кто со смирением покушается и на дела, превышающие его силы.
Бесы часто возбраняют нам делать легчайшее и полезное, а между тем побуждают предпринять труднейшее.
Нахожу, что Иосиф ублажается за отвращение от греха, а не за то, чтобы в нем уже было бесстрастие. нам же должно испытать: от каких и скольких грехов отвращение заслуживать венец. Ибо иное дело отвращаться и уклоняться от мрака греховного; а иное, и притом превосходнейшее, притекать к Солнцу чистоты.
Помрачение бывает причиною преткновения; преткновение же - падения; падение же - смерти душевной.
Помрачившиеся от вина часто истрезвляются водою; а помрачившиеся от страстей истрезвляются слезами.
Иное есть возмущение, иное помрачение, и иное ослепление. Первое исцеляется воздержанием, второе безмолвием; а третие исцеляет послушание, и Бог, Который ради нас послушлив был (Фил. 2, 8) [26].
Два места, в которых очищаются земные вещи, могут служить образцом для тех, которые мудрствуют горняя.
Общежитие устроенное по Богу, есть духовная прачечная, стирающая всякую скверну и грубость и все безобразие души. Отшельничество же может назваться красильнею для тех, которые очистились от вожделения, памятозлобия и раздражительности, и потом уже удалились на безмолвие.
Некоторые говорят, что падения в те же согрешения происходят от недостатка покаяния, приличного и равномерного прежним беззакониям. Но должно испытать: всякий ли, который не падает в тот же вид греха, истинно покаялся? Некоторые падают в те же согрешения, или потому, что предали глубокому забвению прежние свои падения; или потому что они от сластолюбия безрассудно представляют себе Бога излишне человеколюбивым; или что отчаялись в своем спасении. Не знаю, не будут ли меня порицать, когда скажу, что иные из них не могут уже связать врага своего, силою привычки утвердившего над ними свою мучительную власть.
Достойно также испытания, как душа, бестелесное существо не может видеть приходящих к ней такого же существа духов, каковы они по естеству. не потому ли это, что она сопряжена с телом? Это знает один Связавший их.
Некто из рассудительных муже, как бы желая научиться от меня, спросил меня однажды, говоря: «Скажи мне, какие из духов через грехи смиряют ум наш, и какие надмевают его?» Но как я не знал, что отвечать на сей вопрос, и клятвою уверил его в своем неведении, то хотевший научиться сам научил меня, и сказал: «В немногих словах я дам тебе закваску рассуждения, и предоставлю тебе самому потрудиться испытать прочее. Бес блуда и бес гнева, бес чревонеиствовства, бес уныния и бес сонливости не имеют свойства возносить рог нашего ума; бесы же сребролюбия, любоначалия, многословия и многие другие к злу греха присовокупляют обыкновенно и зло возношения; и бес осуждения подобен им в этом».
Если иное, посетив мирских людей, или приняв их в свою келлию, через час или через день по разлучении с ними уязвился стрелою печали, вместо того, чтобы радоваться о своем избавлении от запутывающей сети, то такой бывает поруган или от тщеславия, или от блудной страсти.
Прежде всего да испытуем, откуда веет ветер, чтобы не распустить нам парусов в противную сторону.
Утешай с любовию деятельных старцев, изнуривших тела свои духовными подвигами, и подавая им некоторое упокоение. Юных же, которые удручили души свои грехами, убеждай к воздержанию, приводя им на память вечную муку.
Невозможное дело, как я уже сказал, в начале иночества быть совершенно чистыми от объедения и тщеславия. Но не должно нам против тщеславия вооружаться наслаждением; ибо побеждение (тщеславия) чревоугодием рождает в новоначальных новое тщеславие. Лучше постом и молитвою поражать сию страсть. Грядет бо час, а для произволяющих и ныне есть, когда Господь покорит под ноги наша и тщеславие.
Юные и состарившиеся, приступая работать Господу, не одними страстьми бывают боримы; но часто они имеют совсем противные недуги. Посему блаженно и преблаженно святое смирение; ибо оно как юным, так и состарившимся подает твердость и силу в покаянии.
Да не смущает тебя слово, которое хочу сказать теперь. Редки, а впрочем есть, души правые и нелукавые, свободные от всякого зла, лицемерия и коварства, которым пребывание в сообществе с людьми вовсе неполезно; но они могут с наставником от безмолвия, как от тихого убежища, восходить на небо, не имея нужды познавать опытом молв и соблазнов, бывающих в общежитиях.
Блудных могут исправлять люди, лукавых Ангелы, а гордых - Сам Бог. Вид любви часто может состоять в том, чтобы ближнему, когда он к нам приходит, давать свободу делать все, что ему угодно, и показывать ему притом радостное лицо. Должно испытывать, каким образом и доколе, когда, и так же ли раскаяние в добрых делах уничтожает оные, как и раскаяние в злых истребляет сии последние?
С многим рассуждением должны мы рассматривать: когда, в каких случаях и доколе должно нам стоять против предметов страстей и бороться с ними, и когда отступать. Ибо иногда можно по немощи предпочесть и бегство, чтобы не умереть душевно.
Рассмотрим и заметим, (может быть в свое время желчь и горечью возможем истребить), какие бесы приводят нас в гордость, какие нас смиряют, какие ожесточают, какие нас утешают, какие наводят мрак, какие обольщают нас лицемерным просвещением, какие делают нас медлительными, какие коварными, какие радостными, и какие печальными.
Да не ужасаемся, видя, что мы в начале иноческого подвига больше обуреваемся страстьми, нежели когда мы жили в мире; потому что сперва необходимо возникнуть всем причинам болезней, а потом уже воспоследовать здравию. Может быть сии звери и прежде где-нибудь скрывались в нас, но мы их в себе не примечали.
Когда приближающиеся к совершенству по какому-нибудь случаю бывают побеждены бесами в чем-либо и самом малом: то они немедленно должны употребить все меры, чтобы сие стократно восхитить от врагов.
Как ветры в тихую погоду колеблют только поверхность моря, а в другое время приводят в движение самую глубину: так должно заключать и о ветрах тьмы. Ибо в страстных людях колеблют они самое чувство сердца [27], а в преуспевших уже только поверхность ума; потому сии последние и скорее ощущают обыкновенную тишину свою, ибо внутренность их оставалась неоскверненную.
Одни совершенные могут всегда распознавать какое помышление возникает в душе от собственной ее совести, какое происходит от Бога, и какое от бесов. Ибо сначала бесы не все противное нам тайно влагают. Потому и предмет сей весьма темен.
Двумя чувственными очами просвещается тело; а мысленным и видимым рассуждением просвещаются очи сердечные.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДЫДУЩИХ СЛОВ
Твердая вера есть матерь отречения от мира; действие же противного ей само собою явственно.
Непоколебимая надежда есть дверь беспристрастия; действие же противного сему само собою явственно.
Любовь к Богу есть причина удаления от мира; действие же противного сему само собою явственно.
Повиновение рождается от зазрения самого себя и от желания душевного здравия.
Воздержание есть матерь здравия; а матерь воздержания есть помышление о смерти и твердое памятование желчи и оцета, который вкусил наш Владыка и Бог.
Споспешник и начало целомудрия есть безмолвие; угашение разжжения плотского - пост; а враг скверных и нечистых помыслов есть сокрушение сердца.
Вера и удаление от мира есть смерть сребролюбия; милосердие же и любовь предают за ближнего и самое тело.
Прилежная молитва есть погибель унынию; а память о последнем суде рождает усердие.
Желание бесчестий есть исцеление раздражительности; псалмопение же, милосердие и нестяжание суть убийцы печали.
Беспристрастие к вещам чувственным возводит к видению мысленных.
Молчание и безмолвие - враги тщеславия; но если ты находишься в общежитии, то переноси бесчестия.
Видимую гордость исцеляют скорбные обстоятельства; а невидимую - Превечный и Невидимый.
Истребитель чувственных змей есть олень, а мысленных - смирение (э).
Из того, что видим в природе, можем брать ясные наставления и для духовной жизни.
Как змея не может совлечь с себя старой кожи, если не пролезет чрез тесную скважину; так и мы не можем отвергнуть прежние злые навыки и ветхость души и ризу ветхого человека, если не пройдем узкого и тесного пути поста и бесчестия.
Как тучные птицы не могут высоко летать, так и угождающему своей плоти невозможно взойти на небо.
Иссохшая тина не привлекает свиней: и плоть, увядшая от подвигов, не упокоивает более бесов.
Как часто слишком большое количество дров подавляет и угашает пламень, и производит множество дыма: так часто и чрезмерная печаль делает душу как бы дымною и темною, и иссушает воду слез.
Как слепец - неискусный стрелок, так и ученик прекословный погибает.
Как закаленное железо может наострить незакаленной, так и брат усердный часто спасает ленивого.
Как яйца, согреваемые под крыльями оживотворяются: так и помыслы, необъявляемые духовному отцу, переходят в дела.
Как кони на бегу ретятся опередить друг друга: так и в добром братстве один другого возбуждает.
Как облака закрывают солнце, так и греховные помыслы помрачают и губят ум.
Как получивший смертный приговор, и идущий на казнь, не беседует о народных зрелищах: так и искренно оплакивающий грехи свои не будет угождать чреву.
Как убогие, видя царские сокровища, еще более познают нищету свою: так и душа, читая повествования о великих добродетелях св. отцов, делается более смиренною в мыслях своих.
Как железо и невольно повинуется магниту: так и закосневшие в злых привычках по неволе увлекаются ими.
Как море и невольно укрощается елеем: так и пост угашает и невольные разжжения плоти.
Как вода стесняемая поднимается вверх: так и душа, угнетенная бедами, покаянием восходит к Богу и спасается.
Как носящего ароматы обнаруживает благовонный запах и против воли его: так и имеющий в себе Духа Господня познается по словам своим и по смирению.
Как ветры возмущают бездну: так и ярость больше всех страстей смущает ум.
Чего глаза не видели, того и гортань, по одному слуху, не сильно желает вкушать: так и чистые телом получают от своего неведения большое облегчение в духовной брани.
Как воры не так свободно приходят красть в те места, где лежит царское оружие: так и мысленные разбойники не легко могут окрадывать того, кто совокупил молитву с сердцем.
Как огонь не рождает снега; так и ищущий земной славы не получит небесной.
Как одна искра часто сожигает множество вещества: так есть и одно благо, которое изглаживает множество великих согрешений.
Как невозможно без оружия убивать зверей: так невозможно без смирения приобрести безгневие.
Как невозможно по естеству прожить без пищи: так и до конца жизни невозможно ни на минуту предаваться нерадению.
Луч солнечный, проникнувший чрез скважину в дом, просвещает в нем все, так что видна бывает тончайшая пыль, носящаяся в воздухе: подобно сему, когда страх Господень приходит в сердце, то показует ему все грехи его.
Как раки удобно ловятся, потому что ползают то вперед, то назад: так и душа, которая иногда плачет, иногда смеется, иногда наслаждается, никакой не может получить пользы.
Как спящие легко бывают окрадываемы, так и проходящие добродетель близ мира.
Как сражающийся со львом, если отвратит от него взор своей, тотчас погибает [28]; так и борющийся с плотию своею, если ее упокоит.
Как восходящие по гнилой лестнице подвергаются опасности; так и всякая честь, слава и могущество сопротивляются смиренномудрию.
Как невозможно, чтобы голодный не вспоминал о хлебе: так невозможно и тому спастись, кто не вспоминает о смерти и о последнем суде.
Как вода смывает буквы, так и слеза может очищать согрешения.
Как за неимением воды, изглаждают буквы и другими способами: так и души, лишенные слез, очищают и заглаждают грехи свои печалью и воздыханием и многим сетованием.
Как во множестве нечистот рождается много червей: так и от множества яств происходит много падений, лукавых помыслов и сновидений.
Как имеющие на ногах оковы не могут удобно ходить: так и те, которые собирают деньги, не могут взойти на небо.
Как свежая рана удобно излечивается, так противное сему бывает с многовременными душевными язвами, которые неудобно врачуются хотя и врачуются.
Как умирающему невозможно ходить, так и отчаявшемуся невозможно спастись.
Кто говорит, что имеет правую веру, а между тем грешит, тот подобен лицу не имеющему очей. А кто. не имея истинной веры, совершает некоторые добрые дела, тот подобен черпающему воду и вливающему ее в худой сосуд.
Как корабль, имеющий хорошего кормчего, при помощи Божией безбедно входит в пристань: так и душа, имея доброго пастыря, удобно восходит на небо, хотя и много грехов некогда сделала.
Как не имеющий путеводителя удобно заблуждает на своем пути, хотя бы и весьма был умен: так и идущий самочинно путем иночества легко погибает, хотя бы и всю мудрость мира сего знал.
Если кто слаб телом и сделал много тяжких беззаконий, то да шествует путем смирения и свойственных ему добродетелей; ибо он не найдет другого средства ко спасению.
Как одержимому долговременною болезнею невозможно в одно мгновение получить здравие: так невозможно и в короткое время победить страсти, или хотя одну из них.
Рассматривай, как сильно действует в тебе всякая страсть и всякая добродетель; и узнаешь свое преуспеяние.
Как променивающие золото на глину делают себе большой убыток: так и те, которые для приобретения телесных выгод объявляют и высказывают духовное.
Прощение грехов многие скоро получили; но бесстрастия никто скоро не приобрел; ибо для приобретения его нужно долгое время, великое усердие, многий труд любви и помощь Божия.
Испытает, какие животные или птицы вредят нам во время сеяния, какие во время роста зелени, и какие во время жатвы, чтобы употребить, по свойству животных, и средства к уловлению их.
Как страждущему горячкою нет справедливой причины убивать самого себя: так и никому ни в каком случае не должно отчаиваться до последнего издыхания.
Как похоронившему отца своего стыдно тотчас по возвращении с похорон идти на брак: так и плачущим о грехах своих неприлично искать в настоящем веке покоя или чести и славы от людей.
Как жилища граждан отличны от жилищ осужденных преступников: так и образ жизни плачущих о грехах своих должен быть совершенно отличен от образа жизни неповинных.
Воина, получившего во время сражения жестокие раны на лице, царь не только не повелевает отлучать от войска, но напротив наградою возбуждает его еще к большей ревности: так и Царь небесный венчает инока, терпящего многие беды от бесов.
Чувство души есть естественной свойство ее; грех же есть оглушение чувства. Сознание производит или прекращение зла, или уменьшение оного. Сознание же есть порождение совести; а совесть есть слово и обличение Ангела-хранителя, данного нам при крещении. Посему-то мы и примечаем, что непросвещенные крещением не столько бывают мучимы в душе за свои злые дела, сколько верные, но как-то неясно [29].
От уменьшения зла рождается удаление от него; а удаление от зла есть начало покаяния. Начало покаяния есть начало спасения; а начало спасения есть благое произволение. Благое произволение рождает труды; а начало трудов суть добродетели. Начало добродетелей - цвет добродетелей; начало цвета сего - делание; а плод делания есть постоянство [30]; постоянного обучения плод и рождение есть навык; от навыка же происходит укоренение в добре. от сего укоренения рождается страх Божий; от страха же - соблюдение заповедей, небесных и земных. Хранение заповедей есть знак любви; а начало любви есть множество смирения. Множество же смирения есть матерь бесстрастия; а приобретение бесстрастия есть совершенная любовь, то есть совершенное вселение Бога в тех, которые через бесстрастие сделались чистыми сердцем, яко тии Бога узрят (Матф. 5, 8). Ему же слава во веки веков. Аминь.

Примечания

[1] Объядение, сребролюбие и тщеславие.

[2] Т.е. страсти блуда, гнева, печали, уныния и гордости.

[3] Под словом «чистое чувство» разумеется хранение всех внешних чувств. Посему, тогда человек, как должно, рассуждает, когда хранит совесть свою неоскверненною, соблюдая от вреда и внешние чувства, то есть смотрит на все целомудренным оком, слушает только безвредное, говорит только должное и благопотребное.

[4] Иоанн авва Раифский и Илия Критский утверждают, что преподобный Иоанн Лествичник говорит об авве Льве, о котором Иоанн Мосх (в 3 гл. «Луга Духовного») рассказывает следующее: «В царствование императора Тиверия (около 586 года) пришли мы в Оазис, где видели великого по благочестию пустынножителя, родом Каппадокиянина, именем Льва. Многие много удивительного рассказывали нам о нем. Из собеседования с ним мы увидели, что он поистине муж святой, и много получили пользы от его смирения, безмолвия, нестяжательности и любви ко всем человекам. Сей достопочтенный старец говорил нам: «Поверьте, дети, я буду царствовать». А мы говорили ему: «Поверь, авва Лев, из Каппадокии никто никогда не царствовал; потому напрасно ты питаешь такие мысли». Он опять говорил: «Истинно, дети, буду царствовать». И никто не мог убедить его отказаться от этой мысли. Он говорил опять: «Буду царствовать». Спустя несколько времени пришли варвары (Мазики), опустошили всю эту страну, вторгнулись и в Оазис и убили многих пустынножителей, а других отвели в плен; в числе сих пленников были: авва Иоанн (из чтецов великой Константинопольской церкви), авва Евстафий из Рима, и авва Феодор, которые были немощны. Когда их пленили, авва Иоанн сказал варварам: «Ведите меня в город: я упрошу епископа дать вам за нас 24 златницы». Один из варваров повел его в город, где авва Иоанн пошел к епископу. В городе нашлись и авва Лев и некоторые другие отцы, потому что они не были задержаны. Итак, авва Иоанн пришел к епископу и начал просить его дать за них златницы варвару. Но у епископа не было более восьми златниц. Отдавали их варвару, но он не взял, говоря: дайте мне или 24 златницы, или монаха. Принуждены были отдать варвару авву Иоанна плачущего и рыдающего. Варвар отвел его в свои шатры. Чрез три дня авва Лев, взяв восемь златниц, пошел в пустыню к варварам и упрашивал их так: «Возьмите меня и восемь златниц, а их отпустите, потому что они немощны и не могут служить вам; вы убьете же их, а я здоров и буду служить вам». Варвары взяли его и восемь златниц и отпустили трех пленников. Авва Лев шел с варварами до некоторого места, и когда он изнемог, они отрубили ему голову». Таким образом сей святой муж исполнил слово Господне: больши сея любви никто же иматъ, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15, 13). Тогда-то мы поняли, что значили слова его: «Я буду царствовать». Ибо истинно он воцарился, положив душу свою за друзей своих.

[5] Бесы и люди, хвалящие нас.

[6] В славянском переводе: «яко запрещением неким».

[7] В переводе старца Паисия: «одеян и разумевательным чувством».

[8] Духовное чувство есть в нас, как соединенное с умом во всяком человеке; и оно не в нас, как покрываемое страстями в страстных, и недействующее и непознаваемое (PG 88, с. 1040). Ум сам собою, будучи мысленным оком души, имеет великое просвещение и естественное разумение и благое рассуждение в себе в отношении ко всем предметам, и может испытывать оные с чудною мудростию, и знать, что добро и что зло. И эта способность разумения всегда в нас, так как она соединена с умом человеческим и неразлучна от оного; часто же, по собственной нашей вине, не действует в нас, потому что бывает зарыта и покровенна нашими страстями и грехами, как некий свет покровенный, который горит, но не светит, потому что он закрыт и пребывает без действия; если же его открыть, то он опять светится. Так и духовный разум в нас. Посему никогда не престанем отыскивать и давать ему действовать; потому что, когда он пребывает открытым, он светит и прогоняет все наши дурные пожелания и действия плотские, и как тьма прогоняется светом, так движения плотские оным легко побеждаются и истребляются, и более не искушают нас; и тогда Бог подает нам некоторое усердное стремление и Божественное желание, чтобы мы имели его в себе и чтобы оно всегда привлекало нас ко всему доброму, как сказал святой Нил Премудрый, испытавший и познавший сие. Новогреческий перевод «Лествицы» Афанасия Критского, с. 346.

[9] Промысл Божий простирается на всякую тварь, то есть на все творение.

Помощь Божия подается верным, то есть христианам, содержащим истинную, или православную, веру, но недостаточным в добрых делах. Таковым Господь подает Свою помощь, чтобы они при истинной вере простирались и на добрые дела.

Хранение Божие бывает над такими верными, которые поистине верны, то есть над теми, которые, содержа истинную веру, тщатся и о творении благих дел, сколько им возможно.

Милости Божией сподобляются работающие Богу, то есть посвятившие себя на служение Ему, и усердно служащие Ему день и ночь.

Утешения от Бога сподобляются любящие Его, то есть достигшие в совершенную меру любви Божией и в меру сыноположения. Ибо, как говорят Василий Великий и преподобный авва Дорофей, трояким образом можем мы угодить Богу: или благоугождением Ему, боясь муки, и тогда находимся в состоянии раба; или, ища награды, исполняем повеления Божий ради собственной пользы, и посему уподобляемся наемникам, или делаем добро ради самого добра, и тогда мы находимся в состоянии сына. Преподобного аввы Дорофея душеполезные поучения.
Поучение 4-е, О страхе Божием. Издание 3-е, с. 66.,

[10]По изъяснению Илии Критского, мысль преподобного Иоанна такая: «Если искушение похоти блудной есть внутреннее, имеющее источник свой в сердце искушаемого, то труд телесный бывает полезным врачевством для того; уединение же и пустыня бывают вредны, потому что там диавол сильнее возбуждает воображение, а находящийся в искушении такого рода бывает слабее в противоборстве. Если же искушение есть внешнее, то есть имеет начало свое в видении лиц, и в разговорах и внешних сношениях, то удаление в уединение и безмолвие со вниманием подает весьма благотворную пользу и помощь».

[11] Т.е. против сластолюбия воздержанием, против сребролюбия нестяжательностию, против тщеславия смирением.

[12] От сластолюбия, славолюбия и сребролюбия.

[13] В переводе старца Паисия: «излукавствовался».

[14] По греч., мазь глазная, и вообще мазь.

[15] Илия Критский говорит: «Наставники в целомудрии - пророк Илия, святой Иоанн Креститель и святой Иоанн Богослов; наставники в кротости - Моисей и Давид; наставники в молитве - Сын Божий и Ангел, являвшийся святым Антонию и Пахомию; наставники в посте - Моисей и Сам Спаситель; бдению учили многие пустынники, которые чрез оное получили сокрушение и духовное просвещение. Но смирению научает только Сам Бог Слово, Спаситель всех человеков, вочеловечившийся и обнищавший нас ради. Сколь же велика добродетель смирения, когда Тот, Которого величию меры нет, снизшел до крайнего уничижения - смерти крестной; чтобы только научить человеков смирению! Но как гордость диавола была началом нашего греха, то нужно было, чтобы смирение Самого Бога было орудием нашего искупления».

[16]Преподобный Исихий пресвитер говорит:

«Подобает подвизающемуся внутрь, во всякое мгновение времени имети четыре сия: смирение, крайнее внимание, противоречие и молитву. Смирение, яко с гордыми бесами противными имеет он брань, да помощь Христову в руце сердца имать, зане Господь гордых ненавидит. Внимание же, да присно сердце свое творит ни единого помысла имети, аще бы и благ являлся. Противоречие же, да егда скоро уразумеет пришедшего, абие со гневом противословит лукавому псаломским словом: не Богу ли повинется душа моя? (Пс. 61, 2). Молитву же по противоречии абие, да возопиет ко Христу со воздыханием безмолвным. И тогда сам подвизаяйся узрит врага разрушающася или прогоняема поклоняемым именем Иисус, яко прах от ветра, или яко дым исчезающий с мечтанием его». Церковнославянское «Добротолюбие», ч. 2, гл. 20. (См, также: Добротолюбие Т. 2. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1993, с. 161).

[17] По славянскому переводу: «преподобная воздаяния».

[18]Мы не должны удивляться, и нам не должно казаться странным, если некоторые лукавые люди делают дела диавольские, но от тщеславия своего говорят слова благие; потому что и эти гордые и нерассудные люди, если останутся нераскаянными, будут низвергнуты с неба, как и лукавый змий, бывший в раю, который чрез гордость вознесся и погиб, и из Ангела сделался бесом, и низвергнут в преисподнюю. Тоже пострадает и тот, кто от гордости своей учит других тому, чего сам ни испытал желанием своим, ни исполнил на деле, и из тщеславного учителя сделается лукавым бесом. Ибо то же делает и лжеучитель диавол, который много раз являлся святым в виде ангела и говорил им божественные слова с коварным умыслом, чтобы поругаться над ними и ввергнуть их в гордость; он являлся им, как добрый, по словам, исполненным обольщения, будучи зол внутри и снаружи, по диавольскому умыслу и по делам своим. То же самое он всегда делал и делает до сего дня с нами, чтобы нас вовлечь в свои сети. Новогреческий перевод «Лествицы» Афанасия Критского, с. 371.

[19]Грех есть преступление закона, малое или великое, бывающее делом, или словом, или помышлением. Праздность есть то, когда человек бывает в бездействии и не исполняет дел Божиих, которые обязан исполнять. Нерадение, когда исполняет их, но нерадиво, без любви и усердия.

Страсть есть злое и неудобоискоренимое сложение помысла и хотение сердца, стремящегося к душевредным пожеланиям и греховным делам.

Падение есть то, когда душа падает в неверие, или тело в плотский грех. Новогреческий перевод «Лествицы» Афанасия Критского, с. 372.

[20] В переводе Афанасия Критского: «светло».

[21]Кто стяжал в сердце своем Бога и просвещение Его, тот обыкновенно познает волю Божию в том деле, которое хочет делать, трудное ли оно, и совершается с замедлением, или легкое, и исполняется скоро; потому что он не смотрит на затруднения и на долготу времени, препятствующие ему и замедляющие дело, и ради сего не оставляет оного, но смотрит на помощь и содействие, которые, как он видит, Бог подает ему, и на свое усердие исполнить дело. Ибо и святые Апостолы со многими затруднениями и великими искушениями научили людей Святому Евангелию и привели их в истинную веру; но они смотрели не на препятствия и долготу времени, а на Божественную силу и великую ниспосылаемую им помощь, которою они победили все противостоявшие им препятствия; так что дело их преуспело на лучшее и более утвердилось. И из сего ясно позналась воля Божия; ибо если бы только были одни искушения и препятствия, а не было Божия содействия, то показалось бы, что на то не было Божией воли. Потому и тот, кто имеет в себе Бога, не смотрит на препятствия и замедление, но на Божию помощь, укрепляющую его подвизаться с великим усердием и совершить дело, и ради долготы времени и затруднений он не сомневается и не отягощается, и не оставляет дела не исполненным. Новогреческий перевод «Лествицы» Афанасия Критского, с. 382.

[22]Сердце чистое, правое и нелукавое, которое тщится только о том, как бы угодить Богу и сохранить повеления Его, свободно и чуждо всякой другой заботы и не желает испытывать многоплетенные дела, превышающие его силу, и таким образом плывет без смущения и без опасности и без страха в корабле незлобия и безмолвия, пока благополучно не достигнет в небесное пристанище. Новогреческий перевод «Лествицы» Афанасия Критского, с. 384.

[23] В славянском переводе: «разумом смиренномудрия».

[24] Тремя часами, по изъяснению Илии Критского, преподобный называет три рода, три периода искушений: во-первых, со стороны славолюбия, во-вторых, сластолюбия, а в-третьих, со стороны сребролюбия.

[25] Растение подобно хмелю: оно, говорят, ядовитостию своею иссушает кипарис, обвившись вокруг него.

[26]Иное есть возмущение и потемнение ума, когда человек не имеет должного хранения глаз, и потребного воздержания в пище и питии, и от излишнего сна, и нечистых помыслов: это врачуется постом. И иное есть, когда ум человека развлекается земными предметами: это побеждается уединенным и безмолвным житием, потому что тогда человек может забыть то, чем увлекался. И иное ослепление ума, когда человек без страха и без удержания желает исполнять злые свои пожелания: это исправляет послушание и Богочеловек Иисус Христос, Который ради нас был послушлив и распялся. Новогреческий перевод «Лествицы» Афанасия Критского, с. 402.

[27] Глубину сердечную.

[28]Уверяют, что лев, даже и находясь в засаде, обыкновенно удаляется при виде человека; ибо вид сей как бы приводит его в робость; но он отступает медленно и уже после спокойного наблюдения всех движений своего противника подходит к нему весьма близко, чтобы спокойно его рассматривать. Иногда старается обойти его и приблизиться к нему сзади, как бы желая избежать его взора, дабы нечаянно на него броситься. Если в таком случае человек вздумает сопротивляться или бежать, то подвергает себя величайшей опасности; но если имеет довольно присутствия духа, чтобы пристально смотреть на льва, не показывая страха и не нападая на него, то случается, что он через несколько минут удаляется.

[29]Душе свойственно размышлять и познавать грех свой, и, познавши оный, вразумляться, подобающим образом раскаиваться, исправлять все должное, и стараться уменьшать и совершенно прекращать зло, и исполнять добродетели с благим рассуждением, и принимать просвещение, приходящее от Ангела, которого получила при крещении и который охраняет, наставляет и просвещает ее в богоугодном и обличает ее, чтобы удалялась от дел, ненавистных Богу. Душа же некрещеная не получила такого Ангела, а потому она слепа и не чувствует содеваемых ею величайших грехов, но упорствует, и неразумно радуется о злых своих делах, и вовсе не помышляет о них, не сокрушается, не умиляется, чтобы слезами омыть себя, и не вразумляется великими злостраданиями, как это бывает с душою крещеною. Новогреческий перевод «Лествицы» Афанасия Критского, с. 419.

[30] В переводе старца Паисия: «частость».

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Библиотека Просмотров: 1084
Категория: Библиотека » Религия

Другие новости по теме:

Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Седьмая СУПРУЖЕСКИЕ ИГРЫ Почти любая игра может
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Предисловие Эта книга была первоначально задумана как продолжениемоей
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | ВВЕДЕНИЕ 1. ПРОЦЕСС ОБЩЕНИЯ Теорию общения между людьми,
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: АНАЛИЗ ИГР Глава Первая СТРУКТУРНЫЙ АНАЛИЗ
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Вторая ТРАНЗАКЦИОННЫЙ АНАЛИЗ Единица социального взаимодействия называется
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Третья ПРОЦЕДУРЫ И РИТУАЛЫ Транзакции обычно осуществляются
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Четвертая ВРЕМЯПРЕПРОВОЖДЕНИЕ Времяпрепровождение как форма структурирования времяприменяется
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Пятая ИГРЫ 1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ Игрой мы называем
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ТЕЗАУРУС ИГР Введение Коллекция игр, представленная
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Шестая ИГРЫ НА ВСЮ ЖИЗНЬ Все игры
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Семнадцатая ОБРЕТЕНИЕ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ Родители сознательно или неосознано
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Восьмая ИГРЫ НА ВЕЧЕРИНКАХ Вечеринки существуют для
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Девятая СЕКСУАЛЬНЫЕ ИГРЫ Некоторые игры используются для
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Десятая ИГРЫ ПРЕСТУПНОГО МИРА В наши дни
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Одиннадцатая ИГРЫ В КАБИНЕТЕ ПСИХОТЕРАПЕВТА Игры, которые
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Двенадцатая ХОРОШИЕ ИГРЫ Психиатр обладает наилучшими, единственными
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: ЗА ПРЕДЕЛАМИ ИГР Глава Тринадцатая ЗНАЧЕНИЕ
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Четырнадцатая ИГРОКИ Чаще всего в игры играют
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Пятнадцатая ПРИМЕР Рассмотрим следующую беседу между пациенткой
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Шестнадцатая САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ Самостоятельность выражается в высвобождении иливосстановлении
Э. Берн. ИГРЫ, В КОТОРЫЕ ИГРАЮТ ЛЮДИ | Глава Восемнадцатая А ЧТО ПОСЛЕ ИГР В первой
Бонавентура. ПУТЕВОДИТЕЛЬ ДУШИ К БОГУ | ГЛАВА II Об узрении Бога в Его следах
Бонавентура. ПУТЕВОДИТЕЛЬ ДУШИ К БОГУ | ПРОЛОГ Вначале я взываю к Первоистоку, откуда исходит
Бонавентура. ПУТЕВОДИТЕЛЬ ДУШИ К БОГУ | ГЛАВА I О ступенях восхождения к Богу и
Бонавентура. ПУТЕВОДИТЕЛЬ ДУШИ К БОГУ | ГЛАВА III Об узрении Бога через Его образ,
Бонавентура. ПУТЕВОДИТЕЛЬ ДУШИ К БОГУ | ГЛАВА IV Об узрении Бога в Его образе,
Бонавентура. ПУТЕВОДИТЕЛЬ ДУШИ К БОГУ | ГЛАВА V Об узрении божественного единства через его
Бонавентура. ПУТЕВОДИТЕЛЬ ДУШИ К БОГУ | ГЛАВА VI Об узрении Пресвятой Троицы в Ее
Бонавентура. ПУТЕВОДИТЕЛЬ ДУШИ К БОГУ | ГЛАВА VII О духовном и мистическом восхищении, в
Г. Клауд. ИЗМЕНЕНИЯ, КОТОРЫЕ ИСЦЕЛЯЮТ | Глава 12 КОГДА МЫ НЕ ПРИНИМАЕМ ХОРОШЕЕ И

ЛЕСТВИЦА ИЛИ СКРИЖАЛИ ДУХОВНЫЕ
---