Иоанн Креста. ДОРОГА НА ГОРУ КАРМЕЛЬ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

О пользах, которые обретает душа
в отделении от схватываний воображения;
и отвечает на определённое возражение,
и изъясняет одно различие между схватываниями
естественными и сверхъестественными.

1. Пользы, которые имеем в опустошении воображения от форм воображаемых, хорошо видны в свете тех пяти вредов, о которых сказано, что причиняются душе, если она хочет удерживать эти формы, – как также говорили мы о формах естественных.

   Но, помимо сих, душа имеет другие выгоды – довольного отдыха и спокойствия для духа. Потому что, оставив то, что естественно имеет, когда освобождается от образов и формы, освобождается также от заботы о том, суть ли они добры или злы, и как должно поступать с одними, а как с другими, и от труда и траты времени духовных наставников, в желании увериться через них, суть ли сии формы добры или злы, того ли они рода или другого; чего нет никакой необходимости знать, так как ничто из этого не имеет значения.

   Итак, время и богатство души, которое тратится на это и на уразумение сего, может быть потрачено на другое, лучшее и более полезное занятие, каковы суть воление [согласное] с Богом и забота о снискании обнажения и нищеты духовной и чувственной, которая состоит в желании действительного вырастания изо всех этих пристрастий к утешениям и схватываниям, как внутренним, так и внешним. Что хорошо совершается в желании и заботе об удалении себя от этих форм, так как отсюда следует такая великая выгода, как присоединение к Богу – который не имеет ни образа, ни формы, ни фигуры – тем большая, чем больше отчуждение ото всех форм, образов и фигур воображаемых.

2. Но, скажут по случаю, почто, мол, многие духовные советуют озаботиться обеспечением души сообщениями и чувствованиями Бога, и желанием воспринять Его, чтобы иметь, чем одарить Его, так как, если Он не даёт нам, мы ничего не даём Ему. И, как говорит Святой Павел: Не возжелайте загасити духа (1Фесс. 5, 19). И Супруг Супруге: Положи меня, как приманку на сердце твоё, как подсадного на плечо твоё (Песн. 8, 6). Что уже есть некое схватывание. О каковых всех, согласно учению вышеизложенному, не только не следует заботиться, но, более того, хотя бы Бог их посылал, должно отвергаться и отклоняться. И, яко ясно есть что, так как Бог их даёт, то даёт Он их ради добра и производит благое действие, значит мы не должны выбрасывать жемчужины силою, и ещё это есть род заносчивости – не желать допустить [в себе] дел Божиих, так как без них, сами по себе, не можем много значить.

3. Чтобы ответить на это возражение, необходимо обратиться к тому, что мы говорили в главах [16 и 17] Второй Книги, где большею частью отвечено на это сомнение. Ибо мы говорим там, что благо есть наполнение души схватываниями сверхъестественными, когда они суть от благой части, и душа остаётся пассивной в тот момент, когда они представляются чувствам, а собственные потенции души не совершают никаких действий.

   Откуда понятно, что душе не нужно воли к тому, чтобы допускать их [в себя], потому что, как мы уже сказали, если душа в тот момент желает работать своими потенциями, то скорее своими низкими естественными действиями воспрепятствует сверхъестественному, которое посредством этих схватываний Бог в это время производит в них, нежели извлечёт какую-либо пользу из своих трудов; но, так как эти схватывания воображения в духе даются душе пассивно, так же пассивно должна вести себя здесь душа, ни во что не вкладывая своих действий, ни внутренних, ни внешних. И это значит сберечь чувствования Бога, потому что таким образом [душа] не губит их своим низким способом действий. И это означает также не гасить духа, ибо он гасится, как раз, если душа желает вести себя иначе, чем Бог ведёт её. А именно, в то время, как Бог уделяет ей духа в пассивности [её] – как в этих схватываниях – она хочет вести себя при этом активно, работая с уразумением или исканием чего-либо в них.

   И ясное дело, что если душа в этот момент хочет действовать с усилием, не будет её труд превосходящим её естество, потому что сама по себе не способна на большее; поскольку сверхъестественно не движет она себя, и не может двигнуть, но подвизает её Бог и влагает чудное в неё. Итак, ежели душа хочет тогда действовать с силою, какую имеет в себе, то препятствует своей работой активной той пассивности, в каковой сообщается с нею Бог; и это есть дух, так как полагается в её собственной работе которая иного рода и более низкая, чем та, которую сообщает ей Бог, – ибо та, что Богова, пассивна и сверхъестественна, а та, что душевна, активна и естественна; и она есть гашение духа.

4. Что она более низка есть также вещь ясная; ибо потенции души не могут сами по себе рефлектировать и оперировать, если только не над некоей формой, фигурой и образом; и это есть кожура и акциденция субстанции духа, который прячется под этой кожурой и акциденцией.

   Каковые субстанция и дух не едины с потенциями души в истинной интеллигенции и любви, если только не в прекращении деятельности потенций; потому что намерение и цель таковой деятельности не заключается только лишь в приятии душой разумной и любовной субстанции этих форм. Отсюда и разница, которую имеем между деятельностью активной и пассивной, и преимущество, каковое имеем между становящимся и уже сделанным, подобно как между тем, что только намереваются получить и достичь, и тем, что уже [получено] и достигнуто.

   Откуда также следует, что если душа хочет использовать свои потенции активно в таковых схватываниях сверхъестественных – которым (как мы сказали) Бог уделяет духа в пассивности [души], – то, как минимум, оставит сделанное, чтобы возвратиться к деянию, и ни сделанным воспользуется, ни своими действиями не сотворит ничего, кроме воспрепятствования сделанному, потому что (как сказали) не может самостоятельно заполучить духа, которого Бог уделяет душе без её активности. И так напрямую загасит духа, которым Бог субстантивирует сказанные схватывания воображения, если душа стяжает в них сокровище себе. Итак, она должна их оставить, держа себя пассивно и отрицающе; ибо тогда Бог двинет душу к большему, которого она не могла бы достичь сама. О чём свидетельствует пророк говоря: Поставлю ногу на стражу мою, и утвержу шаг над моими припасами и буду наблюдать то, что мне говорится (Авв. 2, 1). Что есть, как если бы сказал: Возвышусь надо всей стражей моих потенций и не дам шага вперёд в моих действиях, и так смогу наблюдать, что мне говорится, то есть понимать и ощущать то, что мне сообщается сверхъестественно.

5. И то, чему радуется Супруг, подразумевая любовь, которую питает к Супруге, и которая, как правило, предполагает подобие одного любовника другому, в главном их. И поэтому он говорит ей: чтобы положила его на сердце своё, как манок (Песн. 8, 6) – куда все стрелы любви из колчана (которые суть действия и побуждения любви) попадают в цель – для чего всё, что есть в нём, является манком; и так все начинают быть для него, и так уподобляется душа ему посредством действий и побуждений любви, вплоть до преображения в него. И говорит, чтобы положила также его на плечо, как приманку, поскольку в нём действует любовь, ибо в нем питается и нежится Возлюбленный.

6. Постольку всё, о чём душе следует заботиться во всех схватываниях, которые приходят ей свыше, как воображаемых, так и всякого иного рода (не больше видений, чем речений или чувствований, или откровений), это не прилепляться к букве и кожуре, то есть всё, что означает или представляет или даётся понять, только обращает к любви Божией, которая внутренне причиняется душе. И в этом же ключе следует обращать внимание на чувства: не на вкус или сладость, или фигуру, но только на чувства любви, которые ей причиняются.

   И лишь для того это благое действие может иной раз [совпадать] с теми образами и схватываниями, которые вызывают любовь, чтобы вложить в дух побуждение любви. Потому что хотя не производит затем такого эффекта, когда вспоминается, как в первый раз, когда сообщилось, теперь, когда вспоминается, то обновляет любовь и даёт возвышение разума в Боге, главным образом через припоминание некоторых фигур, образов или чувств сверхъестественных, которые обычно запечатлеваются в душе способом долговременным, и не оставляют душу никогда. А те, что так запечатлеваются в душе, почти всякий раз, когда душа обращает на них внимание, причиняют ей божественные действия любви, сладости, света и т.д., один раз меньшие, другой – большие, так что через них они запечатлеваются. Итак Бог сотворяет их по великой Своей Милости, потому что имеет в Себе неисчерпаемый кладезь добра.

7. Сии фигуры, производящие такие действия, живо укореняются в душе: не так, как другие образы и формы, закрепляемые в фантазии. Итак, нет необходимости душе обращаться за ними к своим потенциям, когда желает припомнить [сии формы], ибо видно, что она имеет их в самой себе, подобно тому, как видится образ в зеркале. Когда случается какой-либо душе иметь в себе сказанные фигуры формально, успешно сможет припоминать их действием любви, о котором говорили, потому что не мешают союзу любви в вере, так как она не желает напитаться обликом, но пользуется любовью, тут же оставляя фигуру; и так [в пассивном припоминании эта фигура] скорее ей поможет.

8. Трудно даётся знание того, когда эти образы запечатлеваются в душе, а когда в Фантазии. Потому что те, которые в фантазии, бывают много чаще. Так как некоторые персоны обычно привносят в воображение и фантазию видения воображаемые, и весьма часто они представляются одним и тем же способом, – либо потому что этот орган у них слишком ухватлив, и стоит им только подумать, тут жe представляется и рисуется им в фантазии какая-либо заурядная фигура, либо потому что влагаются они в них бесом; либо также потому что их влагает Бог, без того, чтобы они запечатлевались в душе формально.

   Могут, однако, быть распознаны по их действиям, ибо те, что суть натуральны или от беса, хотя весьма соответственны, не имеют никакого благого эффекта и не дают душе духовного обновления, но она их лишь сухо наблюдает. Хотя те, которые всё же суть благи, при воспоминании производят некое благое действие, из тех, которые они причинили душе в первый раз. Однако формы, которые запечатлелись в душе, всегда, когда обращаются к ним, производят в душе некоторое действие.

9. Имеющий таковые впечатления легко распознает те и другие, так как для имеющего опыт разница между ними совершенно ясна. Скажу только, что те, которые формально запечатлеваются в душе на долгое время, случаются более редко. Однако, будь то те или эти, добро есть душе но хотеть ничего постигать, кроме Бога в надежде верою.

   А тем, которые возражают, говоря, яко заносчивостью представляется отбрасывание этих вещей, если они суть добры, скажу, что скорее воздергная скромность использует их наилучшим образом (как уже сказано) и руководится ими с большей безопасностью.