С. Роуз. ДУША ПОСЛЕ СМЕРТИ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Если Моисея и пророков не слушают,
то если бы кто и из мертвых воскрес,
не поверят. – Лк. 16, 31

1. Что доказывают современные опыты?

Таким образом, мы видели, что столь бурно обсуждаемые ныне "посмертные" и "внетелесные" опыты совершенно не похожи на подлинные опыты иного мира, которые на протяжении веков обнаруживались в жизни богоугодных мужей и жен. Более того, за последние годы современные опыты получили такую известность и стали столь модными не потому, что они действительно новые (есть целые антологии подобных опытов в Англии и Америке XIX в.), или же потому, что в наше время они происходят чаще, но главным образом потому, что умонастроение общественности в западном мире и особенно в Америке готово к этому. Этот общественный интерес представляется частью повсеместной реакции на материализм и неверие XX века, признаком более широкого интереса к религии. Здесь мы зададим вопрос: каково могло быть значение этого нового "религиозного" интереса?

Но сначала скажем еще раз о том, что же доказывают эти опыты относительно истины религии. Большинство исследователей, по-видимому, согласны с д-ром Моуди, что эти опыты не подтверждают обычного христианского представления о небесах ("Жизнь после смерти"); даже опыты тех, кто полагает, что видел небо, не выдерживают сравнения с подлинными видениями неба в прошлом; даже опыты ада скорее являются намеками, чем каким-то доказательством действительного существования ада.

Поэтому утверждение д-ра Кублер-Росс о том, что современные исследования "посмертного" опыта" подтвердят то, чему нас учили две тысячи лет, – что есть жизнь после смерти и что это "поможет нам знать, а не только верить" (предисловие к "Жизни после смерти"), следует признать преувеличенным. Фактически про эти опыты можно сказать, что доказывают они не более того, что душа человека живет вне тела и что нематериальная реальность существует, но решительно не дают никакой информации о дальнейшем состоянии или существовании души после нескольких первых минут смерти, или об окончательной природе нематериального царства. С этой точки зрения современные опыты куда менее удовлетворительны, чем сведения, скопившиеся за века в житиях святых и других христианских источниках; из этих последних источников мы знаем намного больше – конечно, при условии, что мы доверяем тем, кто дал информацию, в той же мере, в какой современные исследователи доверяют тем, кого они опрашивали. Но даже и тогда нашей основной позицией в отношении потустороннего мира остается вера, а не знание; мы можем с определенной уверенностью знать, что после смерти есть "нечто" – но что же это в точности, мы постигаем верою, а не знанием.

Кроме того, то, что д-ру Кублер-Росс и ее единомышленникам кажется известным в жизни после смерти на основании "посмертного" опыта, находится в явном противоречии с тем, во что верят православные христиане на основании учения Христова и также "посмертных" опытов, описанных в православной литературе. Весь христианский "посмертный" опыт подтверждает существование неба, ада и суда, необходимость покаяния, подвига и страха вечной гибели души, а современные опыты, подобно опытам шаманов, языческих посвященных и медиумов, похоже, говорят о том, что в потустороннем мире существует "курорт" с приятными впечатлениями, где нет суда, а только "рост", и что не надо бояться смерти, а только приветствовать ее как "друга", вводящего в удовольствия "жизни после смерти".

В предыдущих главах мы уже обсуждали причину различия в этих двух опытах: христианский опыт есть подлинный иной мир неба и ада, а спиритический опыт – это только воздушная часть этого мира, "астральная плоскость" падших духов. Современный опыт явно принадлежит к последней категории – но мы не могли бы этого знать, если бы мы не приняли (на веру) христианского откровения о природе потустороннего мира. Сходным образом, если д-р Кублер-Росс и другие исследователи принимают (или сочувствуют) нехристианской интерпретации этих опытов, то это не потому, что современные опыты доказывают ее, а потому, что сами исследователи уже имеют веру в ее нехристианскую интерпретацию.

Значение современных опытов поэтому и заключается в том, что они становятся широко известны как раз в то время, когда они могут послужить "подтверждением" нехристианского взгляда на жизнь после смерти; они используются как часть нехристианского религиозного движения. Посмотрим теперь пристальнее на природу этого движения.

2. Связь с оккультизмом

У исследователей "посмертного" опыта снова и снова можно видеть более или менее очевидную связь с оккультными идеями и практикой. Мы можем здесь определить понятие "оккультный" (буквально означает то, что спрятано) как относящееся к любому запрещенному Божиим откровением общению людей с невидимыми духами и силами (см. Левит. 19, 31; 20, 6 и т.п.). Этого общения могут искать сами люди (как на спиритических сеансах), или же оно может быть спровоцировано падшими духами (когда они спонтанно являются людям). Противоположностью "оккультному" являются термины "духовный" и "религиозный", которые относятся к разрешенным Богом контактам с Богом и Его Ангелами и святыми: молитве – со стороны человека, благодатным явлениям Бога, Ангелов и святых – с другой стороны.

Вот пример подобной оккультной связи: д-р Ханс Хольпер ("За пределами этой жизни", 1977) считает, что значение "посмертных" опытов заключается в том, что они открывают людям связь с умершими, и он полагает, что при этом получаются такие же сообщения, какие "умершие" дают на спиритических сеансах. Д-р Моуди и многие другие современные исследователи, как мы уже видели, ищут объяснения современных опытов в писаниях Сведенборга и "Тибетской книге мертвых". Роберт Крукел, который является, возможно, самым серьезным исследователем в этой области, использует в качестве основных источников информации о "потустороннем" мире сообщения медиумов. Роберт Монро и другие, занимающиеся "выходом из тела", являются чистыми практиками оккультного эксперимента вплоть до того, что получают руководства-советы от встреченных бесплотных существ.

Самым характерным из всех этих исследователей, вероятно, является женщина, ставшая ведущим защитником нового отношения к смерти, вытекающего из современного "посмертного" опыта – д-р Элизабет Кублер-Росс.

Ни один христианин, конечно, не может не сочувствовать делу, которое защищает д-р Кублер-Росс – гуманному и ответственному отношению к смерти, в отличие от холодного, беспомощного и подчас страшного отношения, которое часто преобладало не только среди больничных врачей и сестер, но даже и среди духовенства, которое, как предполагается, имеет ответ на вопросы, поднимаемые самим фактом смерти. Со времени публикации ее книги "О смерти и умирании" (1969) весь вопрос о смерти стал намного менее запретным среди медиков-профессионалов, помогая создать интеллектуальную атмосферу, благоприятную для обсуждения того, что происходит после смерти – дискуссии, которая, в свою очередь, была начата в 1975 году публикацией первой книги д-ра Моуди. Не случайно, что столь многие из современных книг о жизни после смерти сопровождаются предисловиями или, по крайней мере, комментариями д-ра Кублер-Росс.

Несомненно, что всякий, придерживающийся традиционного христианского взгляда на жизнь как на место испытания для вечности, и на смерть как на вход в вечное блаженство или вечные муки, в зависимости от веры и земной жизни, найдет ее книгу расхолаживающей. Гуманно относиться к умирающему, помогать ему готовиться к смерти, не ставя при этом на первое место веру во Христа и надежду на спасение, когда все уже сказано и сделано, – значит оставаться в той же тоскливой сфере гуманизма, куда неверие вовлекло современное человечество. Опыт смерти можно сделать приятнее, чем он обычно бывает в современных больницах, но если нет знания о том, что наступает после смерти, или о том, что после смерти есть нечто, работа людей вроде д-ра Кублер-Росс сводится к подаче безнадежно больным безвредных цветных пилюль, чтобы, по крайней мере, чувствовалось, что "что-то делается".

Однако в ходе исследования (хотя в своей первой книге она этого не упоминает) д-р Кублер-Росс действительно натолкнулась на свидетельство о том, что после смерти есть нечто. Хотя до сих пор она еще не опубликовала свою собственную книгу о "посмертном" опыте, она ясно давала понять в своих многочисленных лекциях и интервью, что достаточно видела, чтобы суверенностью знать, что жизнь после смерти существует.

Однако главный источник ее знаний – это не "посмертный" опыт других, а ее собственный, довольно поразительный опыт с "духами". Первый опыт такого рода имел место в ее кабинете в Чикагском университете в 1967 году, когда она была разочарована и подумывала о том, чтобы бросить недавно начатое исследование смерти и умирания. В ее кабинет вошла женщина и представилась, что она больная, умершая десять месяцев назад. Кублер-Росс отнеслась к этому скептически, но, как она рассказывает, в конце концов призрак ее убедил: "Она сказала, что знает о моем намерении бросить работу с умирающими больными и что она пришла просить меня не отказываться... Я протянула руку, чтобы дотронуться до нее. Я проверяла реальность. Я ученый, психиатр, и я не верила в подобное". В конце концов она убедила призрака написать записку, и последующая графологическая экспертиза подтвердила, что это был почерк умершей больной. Д-р Кублер-Росс констатирует: этот случай произошел на "перекрестке, где я могла бы принять неправильное решение, если бы не послушалась ее" (интервью Джеймса Пэра для газеты "Чикаго Трибун", издано в газете "Сан-Франциско Экзаменер и Кроникал", 14 ноября 1976, ч. Б, стр. 7). Мертвые никогда не появляются среди живых так прозаически; это потустороннее посещение, если оно подлинное, могло бы быть только явлением падшего духа с целью обмануть свою жертву. А великолепная подделка человеческого почерка для такого духа вещь простая.

Позднее общение д-ра Кублер-Росс с миром духов стало куда интимнее. В 1978 году она рассказала зачарованной аудитории из 2200 человек в Эшленде (штат Орегон), как она впервые вступила в контакт с ее "духами-руководителями". Довольно таинственным путем для нее было организовано собрание спиритического типа, по-видимому, в Южной Калифорнии, где 75 человек пели вместе, чтобы "увеличить энергию", необходимую для создания этого события.

"Не более чем через две минуты я увидела перед собой гигантскую ступню. Передо мной стоял огромный человек". Этот человек сказал ей, что она должна быть учителем и что ей нужен опыт из первых рук, чтобы дать ей смелость и силы в работе. "Спустя примерно полминуты другая личность буквально материализовалась примерно в сантиметре от моих ног... Я поняла, что это мой Ангел-Хранитель. Он назвал меня Изабеллой и спросил, не помню ли я, как 2000 лет тому назад мы вдвоем работали с Христом. Затем появился третий "ангел", чтобы рассказать мне еще о "радости". Мой опыт с этими руководителями был великим опытом подлинной безусловной любви. И я просто хочу вам сказать, что мы никогда не бываем одиноки. Каждый из нас имеет Ангела-Хранителя, который никогда не удаляется от нас более чем на два фута. И мы можем призывать их. Они нам помогут".(Гейя Лафингберд, в газете "Беркли Монфли", июнь 1978, стр. 39).

На конференции движения "Новая Эра" ("New Age"), посвященной проблеме здоровья, в Сан-Франциско в 1976 году д-р Кублер-Росс поделилась перед аудиторией из 2300 врачей, медицинских сестер и других профессиональных медицинских работников "глубоким мистическим опытом", который она имела накануне ночью. (Этот опыт явно такой же, как и случай в Эшленде.)

"Прошлой ночью меня посетил Салем, мой дух-руководитель, и два его спутника Анка и Вилли. Они были с нами до трех ночи. Мы беседовали, смеялись и пели вместе. Они говорили, касались меня с самой невероятной любовью и невообразимой нежностью. Это был самый важный момент в моей жизни". В публике, "когда она закончила, наступила мгновенная тишина, а затем все воедино вскочили на ноги в знак признательности. Большая часть аудитории, в основном врачи и другие профессионалы в области здравоохранения, казалось, были тронуты до слез". (Ленни Крониш, "Йога журнал", сентябрь-октябрь 1976, стр. 18-20).

Из оккультных кругов хорошо известно, что "духи-руководители" (которые, конечно, являются падшими духами воздушного царства) не показываются так легко, если человек не продвинут достаточно в медиумической восприимчивости. Но, возможно, еще более удивительным, чем связь д-ра Кублер-Росс со "знакомыми духами", является восторженный отклик на ее рассказ со стороны аудитории, состоящей не из оккультистов и медиумов, а из обычных людей среднего класса и профессионалов. Несомненно, это одно из религиозных знамений времени: люди стали восприимчивы к контактам с миром духов и готовы принять оккультное объяснение этих контактов, которое противоречит христианской истине.

Совсем недавно широкую известность получили скандалы в новом убежище д-ра Кублер-Росс в Южной Калифорнии, "Шанти Нилая". Согласно этим сообщениям, многие из заседаний в "Шанти Нилая" основываются на старомодных медиумических сеансах, а ряд бывших участников заявили, что эти сеансы – жульничество. ("Сан Диэго Юнион", 2 сентября 1979, стр. А-1, 3, 6, 14). Может быть, что в общении д-ра Кублер-Росс с духами больше желаемого, чем действительного; но это не влияет на то учение о жизни после смерти, которое распространяет она и подобные ей.

3. Оккультное учение современных исследователей

Учение д-ра Кублер-Росс и других исследователей современного "посмертного" опыта по вопросу о жизни после смерти можно суммировать по некоторым пунктам. Следует отметить, что д-р Кублер-Росс формулирует эти пункты с уверенностью человека, считающего, что он имеет опыт непосредственного общения с иным миром. Но и ученые вроде д-ра Моуди, хотя их тон более осторожен и сдержан, не могут не содействовать распространению этого учения. Вот учение о жизни после смерти, носящееся в воздухе в конце XX века и представляющееся естественным всем исповедающим его, кто не имеет ясного представления о каком-либо другом учении.

1. Смерти бояться не следует. Д-р Моуди пишет: "Почти все в той или иной форме говорили мне, что они больше не боятся смерти" ("Жизнь после смерти"). Д-р Кублер-Росс говорит: "Зарегистрированные случаи показывают, что умирание болезненно, но сама смерть <...> есть совершенно спокойный опыт, свободный от боли и страха. Все без исключения говорят о чувстве спокойствия и цельности".³² Здесь можно видеть полное доверие своему собственному психическому опыту, характеризующему обманутых падшими духами. В современных "посмертных" опытах нет ничего, говорящего о том, что сама смерть, во всей ее полноте, будет простым их повторением; это доверие психическому опыту является частью носящегося сейчас в воздухе религиозного духа, который создает ложное, роковое для духовной жизни чувство благополучия.

2. Не будет ни суда, ни ада. На основании своих опросов д-р Моуди сообщает, что "в большинстве случаев модель воздаяния-наказания в посмертной жизни отвергается даже многими из тех, кто привык мыслить в этих понятиях. Они часто к их собственному изумлению обнаруживали, что даже когда светящемуся существу были ясны их самые гадкие и греховные дела, оно реагировало не с гневом и раздражением, а скорее, с пониманием и даже с юмором" ("Жизнь после жизни", стр. 70). Д-р Кублер-Росс замечает об опрошенных ею в более доктринерском тоне: "Все имеют чувство "цельности". Бог не осуждает в отличие от человека" (Кемф, стр. 52). Подобным исследователям и в голову-то не приходит, что отсутствие суда в "посмертных" опытах могло бы быть первым, обманчивым впечатлением или что первые несколько минут после смерти – не место для суда; они просто толкуют эти опыты в соответствии с религиозным духом времени, которое не хочет верить ни в суд, ни в ад.

3. Смерть не есть единственный и окончательный опыт, как описывает ее христианское учение, а скорее всего лишь безболезненный переход к "более высокому состоянию сознания". Д-р Кублер-Росс определяет ее следующим образом: "Смерть есть просто сбрасывание физического тела, подобное тому, как бабочка выходит из кокона. Это переход к более высокому сознанию, где вы продолжаете воспринимать, понимать, смеяться, сохраняете способность расти, и единственное, что вы теряете, – это то, что вам больше и не требуется, – ваше физическое тело. Это подобно тому, как вы убираете зимнее пальто при наступлении весны... и вот какова смерть". Ниже мы покажем, в каком противоречии это находится с истинным христианским учением.

4. Цель земной жизни и жизни после смерти – это не вечное спасение своей души, а неограниченный процесс "роста" в "любви", "понимании " и "самореализации ". Д-р Моуди находит, что "многие, по-видимому, вернулись с новой моделью и новым пониманием потустороннего мира – видением, которое характеризуется не односторонним судом, а скорее, совместным развитием по направлению к конечной цели – самореализации. Согласно этим новым взглядам, развитие души, особенно духовных свойств любви и знания, со смертью не прекращается. Оно, скорее, продолжается и по ту сторону, возможно, что и вечно..." ("Жизнь после жизни", стр. 70). Подобный оккультный взгляд на жизнь и смерть идет не от публикуемых ныне фрагментарных опытов, а скорее, от носящейся сегодня в воздухе оккультной философии.

5. "Посмертные" и "внетелесные" опыты сами по себе являются подготовкой к жизни после смерти. Традиционная христианская подготовка к вечной жизни (вера, покаяние, приобщение Святых Тайн, духовная борьба) имеет небольшое значение по сравнению с возросшей "любовью" и "пониманием", вдохновляемыми "посмертными" опытами; и в частности (как в недавно разработанной Кублер-Росс и Робертом Монро программе), можно подготовить безнадежно больных людей в отношении "внетелесного" опыта, чтобы они "быстро поняли, что же их ожидает на той стороне, когда они умрут" (Уилер "Путешествие на другую сторону", стр. 92). Один из опрошенных д-ром Моуди категорически заявляет: "Причина, почему я не боюсь умереть, заключается в том, что я знаю, куда я пойду, когда покину этот мир, потому что я уже был там" ("Жизнь после жизни", стр. 69). Какой трагический и плохо обоснованный оптимизм!

Каждый из этих пяти пунктов является частью спиритического учения, открытого в XIX веке самими "духами " через медиумов. Это учение в буквальном смысле придумано бесами с единственной и очевидной целью подорвать традиционное христианское учение о загробной жизни и изменить весь взгляд человечества на религию. Оккультная философия, которая почти неизменно сопровождает и окрашивает современные "посмертные" опыты – это просто отцеженный до популярного уровня экзотический спиритизм викторианской эпохи, это свидетельство того, что подлинные христианские взгляды испаряются из умов широких масс на Западе. Сам "посмертный" опыт, можно сказать, не имеет связи – с оккультной философией, которая распространяется с его помощью; он содействует распространению этой философии потому, что основные христианские меры осторожности и учение, которые некогда защищали людей от подобной чуждой философии, ныне в значительной мере устранены и фактически любой "потусторонний" опыт будет ныне использован для проталкивания оккультизма. В XIX веке лишь немногие вольнодумцы и отлученные от Церкви люди верили в оккультную философию. Но теперь она настолько широко носится в воздухе, что всякий, кто не имеет собственной сознательной философии, вполне "естественно" притягивается к ней.

4. "Миссия" современных "посмертных" опытов

Но, наконец, почему же "посмертные" опыты настолько "носятся в воздухе" и каков их смысл как части "духа времени"? Наиболее очевидная причина для широкого обсуждения этих опытов в наши дни – это изобретение за последние годы новых методов реанимации клинически умерших, благодаря чему подобные опыты получили широкую огласку как никогда. Это объяснение, несомненно, помогает понять количественный рост сообщений о "посмертном" опыте, но оно слишком поверхностно, чтобы объяснить духовное воздействие этих опытов на человечество и на перемену взглядов на загробную жизнь, которой они способствуют.

Более глубокое объяснение можно найти в возрастающей открытости и чувствительности людей к "спиритическим" и "психическим" опытам вообще под весьма возросшим влиянием оккультных идей – с одной стороны, и с другой – из-за ослабевания как гуманистического материализма, так и христианской веры. Человечество еще раз подходит к принятию возможности контакта с потусторонним миром.

Более того, этот "потусторонний мир", похоже, сам раскрывается человечеству, которое стремится испытать его. "Оккультный взрыв" последних лет был вызван эффектным возрастанием паранормальных опытов всякого рода и, в свою очередь, способствовал их распространению. На одном краю спектра этих опытов находятся "посмертные" опыты, в которых для контакта с потусторонним миром требуется незначительное волевое усилие или же вообще его не требуется; на другом краю этого спектра находятся современное колдовство и сатанизм, где уже имеет место сознательная попытка общения и даже служения силам потустороннего мира, а где-то между двумя этими крайностями находятся мириады вариантов современных психических опытов от "изгибания ложек" Ури Геллера и парапсихологических внетелесных путешествий до контактов с существами НЛО и похищений ими. Важно отметить, что большое число этих паранормальных опытов имели христиане, а один из видов этих опытов (опыты "харизматические") широко принимается как подлинно христианское явление.³³

На самом же деле участие христиан во всех подобных опытах является лишь поразительным показателем того, насколько в наши времена потеряна христианская осведомленность об оккультном опыте.

Один из виднейших подлинных медиумов нашего века, покойный Артур Форд – рост почтения к которому со стороны "христиан", а вместе с тем и неверующих гуманистов сам по себе является знамением времени – дал ясный намек на то, что же означает широкое распространение оккультных опытов и чувствительность к ним:

"День профессионального медиума подходит к концу. Мы были полезны как подопытные кролики. С нашей помощью ученые узнали кое-что об условиях, необходимых для того, чтобы оно (общение с миром духов) состоялось" ("Psychics", by the Editors of Psychic Magazine, Harper & Row, N.Y., 1972, p. 23).

To есть: оккультный опыт, до сих пор ограниченный кругом нескольких "посвященных", теперь стал доступен тысячам простых людей. Конечно, это в основном вызвано не наукой, а все большим отчуждением человечества от христианства и его жаждой новых "религиозных опытов". Лет 50-75 тому назад только медиумы и оккультисты, стоящие почти вне общества, имели контакты с "духами-руководителями", культивировали "выходы из тела" или "говорили на языках"" сегодня эти опыты стали относительно распространенными и на всех уровнях общества воспринимаются как нечто обычное.

Этот знаменитый ныне рост "потусторонних" опытов является, несомненно, одним из знамений приближающегося конца света. Описав в "Собеседованиях?' различные видения и опыты загробной жизни, св. Григорий Великий замечает, что

"духовный мир приближается к нам, проявляясь в видениях и откровениях... По мере того как мир приближается к концу, этот мир вечности видится ближе... Конец мира сливается с началом жизни вечной" (Собеседования, VI, 43).

Св. Григорий, однако, добавляет, что через эти видения и откровения (которые куда более обычны в наши времена, чем в его) мы все видим истины будущего века несовершенно, потому свет все еще "тусклый и бледный, как предрассветный свет солнца перед восходом". Как это верно в отношении современных "посмертных" опытов! Никогда еще человечеству не давались такие потрясающе яркие доказательства – или, по крайней мере, намеки – на то, что есть иной мир, что жизнь не кончается и даже обладает более ясным сознанием и жизнью после смерти. Для человека с ясным пониманием христианского учения о состоянии души сразу после смерти сегодняшние оккультные опыты могут только подтвердить существование и природу воздушного царства падших духов.

Но остальной части человечества, включая большинство тех, кто все еще называет себя христианами, современные опыты вместо того, чтобы подтверждать истины христианства, служат тонким руководством к обману и лжеучению, к подготовке грядущего царства антихриста. Воистину, даже те, кто "воскресает из мертвых", не могут убедить человечество покаяться: Если Моисея и пророков не слушают, то, если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят (Лк. 16, 31). В конце концов, понять подлинное значение современных опытов могут только те, кто верен "Моисею и пророкам", т.е. полноте откровенной истины. То, что из этих опытов узнает остальное человечество, – это не покаяние и близость Божьего суда, а странное, манящее новое благовестив приятных "потусторонних" опытов и упразднение того, что установлено Богом, чтобы пробудить человека к реальности подлинного потустороннего мира, мира неба и ада, – страха Божия.

Артур Форд совершенно откровенно заявляет, что вся миссия медиумов вроде него самого заключается в том, чтобы "использовать все данные мне особые дары для устранения навсегда из земных умов страха перехода к смерти".³⁴ Это также и миссия д-ра Кублер-Росс, это и "научный вывод" исследователей вроде д-ра Моуди: "потусторонний мир" приятен, и не следует бояться войти в него. Два века тому назад Эммануил Сведенборг так подытожил "духовность" верящих этому: "Мне было позволено насладиться не только радостями тела и чувств, подобно живущим на земле, но также позволено насладиться такими восторгами и радостями жизни, какие, я уверен, никто никогда не испытывал во всем мире, которые превыше и изысканнее всего, что можно вообразить и во что можно поверить. Поверьте, если бы я знал, что завтра Господь призовет меня к Себе, я бы сегодня вызвал музыкантов, чтобы еще раз испытать истинное веселье в этом мире". Когда он предсказал своей квартирной хозяйке дату своей смерти, он был так рад, "как будто собирался на праздник, на какое-то веселье".³⁵

Теперь противопоставим этому отношению подлинное христианское отношение к смерти на протяжении веков. Здесь мы увидим, как губительно для души не иметь различения по отношению к духовным опытам, отбрасывать предосторожности христианского учения!

5. Христианское отношение к смерти

Хотя оккультное учение о загробной жизни и заводит далеко в сторону от истинной природы вещей, оно начинается с несомненной христианской истины: смерть тела есть не конец человеческой жизни, а лишь начало нового состояния человеческой личности, которая продолжает существовать отдельно от тела. Смерть, которая не была создана Богом, а была привнесена в творение грехом Адама в раю, – это самая удивительная форма, в какой человек встречается с падением своей природы. Судьба личности в вечности во многом зависит от того, как она относится к собственной смерти и готовится к ней.

Истинное христианское отношение к смерти заключает в себе элементы как страха, так и неуверенности, – именно тех эмоций, которые хочет упразднить оккультизм. Однако в христианском отношении нет ничего от низкого страха, который могут испытывать умирающие без надежды на вечную жизнь; христианин с умиротворенной совестью приближается к смерти спокойно и, по Божией милости, даже с определенной уверенностью. Посмотрим же на христианскую смерть нескольких великих святых египетских подвижников V века.

"Когда наступило время кончины преподобного Агафона, он пребыл три дня в глубоком внимании к себе, не беседуя ни с кем. Братия спросили его: "Авва Агафон, где ты?" – "Я предстою суду Христову", – отвечал он. Братия сказали: "Неужели и ты, отец, боишься?" Он отвечал: "Я старался по силе моей сохранить заповеди Божий, но я – человек, и откуда знаю, были ли угодны дела мои Богу". Братия спросили: "Неужели ты не уповаешь на жительство твое, которое было сообразно воле Божией?" – "Не могу уповать, – отвечал он, – потому что ин суд человечий и ин суд Божий". Они хотели еще спросить его, но он сказал им: "Окажите мне любовь, теперь не говорите со мной, потому что я не свободен". И он скончался с радостию. "Мы видели его веселящимся, – передавали его ученики, – как бы он встречал и приветствовал дорогих друзей".³⁶

Даже великие святые, умирающие при явных знамениях Божией милости, сохраняют трезвенное смирение в отношении своего спасения.

"Когда настало время умирать великому Сисою, просветилось лице его и он сказал сидевшим у него отцам: "Вот пришел авва Антоний". Помолчав несколько, сказал: "Вот лик пророческий пришел". Потом просветился более и сказал: "Вот пришел лик апостольский". И опять сугубо просветилось лице его; он начал с кем-то беседовать. Старцы упрашивали его сказать, с кем он беседует. Он отвечал: "Ангелы пришли взять меня, но я умоляю их, чтобы они оставили меня на короткое время для покаяния". Старцы сказали ему: "Отец, ты не нуждаешься в покаянии". Он отвечал им: "Поистине не знаю о себе, положил ли я начало покаянию". А все знали, что он совершен. Так говорил и чувствовал истинный христианин, несмотря на то, что во время жизни своей воскрешал мертвых единым словом и был исполнен даров Святаго Духа. И еще более засияло лице его, засияло, как солнце. Все убоялись. Он сказал им: "Смотрите – Господь пришел и изрек: принесите Мне избранный сосуд из пустыни". С этими словами он испустил дух. Увидена была молния, и храмина исполнилась благоухания" (Патерик Скитский; см. у епископа Игнатия, т. 3, стр. 110).

Как же отличается это глубокое и трезвенное христианское отношение от поверхностной позиции некоторых из нынешних неправославных христиан, которые думают, что уже спасены и даже не подвергнутся суду, как все люди, и поэтому не должны ничего бояться при смерти. Подобная позиция, очень широко распространенная среди современных протестантов, фактически недалеко ушла от оккультной идеи о том, что смерти бояться не следует, потому что вечных мук там нет; несомненно, хотя и неумышленно, она помогла становлению подобного отношения. Блаженный Феофилакт Болгарский (XI в.) в своем толковании на Евангелие писал:

"Много таких, которые, обольщая себя тщетными надеждами, думают получить Царство Небесное и, высоко думая о себе, причисляют себя к лику избранных... Много званных, то есть Бог призывает многих, точнее, всех, но мало избранных, немного спасающихся, достойных избрания от Бога" (Толкование на Евангелие от Матфея 22, 14).

Сходство между оккультной философией и общим протестантским взглядом является, возможно, главной причиной того, что попытки некоторых евангельских протестантов критиковать современные посмертные опыты с точки зрения "библейского христианства" оказались столь неудачными. Сами эти критики столько растеряли из традиционного христианского учения о загробной жизни, воздушном царстве, делах и обманах бесов, что их критика часто расплывчата и произвольна, а их способность к различению в этой области не больше, чем у светских исследователей, почему они и обманываются "христианскими" или "библейскими" опытами в воздушном царстве.

Настоящее христианское отношение к смерти основано на осознании критической разницы между этой жизнью и грядущей. Митрополит Московский Макарий (Булгаков) в следующих словах подытожил библейское и отеческое учения по этому вопросу:

"Смерть есть предел, которым ограничивается время подвигов для человека и начинается время воздаяния, так что по смерти невозможно ни покаяние, ни исправление жизни. Эту истину выразил Христос Спаситель Своею притчею о богатом и Лазаре, из которой видно, что тот и другой немедленно по смерти получили воздаяние, и богатый, как ни мучился в аду, не мог через покаяние освободиться от своих страданий" (Лк. 16, 26).³⁷

Поэтому-то смерть и есть именно та реальность, которая пробуждает в человеке сознание различия между этим миром и миром грядущим, вдохновляет на жизнь, исполненную покаяния и очищения, пока у нас есть драгоценное время. Когда св. авву До-рофея некий брат спросил о себе, отчего он впадает в беспечность в келий своей, старец сказал ему: "Оттого, что ты не узнал ни ожидаемого покоя, ни будущего мучения. Ибо если бы ты достоверно знал это, то хотя бы келия твоя была полна червей, так что ты стоял бы в них по самую шею, ты терпел бы сие, не расслабевая".³⁸

Сходным образом уже в новое время св. Серафим Саровский учил:

"Если бы ты знал, какая сладость ожидает душу праведного на небеси, то ты решился бы во временной жизни переносить скорби, гонения и клевету с благодарением. Если бы самая эта келлия наша была полна червей и если бы эти черви ели плоть нашу во всю временную жизнь, то со всяким желанием надобно было бы на это согласиться, чтобы не лишиться той небесной радости, какую уготовал Бог любящим Его".³⁹

Бесстрашие протестантов, подобно как и оккультистов, перед лицом смерти – это прямое следствие неосведомленности в том, что их ожидает в будущей жизни и что можно сделать сейчас, чтобы приготовиться к ней. По этой причине истинные опыты или видения загробной жизни потрясают до глубины души и (если человек не вел ревностной христианской жизни) изменяют всю его жизнь до конца дней. Когда преп. Афанасий Киево-Печерский умер и через два дня ожил, игумен и братия ужаснулись, увидев его ожившим; потом начали вопрошать: как ожил он? что видел и слышал? На все вопросы он отвечал только словами "спасайтесь". Когда же братья неотступно упрашивали сказать им полезное, то он завещал им послушание и непрестанное покаяние. Вслед за этим Афанасий заключился в пещере, пребыл в ней безвыходно в течение двенадцати лет, день и ночь проводя в непрестанных слезах, через день вкушая понемногу хлеба и воды и не беседуя ни с кем все это время. Когда настал час его кончины, он скончался с миром о Господе.⁴⁰

Сходно с этим на Западе Беда Достопочтенный рассказывает, как некий житель Нортумбрии, пробыв умершим целую ночь, вернулся к жизни и сказал: "Воистину я восстал из объятий смерти, и мне снова позволено жить среди людей. Но отныне не должно мне жить, как я жил прежде, а должен я вести совсем иную жизнь". Он раздал все свое имение и удалился в монастырь. Позднее он рассказал, что видел и небо, и ад; но "этот человек Божий не желал говорить об этом с безразличными и беззаботными людьми, но лишь с теми, кого преследовал страх наказания или веселила надежда жизни вечной и кто желал принять слова его к сердцу и возрастать в святости".⁴¹

Даже и в наше время автор "Невероятного для многих..." был так потрясен своим подлинным опытом потустороннего мира, что полностью изменил свою жизнь, стал монахом и написал повествование о своем опыте, чтобы пробудить ему подобных, которые живут в ложной беспечности неверия в будущую жизнь.

Подобные случаи много раз встречаются в житиях святых и в других православных источниках, и они находятся в резком контрасте с опытами современных людей, которые видели "небо" и "потусторонний мир" и все же остались в ложной уверенности, что они уже готовы для жизни после смерти и что самой смерти нечего бояться.

Место памятования смерти в христианской жизни можно видеть из учебника христианского подвига, "Лествицы" преп. Иоанна Лествичника, шестая степень которой специально посвящена этому:

"Как хлеб нужнее всякой другой пищи, так и помышление о смерти нужнее всяких других деланий... Невозможное для человека дело, чтобы настоящий день провели мы благочестиво, если не думаем, что это последний день нашей жизни" (Степень 6:4, 24).

Писание хорошо говорит: Во всех делах твоих помни о конце твоем, и вовек не согрешишь (Сир. 7, 39). Великий Варсануфий Газский советовал брату:

"Да укрепляет помыслы твои памятование смерти, час которой не известен никому. Потщимся же творить добро до исхода нашего из сей жизни – ибо мы не знаем, в какой день будем призваны, – чтобы не оказаться нам неготовыми и не остаться вне чертога брачного с пятью юродивыми девами" (Св. Варсануфий, ответ 799).

Великий авва Пимен, узнав о смерти египетского подвижника, преп. Арсения Великого, сказал:

"Блажен Арсений: ты оплакал себя в течение земной жизни! Не оплакивающие себя здесь будем плакать вечно. Невозможно избежать плача: или здесь – произвольного, или там, в муках, невольного" (Патерик Скитский; см. у епископа Игнатия, т. 3, стр. 108).

Только имеющий этот трезвый христианский взгляд на жизнь может осмелиться сказать вместе с апостолом Павлом, что он имеет желание разрешиться и быть со Христом (Флп. 1, 23). Только тот, кто вел христианскую жизнь подвига, покаяния и оплакивания своих грехов, может сказать со св. Амвросием Медиоланским: "Глупцы боятся смерти как величайшего зла, а мудрые ищут ее как упокоения после трудов и как конца бед" ("Смерть как благо", 8: 32).

Преосвященный Игнатий Брянчанинов завершает свое знаменитое "Слово о смерти" словами, которые и сейчас, спустя сто лет, звучат для нас призывом вернуться к единственно правильному христианскому отношению к смерти, отбросив все розовые иллюзии нашего нынешнего духовного состояния, а также все ложные надежды на будущую жизнь:

"...Полезно возбуждать в себе воспоминание о смерти посещением кладбища, посещением болящих, присутствием при кончине и погребении ближних, частым рассматриванием и обновлением в памяти различных современных смертей, слышанных и виденных нами... Уразумев краткость нашей земной жизни и суетность всех земных приобретений и преимуществ, уразумев ужасную будущность, ожидающую тех, кто, пренебрегши Искупителем и искуплением, принесли себя всецело в жертву греху и тлению, – отвратим мысленные очи наши от пристального зрения на обманчивую и обворожительную красоту мира, удобно уловляющую слабое сердце человеческое в любовь к себе и в услужение себе; обратим их к страшному, но спасительному зрелищу – к ожидающей нас смерти. Оплачем себя благовременно; омоем, очистим слезами и исповеданием грехи наши, записанные в книгах Миродержца. Стяжем благодать Святаго Духа – эту печать, это знамение избрания и спасения: оно необходимо для свободного шествия по воздушному пространству и для получения входа в небесные врата и обители...

Изгнанники рая! Не для увеселений, не для торжества, не для играний мы находимся на земле, но для того, чтобы верою, покаянием и крестом убить убившую нас смерть и возвратить себе утраченный рай.

Милосердный Господь да дарует читателям этого слова и составившему его помнить смерть во время земной жизни: памятованием ее, умерщвлением себя ко всему суетному и жизнию для вечности отстранить от себя лютость смерти, когда настанет час ее, и перейти ею в блаженную, вечную, истинную жизнь. Аминь" (т. 3, стр. 181-183).