Лама Анагарика Говинда. ОСНОВЫ ТИБЕТСКОГО МИСТИЦИЗМА

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Мы рассмотрели Дхьяни-Будд: Вайрочану, Ратнасамбхаву, Амитабху, Акшобхью вместе с присущими им символами – колесом, драгоценностью, лотосом и ваджрой, так как каждый из них относится к одной из четырех главных составляющих мантры ОМ МАНИ ПАДМЭ ХУМ. Роль пятого Дхьяни-Будды Амогхасиддхи была упомянута нами вскользь. Он также содержится в мантре, правда, его роль не столь заметна, как у других. Так, если ОМ представляет Путь Универсальности, МАНИ – Путь Единства и Самотождества всех существ, ПАДМА – Путь Раскрывающегося Видения и ХУМ – Путь Интеграции, то нужно сказать, что за ними присутствует незримо акт реализации, таинственная духовная сила (сиддхи), которая не только дарует нам смелость идти по избранному пути, но и преображает нас во время его прохождения, пока мы не станем целью наших стремлений. Это снова показывает, что учение Будды – не какой-то туманный идеализм, погоня за вечным, но недостижимым идеалом, а доктрина самореализации, действия, путь, на который могут вступить все, кто действительно стремится к цели.

Идея Пути, движения была с самого начала одной из основных черт Буддизма, что легко видно из выражения типа "Восьмеричный Путь" (аштангика-марга), "Срединный Путь" (мадхьяма пратипад), Малая и Большая Колесница (Хинаяна и Махаяна), "пересечение потока" или "моря", к "другому берегу" (парагатам), "вход в поток освобождения" (сотапатти), Будда, который тот, кто "так пришедший" или "таково ушедший" (сугата, татхагата) и т.д. В этих выражениях раскрывается динамичный аспект, характер Буддизма, и ни в одном Дхьяни-Будде это так не выражено, как в Амогхасиддхи. Если Акшобхья воплощает отраженную ясность полностью успокоенного сознания, или Мудрость Великого Зеркала, Ратнасамбхава – глубокое чувство единения со всеми существами, а Амитабха – внутреннее зрение, через которое раскрывается иллюзорная природа "я" и "мира", Амогхасиддхи превращает эти переживания в результат, в свершенное действие, что превращает практикующего йогина в Просветленного. Сила его воли, так долго заключенная в беспрерывном цикле перерождений, преобразуется в спонтанное, свободное от условностей деяние святого, Бодхисаттвы, чья жизнь теперь основана не на жажде существования, а на всеохватывающем милосердии, чье тело становится "телом преображения" (Нирманакайя), священный носитель совершенствования, чей ум есть УМ всех Будд и чья речь становится Мантрой – признаком высочайшей Мудрости.

Амогхасиддхи – это Дхьяни-Будда свершения и реализации Пути Бодхисаттв (в тантрическом аспекте). Это Дхьяни-Будда преимущественно Нирманакайи – явленного тела, где Дхарма-кайя и Самбхогакайя приняли форму живого существа и стали видимым присутствием. Эта уникальная позиция Амогхасиддхи объясняет то странное утверждение в "Бардо Тойдол", где говорится, что на шестой день появляются только лучи объединенных Мудростей, именно четырех, а не пяти, хотя вся мандала с полным окружением присутствовала. "Зеленый свет Амогхасиддхи или Всесовершенной Мудрости воссияет над нами лишь тогда, когда мы обретем способность духовного восприятия или Мудрости в полном развитии". Это ясно говорит о том, что Реализация этой Мудрости есть верховная и высшая ступень на пути к Просветлению.

Это также выражено в вишва-ваджре Амогхасиддхи, которая есть усиленная ваджра Акшобхьи не только в смысле удвоения, но и в новой перспективе, новом уровне активности, новом измерении. Внутренний Путь Ваджрасаттвы, согласно "Бардо Тойдол", состоит в комбинации лучей мудрости нашего сердца, в осознании того, что все эти сияния являются эманациями нашего же Ума в состоянии полного покоя и ясности, состоянии, в котором ум раскрывает свою истинную универсальную природу. Этот внутренний путь ведет к таинству Амогхасиддхи, где внутренний и внешний мир, видимое и невидимое объединяются, и где духовное принимает физические формы, а тело становится носителем духа. Амогхасиддхи – Владыка великого преображения, чьим ваханой (повозка, средство передвижения) является окрыленный человек, перешедший к новому измерению бытия. Он – Владыка элементов "воздух" и "ветер", принцип движения, живое дыхание, сила жизни. В этом качестве он сливается с фигурой Амитаюса – эманацией Амитабхи в центре мандалы Божеств-Видьядхар, под именем Лотосовый Владыка Танца. Эта мандала визуализируется в горловом центре.

Значение или смысл этого "танца" может объяснить глава "Шурангамы Сутры", где различные Бодхисаттвы описывают свой путь к духовному пробуждению. Каждый из Бодхисаттв идет к просветлению своим путем, концентрируясь на некоторых объектах медитации: один на элементе "земля", другой – "вода", третий – "огонь", четвертый на элементе "воздух". Последний – это Бодхисаттва-Махасаттва Веджурхья, который, видимо, воплощает черты Амогхасиддхи и раскрывает сущностный характер этого элемента как динамичный принцип всякого существования.

"В моей практике дхьяны я концентрировался на нем и созерцал, как великий мир присутствует в пространстве, как великий мир присутствует в непрерывности движения, двигаясь и превращаясь в ритм его жизни, устанавливая и поддерживая дыхание, как он (ум) сам движется, как приходят мысли и как они уходят. Я отражал эти различные вещи и изумлялся их поразительному единообразию без какого-либо различия, за исключением скорости ритма. Я осознавал, что природа этих вибраций не имеет никакого источника для своего происхождения, ни какого-либо конечного назначения, и что как все живые существа, равно как и бесчисленные частицы пыли в неохватном пространстве, – все они находились в уравновешенном ритмичном движении, и что каждое существо было объято иллюзией, что оно уникальное создание" (Buddhist Bible, 1938, с. 243).

Все это напоминает современное описание мира, основанное на последних открытиях ядерной физики и может нам дать представление о глубине внутреннего видения, к которому были способны в далеком прошлом и которое только теперь мы начинаем оценивать, опираясь как раз на современные открытия. И эти данные действуют наперекор нашим представлениям о субстанциональности и реальности нашего "материального" мира.

В чем-то громоздкой диалектике Праджня-парамиты буддийские мыслители Индии очертили пределы описательных возможностей познания, которые тем не менее выводят настолько далеко за границы человеческого языка, что пандиты того времени были вынуждены находить спасение в парадоксах, которые позволяли заглянуть по ту сторону философских построений. Человеческий ум достиг предела мысли.

Таким образом, перед нами лежит путь за этот предел мысли, путь, связанный с расширением бодрствующего сознания за порог дискурсивной мысли в область интуитивного опыта через дхьяну и йогу.

Дискурсивный язык был заменен языком звуко-символов, где вибрации звука и света были слиты воедино. Это продемонстрировано слиянием Амогхасиддхи и Амитабхи – выразителями мистического зрения и мистического звука в центре Божеств-Видьядхар, в процессе реализации Внутреннего Пути Ваджрасаттвы. В этом центре прана Амогхасиддхи, поднимающаяся из корневого центра, становится принципом духовной жизни и вибраций мантрического звука, как бесконечность светоносного сознания Амитабхи превращается в этом же центре в бесконечность Жизненности Амитаюса.

На все это можно лишь намекнуть, это невозможно полностью объяснить в словах. Но одна вещь должна быть ясной: природа Амогхасиддхи заранее предполагает переживание других Дхьяни-Будд, с ним объединяются многие качества последних.

В Мудрости Великого Зеркала мы разрушаем субъект (и субъективное восприятие мира) во имя объекта (т.е. татхаты). В "Виджняптиматра-сиддхи-шастре" (X) мы находим следующее определение:

"Сознание, связанное со знанием Великого Зеркала, отражает характеристики всех объектов ясно и точно, как большое зеркало отражает образы различных форм (санскр. рупа)".

В Мудрости Самотождества мы разрушаем объект (мнение относительно отдельности от нас внешнего мира явлений) во имя субъекта (живого существа); в Различающей Мудрости мы разрушаем субъект и объект (в конечном и предельном опыте шуньяты); во Всесовершающей Мудрости мы не разрушаем ни субъекта, ни объекта, т.е. мы уже достигли верховной свободы, в которой, подобно Будде после его Просветления, мы можем вернуться безбоязненно обратно в мир для оказания помощи всем живым существам, ибо мы более не привязаны к миру. Теперь "горы для нас снова становятся горами, а воды водами", – как сказал некогда мастер дхьяны (дзэн).

"До изучения Дзэн горы являются горами и воды являются водами. Если же по наставлению опытного учителя он проникнет в сущность Дзэн, то горы не станут больше горами, а воды перестанут быть водами. Но когда он достигнет вершины мира (т.е. сатори – просветления), горы снова станут горами, а воды водами" (D.Т.Suzuki, 1953, ч. 1, с. 12).

Учение Будды провозглашает важность различения во имя абсолютного единства и ненарушенное равенство всех вещей. Оно стремится не к разрушению или обесцениванию противоположностей, но предлагает осознавать их относительность внутри единства, существующего одновременно с ними, внутри них и по ту сторону их.

"Можно сказать, что Праджня-парамита стоит на линии раздела абсолютного аспекта бытия и его относительности. Это геометрическая линия, отмечающая границу и уходящая за любое измерение. Совсем не обязательно рассматривать Праджню в качестве учения или пути, когда необходимо оглядеть две области бытия. Если бы Праджня могла постигать только Шуньяту без ее Ашуньяты (отсутствие шуньи или относительность самой относительности – шуньяты) или Ашуньяту без ее Шуньяты, она не была бы Праджней. Чтобы символизировать это, индийские божества изображались с дополнительным глазом, третьим, расположенным между двумя обычными. Это Око Праджни (Око Мудрости). Посредством этого "третьего глаза" Просветленный может воспринимать Реальность (йаттха бхутам), не раскалывая ее на две и не синтезируя затем, так как последний способ – это работа абстрактного мышления. Око Праджни, находящееся на границе Единства и Множества, Шуньяты и Ашуньяты... взирает в этих двух мирах на одну Реальность" (D.T.Suzuki, 1947, 3-я серия, с. 269).

Каждый феномен – уникальное выражение целого в его пространственном, временном и причинном положении. Поэтому мы не имеем права утверждать ни "существование", ни "не-существование", рассматривая формы явлений, существ, какие-либо вещи или жизненные ситуации.