Лама Анагарика Говинда. ОСНОВЫ ТИБЕТСКОГО МИСТИЦИЗМА

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Чтобы не затеряться в лабиринте деталей, нужно время от времени возвращаться к основным особенностям нашей темы. Мы начали с идеи о слове мантры и принципа изначального звука, заключающего в себе могущество ума, квинтэссенцию всего исконного, непосредственного опыта. В качестве главного и первого из этих изначальных звуков мы исследовали происхождение и использование различным образом священного слога ОМ на протяжении всей истории его существования.

При переживании ОМ человек открывается, выходит из своей скорлупы, освобождается, ломая тесные рамки эгоизма и установленные им же самим ограничения, он становится единым со Всем, с Бесконечностью. Если бы он остался в этом состоянии – это был бы конец его существования как индивидуальности, как живущего, думающего и переживающего существа. Он достиг бы полного исчезновения внешней эгоистической структуры сознания, совершенного спокойствия и полной неподвижности, пассивности, подавления эмоциональности, достиг бы нечувствительности в восприятии всего дифференцированного и индивидуального не только внутри себя, но и вне, т.е. в восприятии всех живых страдающих существ.

Но этот ли идеал стоит перед нами в возвышенном образе Будды? Что же тогда так сильно привлекает нас? Спокойствие ли Будды, его ясность, его мудрость, сокровенный мир его бытия? Все эти свойства, конечно, все вместе воздействуют на нас, оказывая столь сильное привлекательное воздействие. Но при всей ценности этих свойств их недостаточно для описания природы Будды. Они сделали бы его только провидцем или святым, но не Буддой. До степени Просветленного его возвысила светоносность и универсальность его существа, его способность достичь сердца каждого существа лучами своего безграничного сострадания, его бесконечная способность делить радости и страдания других, не пытаясь от них отстраниться, но и не теряя и не ограничивая при этом своей индивидуальности. Именно эта способность устанавливает внутренний контакт со всем, что живет, и в особенности с теми, кто стремится к нему. Он подобен не непостижимому и недосягаемому божеству, а мудрому другу и любящему наставнику, к которому вы испытываете спокойное внутреннее родственное чувство, так как он и сам прошел путь человеческих ошибок и ловушек, все водовороты и глубины Сансары.

Этот человечный элемент в характере Будды смягчает недосягаемость его совершенства и скрадывает расстояние, явно отделяющее его от обычной человеческой жизни; его уровень столь же высок, как и его мудрость, его человечность и теплота чувств столь же всеобъемлющи, как и его ум.

От переживания универсальности, от священного всеобъемлющего очищающего пламени ОМ он возвращается в человеческое измерение, не утрачивая сознания совершенства, знания единства человека и космоса. И тогда в глубине его сердца изначальный звук Реальности превращается в звук мистерии, в которой переплетено космическое и человеческое, очищенное страданием и состраданием, прослеживаемый во всех канонах Махаяны и Ваджраяны и уходящий в священный исходный слог ХУМ.

ОМ – это подъем к универсальности, ХУМ – это нисхождение состояния универсальности в глубины человеческого сердца. ХУМ не может существовать без ОМ, но ХУМ больше, чем ОМ: это Срединный Путь, который не теряется ни в конечном, ни в бесконечном и не приводит ни к одной из крайностей.

Поэтому сказано:

"В темноте пребывают те, кто служит только миру, но в еще большей темноте те, кто поклоняется только бесконечности. Принимающий и то, и другое спасается от смерти знанием первого и достигает бессмертия знанием другого" (Иша-упанишада).

ОМ в своем динамическом аспекте проходит через индивидуальное и сверхиндивидуальное сознание, переходит в "абсолютное", свободу от эгоизма, от иллюзии своего "я". Жить в абсолютном так же невозможно для живого существа, как и плавать в вакууме, так как сознание и жизнь возможны только там, где есть относительное. Переживание ОМ изменяется и созревает при переживании ХУМ. ОМ можно сравнить с солнцем, а ХУМ с почвой, куда должны упасть солнечные лучи, чтобы пробудить дремлющую жизнь.

ОМ – это бесконечное, а ХУМ – это бесконечное в конечном, вечное во времени, вневременное в преходящем, безусловное в обусловленном, бесформенное как основа всех форм, трансцендентальное в преходящем – таким образом осуществляется Мудрость Великого Зеркала, отражающая как Шуньяту, так и объекты, и открывающая как "пустоту" в вещах, так и вещи в "пустоте".

"Видеть вещи частичными, несовершенными элементами – это низшее аналитическое знание. Абсолют повсюду: его можно увидеть и найти везде. Каждое конечное есть бесконечное и: должно познаваться и ощущаться в своей внутренней бесконечности, а также и в своей внешней конечной проявленности. Но чтобы таким образом понимать мир, воспринимать и переживать его, недостаточно иметь только интеллектуальное понимание или воображение того, что он именно таков: необходимо некоторого рода божественное видение, особое чувство, экстаз, переживание единения самого себя с объектами своего сознания. При таком переживании... каждая вещь, заключенная в Едином, становится для нас нашей собственной" (Sri Aurobindo, с. 486).

Такое "божественное" видение возможно только благодаря реализации универсальности нашего высшего сознания. Поэтому мы должны пройти через переживание ОМ для того, чтобы достичь умиротворяющей глубины переживания ХУМ и понять ее. Вот почему ОМ стоит в начале, а ХУМ в конце мантр. В ОМ мы открываем себя, а в ХУМ мы отдаем себя... ОМ – врата к знанию, ХУМ – звук жертвоприношения. Санскритский слог "ху" означает "жертвовать", осуществлять акт подношения. А священной жертвой, согласно Будде, является: пожертвование собственного "я".

Я не положу дерева, о Брахман, на алтарь для возжигания огня,
Только внутри себя разожгу я пламя.
Когда огонь разгорится, положу на него свое "я".
...сердце есть алтарь.
Пламя на нем – это пылающее человеческое "я"...

САНЬЮТТА-НИКАЙЯ

ХУМ символизируется у Будды жестом прикосновения к земле как свидетельнице бесчисленных актов самопожертвования, осуществленных им в этой и предыдущих жизнях. Именно эта сила высшей жертвы побеждает зло (Мару) и прогоняет прочь сонм его демонов.

Совершенно неправомерно считать звук ХУМ выражением: страха, вызова, актом угрозы или запугивания или же заклинания демонов. Такое поверхностное объяснение возникает вследствие незнания практики и традиции мантр. Во многих монастырских библиотеках и храмах можно найти бесчисленные собрания мантрических формул. Этими книгами по мантрам западные школы пренебрегали, так как они имеют чисто эзотерический и непереводимый характер. Однако их тщательный анализ позволил бы получить ценную информацию, касающуюся развития, структуры и внутренних законов этих с виду произвольных звукосочетаний, не подчиняющихся ни правилам грамматики, ни филологическому разбору. И все же они обладают конкретным значением, так как соответствуют не только определенным эмоциональным и психическим состояниям, но и некоторым определенным интроспективным видениям (мысленным образам, символам и т.д.), которые посвященный человек может вызвать с их помощью. Кроме того, они оказывают неоценимую помощь при изучении тибетской иконографии.

Если бы ХУМ выражал устрашающую и угрожающую направленность, то он был бы связан только с мантрами "гневных", или устрашающих, форм Дхьяни-Будд и Бодхисаттв. Но в вышеупомянутых собраниях мантрических формул нет случаев, подтверждающих это. Наоборот, ХУМ больше ассоциируется с мантрами спокойных аспектов, таких, как, например, Авалокитешвары Всесострадательного, чья мантра ОМ МАНИ ПАДМЭ ХУМ является высочайшим выражением Мудрости Сердца, бесстрашно нисходящего в мир и даже в его самые низшие уровни, чтобы преобразовать яд смерти в Эликсир Жизни.

В действительности Авалокитешвара принимает даже форму Ямы, Бога Смерти и Судьи Мертвых, превращая тем самым конечное в сосуд бесконечного, преображая нашу смертную жизнь лучами своей любви и освобождая ее от мертвенной окоченелости, сопутствующей отрыву от Великой Жизни Духа.

Прежде чем перейти к метафизическому аспекту слога ХУМ и абстрактным принципам, связанным с ним, мы должны рассмотреть просто символику его звучания. Но при этом нужно ясно понять: все, что мы облекаем в слова и понятия, не является окончательным или исчерпывающим, но только постепенным приближением, которое может служить для освещения некоторых аспектов, вызывающих сомнение при переживании этого священного слога.

ХУМ состоит из придыхания "h", долгой гласной "у" и носового звука "м", называемого на санскрите "анусвара" (букв. "после-звука"), который похож на слегка назализированный "нг": "hунг".

Звук "h" – это звук дыхания, самой сущности жизни, звук праны (тиб. шугс = жуг), тонкой жизненной силы, "атмана", в его первоначальной, еще эгоцентрической, нетронутой, индивидуализированной форме – это пронизывающая все, текущая вовне и внутри всеохватывающая жизненная сила.

Долгий гласный "у" – это глубокое вибрирующее движение вперед, к анусваре, где оно нисходит в неслышимое. "У" – это нижний предел человеческого голоса, порог тишины, или, как это называется по-тибетски, "дверь неслышимого".

Звонкий, направленный внутрь, вибрирующий внутри конечный звук анусвары, можно сказать, стоит между согласными и гласными, представляя собой неразрывное сочетание того и другого. Поэтому, как на санскрите, так и на тибетском, он изображается диакритическим знаком в форме капли, точки или кружка (санскр. банду; тиб. тиг-ле), т.е. символом единства, целостности, абсолютного, нерушимого (акшара), шуньяты, состояния за рамками двойственности, дхармадхату и т.д. Поэтому если нужно подчеркнуть мантрическую природу букв санскритского алфавита (который, согласно индийской традиции, имеет божественное происхождение и на котором основана также священная тибетская письменность), то на них надписывается анусвара, что видно, например, на рисунках, изображающих психические центры, или чакры, в человеческом теле, где каждый центр характеризуется определенными пра-слогами. Они расположены подобно лепесткам вокруг сердцевины цветка лотоса, в центре которого проявляется главный пра-слог, соответствующий определенному элементу или состоянию их совокупности и его символическому цвету.