ЧЖУАН-ЦЗЫ | ОГЛАВЛЕHИЕ Глава XXVII ИНОСКАЗАТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ Девять из десяти

Глава XXVII

ИНОСКАЗАТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ

Девять из десяти – речи от другого лица. Семь из десяти – речи от лица почтенных людей. И еще речи, как переворачивающийся кубок, вечно новые, словно брезжащий рассвет, и ведущие к Небесному Единству. Речи от другого лица – это суждения, вложенные в чужие уста. Ведь родному отцу негоже быть сватом собственного сына, и лучше, если сына хвалит не отец, а чужой человек: вина-де не моя, а чужая. Речи от лица почтенных людей – это речи уже как бы высказанные, и принадлежат они уважаемым людям былых времен. Но если те люди не обнаружили знания главного и второстепенного, начала и конца вещей, то их нельзя счесть истинными нашими предками. Если человек не опередил других людей, он – вне человеческого Пути. Такого называют "бренными останками человека", А речи, как переворачивающийся кубок, вечно новые, словно брезжащий рассвет, и ведущие к Небесному Единству, следуют превращениям мира и вмещают вечность.

Когда нет слов, согласие не разрушается. Согласие со словами не согласуется. И слова с согласием не согласуются. Поэтому сказано: "говори, не говоря". Речь без слов – это когда всю жизнь говорят и ничего не скажут. Или всю жизнь не говорят – и не останется ничего не сказанного. Каждый имеет свое мнение о возможном и невозможном, об истинном и неистинном. Почему истинно? Истинно потому, что считается истинным. Почему неистинно? Неистинно потому, что считается неистинным. Почему возможно? Возможно потому, что считается возможным. Почему невозможно? Невозможно потому, что считается невозможным. У каждой вещи есть свое "истинное" и свое "возможное". Нет вещи, не имеющей своего "истинного" и своего "возможного". Без речей, подобных переворачивающемуся кубку, вечно новых, словно брезжащий рассвет, и приводящих все к Небесному Единству, можно ли постичь вечно сущее? Все вещи хранят в себе семена жизни и приходят друг другу на смену. Их начала и концы сливаются в кольцо, и исток его невозможно постичь. Назовем это Небесным Равновесием. Небесное Равновесие и есть Небесное Единство.

Странник Красоты Совершенной сказал Владеющему Своими Чувствами из Восточного предместья: "С тех пор как я стал внимать вашим речам, по прошествии года я совсем опростился, через два года – научился следовать переменам, через три года – слился воедино с миром, через четыре года – уподобился другим, через пять лет – привлек к себе других, через шесть лет – проник в мир духов, через семь лет – обрел Небесное в себе, через восемь лет – перестал различать жизнь и смерть, а спустя девять лет постиг Великую Утонченность".

Чжуан-цзы сказал Творящему Благо:

– Конфуций учил людей шесть десятков лет, а в шестьдесят лет переменился. То, что прежде он считал истинным, под конец объявил ложным. Он и сам не знал, не отрицал ли он пятьдесят девять лет то, что ныне счел истинным.

– Конфуций честно трудился и преклонялся перед знанием, – ответил Творящий Благо.

– Все же Конфуций в душе отрекся от своей жизни, но не говорил об этом вслух, – сказал Чжуан-цзы. – Он говорил, что человек получает свои таланты от Великого Истока и должен возвратиться к изначальной одухотворенности. Его пение должно соответствовать музыкальным тонам, а речь должна соответствовать приличиям. Если я пекусь о пользе и долге, то своими суждениями о добре и зле, истине и лжи покоряю лишь людские уста. Но чтобы заставить людей покориться в своем сердце, не вступая с ними в противоборство, упорядочить все порядки в Поднебесной – такое, увы, мне не под силу!

Цзэн-цзы дважды поступал на службу и каждый раз изменялся в душе. Он сказал:

– Я служил, когда были живы мои отец и мать, получал только три меры зерна, а сердце мое радовалось. Впоследствии я получал три тысячи пудов зерна, но не мог разделить их с родителями, и потому сердце мое печалилось.

Ученики спросили Конфуция:

– Можно ли такого, как Цзэн-цзы, считать бескорыстным?

– Он был корыстен, – ответил Конфуций. – Если бы он был свободен от корысти, могла ли печаль гнездиться в его сердце? Истинно бескорыстный человек смотрел бы на три фу или три тысячи чжунов, как орел смотрит на пролетающего мимо комара.

Жизнь неотвратимо влечет нас к смерти. Думаем об общем для всех, а умираем в одиночку. Люди думают, что для смерти есть причина, а для жизни, выходящей из силы, нет причины. Но так ли это на самом деле? Почему жизнь или смерть случаются в тот момент, а не в другой?

На небесах есть периоды, которые можно исчислить. На земле есть области, где обитают люди. Но как же найти Великую Утонченность? Мы не знаем, где и когда окончится жизнь. Как можем мы узнать, что наша смерть не предопределена извне?

И если мы не знаем, где и когда она начинается, как можем мы узнать, что наше рождение не было предопределено извне? Если есть отклики на наши поступки, как может не быть душ предков? А если откликов нет, как могут быть души предков?

Многие Полутени спросили у Тени:

– Почему раньше вы смотрели вниз, а нынче смотрите вверх; раньше связывали волосы, а теперь распустили; раньше сидели, а теперь стоите; раньше двигались, а теперь покойны?

Тень ответила:

– К чему спрашивать о мелочах? Я двигаюсь – вот и все. Я обладаю этим, но почему – не ведаю. Может быть, я подобна коже змеи или чешуйке цикады, а может быть, и не подобна. В темноте и по ночам я исчезаю, а днем и при свете я появляюсь. Не от них ли я завишу? А они сами от чего зависят? Они приходят – и я прихожу. Они уходят – и я ухожу. Когда довлеет сила, я тоже ей уподобляюсь. Поскольку мы все происходим от силы, какая вам нужда расспрашивать меня?

Ян Цзыцзюй на юге дошел до города Пэй. Лао-цзы, идя на запад, пришел в Цинь, и оба встретились в уделе Лян.

Стоя посередине дороги, Лао-цзы обратил взор к небесам и сказал:

– Я раньше думал, что тебя можно научить, а теперь вижу, что это невозможно. Ян Цзыцзюй промолчал. Когда же они вошли на постоялый двор, он подал Лао-цзы воды для умывания, полотенце и гребень. Оставив туфли за дверьми, он подполз к нему на коленях и сказал:

– Мне уже давно хотелось попросить у вас, учитель, наставления, но мы шли без отдыха, и я не посмел беспокоить вас. Ныне у нас есть досуг, так позвольте спросить вас: в чем моя вина?

– У тебя вид самодовольный, взгляд высокомерный, – ответил Лао-цзы. – С кем же ты сможешь ужиться? Ведь "великая непорочность кажется позором, великая полнота жизни кажется ущербностью".

Ян Цзыцзюй изменился в лице и сказал:

– С почтением принимаю ваше повеление. Прежде на постоялом дворе его приветствовали все проезжающие, хозяин выносил ему сиденье, хозяйка подавала полотенце и гребень, сидевшие уступали ему место, гревшиеся пускали к очагу. А теперь, когда он вернулся, постояльцы стали спорить с ним за место на циновке.

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Просмотров: 521
Категория: Библиотека » Учения

Другие новости по теме:

Л. Розенберг. ЖИЗНЬ В СВЕТЕ СМЕРТИ | ОГЛАВЛЕHИЕ Глава 2 Второй Вестник БОЛЕЗНЬ НЕИЗБЕЖНА Мое

Л. Розенберг. ЖИЗНЬ В СВЕТЕ СМЕРТИ | ОГЛАВЛЕHИЕ Введение СТАРЕНИЕ И СМЕРТЬ 150 НАШИ ПОСТОЯННЫЕ

Л. Розенберг. ЖИЗНЬ В СВЕТЕ СМЕРТИ | ОГЛАВЛЕHИЕ Глава 1 Первый Вестник СТАРЕНИЕ НЕИЗБЕЖНО Нежелание

Л. Розенберг. ЖИЗНЬ В СВЕТЕ СМЕРТИ | Словарь Все термины, за исключением отмеченных особо, даются

Л. Розенберг. ЖИЗНЬ В СВЕТЕ СМЕРТИ | ОГЛАВЛЕHИЕ Приложение МЕДИТАЦИЯ И ПРАКТИКА СОЗНАВАНИЯ Метод медитации,

Л. Розенберг. ЖИЗНЬ В СВЕТЕ СМЕРТИ | ОГЛАВЛЕHИЕ Глава 5 Практика БЛИЗОСТЬ С ЖИЗНЬЮ И

Л. Розенберг. ЖИЗНЬ В СВЕТЕ СМЕРТИ | ОГЛАВЛЕHИЕ Глава 4 Четвертый Вестник НАСЛЕДНИКИ СВОИХ ПОСТУПКОВ

Л. Розенберг. ЖИЗНЬ В СВЕТЕ СМЕРТИ | ОГЛАВЛЕHИЕ Глава 3 Третий Вестник СМЕРТЬ НЕИЗБЕЖНА Без

Б. Рассел. ПОЧЕМУ Я НЕ ХРИСТИАНИН | Примечания ПОКЛОНЕНИЕ СВОБОДНОГО ЧЕЛОВЕКА A FREE MANS WORSHIP