ДРЕВНЕИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ, НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Каушитаки-упанишада, называемая также Каушитаки-брахмана-упанишада, примыкает к Ригведе, состоит из четырех глав.

Основное содержание этой упанишады – учение о переселении душ, или перевоплощениях (сансара). Вечная и бессмертная душа (атман), согласно этому учению, после смерти человека переходит из одной телесной оболочки в другую. В зависимости от деяний (карма) в прошлых рождениях – деяний "хороших" или "дурных" – душа может возродиться в самых различных "обликах": в телесной оболочке человека, животного или даже насекомого. Прекращение перевоплощений считается высшей целью жизни; она может быть достигнута лишь путем "слияния" души с Брахманом.


1. [О ЗНАЧЕНИИ ПОЗНАНИЯ]

Каушитаки-упанишада, I

1. Читра, потомок Гангьи, поистине желая совершить жертвоприношение, избрал [жрецом] сына Аруны¹. Он² послал своего сына Шветакету: "Соверши для него жертвоприношение!" Его, пришедшего, [Читра] спросил: "Сын Гаутамы, есть ли в мире скрытое место, в которое ты приведешь меня, или, быть может, есть какой-то иной путь, и ты приведешь меня в мир, [к которому он ведет]?" Тот ответил: "Я не знаю этого, но я спрошу своего учителя". И подсел он к своему отцу [и] спросил [его]: "То-то и то-то спрашивал он у меня. Что мне ответить?" Тот сказал: "Я тоже не знаю этого. Изучим Веды и примем³ в местах собраний то, что нам дадут другие. Пойдем туда". Взяв в руку полено, он пошел к Читре, потомку Гангьи. Он сказал: "Я пришел [к тебе учеником]". Тот сказал ему: "Ты достоин Брахмана, Гаутама, ты не тщеславен. Подойди, я обучу тебя".

2. Затем сказал он: "Все те, кто поистине уходит из этого мира, идут к луне. Благодаря их пранам набухает она в первую половину месяца, а во вторую половину месяца вновь порождает их. Поистине луна – это врата небесного мира. Кто [правильно] отвечает ей, того отпускает она. А того, кто ей не отвечает, изливает она в этот мир в виде дождя. Тот возрождается в этом мире в облике червя, или в облике комара, или в облике птицы, или в облике тигра, или в облике льва, или в облике рыбы, или в облике носорога, или в облике человека, или в облике кого-либо другого – сообразно со своими поступками, сообразно со своими знаниями. Его, пришедшего, спрашивает [луна⁴]: "Кто ты?" Он должен отвечать:

   "О времена года! [Мое] семя принесено сияющим⁵, [принесено] состоящим из пятнадцати частей⁶, рожденным, местопребыванием предков.

   Введите меня в мужчину, производящего зачатие; с помощью мужчины, производящего зачатие, излейте меня в лоно матери. Так я был рожден, возродившись в виде двенадцатого или тринадцатого месяца от двенадцатого или тринадцатого [месяца] как от отца. Я знаю это, я знаю противное этому, потому приведите меня, времена года, к бессмертию. Благодаря этой истине, этому тапасу я есмь время года, потомок времени года". – "Кто ты?" – "Я – ты". Его отпускает он⁷.

3. Встав на этот путь богов, он приходит в мир огня, он [приходит] в мир ветра, он [приходит] в мир Варуны, он [приходит] в мир Индры, он [приходит] в мир Праджапати, он [приходит] в мир Брахмана. Поистине к этому миру [Брахмана] принадлежат озеро "Желание", мгновения "Уничтожающие принесенное в жертву", река "Не имеющая возраста", дерево илья, местность Саладжья, пристанище "Непобедимое", оба привратника Индра и Праджапати, чертог "Все пронизывающий", трон "Смотрящий вдаль", ложе "Всемогущее". Прекрасная Манаси и подобная ей Чакшуши, взяв цветы, ткут эти миры. А также нимфы Амба и Амбаяви и реки Амбая. К нему приходит тот, кто знает это. Брахман, приблизившись к нему, говорит: "Благодаря моей славе достиг он реки "Не имеющая возраста", поистине не состарится он".

4. Ему навстречу идут пятьсот нимф – сто с плодами в руках, сто с притираниями в руках, сто с венками в руках, сто с одеяниями в руках, сто с благовониями в руках. Они убирают его брахманскими украшениями. Убранный [брахманскими] украшениями, зная Брахмана, идет он к Брахману. Он приходит к озеру "Желание", он переходит его одной лишь мыслью; те, кто знает предлежащее, придя, погружаются в него. Он приходит к мгновениям "Уничтожающие принесенное в жертву", они бегут от него. Он приходит к реке "Не имеющая возраста", он переходит ее одной лишь мыслью. Там стряхивает он с себя хорошие и дурные поступки. Его любимым родичам достаются его хорошие поступки, нелюбимым родичам – дурные поступки. Подобно тому как возничий смотрит на оба колеса колесницы, смотрит он вниз на день и ночь, на хорошие поступки и дурные поступки и на все парное⁸. Не совершив ни хороших, ни дурных поступков, зная Брахмана, он идет к Брахману.

5. Он приходит к дереву илья, и брахманическое благоухание проникает в него. Он приходит в местность Саладжья, и сок Брахмана проникает в него. Он приходит в пристанище "Непобедимое", и брахманическая сила проникает в него. Он приходит к обоим привратникам – Индре и Праджапати, и оба они бегут от него. Он приходит в чертог "Все пронизывающий", и брахманический блеск проникает в него. Он приходит к трону "Смотрящий вдаль"; обе передние ножки [трона] – это напевы Брихад и Ратхантара; обе задние ножки – это [напевы] Шьяйта и Наудхаса; обе продольные [дощечки] – это [напевы] Вайрупа и Вайраджа; обе поперечные [дощечки] – это Шаквара и Райвата. Этот [трон] – разум, ибо разумом различают. Он приходит к ложу "Всемогущее". Оно – дыхание. Его передние ножки – это прошедшее и будущее. Задние [ножки] – это богатство и пропитание. Обе верхние [части] – это Бхадра и Яджняяджния. Обе продольные [части] – это напевы Брихад и Ратхантара. Продольные пряди – это риг, саман. Поперечные [пряди] – это яджус. Сидение – это лучи Сомы. Спинка – это удгитха. Подушка – это богатство. На этом [ложе] восседает Брахман. Тот, кто знает это, восходит на это [ложе] одной лишь ногой. Его спрашивает Брахман: "Кто ты?" Он должен отвечать:

6. "Я – время года, я – потомок времен года, рожденный от пространства как материнского лона, семя для супруги, жар года, атман каждого существа. Ты – атман каждого существа. Я – то же, что и ты". Его спрашивает он⁹: "Кто я?" – "Истина", – должен он отвечать. "Что есть истина?" – "То, что отлично от богов и пран, это – "сат". Боги же и праны – "тьям". Это обозначается одним словом "сатьям"¹⁰. Это в отношении всего. Все это – ты". – Так сказал он ему. Об этом говорится в [следующем] двустишии:

7. "Яджус – живот этого непреходящего, саман – его голова, риг – его тело.

   "Это – Брахман" – так должно понимать этого риши, состоящего из Брахмана, великого".

   Он спрашивает его: "Чем обретаешь ты мои мужские имена?" – "Дыханием", – должен он отвечать. "Чем – не мужские имена?"¹¹ – "Мыслью". – "Чем – женские имена?" – "Речью". – "Чем – запахи?" – "Дыханием". – "Чем – облики?" – "Глазами". – "Чем – звуки?" – "Ушами". – "Чем – вкус?" – "Языком". – "Чем – действия?" – "Обеими руками". – "Чем – удовольствия и страдания?" – "Телом". – "Чем – блаженство, сладострастие, рождение?" – "Детородным органом". – "Чем – хождение?" – "Обеими ногами". – "Чем – размышления, долженствующее быть познанным, желания?" – "Разумом", – так должен он отвечать. Он говорит ему: "Воды для меня поистине этот [мир], это – твой мир". Тот, кто знает это, одерживает победу Брахмана, достигает успеха [Брахмана] тот, кто знает это.

Каушитаки-упанишада, II

1. "Дыхание – это Брахман", – так поистине говорил Каушитаки. Мысль – гонец этого дыхания, Брахмана; зрение – его охранитель; слух – его вестник; речь – его слуга. Тот, кто знает, что мысль – гонец этого дыхания, Брахмана, сам приобретает гонца, что зрение – его охранитель, сам приобретает охранителя, что слух – его вестник, сам приобретает вестника, что речь – его слуга, сам приобретает слугу. Этому дыханию, Брахману, приносят дань все эти божества, хотя оно об этом не просит. Точно так же приносят все существа дань тому, кто знает это, хотя он об этом не просит. Тайный смысл этого таков: "Не должно просить". Это подобно тому, как если бы кто-либо, бродя по селению, нищенствуя и ничего не получая, сел на землю, сказав: "Я не стану отныне есть что-либо из того, что мне подают". Тогда те, кто прежде отказывал ему [в подаянии], зовут его. Таково обыкновение непросящего. Дарующие же пищу поистине зовут его: "Мы дадим тебе".

2. "Дыхание – это Брахман", – так поистине говорил Пайнгья. Позади речи этого дыхания, Брахмана, находится зрение; позади зрения – слух; позади слуха – мысль; позади мысли – дыхание. Этому дыханию, Брахману, приносят дань все божества, хотя оно об этом не просит. Этому дыханию приносят дань все существа, хотя оно об этом не просит. Тайный смысл этого таков: "Не должно просить". Это подобно тому, как если бы кто-либо, бродя по селению, нищенствуя и ничего не получая, сел на землю, сказав: "Я не стану отныне есть что-либо из того, что мне подают". Тогда те, кто прежде отказывал ему [в подаянии], зовут его. Таково обыкновение непросящего. Дарующие же пищу поистине зовут его: "Мы дадим тебе".

Каушитаки-упанишада, II

12. Теперь о том, как боги умирают везде и всюду. Поистине сияет этот Брахман, когда пылает огонь. Поэтому он¹² умирает, когда [огонь] не пылает. Жар его уходит в солнце, в ветер – дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда видно солнце. Когда не видно его, он умирает. Жар его уходит в луну, в ветер – дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда видна луна. Когда не видно ее, он умирает. Жар его уходит в молнию, в ветер – дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда сверкает молния. Когда она не сверкает, он умирает. Жар его уходит в страны света, в ветер – дыхание. Поистине все эти божества уходят в ветер. Умерев в ветре, они не умирают. Они возникают из него вновь. Все это в отношении божеств, теперь в отношении атмана.

13. Поистине сияет этот Брахман, когда говорят языком. Когда не говорят, он умирает. Жар его уходит в зрение, в дыхание – дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда видят глазами. Когда не видят, он умирает. Жар его уходит в слух, в дыхание – дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда слышат ушами. Когда не слышат, он умирает. Жар его уходит в мысль, в дыхание – дыхание. Поистине сияет этот Брахман, когда думают мыслью. Когда не думают, он умирает. Жар его уходит в дыхание, в дыхание – дыхание. Все эти божества уходят в дыхание. Умерев в дыхании, они не умирают. Они возникают из него вновь. Поистине, если эти обе горы, южная и северная, двинутся против того, кто знает это, дабы его раздавить, они не смогут его раздавить. А те, кто его ненавидит, и те, кого он сам ненавидит, все они умирают вокруг него.

14. Теперь о главенстве. Все божества, кои спорили о том, кто из них лучше, вышли из этого тела. Бездыханное лежало оно, как кусок дерева. Тогда речь вошла в него. Говоря языком, продолжало оно лежать. Затем зрение вошло в него. Говоря языком, видя глазами, продолжало оно лежать. Затем слух вошел в него. Говоря языком, видя глазами, слыша ушами, продолжало оно лежать. Затем мысль вошла в него. Говоря языком, видя глазами, слыша ушами, думая мыслью, продолжало оно лежать. Затем дыхание вошло в него. Сразу же после этого оно поднялось. Тогда все божества, узнав о главенстве дыхания, постигнув дыхание как атман разума, вместе вышли из этого тела. Вступив в ветер, [став] атманом пространства, вошли они в небо. Точно так же и тот, кто знает это, узнав о главенстве дыхания, постигнув дыхание как атман разума, выходит из этого тела вместе со всеми этими [пранами]. Войдя в ветер, [став] атманом пространства, уходит он в небо. Он идет туда, где эти боги. Достигнув [неба], тот, кто знает это, становится столь же бессмертным, сколь бессмертны боги.

Каушитаки-упанишада, III

1. Пратардана, сын Диводасы, мужественно сражаясь, достиг любимого обиталища Индры. Ему сказал Индра: "Выбирай, Пратардана, что хочешь". Он, Пратардана, сказал: "Ты сам выбери для меня то, что, по-твоему, наиболее полезно для человека". Ему ответил Индра: "Не выбирает высший для низшего, выбирай же ты сам". – "Так лишил ты меня милости", – сказал Пратардана. Однако Индра не отступил от истины, ибо Индра – сам истина. И сказал ему Индра: "Меня познай. Познание меня я поистине полагаю наиболее полезным для человека. Я убил Триширшана¹³, сына Тваштара. Я отдал гиенам сдерживающих себя арунмукхов¹⁴. Нарушив многие уговоры, я убил потомков Прахлады на небе, пауломов – в воздушном пространстве, а калакханджей – на земле. Ни один волос не убавится [у меня] за это. Мир того, кто знает меня таким, не убавится от каких бы то ни было поступков его – ни от убийства матери, ни от отцеубийства, ни от воровства, ни от умерщвления зародыша. Какое бы зло ни совершил он, смуглость¹⁵ не сойдет с его лица".

2. Он¹⁶ сказал: "Я – дыхание, атман разума; почитай же меня как жизнь, как бессмертное. Жизнь есть дыхание, а дыхание – жизнь. Ибо пока в теле обитает дыхание, до тех пор [в нем сохраняется] жизнь. Ибо поистине дыханием достигается бессмертие в этом мире, разумом – истинный замысел. Тот, кто почитает меня как жизнь, как бессмертное, достигает в этом мире полной жизни, достигает бессмертия, неуничтожимое(tm) в небесном мире. Об этом некоторые говорят: "Поистине праны приходят в единство". Ибо поистине никто не может в одно и то же время передавать имя речью, облик – глазами, звук – ушами, размышление – мыслью. Поистине, придя в единство, праны передают это одно за другим. Вслед за говорящей речью говорят все праны. Вслед за видящими глазами видят все праны; вслед за слышащими ушами слышат все праны; вслед за думающей мыслью мыслят все праны; вслед за дышащим дыханием дышат все праны. Таково поистине это, – сказал Индра. – Однако поистине есть [прана], главенствующая среди пран".

3. Если кого-либо покинет речь, он продолжает жить, ведь мы видим немых. Если кого-либо покинет зрение, он продолжает жить, ведь мы видим слепых. Если кого-либо покинет слух, он продолжает жить, ведь мы видим глухих. Если кого-либо покинет мысль, он продолжает жить, ведь мы видим глупцов. Если у кого-либо отрублены руки, он продолжает жить. Если у кого-либо отрублены ноги, он продолжает жить, ведь мы видим его. Однако поистине лишь дыхание, этот атман разума, подхватывая это тело, поднимает его. Должно поэтому почитать его¹⁷ как хвалебную песнь. Все это достигается в дыхании. Поистине дыхание есть разум. Поистине разум есть дыхание. Ибо оба они вместе обитают в этом теле, вместе выходят они наружу. Подтверждение этого, познание этого таково. Когда человек, уснув, не видит снов, он приходит в единство с этим дыханием. Тогда в него входит речь со всеми именами, зрение со всеми обликами, слух со всеми звуками, мысль со всеми помыслами. Когда он просыпается, то подобно тому, как из раздуваемого огня во все стороны разлетаются искры, так из этого атмана расходятся праны по своим пристанищам, из пран – боги, из богов – миры. Именно это дыхание, этот атман разума, подхватывая это тело, поднимает его. Должно поэтому почитать его как хвалебную песнь. Все это достигается в дыхании. Поистине дыхание есть разум. Поистине разум есть дыхание. Подтверждение этого, познание этого таково: если больной человек, умирающий впадает в слабость, лежит без памяти, то говорят [о нем]: "Ум из него вышел". Он ничего не слышит, ничего не видит, ничего не говорит, ничего не мыслит. Тогда он приходит в единство с этим дыханием; в него входит речь со всеми именами, зрение со всеми обликами, слух со всеми звуками, мысль со всеми помыслами. И когда он выходит из этого тела, он выходит вместе с этими [пранами].

4. Речь поистине дает ему все имена, речью обретает он все имена. Дыхание дает ему все запахи, дыханием обретает он все запахи. Зрение дает ему все облики, зрением обретает он все облики. Слух дает ему все звуки, слухом обретает он все звуки. Мысль дает ему все помыслы, мыслью обретает он все помыслы. Поистине они оба вместе¹⁸ пребывают в этом теле и оба вместе выходят наружу. Далее мы поведаем, как в этом разуме все существа приходят в единство.

5. Речь – одна его¹⁹ внешняя часть. Имя – часть существующего, расположенного по другую сторону²⁰. Дыхание – его внешняя часть. Запах – часть существующего, расположенного по другую сторону. Глаз – его внешняя часть. Облики – часть существующего, расположенного по другую сторону. Ухо – его внешняя часть. Звук – часть существующего, расположенного по другую сторону. Язык – его внешняя часть. Вкус – часть существующего, расположенного по другую сторону. Обе руки – его внешняя часть. Действие – часть существующего, расположенного по другую сторону. Тело – его внешняя часть. Радость и печаль – часть существующего, расположенного по другую сторону. Детородный орган – его внешняя часть. Блаженство, сладострастие и рождение – часть существующего, расположенного по другую сторону. Обе ноги – его внешняя часть. Хождение – часть существующего, расположенного по другую сторону. Мысль – его внешняя часть. Помыслы и желания – часть существующего, расположенного по другую сторону.

6. Подчиняя речь разуму, обретают все имена речью. Подчиняя дыхание разуму, обретают все запахи дыханием. Подчиняя зрение разуму, обретают все облики зрением. Подчиняя слух разуму, обретают все звуки слухом. Подчиняя язык разуму, обретают все вкусы пищи языком. Подчиняя обе руки разуму, обретают все действия обеими руками. Подчиняя тело разуму, обретают радость и печаль телом. Подчиняя детородный орган разуму, обретают блаженство, сладострастие и рождение детородным органом. Подчиняя обе ноги разуму, совершают всякое хождение обеими ногами. Подчиняя мысль разуму, обретают все помыслы мыслью.

7. Ибо речь, покинутая разумом, не передавала бы никакого имени. "Моя мысль, – говорят, – была где-то в ином месте, я не уразумел этого имени". Дыхание, покинутое разумом, не передавало бы никакого запаха. "Моя мысль, – говорят, – была где-то в ином месте, я не уразумел этого запаха". Зрение, покинутое разумом, не передавало бы никакого облика. "Моя мысль, – говорят, – была где-то в ином месте, я не уразумел этого облика". Слух, покинутый разумом, не передавал бы никакого звука. "Моя мысль, – говорят, – была где-то в ином месте, я не уразумел этого звука". Язык, покинутый разумом, не передавал бы никакого вкуса. "Моя мысль, – говорят, – была где-то в ином месте, я не уразумел этого вкуса". Обе руки, покинутые разумом, не передавали бы никакого действия. "Моя мысль, – говорят, – была где-то в ином месте, я не уразумел этого действия". Тело, покинутое разумом, не передавало бы радость и печаль. "Моя мысль, – говорят, – была где-то в ином месте, я не уразумел этой радости и печали". Детородный орган, покинутый разумом, не передавал бы блаженства, сладострастия и рождения. "Моя мысль, – говорят, – была где-то в ином месте, я не уразумел этого блаженства, сладострастия и рождения". Обе ноги, покинутые разумом, не передавали бы хождения. "Моя мысль, – говорят, – была где-то в ином месте, я не уразумел этого хождения". Помысел, покинутый разумом, не исполнился бы, не уразумели бы того, что должно уразуметь.

8. Пусть не стараются познать речь, говорящего должно знать. Пусть не стараются познать запах, обоняющего должно знать. Пусть не стараются познать облик, видящего [облики] должно знать. Пусть не стараются познать звуки, слышащего должно знать. Пусть не стараются познать вкус, ощущающего вкус должно знать. Пусть не стараются познать действие, действующего должно знать. Пусть не стараются познать радость и печаль, ощущающего радость и печаль должно знать. Пусть не стараются познать блаженство, сладострастие и рождение, испытывающего блаженство, сладострастие и рождение должно знать. Пусть не стараются познать хождение, ходящего должно знать. Пусть не стараются познать мысль, мыслящего должно знать. Таковы поистине десять частей существующего, относящихся к разуму. Эти десять частей разума относятся к существам. Ибо если бы не было этих частей существующего, не было бы и частей разума. А если бы не было этих частей разума, не было бы и частей существующего. Ибо никакой облик не был бы возможен без них обоих. Поистине он²¹ не многоразличен. Подобно тому как в повозке обод колеса опирается на спицу, спицы же опираются на ступицу колеса, точно так же эти части существующего опираются на части разума, а части разума опираются на дыхание. Это дыхание есть атман разума, блаженство, оно не стареет и бессмертно. Тот, [кто знает это], не становится больше от хороших поступков, не становится меньше от дурных. Ибо поистине лишь он²² побуждает к хорошим поступкам того, кого он хочет увести из этих миров. Поистине лишь он побуждает к дурным поступкам того, кого он хочет увести вниз. Он – охранитель миров, он – владыка миров, он – властитель всего. Он – мой атман, это должно знать. Он – мой атман, это должно знать.

Каушитаки-упанишада, IV

1. Поистине учен и славен был Гаргья, сын Валаки. Он жил среди ушинаров, вашов, матсьев, куру и панчалов, каши и видехов. И пошел он к Аджаташатру, [правителю] каши, и сказал ему: "Хочу рассказать тебе о Брахмане". Аджаташатру ему сказал: "Тысячу [коров] дадим мы тебе!" При этих словах поистине забегали люди с криком: "Джанака! Джанака!"

2. Величие в солнце, пища в луне, истина в молнии, звук в громе, Индра Вайкунтха в ветре, полнота в пространстве, неодолимость в огне, жар в водах – все это в отношении божеств. Теперь в отношении ат-мана: подобие в отражении, двойник в тени, жизнь в отзвуке, смерть в звуке, Яма во сне, Праджапати в теле, речь в правом глазу, истина в левом глазу.

3. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в солнце". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его, великого, одетого в белое, возвышающегося, как главу всех существ. Тот, кто почитает его так, поистине становится возвышающимся, главой всех существ".

4. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в луне". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как атман пищи". Тот, кто почитает его так, становится атманом пищи.

5. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в молнии". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как атман истины". Тот, кто почитает его так, становится атманом истины.

6. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в громе". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Я почитаю его как атман звука". Тот, кто почитает его так, становится атманом звука.

7. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в ветре". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Я почитаю его как Индру Вайкунтху, как непобедимое войско". Тот, кто почитает его так, становится победоносным, непобедимым, победителем врагов.

8. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в пространстве". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как Брахмана, наполненного и неподвижного", У того, кто почитает его так, будет много потомства, скота, славы, брахманического сияния и небесного мира. Он достигнет полного [срока] жизни.

9. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в огне". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как неодолимого". Тот, кто почитает его так, становится неодолимым среди других.

10. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в водах". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как атман жара". Тот, кто почитает его так, становится атманом жара. Все это в отношении богов. Теперь в отношении атмана.

11. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в отражении". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как сходного". У того, кто почитает его так, рождается потомок, сходный с ним, не [рождается] несходный [с ним].

12. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в тени". Аджаташатру ему сказал: "Нет, не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как второго, неразлучного". Тот, кто почитает его так, обретает от второго²³ [потомство], он становится имеющим второго²⁴.

13. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в отзвуке". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как жизнь". Тот, кто почитает его так, поистине не впадает в бесчувствие прежде времени.

14. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в звуке". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как смерть". Тот, кто почитает его так, поистине не умирает прежде времени.

15. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю спящего пурушу, скитающегося во сне". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как владыку Яма". Для благополучия того, кто почитает его так, укрощается этот мир²⁵.

16. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в теле". Аджаташатру ему сказал: "Нет, не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как Праджапати". У того, кто почитает его так, умножится потомство, скот, слава, брахманическое сияние и небесный мир. Он достигнет полного [срока] жизни.

17. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в правом глазу". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как атман речи, атман огня, атман света". Тот, кто почитает его так, становится атманом их всех.

18. Он, сын Балаки, сказал: "Поистине я почитаю этого пурушу в левом глазу". Аджаташатру ему сказал: "Не должно спорить о нем. Поистине я почитаю его как атман истины, атман молнии, атман жара". Тот, кто почитает его так, становится атманом их всех.

19. После этого умолк сын Балаки. И Аджаташатру его спросил: "Все ли у тебя, сын Балаки?" – "Все", – ответил сын Балаки. Аджаташатру ему сказал: "Поистине тщетно спорил ты со мной, говоря: я расскажу тебе о Брахмане. Поистине, сын Балаки, должно знать того, кто творец этих пуруш и чье деяние это". После этого пришел к нему сын Балаки с поленьями в руке и сказал: "Хочу учиться у тебя!" Аджаташатру ему сказал: "Будет против обыкновения, если кшатрий будет обучать брахмана. Подойди же, я кое-что тебе разъясню". И он взял его за руку, и они пошли. Они оба подошли к спящему человеку. И сказал ему Аджаташатру: "Великий владыка Сома, одетый в белое!" Человек оставался [неподвижным]. Тогда он²⁶ толкнул его палкой. И человек сразу поднялся. И спросил Аджаташатру: "Сын Балаки! Где же лежал этот человек? Что стало с ним? Откуда пришел он сюда?" Этого не знал сын Балаки. Аджаташатру ему сказал: "Где, сын Балаки, лежал этот человек, что с ним здесь стало, откуда пришел он сюда, – это жилы сердца, называемые хита. От сердца расходятся они в виде сети. Это подобно волосу, тысячекратно рассеченному. Они состоят из нежного [сока] красновато-коричневого, белого, черного, желтого и красного цвета. В них пребывает человек, когда он, уснув, не видит снов.

20. Затем он поистине становится одним в дыхании. Тогда в него входив речь со всеми именами, зрение со всеми обликами, слух со всеми звуками, мысль со всеми помыслами. Когда он просыпается, то подобно тому как из раздуваемого огня во все стороны разлетаются искры, так из этого атмана расходятся праны по своим пристанищам, из пран – боги, из богов – миры. Поистине это дыхание, этот атман разума вошел в это тело, в этот атман вплоть до волос, вплоть до ногтей. Подобно тому как острый нож спрятан в коробочке или огонь [скрыт] в очаге, так и атман разума вошел в это тело, в этот атман вплоть до волос, вплоть до ногтей. Эти атманы²⁷ следуют этому атману, как родичи – лучшему. Подобно тому как лучший ест [вместе] со своими родичами или как его родичи кормятся у лучшего, точно так же этот атман разума наслаждается [вместе] с этими атманами. Точно так же эти атманы наслаждаются этим атманом. Поистине, до тех пор пока Индра не познал этого атмана, асуры одолевали его. Познав [атман], он разбил асуров, победил их, достиг благоденствия, власти над собой, владычества над всеми богами, над всеми существами. Точно так же тот, кто знает это, отвращает от себя зло и достигает благоденствия, власти над собой, владычества над всеми существами – тот, кто знает это, тот, кто знает это".