Перенос - Защитные механизмы - Назарова И.Э.

            В самом первом приближении перенос можно определить как защитный

            механизм, который обеспечивает удовлетворение желания при

            сохранении, как правило, качество энергии (танатоса или либидо) на

            замещающих объектах.

            Самым простым и довольно часто встречающимся видом переноса является

            вымещение – подмена объектов изливания накопившейся энергии танатоса

            в виде агрессии, обиды.

            Это – защитный механизм, направляющий негативную эмоциональную

            реакцию не на психотравмирующую ситуацию, а на объект, не имеющий к

            ней отношения. Этот механизм создает как бы «замкнутый круг»

            взаимовлияния людей друг на друга.

            Иногда наше Я ищет объекты, на которых можно выместить свою обиду,

            свою агрессию. Основным свойством этих объектов должны быть их

            безгласность, их безропотность, их невозможность осадить меня. Они

            должны быть в такой же степени безгласны и послушны, в какой я

            безгласно и послушно выслушивал упреки и унизительные характеристики

            со стороны своего начальника, учителя, отца, матери и вообще любого,

            кто сильнее меня. Моя неотреагированная на истинного виновника

            злость переносится на того, кто еще слабее меня, еще ниже на

            лестнице социальной иерархии, на подчиненного, тот в свою очередь

            переносит ее дальше вниз и т.д. Цепи вымещений могут быть

            бесконечными. Ее звеньями могут быть как живые существа, так и

            неживые вещи (побитая посуда в семейных скандалах, выбитые стекла

            вагонов электричек и т.д.). Вандализм – явление широко

            распространенное, и отнюдь не только среди подростков. Вандализм по

            отношению к безгласной вещи часто лишь следствие вандализации по

            отношению к личности.

            Это, так сказать, садистический вариант вымещения: агрессия на

            другом. У вымещения может быть и мазохистский вариант – агрессия на

            себе. При невозможности отреагирования вовне (слишком сильный

            противник или чрезмерно строгое Сверх-Я) энергия танатоса обращается

            на себя. Это может проявиться внешне в физических действиях. Человек

            от досады, от злости рвет на себе волосы, кусает губы, до крови

            сжимает кулаки и т.д. Психологически это проявляется угрызениями

            совести, самоистязаниями, заниженной самооценкой, уничижительной

            самохарактеристикой, неверием в свои способности.

            Лица, которые занимаются самовымещением, провоцируют окружение на

            агрессию по отношению к ним. Они «подставляются», становятся

            «мальчиками для битья». Эти мальчики для битья привыкают к

            асимметричным отношениям, и когда меняется социальная ситуация,

            которая позволяет быть им наверху, эти лица легко превращаются в

            мальчиков, которые безжалостно бьют других, как их когда-то били.

            Другой вид переноса – замещение. В данном случае речь идет о замене

            объектов желаний, которые обеспечиваются в основном энергией либидо.

            Чем шире палитра предметов, объектов потребности, тем шире сама

            потребность, тем полифоничнее ценностные ориентации, тем глубже

            внутренний мир личности.

            Замещение проявляется тогда, когда есть некая фиксация потребности

            на очень узком и почти не меняемом классе объектов; классика

            замещения – фиксация на одном объекте. При замещении сохраняется

            архаика либидо, нет восхождения к более сложным и социально ценным

            объектам.

            У ситуации замещения есть предыстория, всегда есть негативные

            предпосылки.

            Часто замещение сопровождается, подкрепляется вымещением. Любящие

            только животных часто равнодушны к человеческим несчастьям.

            Однолюбие может сопровождаться тотальным неприятием всего

            остального. У этой ситуации одиночества вдвоем могут быть страшные

            исходы. Самый страшный – это смерть горячо любимого объекта. Смерть

            того единственного, через кого я был связан с этим миром. Рухнул

            смысл моего существования, тот стержень, на котором держалась моя

            активность. Ситуация предельная, у нее есть и паллиативный вариант –

            жить памятью о предмете своей любви.

            Другой исход также трагичен. Сила действия равна силе

            противодействия. Чем большая зависимость от предмета, тем больше и

            бессознательнее желание избавиться от этой однопредметной

            зависимости. От любви до ненависти один шаг, однолюбы часто самые

            яркие уничтожители предмета своей любви. Разлюбив, однолюб должен

            психологически изничтожить предмет своей былой любви. Чтобы

            избавиться от объекта связывания своей энергии либидо, такой человек

            превращает ее в энергию танатоса, в объект вымещения.

            Также механизм замещения может быть направлен на самого себя, когда

            не другой, а я сам являюсь объектом собственного либидо, когда я

            аутоэротичен в широком смысле этого слова. Это позиция

            эгоистической, эгоцентрической личности. Самовлюбленный Нарцисс –

            это символ аутоэротичного замещения.

            Следующий вид переноса – уход (избегание, бегство, самоограничение).

            Личность уходит из той активности, которая доставляет ей дискомфорт,

            неприятности как реальные, так и прогнозируемые.

            Анна Фрейд в своей книге «Я и защитные механизмы» приводит ставший

            классикой пример ухода.

            На приеме у нее был мальчик, которому она предложила раскрасить

            «волшебные картинки». А.Фрейд видела, что раскрашивание доставляет

            ребенку огромное удовольствие. Она сама включается в это же занятие,

            видимо с тем, чтобы создать атмосферу полного доверия для начала

            разговора с мальчиком. Но после того, как мальчик увидел рисунки,

            раскрашенные А.Фрейд, он напрочь отказался от своего любимого

            занятия. Отказ мальчика исследовательница объясняет страхом пережить

            сравнение не в свою пользу. Мальчик, конечно же, увидел разницу в

            качестве раскрашивания рисунков им и А.Фрейд.

            Уход – это уход от чего-то. У ухода есть исток, начало. Но у него,

            кроме того, почти всегда есть продолжение, есть финальность,

            направление. Уход – это уход во что-то, куда-то. Энергия, отнятая от

            деятельности, которую я покинул, должна быть связана на другом

            объекте, в другой активности. Как видим, уход – это опять же

            замещение объектов. Уход из одной активности я компенсирую приходом

            в другую.

            В этом смысле у ухода много общего с творческой сублимацией. И

            границы между ними трудно провести. Однако уход, видимо, отличается

            от сублимации тем, что занятие новой деятельностью носит

            компенсаторный, защищающий характер и новая активность имеет

            негативные предпосылки: она была результатом бегства, результатом

            ухода от неприятных переживаний, действительного переживания

            неуспехов, страхов, некой некомпетентности, несостоятельности. Здесь

            несвобода не была переработана, не была пережита, она паллиативно

            была заменена другой деятельностью.

            Сфера мыслительной деятельности представляет массу возможностей для

            замещений в виде ухода.

            Восприятие собственной некомпетентности, актуальной невозможности

            решать ту или иную проблему притупляется, вытесняется тем, что

            человек уходит в ту часть проблемы, которую он решить может.

            Благодаря этому он сохраняет чувство контроля над реальностью.

            Уходом в научную деятельность является и постоянное уточнение

            объемов понятий, критериев классификации, маниакальная нетерпимость

            к любому противоречию. Все эти формы ухода представляют собой

            горизонтальное бегство от действительной проблемы в то мысленное

            пространство, в ту часть проблемы, которую и не нужно решать или

            которая решится сама по ходу дела, или которую индивид в состоянии

            решить.

            Другая форма ухода – вертикальное бегство, иначе интеллектуализация,

            которое состоит в том, что мышление и тем самым решение проблемы

            переносится из конкретной и противоречивой, трудно контролируемой

            реальности в сферу сугубо мыслительных операций, но мыслительные

            модели избавления от конкретной реальности могут настолько далеко

            абстрагироваться от самой действительности, что решение проблемы на

            замещающем объекте, на модели имеет мало общего с решением в

            реальности. Но чувство контроля если не над реальностью, то хотя бы

            над моделью сохраняется. Однако уход в моделирование, в теорию,

            вообще в область духа может зайти так далеко, что путь назад, в мир

            реалий, напротив забывается.

            Индикатором, по которому распознается уход от полноты бытия в узкий

            спектр жизни, является состояние тревоги, страха, беспокойства.

            Наиболее часто встречаемым вариантом ухода является фантазия.

            Блокированное желание, реально пережитая травма, незавершенность

            ситуации – вот тот комплекс причин, которые инициируют фантазию.

            Фрейд считал, что «инстинктивные желания... можно сгруппировать по

            двум направлениям. Это или честолюбивые желания, которые служат

            возвышению личности, или эротические».

            В честолюбивых фантазиях объект желания – сам фантазирующий. Он

            хочет быть желанным для других объектом.

            А в эротически окрашенных желаниях объектом становится кто-то другой

            из близкого или далекого социального окружения, кто-то, кто в

            реальности объектом моего желания и быть не может.

            Интересна такая фантазия, как «фантазия избавления», которая

            соединяет в себе одновременно оба желания, и честолюбивое и

            эротическое. Человек представляет себя спасителем, избавителем.

            Пациентами Фрейда часто были мужчины, которые в своих фантазиях

            проигрывали желание спасти женщину, с которой они имели интимную

            связь, от социального падения. Фрейд вместе с пациентами

            проанализировал истоки этих фантазий вплоть до начала проявления

            Эдипова комплекса. Началом фантазий избавления были бессознательные

            желания мальчика отнять у отца любимую женщину, мать мальчика,

            самому стать отцом и подарить матери ребенка. Фантазия избавления –

            это выражение нежных чувств к своей матери. Затем с исчезновением

            Эдипова комплекса и принятия культурных норм эти детские желания

            вытесняются и затем уже во взрослом состоянии проявляются в

            воображении себя избавителем для падших женщин.

            Раннее появление фантазии избавления может инициироваться тяжелой

            ситуацией в семье. Отец алкоголик, устраивает пьяные дебоши в семье,

            бьет мать. И тогда в голове ребенка оживают картины избавления

            родной матери от деспотичного отца вплоть до представления идей

            убийства отца. Интересно, что в жены такие мальчики-«избавители»

            выбирают женщин, которые своей субдоминантностью напоминают им их

            несчастную мать. Сугубо фантастическое избавление от отца не мешает

            ребенку идентифицироваться с доминантной позицией отца-тирана. Для

            новой женщины в его жизни он, как правило, будет выступать как

            муж-тиран.

            Условно следующий вид переноса можно назвать «переживанием из вторых

            рук».

            «Переживание из вторых рук» возможно, если у индивида в силу ряда

            причин как объективного, так и субъективного плана нет возможности

            приложения своих сил и интересов в актуальной жизненной ситуации

            «сейчас и здесь». И тогда это переживание желания реализуется на

            замещающих объектах, которые рядом и которые связаны с реальным

            объектом желания: книги, фильмы. Исполнения желания на замещающих

            объектах, на объектах из вторых рук в полной мере удовлетворения не

            дают. Это желание сохраняется, поддерживается, но в этой замещающей

            ситуации можно застрять, поскольку «переживание из вторых рук» более

            надежно, безопасно.

            Перенос может происходить вследствие того, что исполнение желания в

            состоянии бодрствования невозможно. И тогда желание осуществляется в

            сновидениях. Когда строгая цензура сознания спит. В состоянии

            бодрствования работа по вытеснению какого-либо желания может быть

            более или менее успешной. Поскольку содержание сновидения может быть

            запомнено и тем самым явлено сознанию, то образы сновидения могут

            представлять собой некие замещения, шифры, символы реальных желаний.

            Сновидения выполняют некую психотерапевтическую функцию по снятию

            остроты переживания недостатка в чем-либо или ком-либо.

            Также «переживание из вторых рук» возможно в силу сенсорной

            депривации (недостаточного притока информации в центральную нервную

            систему).

            Сенсорный приток информации человека в центральную нервную систему

            складывается из разных видов ощущений, поступающих от

            соответствующих органов чувств (зрительные, слуховые, вкусовые,

            кожные ощущения). Но есть два вида ощущений, кинестетические и

            ощущение равновесия, которые, как правило, осознанию не подлежат, но

            тем не менее свой вклад в общий сенсорный поток осуществляют. Эти

            ощущения идут от рецепторов, которые иннервируют (пронизывают)

            мышечную ткань. Кинестетические ощущения возникают, когда мышцы

            сокращаются или растягиваются.

            Состояние скуки обеспечено резким снижением информации извне.

            Информация объективно может существовать, но она не воспринимается,

            поскольку не интересна. Что делает скучающий ребенок, чтобы

            обеспечить приток информации в центральную нервную систему? Он

            начинает фантазировать, а если не умеет, не может фантазировать, то

            начинает двигаться всем телом, крутиться, вертеться. Тем самым он

            обеспечивает приток кинестетических ощущений в центральную нервную

            систему. Приказы и уговоры сидеть тихо и угрозы наказания мало

            помогают. Ребенку нужно обеспечить приток информации. Если ему

            нельзя двигаться корпусом, то он продолжает болтать ногами. Если и

            это делать нельзя, то он медленно, почти незаметно, раскачивает свое

            тело. Именно так обеспечивается приток раздражителей, недостающих

            для сознания определенного переживания эмоционального комфорта.

            Трансфер. Этот вид переноса происходит в результате ошибочного

            обобщения схожести двух ситуаций. В первичной, произошедшей раньше

            ситуации, наработаны какие-то эмоциональные переживания, навыки

            поведения, отношений с людьми. И во вторичной, новой ситуации,

            которая по некоторым параметрам может быть схожа с первичной, эти

            эмоциональные отношения, навыки поведения, отношения с людьми вновь

            воспроизводятся; при этом, поскольку ситуации все же между собой

            несхожи, постольку повторяющееся поведение оказывается неадекватным

            новой ситуации, может даже мешать индивиду верно оценивать и тем

            самым адекватно разрешать новую ситуацию. В основе трансфера

            (переноса) – тенденция к повторению закрепившегося раньше поведения.

            Причина переноса – в аффективной защемленности, непроработанности

            прошлых отношений.

            Многие психологи трансфер называют невротическим переносом. Попав в

            новые сферы, новые группы и вступая во взаимодействие с новыми

            людьми, «невротик» привносит в новые группы старые отношения, старые

            нормы взаимоотношений. Он как бы ожидает от нового окружения

            определенного поведения, определенного отношения к себе и, конечно

            же, ведет себя соответственно своим ожиданиям. У нового окружения

            вызываются тем самым соответствующие реакции. Человек, к которому

            относятся недружелюбно, возможно и будет недоумевать по этому

            поводу, но скорее всего ответит тем же. Откуда ему знать, что

            враждебность к нему – это лишь ошибка переноса. Трансфер удался,

            осуществился, если его субъект перенес старый опыт в новую ситуацию.

            Но он дважды удался, если старый опыт субъекта переноса навязан

            социальному окружению, другому человеку. Этим-то и страшен трансфер,

            что он в свою орбиту включает все новых и новых людей.

            Но есть ситуация, где трансфер просто необходим для того, чтобы

            избавиться от него. Это – ситуация психоанализа. Терапевтический

            эффект психоанализа – как раз в сознательном использовании

трансфера.

            Психоаналитик является очень мощным объектом переноса для своего

            пациента. Все те драмы, которые разыгрываются в душе пациента, как

            бы переносятся на фигуру психоаналитика, на отношения, которые

            возникают между психоаналитиком и пациентом, и психоаналитические

            взаимоотношения превращаются в невралгическую точку жизни пациента.

            Должны превратиться; если этого не произойдет, значит психоанализ не

            удается. И вот на этой почве этого искусственного невроза

            репродуцируются все невротические феномены, которые существуют у

            пациента. На почве этого же искусственного невроза они должны

            изжиться во взаимоотношениях этой диады».

            У переноса множество форм и проявлений, но в сущности основанием

            любого переноса является «встреча» бессознательных желаний с

            неподлинными объектами, с их заменителями. Отсюда и невозможность

            аутентичного и искреннего переживания на объекте-заменителе. К тому

            же часто наблюдается фиксация на очень узком классе объектов. Новые

            ситуации и новые объекты отвергаются или в них воспроизводятся

            старые формы поведения и прежние отношения. Поведение становится

            стереотипным, ригидным, даже жестким.

            Контртрансфер – совокупность бессознательных реакций аналитика на

            личность анализируемого и особенно на его трансфер.