ПРЕДИСЛОВИЕ - Аномалии личности - Б. С. Братусь

«Предисловие можно назвать громоотводом» — считал немецкий ученый Г. К. Лихтенберг. И дей­ствительно, в предисловии автор обычно старается заранее оправдаться, объяснить, почему он выбрал именно эту тему и данный угол ее рассмотрения, эти, а не другие методы исследования и способы изложения. Автор хорошо знает недостатки и слабости своей рабо­ты и потому стремится в предисловии первым назвать хотя бы некоторые (чаще, правда, не главные) из них, обезоружив тем самым своих будущих критиков и не­доброжелателей. Этому же служит подчеркивание в предисловиях того, что исследование носит «предва­рительный характер», что «необходимы дальнейшие, более углубленные разработки» и т. п.

Но на предисловие помимо оправдательных, «громо-отводящих» функций автор — осознанно или неосоз­нанно — возлагает и надежду куда более важную и значимую для него,— надежду привлечь «своего» чита­теля, подать знак, что книга написана именно для него. Таким «своим», «заветным» читателем не обязатель­но может быть узкий специалист в данной области, которому в силу профессиональной необходимости на­добно следить за выходящей литературой (данную ка­тегорию можно назвать читателями-потребителями, пользователями). Не обязательно это будет читатель, которому книга понравится и который найдет ее в ряде мест «полезной», «любопытной» или «забавной» (таких читателей можно условно отнести к «зрелищному» типу — им обычно нужна новая картинка, заставка на интересную тему, которая овладевает их вниманием лишь на краткое время, до появления следующей экс­позиции). «Своим» является тот, порой еще не встречен­ный, но тем не менее вполне реальный для автора чита­тель — сегодняшний или будущий,— который незримо присутствовал при написании книги, спорил с автором, подбадривал его, требовал от него искренности и

 правды, все новых исправлений и переделок. Именно такого читателя-собеседника представлял себе автор. Для него он в конечном счете пишет книгу (а не для безликой «научной общественности»), его он боится оттолкнуть неряшливостью письма и поспешностью вы­водов, его суда он ждет. Но помимо читателей-собесед­ников, читателей-потребителей есть и те, кому предла­гаемый подход, способ изложения и в конечном счете сама личность автора чужды, кому потребны иные книги и иные авторские позиции. Задача предисловия — пре­дупредить этих читателей от пустой для них траты сил и внимания.

О чем же данная книга, которую не воображаемый, а реальный читатель («свой» или «чужой» — пока не­ведомо) держит в руках? Эта книга об общих проблемах психологии личности, о том, что такое психическое и личностное здоровье, о том, по каким внутренним меха­низмам возможно уклонение от нормы, появление ано­малий личности, о том, наконец, какие перспективы, пути предупреждения и коррекции этих аномалий может предложить психологическая наука. Разумеется (и здесь, как легко видит читатель, мы. используем «громо­отводную» функцию предисловия), автор отнюдь не претендует на окончательное решение каждого из на­званных вопросов. Эти вопросы вообще не имеют окон­чательных решений, ибо относятся скорее к категории «вечных». Как все вечное, они актуальны в любое время, но все же бывают периоды, когда они становятся осо­бенно остры. В психологической науке это связано с тре­бованиями практического использования ее данных, с возрастанием роли «человеческого фактора» в произ­водстве и общественной жизни. Отсюда возникает по­требность нового пересмотра проблемы нормы и патоло­гии, аномалий и здоровья личности. Попытка обосновать некоторые подходы к такому пересмотру и предпринята на последующих страницах. Проблема аномалий разви­тия личности последовательно рассмотрена на трех основных уровнях: философско-мировоззренческом, общепсихологическом и конкретно-прикладном. Автор стремился показать живую связь философии, этики, психологии, практики и, следовательно, необходимость взаимопонимания, сближения, взаимодействия пред­ставителей этих областей в решении насущных задач современного человекознания.

...Предисловия в научных монографиях обычно за­канчиваются перечнем лиц, которым автор во многом обязан, которым хотел бы выразить свою благодар­ность. И это справедливая традиция. Развернутое науч­ное исследование лишь с достаточной долей условности можно приписать авторству исключительно одного че­ловека. И коллега, дарящий тебя вдумчивой беседой, и любознательный студент, задающий «каверзный» воп­рос, и испытуемый в психологическом эксперименте, и твой редактор, терпеливо исправляющий погрешности стиля,— все они участвуют, соавторствуют в работе, вы­полняют в ней свою незаменимую роль. Но есть люди, встреча и общение с которыми особенно памятны и важ­ны для научной судьбы автора и назвать которых в первую очередь — его прямой долг. Такими людьми для автора данной книги были профессора П. Я. Галь­перин, А. В. Запорожец, Б. В. Зейгарник, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия. Уже один перечень этих славных для оте­чественной и мировой психологии имен говорит о том. как повезло автору.

Хотелось бы также особо поблагодарить профессо­ров В. В. Давыдова и В. А. Лекторского, чьи суждения и оценки рукописи книги способствовали утверждению ее концепции; всех коллег, сотрудников, студентов, аспирантов и соискателей, участвовавших в совместных исследованиях, дискуссиях и спорах; Т. Н. Братусь за неоценимую помощь и поддержку в работе.