Вопросы и ответы. - Зерно на мельницу - Рам Дасс

Я действительно хочу быть хорошим йогом и очень стараюсь очиститься. Но это так трудно. В чем дело?

Очищение — это акт отказа. В одном из Евангелий упоминается, что люди не должны ходить с постными лицами, чтобы познать Бога.

Есть некий вид праведности и серьезности, которая тихо появляется в тот момент, как вы решите заняться духовной практикой. Где вдруг оказывается, что это дело серьезное, и вы должны быть так или иначе как бы «туго затянутым». Вы можете обнаружить, что, хотя это хорошо выглядит снаружи, изнутри это начинает ощущаться как-то противно. И бывает, что чрезмерные их усердствования останавливают поток. Есть немало людей, которые действительно хорошо умеют медитировать, отлично «сидят», и ум у них очень успокаивается. Но они не свободны. Потому что они оттолкнули форму, оттолкнули землю, они оттолкнули сердце, оттолкнули поток.

Если я вообще понимаю что-нибудь в этой игре, то эта игра чрезвычайного равновесия. А равновесие можно понимать в разных системах. К примеру, в традиции южного буддизма, есть три компонента, которые всячески подчеркиваются. Один называется — шила, другой — дхьяна и третий — праджня. Шила — это очищение: не убий, не укради, не лги, надлежащая речь, надлежащие средства существования и т.д. Дхьяна — это сосредоточение и внимательность. А праджня — это верное понимание, и верная мысль, или мудрость, связанная с этим. Теперь, если посмотреть — как игра эта работает с этими тремя компонентами — очищением, сосредоточением и мудростью — вы увидите, что вы даже и не начнете этот танец без хотя бы малой доли мудрости. Вы должны понимать хоть немного — что это за игра, чтобы даже просто сесть и по медитировать. Таким образом, у вас есть немного праджня, и тогда вы пытаетесь осуществить дхьяну, сосредоточение. Но всякий раз, как вы пытаетесь сосредоточиться, все ваши желания, все ваши связи с миром и привязанности к нему давят на вас все время. Таким образом, вы вынуждены немножко очистить свою игру это называется шила — очищение. Вы немного очищаете свою игру, и тогда медитация ваша уходит немного глубже. Когда ваша медитация немного углубляется, вы становитесь спокойнее и способны больше понимать мир, так что углубляется мудрость и вы понимаете больше. Более глубокая праджия делает легче отказ от некоторых привязанностей, таким образом это облегчает возрастание шилы. А возросшая шила дает углубиться дхьяне. Таким образом, вы видите — как эти три вещи переплетаются друг с другом. Это прекрасный акт уравновешивания.

Точно так же в моей конкретной линии есть уравновешивание, которое можно понимать иным образом. Один способ говорит о сердце и уме, т.е. о потоке и покое. Другое уравновешивание — о форме и о бесформенном. Выражая это иначе — говорим о Матери и Отце. Еще один способ выразить равновесие — сказать о шакти и любви или о силе и потоке. У некоторых бывают симптомы шакти — давление в голове, дрожь, возбуждение, судороги, тошнота, боли в спине, разные симптомы вследствие отсутствия равновесия. Потому что вы оказываетесь слишком в сфере шакти без потока. Но вы начинаете уметь диагностировать собственные препятствия в своем теле, в своем существе, чтобы определить, — что же не в равновесии, — и вернуться в поток. Потому что обретение сил, йогических сил — сиддхи, без любви, без потока, без сострадания сделает вас просто таким же захватчиком сил. Общество наше полно людей, обладающих сиддхами, у них есть сила интеллекта и сила ума для управления другими. А сострадания там нет.

С другой стороны люди, у которых есть поток, много любящего потока, но нет силы, шакти, нет контроля, дисциплины, нет единонаправленности, склонны стать слабыми и сентиментальными. Они как мягкая почва, в них нет ничего твердого и этот недостаток твердости позволяет им только пройти немного, и они опять падают. Нет стержня в этом процессе.

Ко всей садхане подходить надо с твердостью и с легкостью. Не с истеричным «ха-ха-ха», а с легкостью, восторгом, радуясь свету всего этого, делая это легким. Вспоминаю цитату откуда-то: «Ангелы могут летать, потому что принимают себя легко». Люди склонны очень запутываться в своей мелодраме, романтизируя свой духовный путь. «Я иду к Богу». Они склонны принимать себя весьма всерьез. Они приобретают себе родословную, начинают выглядеть, как йоги и пахнуть, как йоги, и выступают, как они представляют себе йогов, у них есть целый образ себя, становящегося йогом. От всего этого придется отойти. Вы вернетесь в настоящий момент. Вы есть то, что есть. Вы оставите эту романтическую легенду собственной важности. Потому что она лишь удерживает вас от того, чтобы быть тем, кто вы действительно есть в данный момент. Это самосознание.

Я как раз хотел бы отметить, что праведность, будучи очень «хороша», не обязательно приведет вас к истине. Если вы сочетались с истиной и погрузились в нее в смысле бесформенности, тогда вы будете праведны. Это вроде Десяти Заповедей. Вы можете исполнять их на «тетушкином» уровне с гневом в сердце, праведностью и страхом наказания, или же можете войти в пространство собственной сущности в связи с Богом, где вы смотрите и видите — почему все вещи таковы как они есть; и это просто истекает из вас и вы уже не можете действовать способами, которые создают карму или взваливать пути на других людей. Тогда вы начинаете понимать десять заповедей с иной уже точки зрения. Праведности, исходящей от Истины, а не от истин.

«У моего сына возникло невротическое состояние, которое несколько беспокоит жену и меня, что нам делать?»

В той степени, в которой вы свободны от привязанности к тому, как все у него должно быть, и к своей отцовской власти, оставаясь тем не менее хорошим отцом — я не говорю о снятии ответственности за присмотр и выживание, просто не впадать в «отцовство», — вы сможете увидеть его как сущность — изживающую определенное воплощение, в котором выявляется эта форма невроза. Благодаря контакту с этой сущностью за этим неврозом она сможет остановить его, когда будет готова его оставить.

Мое понимание того, как растет ребенок, состоит в том, что вы разводите сад, а не выращиваете этот цветок. Вы только можете удобрить почву и поддерживать ее мягкой и влажной, и тогда цветок растет как только может. Вы создаете атмосферу своим сознанием, которое определяет — проникает ли эта форма невроза глубже в ребенка или же будет восприниматься как нечто такое, что может быть сброшено, когда придет время. Если вы определяете эту сущность как «своего ребенка, у которого это состояние», и это самая значительная реальность взаимоотношений между вами и ребенком, то закрепляете его в таком состоянии. В тот момент, когда вы видите его как душу, воплотившуюся в ситуации, в которой он прорабатывает этот материал, — он волен оставить его, когда будет нужно, потому что вы не привязаны к тому — есть он у него или нет.

Это очень интересно, потому что люди вечно чувствуют себя виноватыми, будто они недостаточно сделали для своих детей, и склонны впадать в замешательство такого рода. Вы не измените жену свою или ребенка. Вы просто продолжаете работать над собой, пока не будете настолько ясным зеркальным отражением, таким оплотом любви для всех этих существ, что всякий волен будет оставить этот материал, когда захочет. Жена ваша — свою озабоченность, ребенок — то состояние. Вы создаете атмосферу, в которой люди могут расти, когда они готовы расти.

Трудность в том, что дитя и родитель могут быть на весьма различных уровнях эволюции в смысле возраста их бытия. Ребенок может быть гораздо старше, чем родитель, или много моложе в эволюционном смысле. Множество старых сущностей рождается в настоящий момент в нашей культуре. Они стремится принять рождение в сознательной среде. Так у некоторых из вас дети, которые не особенно желают воплощения, т.к. они почти уже за ним. Они просто осуществляют небольшую очистительную операцию.

В тот момент, как вы «принимаете» существа как души, а не личности и тела, вы не так сильно привязываетесь к воплощению. Вы понимаете его функцию и не требуете, чтобы воплощение было иным, чем оно есть. Вы поймете, что рождения избираются сознательно, чтобы проработать специфические кармические нужды и не так уж погружаетесь во всю мелодраму на этом плане.

На каком уровне реальности вы взбираетесь — дело очень мудреное. Сила сознательных сущностей в том, что они не используют один план против другого. Они сохраняют все эти уровни сознания одновременно. Так что кому-то доведется, скажем, увидеть кого-то на носилках и они в страшной панике; и на одном уровне реальности я могу понимать, что они проделывают огромную работу в этой жизни, а на другом: «Боже, этот человек так страдает, могу ли я что-нибудь (делать, чтобы облегчить это страдание?» И оба в один и тот же миг сознательно. И если какого-то человека привело ко мне, и он говорите «Я хочу пробудиться в этой жизни; Рам Дасс, помоги мне». Я ему скажу «Да, вы действительно сожалеете о себе. Вы действительно обрели хорошее рождение; вы вычищаете много материала. Давайте поработаем над тем — как превращать боль». А если он этого не скажет, но нам просто довелось встретиться, как с чьей-то теткой или как-нибудь еще, я скажу «Боже, поистине жестоко так страдать. Вот вам таблетка» или же: «Есть ли у вас нужные медицинские средства?». Или: «Что я могу сделать для вас?»

Очень интересно — как ты обходишься с проблемами и состраданием, в зависимости от того — какой план сознания преобладает, хотя никогда не забываешь и другого плана. Сильное сознание сохраняет все это в одно и то же время. Вы делаете все возможное, чтобы помочь сыну почувствовать себя более любимым, спокойным, чувствовать поддержку, помочь ему избавиться от этого невротического состояния — и в то же время вы не привязаны и понимаете, что это изживается кармой этой сущности и работаете над собой, пока не будете совершенной средой для этой сущности и работаете над собой, чтобы она могла делать то, что ей нужно сделать.