ГЛАВА 17. ГЕНДЕР -- РАЗВИТИЕ: МАЛЬЧИКИ. - Психоаналитические теории развития- Филлис Тайсон и Роберт Тайсон

Гендер-идентичность у мальчиков и прочное чувство маскулинности устанавливается в процессе, сходном с таковым у девочек. В этой главе мы описываем отличающиеся исходы и конфликты.

Ядерная гендер-идентичность.

В начальную фазу установления мужской телесной гендер-идентичности вносят свой вклад половая принадлежность от рождения, родительские фантазии и родительские половые гормоны. Далее, мальчик должен определить свое телесное Селф, которое включает обнаружение им его пениса. В большинстве описанных случаев это открытие происходит во втором полугодии жизни на протяжении ранней фазы сепарации-индивидуации и 1У стадии сенсомоторного развития по Пиаже, когда ребенок начинает привыкать к постоянству объекта (т.е., когда он признает объект все еще существующим, даже если он скрыт и невидим непосредственно). Как часть этого процесса, приятный тактильный, кинестетический и визуальный опыт, достигаемый через общее исследование всего тела, генитальной чувствительности и манипуляции с гениталиями, интегрируется в появляющуюся Селф-репрезентацию.Дает замечательное описание материнского наблюдения за ее 10-ти месячным сыном, обнаружившим свой пенис. Ребенок, лежавший голышом в кроватке и игравший со своими ногами и руками, брыкался ножками. Несколько раз он задел пяткой свой пенис. Он вглядывался вниз, очевидно, чтобы увидеть, что было причиной ощущения. Его выпуклый животик мешал ему увидетть свой пенис, и он стал играть со своим пупком, нажимая на него. Постом он делал то же со своим животом и вдруг увидел свой пенис. Он медленно потрогал его пальцем и, сияя, посмотрел на мать. В течение нескольких следующих минут он повторял это маневр несколько раз, ползая, садясь, нажимая на живот и трогая свой пенис с некоторой неуверенностью. Ему потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что пенис -- на самом деле часть его тела, что он принадлежит ему.

Так как за обнаружением пениса обычно следует намеренное трогание и самостимуляция в сочетании с любящими взглядами на мать (...), некоторые аналитики подчеркивают важность реципторного взаимодействия мать-ребенок, как необходимой части процессп определения границ тела и установления генитального осознавания (...).

На втором году жизни "практикующий" тоддлер начинает приобретать больший контроль и гордость за каждый аспект своего телесного функционирования, особенно гордясь процессом уринации, как только становится возможным контроль за сфинктером. Удовольствие маленького мальчика от уринации -- это часть его удовлетворяющего возаимообмена с матерью, но теперь, очевидно возрастает интерес к отцу и его уринации (...).

В связи с уринальным интересом и близко асоциированным генитальным возбуждением (это сочетание Ференци определил как уретральный эротизм), на втором году мальчик обычно обнаруживает различие полов (...). Узнает ли он это в отношении сиблингов, ровестников, или родителей, он постепенно осознает, по крайней мере, по временам, что его генитальный телесный образ отличается от образа матери. Поскольку на этой ранней стадии для мальчика его телесный образ еще нестабилен, обнаружение анатомических различий часто сопровождается страхом кастрации. Мальчик, эгоцентричный в своем мышлени в этом возрасте, делает типичное заключение, что все имеют пенис и ошибочно понимает женские гениталии как результат его потери. Один мальчик 18-ти месяцев, например, наблюдал в яслях, как пеленали маленькую девочку. Хотя он обычно был свидетелем этой процедуры, в один особый день его реакция была другой. Когда воспитатель сказал ему, что теперь его очередь, он убежал, закричав: нет! Нет! И зажал свои пеленки. Когда пеленки были сменены, он продолжал зажимать пенис и кричать нет-нет! Хотя воспитатель объяснил ему анатомическое различие, он оставался заметно встревоженным в течение еще нескольких дней при пеленании. Проецируемая агрессия, типичная для анальной фазы "репрошман" добавляет доказательства к кастрационной теории мальчиков. Поскольку накапливаются ожидания и запреты, он может бояться кастрации как наказания и может воображать, что следует бояться матери, от которой исходят эти запреты.

Успехи в обучении туалету могут также порождать ранние кастрационные реакции. В дополнение к тревоге, порождаемой конфликтом развития между желаниями матери и ребенка, тревога может порождаться успешным использованием горшка для дефекации, поскольку ребенок видит свой нарциссически "вложенный" продукт выброщенным и потерянным (...). К... описывает мальчика, который в период возросшего генитального осознавания и интереса к уринации отца, начал дергать собственный пенис, говоря: "оторвать", что совпало с успешным использованием горшка.

Г. (...) подчеркивает важность первых 18-ти месяцев для стабильности конечной гендер-идентичности мальчикпа. Наблюдая, что гениталии являются источником интереса, удовольствия и тревоги задолго до фаллической фазы, она считает, что травма, длительное наблюдение материнских гениталий, или заметное нарушение в отношениях мать-ребенок, может приводить к нарушениям и неопределенность образа тела и предрасполагать мальчика к дальнейшим кастрационным реакциям. Однако, следует отметить, что проявления ранней кастрационной тревоги дают доказательство, что сделан шаг по направлению к ядру гендер-индентичности, при чем мальчик осознает, что он -- мужского пола.

Пример: 2,5-летний мальчик, который упорно отказывался пользоваться горшком. Когда его раздевали, он бегал вокруг и помахивал гениталиями, как крыльями, говоря, бабочка, бабочка! Хотя во многих областях отношений матери и ребенока оказались достаточно хорошими, мать чувствовала себя побежденной им в приучении туалету. Дальнейшие исследования показали, что он нетолько повторно наблюдал наготу родителей, но недавно также был свидетелем церемонии обрезания у своего маленького брата. Мальчик рассказывал любимую историю о гусенице, которая легла спать, проснулась бабочкой и улетела. Аналитик обнаружил, что наблюдение женских гениталий, свидетельство обрезания и анальные сражения с матерью были организованы вокруг кастрационной тревоги. Его когнитивная незрелость привела его к страху о том, что его пенис, как бабочка. Улетит в наказание за его гневную борьбу с матерью. Дефекация для него доказывала потенциальную возможность потери части тела.

Чтобы минимизировать раннюю кастрационную тревогу мальчика и стабилизировать телесную гендер-идентичность, оптимальной может быть помощь отца. Он может редуцировать влияние материнской поглощающей тенденции, так же как и облегчить разрешение конфликта "репрошман", таким образом переводя кастрационную тревогу, подразумеваемую в этом конфликте, в менее вредную. Как мужская фигура для идентификации, отец становится все боле важным для мальчика, который постепенно осознает "мужское бытие" и ищет как раз такую фигуру; идентифицируясь с отцом, мальчику легче деидентифицироваться с матерью.(...). Идентификация с отцом усиливает чувство маскулинности и придает уверенность в целостности гениталий, и телесный образ мальчика становится более стабильным.

Центральную роль отца для установления прочного чувства маскулинности у мальчика не следует преуменьшать. Фрейд утверждал, что "анатомия есть судьба", подразумевая, что чувство "мужественности" гарантировано наличием пениса (...). С.,1985, однако, заключает, что прочное чувство маскулинности -- это достижение. Так как чувство Селф появляется частично через идентификацию с матерью, мальчик имеет "встроенную" уязвимость. Чтобы установить уверенное чувство мужественности, он должен иметь чувство отличия от матери, чувство, которое появляется, когда есть мужчина, с которым он может идентифицироваться. Когда отец не является легко доступным, идентификация с ним может быть задержана или невозможна, и установление уверенного чувства маскулинности у мальчика нарушается.

Трудность нейтрализации идентификации с матерью, когда отцовская фигура недоступна, была показана на примере психологической оценки одного трех-летнего мальчика. После того, как были успешно показаны все части тела на картинке, его одинокая мама потрогала его под рубашкой и настаивала, чтобы он показал свои соски. Она объяснила, что цветастый жакет, который он носил, достался по наследству от дочери подруги и, к несчастью -- подошел! О его длинных локонах она говорила, что они делают его похожим на девочку, но они такие хорошенькие, что она не хочет их отрезать.

Одной особенно важной манифестацией мужской идентичности является уринация стоя, которой мальчик обычно учится, подражая отцу, или видя это, или тогда, когда отец или мать говорят:" мальчики это делают стоя, как большие дяди". Гордость за струю мочи, которую он может произвести, помогает мальчику прийти к соглашению в борьбе за обучение туалету. Когда отец отсутствует или не вовлечен, интерес к функции уринации оказывается задержанным (...), и писание стоя тоже задерживается. Это часто предполагает неуверенность в чувстве маскулинности.

Фаллический нарциссизм и гендер-идентичность.

Сила созревания приводит наконец к стадии примата генитальности, когда генитальные интересы и удовольствия доминируют, и генитальная мастурбация становится главной аутоэротической активностью. Как сказано ранее, некоторые фазоспецифические задачи должны быть решены в ранней части детской генитальной фазы, которую Е. и В., 1975, называли фаллическо-нарциссической фазой. Во-первых, мальчик должен найти нарциссические ценное видение своего цельного мужского тела и свое чувство маскулинности, во-вторых, он должен принять мужскую гендер-роль.

В ходе этого нахождения -- значительного нарциссического вклада в укрепление его ядра гендер-идентичности (...) начинается примат, точнее, идеализация фаллоса, что выразил один 4-ех летний мальчик: "Я знаю, вся сила супермена -- из его пениса". Обладание большим и потентным пенисом становится желаемым аспектом идеального мужского Эго, и попытки достичь идеала доказывают, что фаллическая сексуальность полностью расцветает. Сейчас становятся общими заметные проявления фаллического эксгибиционизма, или в виде прямой демонстрации гениталий, или в виде драйвов. Мальчик демонстрирует большой интерес к собственным гениталиям, или к гениталиям сверстников или взрослых мужчин -- особенно своего отца. Многие мальчики завидуют другим, у которых пенис больше.

Кроме зависти к пенису и поглащенности им, мальчик обычсно очарован анатомией обоих полов и выражает зависть к женскому бюсту, или ее лону, или ее способности иметь детей (...). Он даже может выражать желание быть девочкой. Хотя иногда он может говорить о таком желани, он больше ценит свои собственные гениталии. Большая озабоченность тем, что они могут быть повреждены или потеряны, проявляется в возрождении кастрационной тревоги в это время. Хотя раньше мальчик, возможно, отрицал анатомические различия вследствие своего когнитивного развития, отрицания или смешивание, продолжающееся в этой фазе, указывает на защитный процесс против поднимающейся кастрационной тревоги.

В течение генитальной инфантильной фазы самоуважение мальчика часто уязвимо. Это частично связано с убывающим чувством всемогущества и возрождающейся кастрационной тревогой. А частично -- с чувством генитальной неполноценности, порождаемым эксгибиционизмом, завистью к пенису, и осознанием, что его гениталии малы по сравнению с идеалом. Оптимальный нарциссический вклад в его мужской телесный образ, пенис и чувство маскулинности заметно возрастает, когда оба родителя показывают заметную гордость его доблестями. Тогда ребенок интернализует родительскую гордость, и его уверенность в своей маскулинности набирает силу.

В этой связи особенно важна роль отца. Как уже подчеркивалось ранее, отец помогает мальчику регулировать (модулировать) агрессивное поведение (...). Важность этого вытекает из факта, что мальчики часто используют агрессию в попытке защититься от кастрационной тревоги и чувства фаллической неполноценности. Если отец, вместо того, чтобы помогать мальчику модулировать агрессию, становится строгим "дисциплинатором", он может интенсифицировать кастрационную тревогу у мальчика, стимулировать враждебное состязательство сына с ним и помешает идеализации мальчиком своего образа. Нередко такой отец становится враждебным и состязательным в ответ на это поведение сына и, представляя себя как непобедимого, фаллического, маскулинно-идеального, унижает и дразнит сына, чтобы сделать его "выносливым". Такое поведение только усиливает защитную враждебность мальчика. Во всяком случае, из-за отцовской пассивности или беспомощности, или из-за его стимуляции враждебной состязательности, наблюдающаяся у мальчика преувеличенная демонстрация фаллической силы (в качестве идентификации с агрессором), обычно свидетельствует о его небезопасности, а не доказывает его маскулинность, выдавая и подчеркивая продолжающийся страх кастрации.

Транссексуальные желания могут быть первично связаны с неуспешным решением задач фаллическо-нарциссической фазы. Неуспех в нахождении нарциссической ценности в мужском телесном образе и чувстве маскулинности, так же как и неуспех в принятии мужской гендер-роли (см. Ниже) ведет к состоянию, описанному как чувство "пойман в ловушку в неправильное тело". Такое транссексуальное состояние, возможно, ведет к приобретенной психопатологии и парцеальным задержкам развития, или к защитной регрессии (...) к моменту, где идеал и идентификация противоположны тому, что соответствует сути гендер-идентичности.

Идентичность гендер-роли.

В течение первых двух лет жизни главными отношениями для мальчика являются отношения с матерью или другими ухаживающими женщинами, которые "снабжают" его первой ролевой моделью. Поэтому идентификация с матерью и женской ролью обязательно присутствует в раннем детстве. Мальчик подражает матери в ее ежедневных делах по дому и часто дает свидетельство специфического желания рождать детей и ухаживать за ними, как это делает мать, особенно в течение анальной фазы, когда анально-генитальная чувствительность, возможно, становится ассоциированной с фантазиями о рождении детей .(...). Фрейд отметил в "Случае маленького Ганса", что "в фантазиях он был мамой и хотел детей, с которыми он мог бы повторить выражения нежности, с которыми он сам был знаком" (...).

Мальчик может использовать свою идентификацию с матерью и ее гендер-ролью несколькими путями. Она может помочь ему справиться с чувством потери объекта, порожденным возрастающей сепарационной тревогой, или облегчить амбивалентные чувства к ней, становясь "как она". Хотя фантазии о деторождении и отношение к этому у очень маленьких мальчиков может считаться фазоспецифическими, мальчику, чтобы установить мужскую гендер-роль, нужно переключить вою идентификацию с матери на отца. Успешная деидентификация с матерью критически важна для мальчика в нахождении прочного чувства маскулинности (...). Попытки деидентификации и смешивания сопутствующих ролей продемонстрированы мальчиком, который надевает цветную широкополую шляпу и нянчит куклу, а потом выбрасывает куклу и шляпу и надевает другую -- ковбойскую.

Отец так важен в поощрении мужских отношений (...), что его ценность как ролевой модели является критической. Благодаря устанавливающейся первичной маскулинности, дальнейшему сенсомоторному развитию в сочетании с начинающимся образным интеллектуальным развитием, мальчик теперь имеет когнитивный опыт, позволяющий ему различать мужское и женское. В это время он начинает искать "подобных себе объектов" (...) как ролевую модель для идентификации.

По мере приближения к фаллической фазе, мальчик все больше смотрит на отца как на обожаемый идеал. Он хочет быть со своим идеализируемым отцом и хочет, чтобы отец его вознаграждал, и строит желаемый образ себя по модели образца совершенства, который он создал в своем представлении. Фрейд рассматривал эту идеализацию и идентификацию с отцом как предпосылку вхождения в эдипальную фазу. Поскольку мальчик идентифицируется с отцовским способом взаимодействия с другими, он начинает хотеть взаимодействовать другим способом и с матерью.

Ясно, что легкодоступность отца во многих видах деятельности важна для мальчика, т.к. он идентифицируется с мужской гендер-ролью; когда отец не доступен, или сверхагрессивен или состязателен, могут иметь место различные потенциально неадаптивные последствия .(...). Возрастающее осознание роли отца в рождении детей также помогает мальчику идентифицироваться с отцом, вместо того, чтобы относиться к нему так же, как мать. Это помогает ему справиться с разочарованием по поводу невозможности иметь детей и затем деидентифицироваться с матерью (...), и это тоже подвигает его мужскую идентификацию. Он может предчувствовать возможность быть отцом так же, как и его отец. Хотя деидентификация с матерью никогда не может быть полной и желание иметь ребенка никогда полностью не исчезает, в основном мужская гендер-роль укрепляется идеализацией отца и идентификацией с этим идеалом. Пережитки материнской идентификации могут затем проявляться преимущественно во взращивании, воспитании и поддерживающей роли, которая может существовать параллельно с маскулинными чертами.

Качество отношений между родителями является важным и для нарциссического вклада в маскулинность мальчика и для его принятия мужской роли. Если их отношения перегружены амбивалентностью, существование подрывается недоступностью и ненадежностью отца, или мать обесценивает отца, мальчик может бояться. Что его как мужчину тоже будут обесценивать. В этом случае ему может не удасться адекватный переход от идентификации с матерью к идентификации с отцом и мужская гендер-роль.

Эдипов комплекс и гендер-идентичность.

Установив примат гениталий, уверенное и нарциссически ценное чувство маскулинности и мужскую гендер-роль, успешно деидентифицировавшись с матерью, мальчик продвигается к позитивной эдипальной фазе. Теперь он начинает искать другой тип отношений с матерью. Он хочет быть более маскулинным в отношениях с ней; вместо того, чтобы быть ее ребенком в анаклитической зависимости, мальчик хочет занять место своего отца и иметь исключительные отношения со своей матерью.

Фантазии и игры 5-ти летнего мальчика иллюстрируют такие желания и связанную с ними опасность. Играя с куклами женщиной, мужчиной и ребенком-мальчиком, он однажды представил, что на женщину напал лев. Мальчик спас ее, убил льва и увел ее за конюшню, где они обнимались и целовались. Затем появился муж женщины, строго наказал мальчика и взял жену домой, где они обнаженными легли в постель. Ребенок возбужденно хихикал. На следующий день он представил, что принцесса взята в плен и брошена в подземелье. Король планирует ее убить. Но он притворяется шутом и пытается спасти женщину, обманув короля. Как раз когда он убегает с женщиной, появляется настоящий шут и показывает, что он самозванец, только ребенок. Он объясняет своим захватчикам:"Я только пытался всех порадовать и развлечь". Затем самозванец был убит.

Продвижение к эдипальной фазе означает для мальчика не изменение объекта любви, а скорее, изменение фантазий об объекте и роли в отношениях с объектом. Возрастающая интенсивность генитальных импульсов сопровождается генитальным возбуждением -- это выражено мальчиком, который, играя с лошадьми, поинтересовался:"Кто будет приручать лошадей?" Возможно, он думал, что поможет наездник (он еще не читал Фрейда)! Эти импульсы интенсифицируют либидинальное стремление мальчика к матери. Генитальная мастурбация, единственное фазосоответствующее сексуальное удовлетворения, доступное ему, часто возрастает вместе с соответствующими фантазиями. В отличие от преэдипального диадического соревнования, где отец -- это просто конкурент за внимание матери для мальчика, который только хочет сохранить или получить обратно центральное место, эдипальное триадическое желание заставляет соперничать с ними самим. Теперь мальчик хочет завладеть отцовским большим пенисом как внешним символом маскулинности и удалить отца, чтобы самому себе обеспечить исключительные отношения с матерью, для которой он теперь играет роль мужа-любовника. Другими словами, он идентифицируется с соперником, поскольку хочет занять его место.

Мальчик начинает чувствовать сильную вину из-за своего растущего сексуального возбуждения по отношению к матери и своих "недопустимых импульсов"(...)*. Опять появляется кастрационная тревога, но теперь он боится уже отца, а не матери.

* Хотя мальчик имеет фантазии, связанные с его сексуальными импульсами, о том, чтобы быть любовником матери. Как сказано ранее, эти ранние детские фантазии не включают реалистического или точного изображения взаимодействия. Детские сексуальные фантазии запутанные и смущают его. Так как детские чувства очень интенсивны, попытки его "образовать" сверх его когнитивных и эмоциональных возможностей постигать детали часто способствуют искажениям -- факт, обнаруженный в ранние годы детского психоанализа.*

Незрелые когнитивные функции способствуют возрастанию кастрационной тревоги. Мальчик боится, что его могущественный отец знает о его мыслях и фантазиях и будет мстить. Он боится повреждения или потери пениса. "Загадочкая" эрекция и затвердевание пениса могут усиливать этот страх. Мальчик еще не связывает спонтанные эрекции с генитальным возбуждением, и поскольку они не поддаются контролю, он чувствует тревогу. При затвердевании он может бояться, что пенис становится все меньше и маньше и может совсем исчезнуть (...). Фактически. Он ассоциирует затвердевание с ужасным магическим наказанием отца. Вероятно, таким путем страх кастрации может вести к порочному кругу навязчивой мастурбации, которая только усиливает кастрационную тревогу и напряжение.

Учитывая многие возможные факторы. Которые могут подрывать чувство маскулинности в различных фазах развития, видимо, кастрационную тревогу следует понимать метафорически, подобно "зависти к пенису"(...), как то, что сопутствует развитию и может принимать множество значений и претерпевать превращения в различных стадиях (...), а не просто полностью расцветает и заканчивается в пределах фаллической фазы, как предполагал Фрейд. В соответствии с таким подходом, мы можем описать 3 фазы возникновения кастрационной тревоги.

Важнейшими исходами раннего детства являются телесная интеграция, идентификация и необходимость деидентифицироваться с матерью. Кастрационная тревога, происходящая из этого раннего периода, выдает базальные нарушения во взаимоотношениях мать-ребенок и проявляется в небезопасности в процессе сепарации и дифференциации и ненадежности чувства телесной целостности и мужской идентичности Селф.

В ранне-детской генитальной (или фаллическо-нарциссической) фазе критическим исходом является укрепление нарциссически ценного и цельного образа тела и прорисовка мужской гендер-роли. Кастрационная тревога, происходящая из этого периода, которая может манифестировать в фаллическом эксгибиционизме, вуайеризме, унижающем отношении к женщине и идеализированном преувеличении мужской сексуальности, указывает на неадекватный нарциссический вклад, продолжающееся беспокойство о своем мужском теле, а также на некоторые нарушения объектных отношений.

Кастрационная тревога, происходящая преимущественно из эдипальной фазы, проявляется в защитном соревновании с отцом или другими мужчинами и в страхе потери любви, или унижения или наказания от отца. При взрослении ребенка происходящая из эдипальной фазы кастрационная тревога может проявляться в страхе наказания от Суперэго.

Рассмотренную как "метафору развития" кастрационную тревогу не следует считать только страхом потери пениса; по мере развития и усилий в достижении своего Эго-идеала она уже относится к страху подрыва маскулинности, поскольку страх актуального повреждения или потери гениталий генерализуется и касается уже собственной эффективности, потенции и соответствия идеалу. Клиническая проблема состоит в различании кастрационной тревоги, происходящей из неразрешенного эдипового конфликта с продолжающейся угрозой Суперэго, кастрационной тревоги, представляющей уязвимость фаллического нарциссизма и неудачное усвоение мужской гендер-роли, и кастрационной тревоги, представляющей резкие нарушения в ранних объектных отношениях и сопровождающейся базальной неуверенностью в чувстве целостного мужского Селф.

Ориентация на сексуального партнера.

Мальчик приходит к формированию тесной привязанности к отцу в процессе идеализации и идентификации с ним. Из-за этого могут возникать негативные эдипальные желания, то есть, желание отца как первичного объекта любви, к которому есть сильное либидинальное стремление и эти желания конфликтуют с позитивным либидинальным стремлением к матери. Это может быть основанием для конфликта в области сексуальной ориентации на партнера.

Обычно маленький мальчик проявляет переживаемое либидинальное стремление к обоим родителям (позитивные и негативные эдипальные стремления), и он может воображать себя соответственно в мужской или женской роли. Негативная эдипальная позиция, когда мальчик сознательно представляет себя как женщину, обычно менее продолжительна. Чем позитивная позиция. Это, видимо, является результатом его кастрационной тревоги; если он будет продолжать попытки занять место матери и идентифицироваться с ее гендер-ролью и, таким образом, в фантазиях становиться женщиной, -- это может повлечь за собой потерю драгоценного пениса. Это подразумевает неудачу в достижении фаллической нарциссической цели его Эго-идеала. Более того, поскольку близкие отношения с отцом основаны на идеализации мужественности и идентификации с отцом, женская идентификация может быть причиной скорее потери, чем приобретения отцовского восхищения и любви.

Негативные эдипальные стремления не только чреваты потерей отцовской любви и неуспехом в достижении Эго-идеала, но занятие материнского места также подвергало бы опасности его преэдипальную анаклитическую привязанность к ней; это -- дополнительная угроза. Поскольку мальчик в этом возрасте все еще зависит от матери в физических потребностях, чувстве благополучного существования и позитивном отношении к себе. Поэтому мальчик активно обращает свое внимание к пенису. Отказывается от феминных фантазий, отвергает в себе все потенциально женское и пытается достичь идеала, что позволяет ему продвинуться дальше к идентификации с отцом. Однако, это только временное разрешение конфликта выбора объекта: окончательное разрешение отодвигается до адолесцентного периода.(...).

Позитивная эдипальная позиция также в конце концов неизбежно оказывается разочарованием для альчика, не оправдывает его надежд на полное удовлетворение его позитивных либидинальных желаний, которое он находит обычно в фантазиях. Фактически он находит, что ни один из родителей не отвечает удовлетворительно на его либидинальные предложения и не может воспринять его стремлений серьезно; скорее, они могут думать, что он "милый". Родительский смех или отсутствие отклика указывает мальчику, что он неадекватен и еще не дорос до своего Эго-идеала, который может снизить интенсивнось его эдипова комплекса.

Даже когда значимость его либидинальных стремлений признается, мальчик может пережить эдипальное разочарование как удар по самооценке в период очень высокой нарциссической уязвимости. Более того, катрационная тревога существует так же долго, как и либидинальные желания. В это время кастрационная угроза включает страшную потерю пениса, потерю любви отца и все усиливающееся наказание Суперэго. Чтобы сохранить нарциссическую интеграцию и баланс, и избежать кастрационных страхов, он постепенно откладывает свои эдипальные желания.

Отказ от эдипальных желаний способствует возрастающей репертуар защит, развитие Суперэго и интернализация родительских указаний, а также возрастающий доступ в расширяющийся социальный мир, где могут быть представлены либидинальные желания. Со временем эдипальные желания подавляются, модифицируются или сублимируются, что делает возможным для мальчика поддерживать нежные отношения с обоими родителями.

Идентификация с отцом.

При рассмотрении эдипова комплекса Фрейд описывал роль идентификации с отцом и как шаг к эдипову комплексу, и одновременно, как средство его разрешения. Первый шаг часто недооценивается и процесс неправильно истолковывается в смысле того, что идентификация с отцом -- это защитное состояние, защищающее мальчика от проецируемых враждебных эдипальных желаний, и это и есть средство разрешения эдипального конфликта. Но некоторые авторы отметили, и близкие наблюдения маленьких детей продемонстрировали, что не защитная идентификация с отцом начинается очень рано(...).Фрейд рассматривал идентификацию как "самое раннее выражение эмоциональной связи с другим миром" (...). Следовательно, идентификация -- это не только защита; более того, идентификация с отцом предшествует началу и является условием эдипового комплекса. Именно благодаря идентификации с отцом и его гендер-роли мальчик может сам приобрести мужскую гендер-идентичность и в фантазиях сделать поворот от того, чтобы быть ребенком своей матери к тому, чтобы быть ее любовником. Как отмечал А.(1971), эдипальное соперничество предполагает эмпатическую идентификацию с отцом-соперником. Только позже ребенок замечает, что отец стоит на пути его позитивных эдипальных фантазий, что "его идентификация с отцом приобретает враждебную окраску и становится идентичной с желанием заменить отца в отношениях с матерью"(Фрейд).

Идентификация с отцом продолжается и за пределами инфантильной генитальной фазы. Фрейд описывал, как происходит разрешение эдипального конфликта путем принятия отца как Идеал-эго (...). Мы уже описывали формирование Эго-идеала, при котором отец играет такую важную роль. Теперь когнитивное продвижение позволяет мальчику более часто принимать к сведению других людей и их желания -- то есть, мыслить менее эгоцентрично. Таким образом, он все более способен эмпатически чувствовать желания отца и распознавать, что отец имеет правила не только для него, но и для себя самого. По мере развития целостности Суперэго отцовские правила и моральные стандарты все более идеализируются и интернализуются, и нарциссическое вознаграждение приходит через идентификацию с идеалом. Страх кастрации и вина создают для мальчика мощную мотивацию отказаться от либидинальных желаний, направленных к матери, и идентифицироваться с родительскими интроектами. Поступая так, он сохраняет нежные отношения с обоими родителями и временно откладывает дальнейшее разрешение Эдипального комплекса на более позднее время.

Латентный период.

Ко времени латентного периода у мальчика уже присутствуют основные структуры психики. В идеале, он входит в период психической интеграции и консолидации. Включая гендер-идентичность. Прочное чувство маскулинности базируется на его идентификации с отцом. Однако, очевидно сохраняются небезопасность и кастрационные страхи, о чем свидетельствует абсолютное царствование фаллического нарциссизма, так как мальчики в латентном периоде склонны соревновательно демонстрировать свои маскулинные доблести и дразнить или избегать девочек. Широкие социальные возможности в этот период помогают мальчику интегрировать чувство маскулинности, переживая различные отношения со сверстниками, с другими мальчиками и другими мужчинами. Идеализация этих фигур инкорпорируется в Эго-идеал и упорно сохраняется; нарциссическое удовлетворение находится, когда мальчик успешно идентифицируется с этими идеализациями. Таким образом, широкие социальные контакты дают мальчику возможность расширить его чувство гендер-идентичности.

Социальные отношения латентного периода по существу отражают фаллическо-нарциссическую идеализированную привязанность сына к отцу, которая в это время бесконфликтна и помогает сохранить репрессию задержанных эдипальных желаний, защищает от феминных желаний и идентификаций и предотвращает дальнейшую угрозу кастрации. Латентный период -- это также время, когда мальчик может практиковаться в различных формах мужской роли. Таким путем интрапсихическая роль ранее установленных отношений уточняется социальными и культурными влияниями, и в результате расширяется смысл гендер-роли.

Адолесцентный период.

Биологические изменения преадолесцентного и адолесцентного периода бросают вызов маскулинности мальчика, его чувству идентичности со своей гендер-ролью, и его предшествующей позиции относительно выбора объекта любви. Поскольку возрастает давление драйвов, могут оживляться конфликты всех уровней предшествующего развития. Преэдипальные пассивные стремления конфликтуют с активной мужской идентификацией; женские идентификации конфликтуют с мужской идеализацией; инцестуозные конфликты угрожают кастрацией и опасны для целостности Суперэго, и конфлиты по поводу выбора сексуального объекта угрожают чувству маскулинности.

Эти конфликтующие потоки усиливают внутреннюю дисгармонию так сильно, что границы между нормой и патологией часто становятся размытыми. Мальчик может противостоять ожившим позитивным эдипальным нежным чувствам до тех пор, пока его инцестуозные желания остаются подавленными (...), но его вновь появлившиеся негативные эдипальные желания одновременно возбуждают его стремление к мужскому приятельству и его страх гомосексуальности. Случайный комосексуальный контакт -- например, в виде взаимной мастурбации -- способен привести его ко множеству вопросов, тревог и проблем по поводу сексуальной идентичности. Подросток может опасаться, что привязанность или сексуальная активность по отношению к другим мальчикам свидетельствует о фиксированной гомосексуальной позиции. Вследствие тревоги он может регрессировать к преэдипальным привязанностям.

Такая регрессия, однако, дальше осложняет бисексуальный конфликт. Оживление ранних феминных идентификаций может подрывать ненадежное чувство маскулинности, тогда как оживление анального конфликта -репрошман вновь вызывает кастрационную тревогу -- в особенности, страх кастрирующей матери. Представление о матери как фаллической и кастрирующей может распространяться на всех женщин, заставляя мальчика совсем отказаться от контактов с женщинами. Поскольку некоторые девочки в этом возрасте склонны проявлять довольно грубую настойчивость -- они "преследуют" мальчиков -- они могут быть для восприимчивых мальчиков ка бы угрожающими и усиливать страх перед женщиной и восхищение мужчинами.

У некоторых мальчиков восхищение мужчинами вызывает такую тревогу по поводу своего чувства маскулинности, что для того, чтобы его доказать, поддержать, они преждевременно обращаются к гетеросексуальной активности. Из-за защитной природы этих отношений, основаной на фаллических нарциссических стремлениях, они часто поверхностны и непродолжительны (то, что иногда называется типом Дон Жуана). Эти отношения скорее служат преимущественно защитой от гомосексуальности, чем предтверждают чувство маскулинности и помогают разрешить конфликт выбора сексуального объекта. Однажды установившись, такой паттерн отношений мешгает возможному достижению зрелых, взаимных гетеросексуальных отношений.

Когда конфликт выбора объекта ведет к какого-то рода гомосексуальной активности, такие эпизоды могут переживаться как травма и приводить к "вторичной подростковой фиксации" (...). В этом случае мальчик остается в том, что ощущается как невыбранная, но, тем не менее, фиксированная гомосексуальная позиция. В гомосексуальную ориентацию вовлечено множество факторов, многие из которых имеют более ранние корни, чем их манифестация в адолесцентном периоде, и мы только начинаем распознавать ряд этих факторов (...). Но проходящий со временем гомосексуальный компонент подростковой сексуальности -- это обязательная задача развития для всех подростков. Окончательная ориентация по поводу сексуального партнера определяется во многом решением, принятым в это время.

Успешная реорганизация Эго-идеала -- это основа для разрешения тревог и конфликтов. Связанных с гендер-идентичностью мальчиков-подростков. Присутствующее в адолесцентном периоде подавление привязанностей к инфантильным объектам заставляет его искать другие выражения любви к его отцу. Так, он ищет мальчиков или мужчин, которые бы имели какие-то характеристики его отцовского Эго-идеала. С... отметил это:" так же, как запрещающее Суперэго зарождалось в тлеющих углях эдипова комплекса, основной взрослый Эго-идеал рождается в углях раннего адолесцентного периода "(...). Таким образом, инфантильный Эго-идеал подлежит ревизии, и более зрелый маскулинный Эго-идеал укрепляется. Мальчик стремится стать подобным идеалу, что усиливает его чувство маскулинности, поскольку возволяет ему свободу гетеросексуального выбора объекта.

По мере того, как мальчик достигает разрешения конфликтов выбора обхекта и дальше игтегрирует более зрелый Эго-идеал, снова появляются вопросы о гендер-роли. Эти вопросы становятся более ясно определенными в связи с некоторым сексуальным экспериментированием в течение среднего и позднего адолесцентного периода и расширением гетеросексуальных отношений за пределы семьи. Если мальчик не слишком ограничен необходимостью демонстрировать фаллические доблести. Эти отношения могут служить основой для построения зрелых гетеросексуальлных взаимных отношений и укреплять геднер-идентичность юноши.

Ко времени достижения "взрослости" юноша обычно уже имеет довольно стабильное чувство собственной общей геднер-идентичности. Оптимально. Если он интегрирует неую смесь маскулинности и феминности; его позиция относительно сексуальных предпочтений стабильна; у него есть ясное понимание пола (секса?) и о желаемом объекте любви; и, соотвественно, его гендер-идентичность более-менее консолидирована.

Заключение.

Установление прочного чувства маскулинности -- это длительный процесс для мальчика, начинающийся в младенчестве, когда устанавливается телесная гендер-идентичность. Прочное чув тво маскулинности зависит, в числе прочего, и от деидентификации с матерью и идентификации с отцом. Оно также зависит от успешного совладания с кастрационной тревогой. Мы полагаем, что поскольку кастрационная тревога -- постоянно существующая в процессе развития проблема, проявляющаяся в различных стадиях, ее можно считать "метафорой развития". Динамика лежащих в основании конфликтов, так же как и описанные проявления в конкретных случаях дают ключи к пониманию их времени происхождения.

В добавление к гендер-идентичности, идентичность мужской роли должна рассматриваться в дискуссии о гендер-развитии. Мы указывали, что хотя идентификация с матерью и ее рль обязательно существует в раннем развитии мужчины, критическим для окончания чувства маскулинности у мальчика, так же как и для вступления в эдипальную фазу, является то, что мальчик деидентифицировался с матерью и принимает мужскую гендер-роль. Таким образом, эдипальное движение для мальчика включает не смену объекта, а смену роли в отношении этго объекта.

Мы отметили, что ориентация в отношении сексуального партнера является отдельной задачей. Со своей собственной троекторией развития. Конфликты по поводу выбора объекта начинаются в раннем детстве, когда в течении идеализации и идентификации с отцом в фаллической нарциссической фазе мальчик формирует близкие отношения с отцом. В развивающихся эдипальных желаниях эта идеализация может быть основанием для того, чтобы отец стал первичным либидинальным объектом. Хотя многие другие факторы могут участвовать в выборе объекта, и некоторые из них еще плохо понятны, окончательная ориентация, будь она гомосексуальная, гетеро-, или бисексуальная. Зависит от тоо, как разрешился конфликт адолесцентного периода. Хотя конфликты никогда не могут быть полностью разрешены, ориентация на сексуального партнера у мужчины обычно фиксируется в позднем адолесцентном периоде.

Наконец, мы обсуждали гендер-идентичность, идентичность гендер-роли и оринетацию на сексуального партнера раздельно, но мы также подчеркивали, что они являются переплетающимися аспектами гендер-развития. Синтезирующая и интегрирующая функции Эго способствуют установлению адаптивного динамического баланса между ними на протяжении всех стадий развития, так что все они участвуют и вносят свой вклад в общее законченное чувство гендер-идентичности.