НОМЕНКЛАТУРА И ПАРТИЯ - Психология господства и подчинения Хрестоматии- А.Г. Чернска

   "Передержка!   -   радостно   воскликнет   советский   пропагандист.    -

Фальсификация! Нигде не сказано, что руководящая и направляющая сила  -  это

только номенклатура. Руководящая и направляющая сила, ум, честь  и  совесть,

организатор и вдохновитель - это партия! А в ней не полтора процента, как вы

тут рассуждаете, а 10 процентов взрослого населения страны  -  18  миллионов

человек".

   Что  ж,  рассмотрим  вопрос  о  партии  и  ее   соотношении   с   классом

номенклатуры.

   Численность  КПСС  действительно  велика.   В   партии   состоит   каждый

одиннадцатый из числа  совершеннолетних  граждан  СССР.  В  стране  -  около

400.000  первичных  партийных  организаций;  это  больше,   чем   во   время

Октябрьской революции было членов партии (350 тыс. чел.).

   При Ленине численность партии была ограниченной - несмотря на гражданскую

войну и военный коммунизм, заставлявшие, казалось бы, охотно принимать людей

в партию. При Сталине КПСС быстро выросла: в 1941  году  партия  насчитывала

около 2,5 миллиона членов и 1,5 миллиона кандидатов. За годы войны, когда на

фронте  записывали  в  КПСС  без  особого  разбора,  эти   цифры   поднялись

соответственно до 4 и 1,8 миллиона. Но оказалось, что и в послевоенное время

КПСС продолжала раздуваться, дойдя в своем зените до 19  миллионов  человек.

Таким образом, со времени Октябрьской революции партия выросла более  чем  в

54 раза, тогда как численность населения страны увеличилась в 0,5  раза.  За

этим развитием явно скрывается какой-то процесс Посмотрим, в чем его смысл.

   Ленин сформировал партию не массовую, а элитарную. Однако  она  стояла  в

тени  другой,  главной  для  Ленина  элиты  -  организации  профессиональных

революционеров.  Задача  партии  состояла  в  том,  чтобы  этой  организации

всемерно помогать и быть резервом ее пополнения.

   Когда после захвата власти профессиональные революционеры превратились  в

профессиональных правителей, партия расширилась, но осталась вспомогательной

элитой, обеспечивающей на фронтах гражданской  войны  и  в  тылу  выполнение

приказов рождавшегося "нового класса" Сохранилась и функция пополнения рядов

"управляющих"; эта функция была широко использована  Сталиным  при  создании

номенклатуры.

   При Сталине  партия  продолжала  численно  увеличиваться,  хотя  все  еще

оставалась элитарной. Она попрежнему была помощницей и  резервом  пополнения

правящего класса, но по мере укрепления власти номенклатуры и ее обособления

от общества связь между нею и партией заметно слабела.

   После  Сталина,  с  дальнейшим  раздуванием  численности   партии   и   с

прогрессирующим окостенением господствующего класса, разница между главной и

вспомогательной элитами еще больше возросла Массовая, многомиллионная теперь

партия все больше стала играть роль не помощницы, а служанки номенклатуры.

   Конечно, грань эта зыбкая. Как и  прежде,  партия  находится  на  стороне

класса номенклатуры, а  не  подчиненного  ему  народа.  Однако,  если  взять

категории нацистского концлагеря, роль эта все больше напоминает роль  капо,

а не нижних эсэсовских чинов, хотя в надежде на подачки  и  на  благоволение

начальства лагерные  капо  послушно  выполняли  любые  приказы  хозяев,  они

все-таки сами оставались заключенными, между  ними  и  эсэсовцами  пролегала

пропасть.

   Итак, процесс, проявляющийся в непомерном численном  росте  КПСС,  -  это

продолжение  длящегося  уже  десятилетиями  социального  раздвижения   слоев

советского  общества.   Господствующий   класс   номенклатуры   все   больше

обособляется, разрыв между ним и партией растет, и партия оказывается частью

народа.

   Хотя она и выполняет приказы номенклатуры с большей готовностью  и  менее

угрюмо, чем весь народ, неверно было бы игнорировать сдвиг  в  ее  сознании.

Партийцы  конца  20-х  -  начала  30-х  годов  были  еще  почти  такими   же

убежденными, как коммунисты в капиталистических странах. Теперешние же члены

КПСС если в чем-нибудь и убеждены,  то  только  в  том,  что  они  вынуждены

официально  произносить  заведомую   ложь.   Настроение   отчужденности   от

номенклатуры перешло в партийные массы через отшлифованную  ежовщиной  грань

цинизма  и  перерастает  в  постоянную,  хотя  и  подспудную   неприязнь   к

номенклатурным хозяевам. Любая  неудача  номенклатуры  вызывает  ныне  среди

членов партии ощутимое чувство удовлетворения. Это  неосознанное  настроение

пораженчества - важная черта современного состояния КПСС.

   Такое  настроение  -  не  случайность,  а   прямое   следствие   процесса

раздвижения  слоев  советского   общества.   Непосредственно   оно   вызвано

характером отношений между номенклатурой и партийной массой.

   Поставим вопрос: зачем, собственно, нужна партии номенклатура?

   Бард реальностей современной советской  эпохи  Галич  отвечал  прозрачным

иносказанием:

   Собаки бывают дуры,

   И кошки бывают дуры,

   И им по этой причине

   Нельзя без номенклатуры.

   В действительности дело обстоит не так просто. Готовность миллионов людей

просить о приеме их в партию для того только, чтобы отдавать еще больше  сил

на благо номенклатуры, имеет разумное основание.

   Официально  таким  основанием  провозглашается  стремление  бороться   за

построение коммунистического общества. Именно подобную цель принято называть

в заявлении о приеме в партию. На стандартный вопрос "Зачем идешь в  партию?

", который неизменно ставят на собрании  партгруппы,  заседании  партбюро  и

парткома и, наконец, в райкоме КПСС, принято отвечать: "Прошу принять меня в

партию, так как хочу активно участвовать в строительстве коммунизма".

   Ответ придуман неудачно. Как хорошо известно  из  документов  КПСС,  весь

советский  народ  от  мала  до  велика  активно  участвует  в  строительстве

коммунизма. Значит, для этого советскому человеку нет необходимости вступать

в партию. Так для чего же все-таки?

   Поскольку,  кроме  приведенного  выше,  другого  официального  ответа  не

спущено, прислушаемся к голосу народа. Что говорят люди в Советском Союзе  -

не на собраниях, а между собой - о мотивах вступления в партию?

   Говорят всегда одно: в партию вступают исключительно ради карьеры.

   Речь идет не обязательно о головокружительной карьере.  Просто,  если  вы

хотите быть уверенным, что начальство на работе не будет к вам  придираться,

что вы нормально будете продвигаться по службе и будете относиться  к  числу

поощряемых, а не преследуемых, вступайте в партию! Что же касается карьеры в

обычном понимании этого слова, то существовало ясное правило: партбилет - не

гарантия карьеры, но его отсутствие было  гарантией  того,  что  вы  никакой

карьеры не сделаете. Исключения  лишь  подтверждали  это  правило.  Впрочем,

встречались они только  в  творческой  области:  было  некоторое  количество

беспартийных академиков и видных деятелей искусства. Беспартийным оставался,

например, знаменитый авиаконструктор академик А. Н.  Туполев  -  своенравный

старик, отсидевший свое в сталинской тюрьме -  "шарашке".  Беспартийным  был

Илья Эренбург. Бывали случаи, когда по тактическим соображениям предпочитали

не делать партийным кого-либо из известных лиц: вполне благонамеренный  поэт

Н. С. Тихонов был оставлен беспартийным,  так  как  бессменно  занимал  пост

председателя Советского комитета защиты мира,  и,  поскольку  этот  придаток

Международного  отдела   ЦК   КПСС   объявлен   беспартийной   организацией,

руководство сочло лучшим не давать Н. С. Тихонову партбилета. Анекдотическим

курьезом было то, что  разгромивший  биологическую  науку  в  СССР  мракобес

Лысенко был беспартийным, хотя по духу своему  он  вполне  подходил  даже  в

члены сталинского ЦК.

   Но  если  в  творческой  области   исключения   еще   бывали,   то   одна

закономерность фактически не знала исключений: беспартийный не мог  занимать

даже скромный административный пост; если же по каким-либо соображениям  его

формально назначали на такой пост (что тоже мыслимо только в области науки и

культуры), никто этого всерьез  не  принимал,  и  все  дела  вел  специально

приставленный партиец. Так, физик  с  мировым  именем,  нобелевский  лауреат

академик П.Л. Капица занимал пост  директора  Института  физических  проблем

Академии  наук  СССР,  но  все  административные  дела  вел  его   партийный

заместитель. В Академии наук СССР вообще была до начала 50-х годов традиция,

что президентом был беспартийный,  но  всегда  назначался  из  числа  членов

партии фактический руководитель академии: так, при В. Л. Комарове таким  был

первый вице-президент О Ю. Шмидт, полярник и Герой Советского Союза,  а  при

С. И  Вавилове  -  главный  ученый  секретарь  президиума,  а  затем  первый

вице-президент А  В  Топчиев,  отличавшийся  решительностью  в  действиях  и

невежеством в науке.

   То, что руководитель  любого  советского  учреждения  -  непременно  член

партии, прочно вошло  в  установившийся  порядок:  в  каждом  парткоме  есть

гарантированное  руководителю  место,  и  показателем  влияния  руководителя

считается количество голосов, поданных за него на выборах в партком.

   Итак, вступление в КПСС - вопрос не убеждений, а  продвижения  по  работе

для большинства и карьеры - для меньшинства.

   "А как же с убеждениями? - недоумевающе спрашивает западный  читатель.  -

Что же, так вот и нет в Советском  Союзе  людей,  которые  идут  в  КПСС  по

убеждению, так, как идут в коммунисты в странах Запада? Чтото  не  верится!"

Знаю, что не верится. Если бы я родился и вырос на Западе, то и  мне  бы  не

верилось.

   Но хоть и не верится, а все же правда такова, что вступление в КПСС ни  с

какими идейными убеждениями не связано.

   (Вселенский М. С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза.  -

М, 1991, стр 109-165)