Предисловие ко II изданию (1936 г.). - Сексуальная революция- Вильгельм Райх

В октябре 1935 года 300 наиболее знаменитых психиатров призвали мир задуматься. Италия только-только начала войну против Абиссинии. Сразу асе были убиты тысяч! людей, в том числе женщин, стариков и детей. Мир получил представление о масштабах массовых убийств в случае возникновения новой мировой войны.

Хотя и ожидалось, но оказалось все же непонятным, что такая нация, как итальянская, испытывая массовый голод, столь воодушевится призывом к войне или, тем более, не бунтуя, последует ему. Создается впечатление, что судьбы мира решают не только правители, диагностика психических расстройств которых не представляла бы трудности для психиатров, но и что слишком многие люди, населяющие разные части света, — на деле душевнобольные, ибо их реакции ненормальны, ибо они противоречат их собственным желаниям и реальным возможностям. Вот признаки реакций, свидетельствующих о психической аномалии: голодать среди изобилия; мерзнуть и мокнуть, несмотря на запасы угля, строительные машины, миллионы квадратных километров свободных площадей для застройки и т.д.; верить, что божественная сила в образе старца с белой бородой руководит всем и мир всецело зависит от нее; воодушевляться убийством людей, никому не причинивших зла, и считать необходимым захват страны, о которой ничего толком и не слышали; ходить в тряпье и чувствовать себя представителями "великой нации"; желать бесклассового общества и ради этого создавать "народное сообщество", включающее и охотников за наживой; забывать, что обещал вождь государства, пока он не стал вождем нации, вообще, вручать отдельным людям, пусть даже и государственным мужам, значительную власть над собственной жизнью и судьбой; быть не в состоянии и представить себе, что так называемые крупные руководители государства и хозяйства спят, едят, страдают от сексуальных расстройств, удовлетворяют естественные потребности, точно так же находятся во власти подсознательных, неконтролируемых эмоций, как и простые смертные; считать само собой разумеющимся избиение детей в интересах "сохранения культуры"; лишать молодых людей в расцвете лет счастья любви. Этот перечень можно было бы продолжать как угодно долго.

Призыв 300 наиболее известных психиатров был поступком, актом официальной политизации науки, столь далекой от мира и якобы аполитичной. Он не касался корней правильно названных явлений. Он не исходил из вопроса о сущности всеобщих душевных заболеваний современных людей. Психиатры не задавались вопросом о причинах безграничной готовности масс к жертвам в интересах немногих политиканов. Их призыв не констатировал противоречие между подлинным удовлетворением потребностей и иллюзией этого удовлетворения в националистическом угаре, весьма родственном экстазу, охватывающему религиозных фанатиков. Голод и нищета, испытываемые массами при росте производительности труда, привели не к созданию рационального планового хозяйства, а к примирению самих трудящихся масс с голодом и духовным обнищанием. Движение за свободу оказалось отодвинутым на задний план. Проблема заключается в психологии государственных деятелей, а не масс.

Нынешние государственные мужи — это друзья, родные, двоюродные братья и другие родственники крупных капиталистов или диктаторов. Проблема заключается в том, что масса мыслящих, отчасти культурных и образованных людей не видит этого и не реагирует соответствующим образом. Проблема не решается с помощью индивидуальных "психодиагностических исследований". Если свести сущность психических расстройств, таких как помутнения рассудка, крайний пессимизм, чувство покорности, причинение себе физического ущерба, безусловная уверенность в своем праве на руководство и т.д., к простейшей формуле, то эти расстройства окажутся выражением нарушенной гармонии вегетативной, в особенности половой, жизни на общей основе общественной механизации жизни.

Гротескные видения, посещающие душевнобольных, являются лишь грубо искаженными и увеличенными стереотипами мистически-религиозного поведения народных масс, которые, например, предотвращают войну с помощью молитв. Пациентов психиатрических больниц — а это примерно каждые четверо из тысячи, — так же мало спрашивают о характере их половой жизни, как и политиков. Глава под названием "Сексуальность" в официальной науке все еще не написана. Тем не менее сегодня не приходится больше сомневаться в обусловленности аномальных душевных реакций болезненным направлением неудовлетворенной сексуальной энергии (так называемое возбуждение блуждающего нерва). Поэтому, ставя вопрос о социальном устройстве половой жизни людей, мы доходим до корней массовых душевных заболеваний.

Сексуальная энергия является биологической созидательной энергией психологического аппарата, формирующего эмоциональную и мыслительную структуру человека. Сексуальность (физиологически — это функция блуждающего нерва) является просто созидательной жизненной энергией. Ее подавление означает с точки зрения не только врача, но и общества нарушение жизненных функций, имеющих принципиально важное значение. Важнейшими в общественном смысле формами проявления этого нарушения являются бесцельные (иррациональные) действия людей, их сумасбродства, мистицизм, готовность воевать и т.д. Поэтому сексуальная политика должна задаваться вопросом: на каком основании создаются препятствия развитию любовной жизни человека?

Попробуем сформулировать тот способ, которым сексуальная экономика осмысливает отношения между духовной жизнью человека и экономической структурой общества. Потребности человека формируются, изменяются, а также подавляются обществом. Так возникает психическая структура влечений людей. Она развивается у каждого члена общества в ходе постоянной борьбы между потребностью и обществом. Не существует врожденной структуры влечений, эта структура формируется на протяжении первых лет жизни. Врожденный характер имеет только энергия, которой человек обладает в большей или меньшей мере. Под воздействием сексуального угнетения возникает психологическая структура подданного, в одно и то же время повинующегося и бунтующего. Мы хотим "свободного" человека и поэтому хотим не только знать, как сложилась структура психологии современного человека, но и понимать, какова должна быть структура характера свободных людей, к помощи каких сил надо прибегать для формирования такой структуры.

Сексуальная политика представляет собой ядро практически-политической психологии, ведь ядро духовных функций — функция половая. Это доказано характером художественной литературы и кинопродукции. 90 % всех романов, всех произведений лирической поэзии, 99 % всех фильмов и спектаклей — произведения, связанные с удовлетворением сексуальных потребностей.

Биологические потребности в питании и сексуальном наслаждении обосновывают необходимость общественного объединения людей как такового. Возникающие таким образом "производственные отношения" изменяют основные потребности, но не убивают их и создают на их основе новые притязания. Изменившиеся и вновь возникшие человеческие притязания в свою очередь определяют дальнейшее развитие производства, средств производства (инструментов и машин), а с ними — общественных и экономических отношений между людьми. На основе этих производственных отношений между людьми развиваются определенные взгляды на жизнь, мораль, философию и т.д. Они соответствуют, в целом, среднему уровню развития техники, т.е. способностей к пониманию бытия и решению его проблем. Возникшая таким образом общественная "идеология" в свою очередь формирует структуру человеческой личности, становясь тем самым материальной силой и консервируясь в структуре личности в виде "традиции". Дальнейшее зависит от того, участвует ли в производстве общественной идеологии все общество или только меньшинство его членов. Если это меньшинство обладает политической властью, то в его распоряжении находятся характер и содержание процесса выработки идеологии и формирование соответствующих структур. Поэтому в авторитарном обществе мышление людей соответствует интересам тех, в чьих руках экономическая и политическая власть. В противоположность этому в обществе, основанном на принципах рабочей демократии, где нет властных интересов меньшинства, вырабатываемая общественная идеология должна была бы соответствовать жизненным интересам всех членов общества.

До сих пор общественная идеология рассматривалась лишь как сумма идей, формирующихся "в головах людей" посредством экономического процесса. После того, как в Германии в условиях глубочайшего кризиса победила реакция, и с учетом опыта иррационального поведения масс идеологию нельзя более рассматривать как простое отражение экономических отношений. Как только идеология охватывает и формирует структуру человеческой личности, она становится материальной, социальной силой. Нет ни одного социально-экономического процесса, имеющего историческое значение, который не коренился бы в духовной структуре масс и не проявлялся бы в форме поведения этих масс. Не существует "развития производительных сил как такового" — есть только развитие человеческой структуры или торможение этого процесса, мышления и чувств человека на основе экономических и социальных процессов. Экономический процесс, т.е. развитие машин, функционально идентичен с процессом развития психической структуры человека. Этот последний процесс порождает, стимулирует или тормозит экономическое развитие, испытывая, в свою очередь, его влияние. Экономика немыслима без действующей структуры человеческих влечений, точно так же, как и наоборот — человеческие чувства, мысли и действия невозможны без экономических основ и последствий. Однозначность каждой из обеих систем взглядов обосновывается в психологизме ("Одни лишь душевные силы человека творят историю") и экономизме ("Историю творит одна лишь техника"). Следовало бы меньше говорить о диалектике, а постигать живые взаимоотношения между группами людей, природой и машинами. Как функция, они образуют единство, одновременно обусловливая друг друга.

На практике никогда не удастся овладеть современным культурным процессом, не поняв, что ядром психической структуры является структура сексуальная, а культурный процесс в значительной степени есть процесс удовлетворения половых потребностей, происходящий на основе сохранения жизни.

Проблемы малозначащей, убогой и якобы "аполитичной" половой жизни людей следует, в принципе, рассматривать и решать в связи с вопросами функционирования авторитарного общества. Именно в этой малозаметной жизни, а не за дипломатическими завтраками совершается на деле то, что называется большой политикой. Поэтому нельзя более откладывать политизацию так называемой частной жизни людей. Если бы 1800 млн жителей Земли понимали смысл деятельности дипломатов, то все было бы в порядке. Развитие общества и удовлетворение человеческих потребностей не направлялись бы более в соответствии с интересами фабрикантов оружия и повесткой дня разных открытых и тайных совещаний. Но эти 1800 млн людей не смогут сами стать хозяевами своей судьбы до тех пор, пока они не осознают значение собственной скромной личной жизни. Внутренние силы, мешающие им сделать это, — сексуальная мораль и религиозный мистицизм.

Экономический строй последних двухсот лет сильно изменил структуру человеческой личности, и все же это изменение малозначительно для всего человечества по сравнению с негативными последствиями, которые принесло в наш мир подавление естественной жизни, прежде всего сексуальной, начавшееся много тысяч лет назад. Подавление влечений на протяжении тысячелетий создало в массовой психологии почву, состоящую из страха перед властью, послушания, невероятной скромности, с одной стороны, и садистской жестокости — с другой. На этой почве только и может сохраниться частное капиталистическое хозяйство, проявив все свои разрушительные свойства. Но при этом мы не забываем, что именно социальные и экономические процессы далекого прошлого послужили причиной изменений структуры человеческой личности. Следовательно, сегодня речь идет не о существующей двести лет проблеме промышленности, а о насчитывающей уже около шести тысяч лет психической структуре человека, которая до сих пор оказывалась неспособной поставить машины на службу человеку.

При всей грандиозности и революционности открытия закона капиталистической экономики его одного недостаточно для решения проблемы зависимости и самоподчинения человека. Хотя группы людей, те или иные отряды угнетенных классов повсюду борются "за хлеб и свободу", подавляющая масса стоит в стороне и молится или борется за свободу на стороне своих угнетателей. Массы ежечасно, ежедневно переживают неслыханную нужду. То обстоятельство, что они получают лишь хлеб, а не все блага жизни, только усиливает непритязательность масс. Им до сих пор конкретно не объяснили, что же такое на самом деле свобода, чем она может быть или будет. Им не дали ощутимого доказательства возможности всеобщего счастья в жизни. Чтобы завоевать массы на свою сторону, им демонстрировали лишь болезненные, проникнутые чувством вины и убогие развлечения в мелкобуржуазных кабачках и на ярмарочных площадях.

Ядром же счастья в жизни является счастье, вызванное сексуальным удовлетворением. Никто, обладающий политическим весом, не осмелился поставить данное утверждение под сомнение. Сексуальность — частное дело, не имеющее ничего общего с политикой. Таково было и таковым остается общее мнение. Реакционеры думают иначе!

Переводчик книга "Половая зрелость, половое воздержание, брачная мораль" ("La crise sexuelle", Paris, 1934) на французский язык противопоставляет марксизму фрейдо-марксизм и полагает, что именно психоаналитический образ мышления отменяет марксистскую постановку вопроса. "По его (Райха) мнению, сексуальный кризис не является прежде всего результатом противоречия между моралью и капиталистическими отношениями эпохи упадка капитализма, с одной стороны, и новыми социальными отношениями, новой пролетарской моралью — с другой. Он является результатом противоречия между естественными, вечными сексуальными потребностями и капиталистическим общественным строем".

Такого рода возражения всегда поучительны и продуктивны. Размышления над ними обычно ведут к уточнению и расширению первоначальной формулировки.

Критик противопоставляет здесь классовое противоречие противоречию между потребностью и обществом. Тем не менее оба эти противоречия должны быть объяснены одной причиной, и их нельзя только противопоставлять друг другу. Верно, что при рассмотрении проблемы с классовых позиций сексуальный кризис является выражением противоречия между упадком капитализма и революционным подъемом. В то же время правильно, что он — выражение противоречия между сексуальной потребностью и механистическим обществом. Как это совмещается? Да очень просто. Сам критик не нашел решения только потому, что строгое различие между субъективной и объективной сторонами общественного процесса непривычно, хотя и разумеется само собой. Сексуальный кризис объективно представляет собой форму проявления классового противоречия. Но как же представляется это противоречие при субъективном восприятии? Что значит "новая пролетарская мораль"?

Капиталистическая классовая мораль выступает против сексуальности, порождая тем самым противоречия и бедствия. Революционное движение снимает эти противоречия, выступая поначалу с идеологических позиций за удовлетворение половых потребностей, а затем закрепляя эту свою позицию с помощью законодательства и переустройства сексуальной жизни. Следовательно, капитализм совпадает с общественным сексуальным угнетением, с одной стороны, в то время как "революционная мораль" — с удовлетворением половых потребностей, с другой.

Сказав "новая революционная мораль", мы не говорим ничего. Эта новая мораль получает конкретное содержание только благодаря упорядоченному удовлетворению потребностей, причем не в одной лишь половой сфере. Если революционная идеология не осознает, что именно это упорядоченное удовлетворение потребностей и является, наряду с прочим, ее конкретным содержанием, то, хотя эта идеология и провозглашает новую мораль, она остается на деле в плену старых фактов.

Существование этого противоречия со всей очевидностью доказывается на примере советской идеологии и действительности. Новая мораль существует как раз для того, чтобы сделать излишним моральное регулирование и установить саморегулирование общественной жизни. Эта ее направленность ясно видна и воплощается в практику, если, например, речь идет о воровстве. У того, кто не голодает, нет потребности красть, и такой человек не нуждается, следовательно, в морали, препятствующей этим действиям. Такой же основной закон действует и в сфере сексуальности: тот, кто удовлетворен, не совершит изнасилования и не нуждается в морали, не допускающей этого преступления. Место нормативного регулирования половой жизни занимает "сексуально-экономическое регулирование". Ввиду отсутствия ясности относительно законов сексуальности коммунизм пытается сохранить форму буржуазной морали, изменив содержание Например, в Советском Союзе возникает "новая мораль", приходящая на смену старой. Это фактически неверно. Как государство не только изменяет свою форму, но и полностью "отмирает" (Ленин), так и мораль не только должна изменяться. Отмирает и она.

Второе заблуждение критика заключается з представлении о том, что мы предполагаем существование абсолютной сексуальности, оказывающейся в конфликте с современным обществом, например коренной ошибкой психоанализа является восприятие влечений как абсолютной биологической данности. Но ее причина не в специфически диалектической сущности психоанализа, а в механистическом мышлении аналитиков, дополняемом, с другой стороны, как всегда, метафизическими тезисами. Влечения возникают, изменяются и проходят. Сроки биологических изменений так долги, а сроки протекания социальных процессов столь коротки по сравнению с биологическими, что первые впечатляют нас именно как абсолютная данность, а вторые — как нечто текущее, относительное. Для исследования конкретных процессов, ограниченных во времени, достаточно констатации конфликта между имеющимся биологическим влечением и тем, как оно воспринимается в рамках определенного общественного строя. Этого совершенно недостаточно, когда речь идет о законах развития сексуальных процессов с учетом многовековых эпох, на протяжении которых развиваются названные процессы. В данном случае следует ясно отдавать себе отчет в относительности и изменчивости, которыми характеризуется предрасположенность к тому или иному влечению. Если мы должны, например, воспринимать процесс жизни индивидов как первую предпосылку каждого общественного события, то достаточно предположить наличие жизни со всеми потребностями, свойственными живущим. Но сама эта жизнь не абсолютна. Она возникает и проходит в форме смены поколений, оставаясь в то же время неизменной в форме зародышей, сохраняющихся из поколения в поколение.

Жизнь как целое — если учитывать космические эпохи — является чем-то возникшим из неорганической природы и обреченным на гибель также, как целое. Эта гибель должна наступить однажды, если верно учение об изменяемости небесных тел, и жизнь вернется в неорганическую форму. Таково необходимое допущение диалектического мышления. Может быть, никакая другая точка зрения не является столь пригодной для того, чтобы выразить в полной мере понимание незначительности иллюзий людей об их "духовной", "трансцендентальной" задаче и важности связи их вегетативной жизни с жизнью природы. Эту мысль можно было бы изложить и по-другому, сказав, что и социальные конфликты представляются ничтожными по сравнению с космическими процессами. Ведь человек и общество являются лишь небольшой частью этих процессов.

Кто-то мог бы сказать: "Как же смешно, когда люди истребляют друг друга ради устранения безработицы или приводят к власти Гитлера и потом устраивают торжественные националистические процессии, в то время как в космосе совершают свой кругооборот звезды и было бы лучше посвятить себя только наслаждению от общения с природой". Такая интерпретация была бы ошибочной, ведь именно естественнонаучная точка зрения высказывается против реакции и в пользу мировоззрения, основанного на принципах рабочей демократии. Реакция пытается втиснуть бесконечный космос и отражающее его чувство природы, свойственное людям, в рамки бесконечно малой идеи сексуального аскетизма и жертвенности ради целей отечества, то есть сделать то, что ей никогда не удастся. Напротив, рабочая демократия как мировоззрение пытается включить бесконечно малую индивидуальную и общественную жизнь в очень широкие рамки естественных событий, сняв противоречие, вызванное в обществе "ошибочным развитием" природы, — шесть тысяч лет эксплуатации, мистицизма и сексуального угнетения, — даже если это противоречие и было "необходимым". Короче говоря, мировоззрение рабочей демократии означает выступление в поддержку сексуальности и против противоестественной сексуальной этики, за международное плановое хозяйство, против эксплуатации и национальных границ.

В национал-социалистской идеологии имеется рациональное зерно, обеспечившее значительный подъем реакционного движения. Имеется в виду тезис о "связи крови и почвы". Напротив, вся практика национал-социализма жестко ориентирована как раз на общественные силы, противоречащие главному положению революционного движения — связи общества, природы и техники. Речь идет об ориентации на классовое деление, неустранимое с помощью иллюзии об единстве народа, и о частной собственности на средства производства, которая не отменяется с помощью "идеи общности". Национал-социалистская идеология в мистической форме выражает свое рациональное зерно, а именно: идею бесклассового общества и жизни, приближенной к природе. Эта идеология, не осознавая в полной мере свое идейное содержание, обладает, напротив, полной ясностью относительно экономических и общественных предпосылок осуществления рационального мировоззрения, осуществления жизненного счастья на Земле.

С точки зрения сексуально-экономического опыта, накопленного во врачебной практике, обобщенная в данной работе критика господствующих ныне сексуальных отношений и взглядов на проблемы пола на протяжении ряда лет пробила себе дорогу. Первая часть книги "Фиаско сексуальной морали" появилась примерно шесть лет назад под названием "Половая зрелость, половое воздержание, брачная мораль" (по-французски "La crise sexuelle" — "Сексуальный кризис"). В нынешнем издании она кое в чем расширена, но в основном же осталась неизменной. Вторая часть — "Борьба за "новую жизнь" в Советской России" была переработана на основе материала, собранного в течение десяти лет. Изложение процесса торможения сексуальной революции в Советском Союзе покажет, почему я в своих первых работах по сексуальной политике вновь и вновь ссылался на Советский Союз. Кое-какие положения, правильные еще недавно, утратили силу применительно к последним трем-четырем годам. В связи с общим попятньм движением в Советском Союзе по направлению к авторитарным принципам общественного устройства продолжается и ликвидация достижений сексуальной революции.

Предлагаемая работа весьма далека от полного охвата и, тем более, решения всех соответствующих вопросов. Предметом рассмотрения должна была бы стать критика современных учений о душевных заболеваниях в той же мере, в какой и обстоятельное рассмотрение роли религии. Но это было невозможно в силу неисчерпаемости проблематики, и из-за этой обширности книга превратилась бы в "кирпич", непригодный для чтения. Предлагаемая работа — это не словарь по сексуальной науке, не история сексуального кризиса современности. Она сознательно ограничивается рассмотрением на отдельных типичных примерах общих основных черт противоречий, присущих современной половой жизни. Изложенные мною сексуально-экономические взгляды не являются результатом работы за письменным столом. Ни одно предложение в моей книге нельзя было бы написать без тесного контакта с молодежью на протяжении десятилетий, без постоянной проверки опыта в процессе общения с больными.

Я хотел бы с самого начала противопоставить сказанное критике определенного рода. При всей плодотворности и необходимости борьбы мнений такая борьба превращается всего-навсего в пустую трату времени и энергии, если сами критики не действуют на тех участках общественной жизни, где только и можно найти живой источник непосредственного опыта сексуальной науки, если они не проникают в жизнь некультурных или подвергнутых воздействию псевдокультуры, страдающих и отчасти борющихся масс — тех, кого ниспосланные Богом вожди наций называют "недочеловеками". Основываясь на своем практическом опыте, приобретенном в Германии и Австрии, и на результатах клинической практики, я позволил себе отважиться высказать суждение о холе сексуальной революции в Советском Союзе, не имея возможности длительное время лично наблюдать за развитием сексуальной политики в этой стране. Вполне возможно, что характеристика советской сексуальной политики в том или ином отношении утрирована. Дело было, однако, не в высказывании неких абсолютных истин, а в изложении основных тенденций развития и противоречий. Я, разумеется, в следующих изданиях учту любую деловую критику фактической стороны моей работы.

Наконец, я хотел бы сказать озабоченным друзьям, обращающимся ко мне с настоятельной просьбой оставить "опасную политику" и посвятить себя только работе в области естественных наук: сексуальная экономика, коль скоро она заслуживает этого названия, не является ни левой, ни правой. Она направлена вперед, то есть на рациональный переворот, хочет она того или нет. Кто стал бы в пылающем доме со спокойной душой писать труды о цветоощущении сверчков?

Вильгельм Райх

Ноябрь 1935 г