XVI. ТЕЛО ПОВСЮДУ! - Сборник

Теперь лес становится очень плотным, и я должен признать, что чувс-

твую себя немного потерянным. В течение одиннадцати лет я был свидетелем

тысяч переживаний; я путешествовал в завтра с Матерью, но как можно опи-

сать целый мир, как может человек, внезапно очутившийся на планете Long

Island, описать остальной мир? Все ново, от А до Я. Так что?... Где

"правильное" переживание, то переживание, которое значимо? Есть Бостон и

Гон-Конг, затем Аляска и... Я оказывался в большой комнате Матери навер-

ху, с огромными окнами, открывавшимися на большое огненное дерево и ко-

косовые пальмы, и небо повсюду. Крошечный силуэт, белый и один-одинеше-

нек в ее кресле. Гирлянды жасмина обвивали спинку кресла; на полу лежал

большой желто-золотой шерстяной ковер, по нему ходишь, как по мху. И за-

тем те спокойные руки, почти холодные, те глаза, которые уносили вас ку-

да-то, куда угодно, в Истинное, где вы наконец-то могли дышать. Чувство-

валось так, как если бы вы клали там свою голову и никогда уже не выхо-

дили из той сокровенной необъятности, сладкой и ясной, такой мягкой, где

вы погружались глубоко, как если бы в любовь собственного сердца, лю-

бовь, о которой вы в себе и не догадывались, как если бы вы открывали в

себе другое существо, как если бы долго жили в некой карикатуре самого

себя, и затем, внезапно, все здесь, все изменилось, вы сбросили свое

бремя и всплывали в собственном золотом веке. Вы терялись во взгляде Ма-

тери, уходили в необъятную и сладкую Страну, навсегда известную и желан-

ную, в которой можно было бы остаться навсегда.

"Теперь давайте приступим к работе."... Мы здесь для того, чтобы

работать, чтобы то перешло на эту сторону. Тогда все будет полным и за-

конченным, каждая секунда будет наполнена всем золотым веком и всей не-

объятностью. Это все больше и больше просачивалось в Мать, как если бы с

марта она изменила судьбу. Прежде вы всегда ощущали некую сгущенную Мощь

возле нее, вы были схвачены неким лучом; теперь... было нечто иное. Да,

возможно, как если бы этот луч был теперь повсюду: вы были не схвачены

Матерью, а тонули в ней. Как со Шри Ауробиндо. И все же это было мощно,

чрезвычайно мощно, но мощно так, как если бы это приходило одновременно

со всех сторон, без какого-либо центра: некая ванна, точно так. И гран-

диозная ванна, которая уносилась в бесконечность. И очень мягкая. Спо-

койная, как и ее руки.

Великий ритм

Ее "болезнь" оставила свой отпечаток, она выглядела столь хрупкой и

столь необычно спокойной, что это поражало: ничто не шевелилось в ее те-

ле, она казалась прозрачной, вещи проходили через нее, как если бы они

уносились, чтобы отразиться... кто знает, где, возможно, они уносились в

бесконечность или в никуда, поглощенные внутри той белоснежной недвижи-

мости. И у нее была та маленькая озорная улыбка, как если бы она только

что сыграла добрую шутку над каждым. Она спокойно повествовала о своих

последних путешествиях, той универсальной пульсации (и это сразу же мне

напомнило "супраментальное нисхождение" 1956 года, когда была "некая

пульсация в клетках"): Они были как волны -- большие волны, заканчиваю-

щиеся во вспышках. И всякий раз каждая из этих волн была одним размахом

вселенной. Это была Любовь в ее всевышней сущности, но она не имела ни-

чего общего с тем, что мы обычно подразумеваем под этим словом... Все-

ленная, как мы знаем ее, больше не существовала, она была некой странной

иллюзией, не выдерживающей никакого сравнения с ТЕМ. Была лишь истина

вселенной с теми великим волнами цвета -- они были цветными, великие

волны, окрашенные нечто, что представляло сущность цвета. Все творение

было цветными волнами, но цвета эти были не те, которые у нас здесь. Это

было... созидательная Вибрация, которая разворачивается бесконечно. И я

удивлялась, как можно с тем Сознанием, тем всевышним Сознанием иметь ка-

кую-либо связь с теперешней, искаженной вселенной? Как установить связь,

не теряя то Сознание? Именно связь между этими двумя казалась невозмож-

ной. "Но ты выходила из своего тела, или как это было?" - спросил я, по-

тому что такое переживание вполне возможно, выше, в космическом созна-

нии. И Мать дала мне загадочный ответ (она сама не очень хорошо понимала

это явление): Могу лишь сказать, что на некоторое время тело совершенно

вышло из моего сознания. Это не я вышла из своего тела, это тело вышло

из моего сознания!... В первый раз я пытаюсь объяснить это. В действи-

тельности я в первый раз смотрю на это. И это интересно. Это интересное

явление... Например, чтобы снова привыкнуть к телу, я немного гуляю (с

чьей-то помощью), и я заметила довольно необычное состояние. Нечто, что

я могла бы описать как предоставление мне иллюзии тела! [И я понимаю,

что имеет в виду Мать: быть одним частным телом ощущалось как некая ил-

люзия.] Я вверяю свое тело тому человеку, с которым я гуляю (то есть,

это не на моей ответственности, а на ответственности сопровождающего

смотреть, чтобы тело не упало или ударилось во что-то, ты понимаешь!), и

это телесное сознание является неким беспредельным сознанием, материаль-

ным эквивалентом или трансляцией этих волн, но волн... это не индивиду-

альные волны, это ДВИЖЕНИЕ волн; движение материальных, даже телесных

волн, если можно так сказать, столь же обширных, как и земля, но не

круглых или плоских или... нечто, что ощущается совсем бесконечным и

волнообразным в своем движении. И это волнообразное движение является

движением жизни. И так что это сознание (сознание тела, я полагаю)...

есть некое сознание, которое плывет там в некоем вечном покое... Но это

не "расширение", это слово неправильно: это безграничное движение с

очень гармоничным и спокойным и необъятном ритмом. И то движение являет-

ся жизнью. Я гуляю по комнате, и гуляет именно это. И это очень молчали-

во: нет ни мысли, вряд ли есть даже способность наблюдать, и все же это

некая беспредельность движений и вибраций чего-то, что кажется сущностью

мыслей, и что движется ритмически, как волны, не имеющие ни начала, ни

конца, с одним таким сгущением [вертикально] и с одним таким сгущением

[горизонтально], а затем движение расширения. То есть, сначала некое

сосредоточение сознания или концентрация, а затем расширение или расп-

ространение. Пульсация. Пульсирующее "тело", которое могло бы быть телом

каждого, которое будет любым телом. Небрежно говоря, я могла бы сейчас

сказать: "которое было моим телом", но, конечно, я очень хорошо знаю,

что оно живо! И она засмеялась.

Но как сделать сообщение между Тем и этим?

Миром без сетей и миром в сети.

Поле боя

Она довольно болезненно знала, что ее тело живо. Странно, но единс-

твенным звеном, единственной связью или мостом между той "истиной все-

ленной" и этой старой телесной субстанцией, старым телом, можно было бы

сказать, была боль: Первым знаком моего возвращения к индивидуальности

была боль, точка боли. Иначе не было больше ничего, ни тела, ни индиви-

да, ни границ. Но это странно, я сделала любопытное открытие: я думала,

что это индивид ощущал боль, непрочность и все невзгоды человеческой

жизни; что же, я открыла, что это не индивид, не мое тело ощущает невз-

годы, а каждая беда, каждая боль, каждая ненадежность обладает собствен-

ной индивидуальностью, и каждая представляет особенную битву. Это поле

боя. И внезапно меня осенило, что именно то тело, тот маленький конгло-

мерат, сидящий в кресле, был, так сказать, единственным земным мостом

между той истиной Материей, полной, ЕДИНОЙ, которая двигалась в неруши-

мой Гармонии, и этой старой, темной и разделенной и болезненной Материей

-- нашими телами. Она была на двух сторонах одновременно, и было так,

как если бы через нее, в ней, в том конгломерате, должна была быть поко-

рена боль мира, чтобы проникла другая вещь. Это была не "ее" боль, это

был сам экран мира, тот, который препятствует тому, чтобы воспринимать

то и жить тем. Именно через ее старую субстанцию могло то просочиться из

одного мира в другой. Что сказали бы мы о рыбе, впервые дышащей свобод-

ным кислородом и ее удушении, когда она падала назад, в воду? И все же,

если она не падает назад, если она не задыхается вместе с другими, то

что же тогда возведет мост между этими двумя состояниями? Некоторым об-

разом она была местом вуали -- да, местом битвы. Точкой пересечения.

ЕДИНСТВЕННЫМ ощущением, оставшимся прежним, является физическая боль. И

я чувствую... действительно я чувствую, что они являются символическими

точками того, что остается от старого сознания: боль. Боль -- это единс-

твенное, что я ощущаю так, как прежде. Например, пища, вкус, запах, ви-

дение, слух, все это совершенно изменилось. Оно принадлежит другому рит-

му. Все это волшебная сказка... И единственной вещью, которая остается

материально конкретной в этом мире -- мире иллюзии -- является боль. Она

кажется мне самой сущностью Лжи. Только то, что ее чувствует, чувствует

ее очень конкретно! Что касается меня, я ясно вижу, боль ложна, но это

не удерживает меня от того, чтобы не чувствовать ее -- есть причина.

Есть причина: это поле боя. Мне даже запрещено использовать свое знание,

мощь и силу, чтобы устранить боль, как я обычно делала это прежде --

прежде я очень хорошо с этим справлялась. Теперь же все это совершенно

запрещено мне делать. Но я вижу, что нечто иное замышляется. Нечто иное

находится в процессе делания... Это все еще, не могу сказать что это чу-

до, но это как чудо, неизвестное... Когда оно придет? Как оно придет? Не

знаю. Но это интересно.

Волшебная сказка для всего мира?

И Мать сделала это совсем маленькое и... загадочное замечание:

Страдает не тело: страдает само страдание. Только в этом все дело. Есть

нечто головокружительное в этом маленьком предложении. Но это само голо-

вокружение мира. Возможно, лучше оставить это на время...

Затем переживания стали множиться, по мере того, как "выздоравлива-

ло" ее тело. Как если бы была освобождающая Мудрость, возможно, сама

Мудрость той тотальности сознания, от которой мы отрезаны в своем мен-

тальном теле, потому что птицы и животные не таковы, их тела не таковы

-- возможно, только мы являемся "безмозглыми курицами"! Их страдание

вовсе не таково, как человеческое страдание, за исключением тех, которых

мы приручили и которые начали подражать нам: как если бы их страдание не

имело бы индивидуальности, не было прикреплено и прочно связано с сеткой

скрипучего медицинского "я". Возможно, в них страдание не любит стра-

дать. Но это другая история. Например, если кто-то случайно ударяет меня

(такое случается), задевает меня предметом или рукой или ногой, что же,

это НИКОГДА не нечто, происходящее вовне: это происходит ВНУТРИ -- соз-

нание тела гораздо больше тела... Когда в ком-то есть непринужденность

или напряжение, я чувствую это: я ощущаю эту непринужденность или напря-

жение в себе; но не во "мне" здесь, в кресле: я чувствую это ТАМ, в

"другом". Все больше становится так. Реакция здесь, в этом конгломерате,

ощущается не более сокровенно, чем в других. Нет разницы: все зависит от

придаваемого внимания и концентрации сознания. Но сознание больше вовсе

не индивидуально, это я могу утверждать. Сознание... которое становится

все более и более тотальным. И время от времени -- время от времени --

когда все "благоприятно", оно становится Сознанием Господа, сознанием

всего, и это... капля Света. Ничего иного, как Света.

Затем переживания начали становиться все более сильными, "наступая

на пятки" предыдущему, можно было бы сказать, как если бы все разворачи-

валось час за часом; я часто видел, как Мать внезапно останавливалась,

закрывала свои глаза, как бы погружаясь вовнутрь, иногда даже стонала

как ребенок, а затем возобновляла прерванное, как если бы ничего не про-

изошло, оставалась лишь бледность -- нужно было найти ключ, ключ для

всего мира, для боли мира. Это был не просто вопрос поглощения страдания

того или другого человека, это был вопрос нахождения механизма, вибра-

ции, которая переделывает. "Переделать" не означает вылечить, а водво-

рить Истинное на свое место, где страдания не существует.

И, наконец, переживание стало очень ясным, грубо ясным, ровно год

спустя после переживания великих пульсаций. Было 6 апреля 1962 года. У

меня есть сознание тела, но это не сознание этого тела, этого конгломе-

рата: это сознание ЭТОГО Тела! Это может быть чье угодно тело. Особенно

я чувствую те вибрации беспорядка (чаще всего они приходят в форме вну-

шения расстройства, чтобы увидеть, будут ли они восприняты и окажут ли

должный эффект). Например, скажем внушение кровоизлияния (я упоминаю

[мозговое] кровоизлияние, поскольку оно собирается вырисовываться). На-

ходясь под высшим Влиянием, тело отказывается от него. Развязывается

борьба (и все это внизу, в клетках материального сознания) между тем,

что мы можем назвать "волей к кровоизлиянию", скажем, и реакцией клеток

тела. И это совершенно как настоящая битва, настоящее сражение. Но вне-

запно появляется как бы генерал, отдающий приказ, говорящий: Вот что!...

(этот генерал осознает высшие силы и божественное вмешательство в Мате-

рию, ты понимаешь); так что после попытки использовать волю и эту реак-

цию или ту реакцию и чувство примирения, и т.д., он внезапно ОХВАЧЕН

очень сильной определенностью и отдает приказ, и сразу же начинает ощу-

щаться эффект от этого приказа, и постепенно все приходит в норму... Все

это происходит в материальном сознании: физически у тела есть все ощуще-

ния, но не ощущение самого кровоизлияния, ты понимаешь. Оно имеет все

ощущения, то есть, все сенсорные воздействия. Хорошо. Раз уж битва окон-

чилась, я смотрю, я осматриваю свое тело (которое достаточно потрясено,

напоминаю) и говорю себе: Что все это значит?... Несколько дней спустя я

получаю от кого-то письмо, и в этом письме описывается вся история, на-

чиная с атаки, кровоизлияния, и внезапно существо ОХВАЧЕНО грандиозной

волей и слышит слова -- слова, произнесенные ЗДЕСЬ. И вот результат:

этот некто спаен (он был почти мертв), спасен и излечен... Я припоминаю

свой эпизод (!) и начинаю понимать, что мое тело повсюду! Ты понимаешь,

это не вопрос просто этих частных клеток: это вопрос клеток, которые мо-

гут быть, да, во многих, сотнях и, возможно, тысячах людей... Это ВСЕ

тело -- этот [конгломерат] не более мое тело, чем другие тела. И все

время оно охвачено подобными вещами, все время, все время, ты понимаешь;

они приходят и падают на него с одной стороны, с другой стороны, со всех

сторон. Так что я должна оставаться спокойной, и затем начинает развязы-

ваться битва... Но что ужасно и благоговейно, это то, что эта сказочная

мощь должна быть ВОПЛОЩЕНА в физических клетках, чтобы выдержать все

это!...

Двадцать раз за день она проходила через смерть.

Она воплощала другую вещь в тело мира. Все те невзгоды были местом

соединения с другой вещью, можно даже сказать, средством соединения. Это

был не вопрос лечения маленькой боли здесь или там, или даже тысяч ма-

леньких или больших болей, а вопрос трансформации ВСЕЙ боли -- эта боль

может быть охвачена собственной реальностью любви. Или, выражаясь

"по-научному", заменить эту непрозрачность, эту темную точку (и болез-

ненную вследствие темноты) светлой пластичностью настоящей Материи: той

пульсацией, теми великим волнами Гармонии. Так что это могло бы замер-

цать повсюду.

Через старую болезненную Материю ее тела это начинало мерцать в те-

ле мира.

После того урока внезапно что-то появилось в этом общем телесном

сознании: некое стремление, нечто такое чистое и сладкое -- столь слад-

кое -- нечто, что было мольбой к тому, чтобы Истина и Свет проявились

здесь, в этом. И это было не просто здесь, в этом частном конгломерате,

это было повсюду. И затем произошел контакт -- был контакт и бледно-го-

лубой свет, очень мягкий, очень яркий, и Уверенность. Это длилось всего

лишь секунду, но было так, как если бы открывалась новая глава.

Только контакт -- с ТЕМ, ЧТО ЗДЕСЬ.

Тогда это станет сказкой для всего мира.

Третья позиция

И под тем же знаком рухнул увесистый кусок духовности. И большой

кусок материальной жизни. Или, скорее, обвал материальной стены или де-

ления, той сети, автоматически и одновременно принес с собой обвал всей

земной духовной моды, как если бы одно было оборотной стороной и спутни-

ком другого -- что материалисты скажут, когда узнают, что то все, что им

было противно и от чего они отказывались, это их собственный взлелеянный

продукт? Все же это произошло в течение того месяца, в апреле 1962 года

(и, вероятно, было прежде, но Шри Ауробиндо ничего об этом не сказал).

С тех пор как человек стал человеком, он смутно воспринимал, снача-

ла во сне, а затем с закрытыми глазами, в свои "потерянные" моменты (по-

терянные для материальной жизни), всевозможные силы и воздействия, кото-

рые принимали то или иное лицо, ужасающее или сладкое, светлое или тем-

ное, угрожающее или благотворное; человек чувствовал грандиозные движе-

ния, которые уносили его на "небеса", как если бы они были неким сном

внутри сна, светлым погружением, сияющим обмороком, от которого никогда

полностью не оправляешься; иногда человек воспринимал другие загадочные

движения, как если бы путешествовало его собственное тело или другое те-

ло внутри этого, и он оказывался свидетелем удивительных сцен, которые

материально совершенно неожиданно разворачивались несколько часов или

дней спустя; или же человек воспринимал некоторые земные события, проис-

ходящее где-то там, за тысячи миль от него, или же воспринимал некоторых

друзей или знакомые ландшафты, как если бы он мог переместиться по жела-

нию (хотя все же не полностью) в любую точку мира; человек воспринимал

странные злые дуновения, которые вносили всевозможные маленькие болезни

в его жизнь и в жизнь его окружающих, он видел странные свечения; чело-

век получал новое знание или информацию, о которой не имел ни малейшего

представления; а иногда он пробуждался вылеченным, не ведая, как это

произошло (и иногда заболевал по непонятной причине). В течение веков он

систематизировал свое знание, культивировал некий сознательный сон,

практиковал медитации и трансцендентность, развивал странные и не всегда

благоприятные силы. Он научился различать некоторые планы сознания, не-

кие миры, признал неких спасителей здесь или там и маленьких дьяволов

повсюду. Чтобы ориентироваться в этой великой мистерии мира, были удобны

и утешительны разные религии, либо людей устраивали колдуны, посвященные

-- за исключением тех, кто положительно ничего не чувствовал. Но, воз-

можно, это лишь потому что они имели слишком толстую кожу. Как бы там ни

было, были "мудрецы" и даже гении (и не обязательно крещеные), которые

действительно чувствовали "нечто" высоко вверху, как, например, потоки

вдохновения или течение музыки или "прозрения", некоторые области откро-

вения и живого света -- нечто, что превышало это маленькое ограниченное

тело и даже его мозг, как если бы мозг был бы лишь получателем нечто

иного. И затем были все эти маленькие животные вокруг него, которые вели

себя столь непогрешимо, даже не задумываясь над этим (!) И мы называем

это "инстинктом", но что это есть на самом деле? Мы говорим "Бог", мы

говорим "Дьявол", мы говорим "хромосомы", и всю эту научную или духовную

чушь. Мы окропили и укротили все со своими уравнениями, греко-латинской

терминологией или святой водой. И затем мы составляем словари или энцик-

лопедии, в зависимости от частного вкуса или климата. Мы делали и про-

должаем это делать более или менее комфортабельно - но...

Было это "но", как ни крути. Мы никогда не чувствовали себя надежно

ни на этой, ни на той стороне. Когда все было тщательно "материализова-

но", оставалась другая сторона с ее сюрпризами, а когда мы тщательно

"одухотворяли" все, другая сторона грубо тыкала нас в грязь при первом

же удобном случае. И так эти двое и шли рука об руку, Материя и Дух, как

несчастливая пара, не способная разойтись и не способная идти вместе,

как если бы они были не полными противоположностями, а двумя сторонами

одной и той же Стены непонимания.

Что же, это Стена рухнула 13 апреля 1962 года. И понимаешь, что она

могла рухнуть лишь в Материи, на материальном и телесном уровне из-за

того что именно там она и находится. Предмет спора между материалистами

и спиритуалистами находится не на вершине человеческого сознания, а в

клетке. Это не метафизический спор, а физический. Вот где находится Сте-

на. И когда она падает, тогда больше нет ни материализма, ни спиритуа-

лизма, есть... нечто иное. Мы могли бы даже сказать, что больше нет Ма-

терии или Духа, как мы понимаем их, а есть нечто иное. Нечто, что все

ЕДИНО -- но ЕДИНО не на вершинах мысли (там нет мысли!): ЕДИНО телесно,

на клеточном уровне, физиологически -- и универсально. Действительно

другой мир, и все же тот же самый. Все сейчас изменилось, и все же все

по-прежнему то же самое, - сказал Шри Ауробиндо.

То же самое сказала мне и Мать, это одна из первых вещей, о которых

она мне рассказала спустя лишь месяц после переживания: Через йогу я

пришла к некоторой взаимосвязи с материальным миром, базирующейся на

представлении о четвертом измерении (внутренние измерения, которые ста-

новятся неисчислимыми с йогой) и к использовании этой позиции и этого

состояния сознания. Я смотрела на связь между материальным и духовным

миром с ощущением внутренних измерений и совершенствуя сознание внутрен-

них измерений... [Мать обычно выходила из тела и путешествовала где

угодно, по всем планам]. Но теперь все использование ощущения четвертого

измерения со всеми его толкованиями кажется мне поверхностным! И это

столь сильно, что я не могу снова поймать это ощущение... Но конечно же!

Это так называемое четвертое измерение слилось с нашими тремя! Ощущение

от этого стало совсем иным. Матери не нужно было больше закрывать свои

глаза, медитировать и подниматься от плана к плану, чтобы встретить не-

кое удаленное Всевышнее, ей больше не требовалось выходить из своего те-

ла, чтобы узнать, что происходит "где-то там", чтобы воздействовать на

чье-либо сознание или вылечить того или иного человека, или чтобы путе-

шествовать в прошлое или будущее -- все это здесь. Тело повсюду! Больше

не нужно "спать", как мы обычно это делаем, или идти глубоко внутрь соз-

нания: больше не было глубин! Внутреннее стало наружным, с широко откры-

тыми глазами и всеми клетками тела -- "где-то там" находится здесь,

завтра здесь, вчера тоже здесь. И Божественное здесь, все это Он, есть

только То. И это не некое Божественное, которое является расширением по

другую сторону от Стены -- нет больше "другой стороны": есть лишь опре-

деленный способ бытия, дыхания, который является Божественным. И мы те-

перь сильно подозреваем, что людям требовались те состояния "сна",

"транса", "медитации" и "концентрации" просто для того, чтобы иметь воз-

можность проскользнуть сквозь ячейки физического Разума. Когда физичес-

кий Разум "спит", то тюрьма открывается, и все оказывается здесь. Так

что кажется, что мы во "сне" шли на "другую сторону", но это лишь другая

сторона физического Разума, это просто более или менее смутный или иска-

женный "сон" старого тела, пытающегося припомнить, что оно видело и чем

жило за сетью. И теперь эта сеть естественным образом исчезла, в теле, в

клетках тела, больше нет ни "сна", ни другой стороны, ни "планов созна-

ния", ни "миров": все это принадлежит географии Разума. Все живо, мгно-

венно живо. Все соприкасается, можно было бы сказать. Весь мир становит-

ся конкретным, ощутимым, непосредственным. Все является единым планом,

единственным измерением, охватывающим все измерения. Нам больше не тре-

буются "видения", поскольку все является живым видением, где угодно - во

времени или в пространстве. Это ДРУГОЙ мир... в этом мире. Но не "внут-

ри" этого мира: появляется именно настоящий мир, а другой мир подобен

некой искаженной карикатуре, действительно подобен сну -- вот где на са-

мом деле сон. Мы спим в мире... по-научному.

И мы находимся в ходе осознания того, что это является кошмаром.

Ведь уничтожается не только четвертое измерение, но и третье -- ко-

торое уходит вместе с четвертым. Оба они не реальны (но не в буддистском

смысле иллюзии, потому что буддистский иллюзионизм -- это еще одна иллю-

зия, это иллюзия иллюзии), оба являются визуальными заблуждениями, можно

было бы сказать, или осязаемыми, физиологическим, врожденными заблужде-

ниями той же самой реальности, которую можно тотально и по-настоящему

воспринять лишь на клеточном уровне: Другой, трехмерный мир абсолютно

нереален, а этот [четырех-мерный] кажется мне (как бы выразиться?) ...

условным. Он кажется некой удобной условностью, позволяющей нам делать

некое приближение. Но описать другую, настоящую позицию... Это настолько

вне всякого интеллектуального диапазона, что я не могу это сформулиро-

вать. Но формула придет, я знаю. Она придет через серию живых пережива-

ний, которые я пока что не имела. Так что вот в каком состоянии я нахо-

жусь. Не могу сказать большего. Предпочла бы сделать некий прогресс,

прежде чем сказать что-то еще.

Эти серии живых переживаний займут всю ее новую жизнь в течение

одиннадцати лет; это будет медленный процесс соединения переживания кле-

точной жизни, что мы могли бы назвать сознанием настоящей Материи, с пе-

реживанием старого тела и старой Материи; нечто все еще стояло одной но-

гой на этой стороне, а другой ногой -- на другой, и должен был построен

мост между этими сторонами -- но построен не интеллектуально: построен

физиологически. Новая мода бытия. Другая "позиция". Некое новое тело с

новыми органами. В возрасте 84 лет Мать пробудилась со старыми, ложными

органами, дающими ложное восприятие мира, и внутренними органами, дающи-

ми несколько другое, но тоже ложное восприятие мира. Как если бы она

должна была сделать в своем теле переход от старого трехмерного мира к

другому... скорее как внезапно перейти от рыбы к птице, в том же самом

теле.

И вот где она осознала самым конкретным, материальным, физиологи-

ческим образом, что научная позиция может ничем не большим помочь в ре-

шении проблемы, чем духовная позиция. Это не вопрос того или другого, а

вопрос нечто иного. Вы не могли больше строить новые органы или новый

способ бытия и дыхания, ища его при помощи ложных глаз, нацеленных через

микроскоп, или при помощи несколько иных, но тоже ложных глаз, через ме-

дитацию: Было время -- оно длилось довольно долго -- когда я думала, что

если Наука бы подошла к самому концу своих возможностей абсолютным обра-

зом (если это возможно), то она бы пришла к истинному Знанию. Например,

при изучении строения Материи, просто идя все глубже и глубже и глубже,

наука дошла бы до такой точки, когда две позиции сливаются. Что же, ког-

да я имела то переживание перехода от вечной Истины-Сознания [вселенской

пульсации] к сознанию индивидуализированного мира, то осознала, что это

невозможно. И если ты спросишь меня сейчас, то я думаю, что оба предс-

тавления -- возможность соединения путем продвижения научного исследова-

ния до самого конца и невозможность какой-либо настоящей сознательной

связи с материальным миром -- оба они неверны. Есть нечто иное. И позд-

нее я все больше и больше сталкивалась с этой проблемой во всей ее то-

тальности, как если бы я прежде никогда ее не видела... Потому что она

сталкивалась с этой проблемой в своем теле. Проблема не была больше ме-

тафизической, она стала чисто физической. "Другая вещь" это конкретно

другая вещь. Не улучшение, гипер-точность или даже возвеличивание старо-

го: нечто другое. Возможно, это два пути [наука и духовность], которые

ведут к третьей точке, которую я... не совсем изучаю, а скорее ищу --

где оба пути сольются в третьем, который явится настоящей Вещью. Она

сказала мне это месяц спустя после своего радикального переживания. Но,

что можно сказать определеннее, это то, что объективное, научное знание,

доведенное до своей крайности -- если это может быть абсолютно тотальным

-- ведет, по меньшей мере, к порогу. Вот что говорит Шри Ауробиндо. Шри

Ауробиндо говорит, что это фатально, что посвятившие себя этому частному

знанию верят в его абсолютную истину и таким образом закрывают перед со-

бой дверь к другому подходу. В этом смысле научный подход фатален. Но из

моего личного опыта я могу сказать, что все, верящие исключительно в ду-

ховный подход, подход через внутренее переживание -- считают его исклю-

чительным -- находятся в точно такой же фатальной позиции. Потому что

они соприкасаются с ОДНИМ лишь аспектом, ОДНОЙ истиной Целого, а не всем

Целым. Другая сторона тоже кажется совершенно необходимой, в том смысле,

что когда я была столь тотально погружена в ту всевышнюю Реализацию, то

было абсолютно бесспорным, что другая внешняя, ложная реализация была

лишь деформацией (возможно, случайной) "нечто", что было СТОЛЬ ЖЕ ИСТИН-

НЫМ, как и другое. И то "нечто" есть то, что мы ищем -- и, возможно, не

только ищем: возможно, СТРОИМ... Нечто, о чем еще не ведаешь, поскольку

оно еще не существует. Выражение еще должно прийти.

И Мать замолчала на долгое время, склонившись, как если бы прислу-

шиваясь к будущей пульсации в своем теле. Это действительно состояние

сознания, в котором я живу. Как если бы я смотрела в лицо извечной проб-

леме, но С ДРУГОЙ ПОЗИЦИИ. Те позиции, духовная и "материалистическая",

как ее можно было бы назвать, которые верят исключительно в самих себя,

недостаточны, не только из-за того, что не приемлят друг друга, но из-за

того, что взаимного принятия и их объединения еще не достаточно для ре-

шения проблемы. Нечто иное -- нечто третье, что не является следствием

этих двух, а нечто иным, что еще нужно открыть -- вероятно, откроет

дверь к тотальному Знанию. Вот на чем я сейчас стою.

Третья позиция, которую следует построить в Материи.

Нечто, что могло бы двигаться с теми великим волнами, не растворя-

ясь в воздухе. Нечто, что могло бы воспринимать себя во всех других те-

лах, не забывая о "своем собственном" теле, жить в любом времени, не за-

бывая о настоящем, выражать свое восприятие через органы как бы еще не-

существующие... и сообщаться с другими телами, оставшимися в прежнем

ритме, не умерев при этом от удара, полученного от них.

Нечто, что могло бы жить вне смерти, оставаясь в смертном теле и в

мире смерти.

Как можно физически пройти через смерть?

Потому что все это касается сознания тела, клеточного сознания -- и

что останется, если старое тело дезинтегрирует? Даже будучи сознательны-

ми, клетки нуждаются в теле, которое соединяло бы их вместе.

Новое тело?

Сформированное чем?

Или, иначе, обладает ли клеточное сознание силой для трансформации

старого тела, как оно трансформирует гусеницу в бабочку?

XVI. ТЕЛО ПОВСЮДУ! - Сборник - Сатпрем