X. ДРУГАЯ СТОРОНА ВУАЛИ - Сборник - Сатпрем

Путь в никуда

     Как можно ЗАКРЕПИТЬ Сверхразум в теле?

     Мать поставила  это  вопрос  как  раз за несколько дней перед своим

первым заболеванием, в конце 1958 г. И это "заболевание" было первым от-

ветом во плоти.  Поистине,  нам даются все средства, чтобы достичь цели,

только мы не знаем,  что они являются средствами. Довольно большая часть

йоги тела состоит просто в том,  чтобы осознать, что все является средс-

твом. Хотя это выглядит пустяком, но это грандиозное открытие. И, конеч-

но же,  мы постоянно ищем ментальные средства,  ментальную систему, мен-

тальный ответ,  но если Сверхразум находится в материи, тогда сама мате-

рия должна давать нам ответ, то есть, вся материя должна дать ответ. Под

материей подразумеваются ступени, по которым ты взбираешься, бутылочки с

водой для полоскания рта,  пролетающая мимо птица, общая простуда и лез-

вия бритвы,  которое слегка ранит твое лицо, и тысячи маленьких окружаю-

щих тебя предметов,  которые тайком учат тебя,  что твое тело -- это мое

тело и все есть тело.  Материя бескрайня. Материя чрезвычайно переплете-

на.  И вопрос Матери посреди этих материальных джунглей в точности напо-

минает нам вопрос высшей обезьяны,  столкнувшейся с маленькой неуловимой

вибрацией,  которую ей не удавалось закрепить в своей голове. Мать восп-

ринимала Сверхразум один раз, два раза, десять раз, но это было "позади"

нечто, так сказать: это приходило, великолепное, всемогущее, и исчезало,

неизвестно куда или почему. Действительно, она должна была задавать этот

вопрос долгое время,  и,  возможно,  что именно ее вопрос, повторение ее

вопроса,  в конечном итоге привело к ответу.  Сам факт вопроса  "почему"

был средством.  Он вызывал мышление.  Он уже был вибрацией,  контактом с

другой вещью. Но, очевидно, здесь, в нашем супраментальном переходе, это

не голова  должна задавать вопрос.  Тело должно задать вопрос.  Действи-

тельно ли тело задает вопросы?  Ну,  не совсем так,  но оно  живет  ими.

Столкнувшись с заболеванием или удушающим местом или запахом смерти, оно

пытается дышать нужным образом или выбраться из трудности.  Именно  тело

должно искать и находить ответ.

     Тело очень механическое:  оно забывает,  идет ко сну, следует собс-

твенному заведенному порядку,  а все,  что нарушает этот порядок, предс-

тавляется ему ужасной катастрофой. Мать смеясь говорила о "супраменталь-

ной катастрофе",  но она вскоре испытает на себе, что Сверхразум -- это,

прежде всего,  великая катастрофа тела.  Тело должно подвергнуться  "ка-

тастрофе", чтобы начать задавать вопросы и получать на них ответы.  Есть

это довольно сильное ощущение,  что всякий раз, когда мир, земля перехо-

дит из  одной  фазы в другую,  возникает некоторое переходное состояние,

которое всегда похоже на гребень между двумя мирами, и это очень опасный

момент, когда  малейшая  вещь может вызвать катастрофу.  Что будет озна-

чать, что множество вещей нужно будет начать сначала.  И то же самое яв-

ление встречается на очень маленькой шкале,  может произойти с индивида-

ми, в том смысле,  что когда они переходят от одного состояния  сознания

(от ряда  состояний сознания,  которые составляют их индивидуальность) к

более высокому состоянию и вносят в свое состояние некий элемент,  кото-

рый может произвести более высокий синтез,  то всегда существует опасный

период, когда катастрофа возможна.  И то же самое явление встречается на

уровне тела.  Этот переход земли,  который начинает поражать всех,  Мать

сначала пережила в своем теле через всевозможные "катастрофы". Это закон

прогресса. Будь это прогресс миров или сфер, или же индивидуальный прог-

ресс, это одно и то же, только на разных масштабах. Я чувствую, что мы в

одном из этих периодов.  Возможно,  должно также взывать тело земли. Оно

должно начать задавать вопрос.  Можно было бы сказать, что задать вопрос

означает уже получить на него ответ,  поскольку сам вопрос устанавливает

контакт с другим миром,  как вопрос обезьяны установил контакт  с  миром

мышления. Сознание  тела  такое тупое,  такое тусклое...  оно производит

впечатление чего-то недвижимого,  неизменяемого,  неспособного на ответ;

такое впечатление,  что можно было бы ждать тысячи и тысячи лет и ничего

не шелохнется -- требуются катастрофы,  чтобы оно начало  шевелиться!...

Что же,  в  течение месяцев я находилась и сейчас нахожусь в этом созна-

нии; это означает,  что я прохожу через все постижимые заболевания. Мать

постепенно отходила к источнику мировой Болезни.  Она собиралась задейс-

твовать в своем теле некое особенное "вскипание",  которое вскоре станет

вопросом всего мира.  Мир не "болен",  ничуть не больше, чем была больна

Мать: он под вопросом.

     Как можно закрепить Сверхразум здесь?

     Ты начинаешь пробовать всевозможные вещи без порядка  или  метода,

не зная, где начать, и у тебя возникает чувство поисков наощупь, блужда-

ния и пути в никуда...  Да,  за исключением того, что это "никуда" уже в

точности есть "куда-то"!  Потому что то,  что называет "домом", является

старой тысячелетней привычкой -- тело должно идти в никуда,  это очевид-

но. Но  оно  действительно должно это делать.  И сам факт делания этого,

пути в то слепое "никуда", факт слепого блуждания по кругу, сам факт по-

исков наощупь уже является самим ответом: он вызывает материальные отве-

ты, которые внезапно возникают повсюду,  подобно  мельчайшим  созданиям,

которые были не видны под сенью деревьев. Ты наступаешь туда, а оно пол-

зет.  Когда ты спускаешься в тело, когда ты пытаешься заставить его сде-

лать шаг вперед -- о,  даже не полный шаг,  а маленький шажок -- как все

начинает скрипеть. Это как наступить на муравейник. И главная наша труд-

ность заключается в том, чтобы понять, что это ползание уже является са-

мим ответом. Все то, что скрипит, все, что "против", все, что вздымается

-- это ответ. Это начало "куда-то". Только мы видим это неправильным об-

разом, мы видим это через ментальные очки, которые, конечно же, находят,

что это не согласуется с нормальным порядком и истиной,  добрым здравием

и моральностью -- естественно, не согласуется. Это некая другая согласо-

ванность  пытается показать свое лицо несмотря на разум.  Некая согласо-

ванность,  которая не согласуется ни с чем, кроме себя. Другая "согласо-

ванность",  которую следует понять. Очень трудно допустить, что неудобно

старое,  а не новое.  И затем,  мало-помалу, возникает та или иная вещь.

Вещи возникают сами по себе;  то есть,  в тот момент, когда мы решаем не

смотреть на них с нашими обычными ментальными реакциями,  они  автомати-

чески показывают свое настоящее лицо: смотри, я такова. Они рассказывают

нам о своем чистом смысле.  И все раскрывает пред нами свой смысл. Разум

привык запирать все в клетку: убери клетку, и все наполнится смыслом.

     Но это грандиозный мир.  Чем он мельче,  тем более грандиозный. И в

конечном итоге,  что  не удивительно,  вся вселенная захватывается в ма-

леньком клетке. Все это одно и то же! То же самое движение. Остается га-

дать, зачем людям лететь на луну! Они хотят утопить маленькое в большом.

Но следует найти большое в маленьком.  Тело кажется очень простой вещью,

не так ли? Это тело, это "мое" тело, и, в конце концов, оно имеет только

одну форму.  Но это не так!  Это комбинация сотен сущностей,  которые не

знают ничего  друг  о друге и гармонизируется нечто более глубоким,  что

они не знают... Мать входила в великий лес. Куда он вообще вел? Беспоря-

док и хаос,  как только вы пытались засунуть туда свой нос:  так что, ты

хочешь сделать нечто лучшее нашего автоматизма? Ну, посмотри на свое ре-

бячество.  Следует  обладать предельным ребячеством,  чтобы иметь отвагу

делать такую работу.  Следует отважиться разучиться всему. Ментально все

очень хорошо,  можно выделывать милую ментальную анти-ментальную акроба-

тику,  но когда ты имеешь дело с телом:  разучиться ходить... разучиться

дышать?  Никто никогда должным образом не оценит... я чуть не сказал ге-

роизм Матери,  но здесь нечто иное,  более простое и более  ужасное:  вы

должны  иметь  нервы  из стали.  Такой долгий путь лежит между привычным

состоянием тела,  его почти полным несознанием,  к которому мы привыкли,

потому что "это так", и совершенным пробуждением сознания, откликом всех

клеток,  всех органов,  всех функций...  кажется,  что между этими двумя

состояниями  века  работы.  И всякий раз,  когда пробуждается и входит в

движение трансформации некий новый элемент,  ты чувствуешь, что все сле-

дует начать сызнова -- все, что казалось тебе сделанным, нужно переделы-

вать.  Но это не верно:  на самом деле ты не переделываешь ту  же  самую

вещь;  это аналогичная вещь в новом элементе, которую ты раньше просмот-

рел или оставил в стороне,  потому что она была не готова, а сейчас, бу-

дучи готовой,  она пробуждается и хочет занять подобающее себе место. Но

это порождает чудовищный беспорядок,  и требуется все начинать снова.  И

есть множество подобных элементов...

     Она ступала шаг за шагом,  тихо; слышался шорох ее длинной шелковой

мантии в коридоре, и вот она появлялась, улыбающаяся, смеющаяся. Она пы-

талась научит нас пути в никуда.

Деперсонализация

     Этот коридор  сам по себе был лесом.  Длинный коридор второго этажа

Ашрама, связывающий западное и восточное крыло.  Комната Матери была  на

самом верху восточного крыла,  на третьем этаже, напоминая большую каюту

корабля посреди желтых  цветов  огненного  дерева  и  шелеста  кокосовых

пальм. Она  должна  была уединиться в этой комнате в 1962 году,  никогда

больше не спускаясь вниз,  кроме как в 1973, чтобы присоединиться ко Шри

Ауробиндо под большим огненным деревом.  С момента так называемого забо-

левания в 1958 до своего уединения в 1962 был сначала долгий  подготови-

тельный период, чтобы прочистить почву леса, который открывался одновре-

менно со всех сторон (или становился все более густым,  если угодно). Но

лес начинался в коридоре.  Я вышла в 9:30, думая что полчаса мне хватит,

чтобы пройти через коридор и добраться  туда  [офис  Павитры,  где  Мать

обычно встречала меня],  но оказалось, что этого мало! И так и будет все

время, прямо до самого конца, все в большей степени и во всех подробнос-

тях:  масса  маленьких  индивидуальных образчиков на ее пути,  каждый со

своими проблемами, своей "болезнью", своим протестом, своим требованием.

И поскольку Мать уже давно перестала быть личностью,  ограниченной своим

"мешком с костями",  то она поглощала все это,  царственно и  полностью,

общую простуду и все остальное. А, ты хочешь быть трансформированной, не

так ли?  Что же, тогда ты должна трансформировать все... Тот вопрос, ко-

торый задавало тело, "как ты закрепишь это", был, прежде всего, погребен

подо всем,  что препятствовало этому закреплению.  Это была проблема  не

одного тела, а всех тел. Или же нужно полностью уединиться, но что озна-

чает трансформация уединенного тела, да и возможна ли она? Ты знаешь си-

туацию, конечно же. Из двадцатичетырехчасового дня не выпадает НИ ЕДИНОЙ

МИНУТЫ,  когда я одна. И в дополнении ко внешней толпе есть и внутренняя

толпа: отовсюду, все время, она валит и валит... О, все время, все боль-

ше и больше,  еще больше... Изо всех вещей, которые я видел с Матерью --

а  были  совсем ужасающие моменты -- я не встречал больше сверх-человека

или не-человека, чья жизнь столь бы пожиралась людьми без минутной пере-

дышки -- ей негде было укрыться,  кроме как в ванной комнате,  но даже и

там за ней могли наблюдать.  Ни единой секунды для самой себя,  в  собс-

твенной комнате,  чтобы  просто  подышать  воздухом  -- до самого конца.

По-человечески это непостижимо. Ни секунды, чтобы сбросить ношу. Они бы-

ли безжалостны,  все они.  Они будут безжалостными до конца, без единого

исключения.  Как если бы сговорились все обстоятельства,  чтобы отнять у

Матери ее собственную тюрьму,  лишить ее индивидуальности,  так сказать.

Но,  конечно же,  она ясно видела, что путь был везде, каждое мгновение,

во всем,  в хорошем,  плохом, благоприятном, неблагоприятном -- все нап-

равлялось к трансформации,  в правильном направлении.  Может показаться,

что попытка использовать эту индивидуальность, это тело, чтобы трансфор-

мировать целое,  то есть, использовать эту форму тела, чтобы воздейство-

вать  на  универсальную телесную субстанцию,  оборачивается нескончаемым

усилием.  Нет конца трудностям,  нет конца битве!  Следует поистине быть

"бойцом"  --  "боец"  - более точное слово,  чем "воин":  не ты ведешь с

кем-то войну,  а все ополчается против тебя! Она раньше говорила это де-

тям на Плэйграунде:  Как только ты хочешь сделать прогресс, так сразу же

наталкиваешься на сопротивление в себе и вокруг себя всего того,  что не

хочет прогрессировать.  И так в точности и происходит.  Даже в последние

свои дни,  четырнадцать лет спустя,  она снова скажет мне: Я пробиваюсь,

пробиваюсь через море препятствий.

     И эти препятствия также служили путем.  Это тот момент, который так

трудно ухватить.  Препятствия,  возникающие в теле,  являются условиями,

необходимыми для движения вперед.  Без этого повсеместного  удушья  тело

никогда не нашло бы средств для своего нового дыхания.  Школа ускоренной

эволюции ужасна.  Природа мягко атрофирует и низводит на нет  органы  на

протяжении веков,  чтобы новые органы выросли на месте старых,  но когда

ты хочешь превратить рептилию в птицу за несколько земных лет, это мучи-

тельно  для рептилии и совершенно непостижимо для еще нерожденной птицы.

Осознание грандиозности этой вещи дается мне капля по капле -- так чтобы

я не была подавлена этой грандиозностью!... Очень просто быть святым. О,

очень просто быть мудрецом! Я чувствую, что была рождена с этим, для ме-

ня  это  спонтанно и естественно и так просто!  Ты знаешь все,  что тебе

надлежит делать,  и ты делаешь это с легкостью,  поскольку все тебе  из-

вестно,  для тебя это пустяк. Но это, эта трансформация Материи! Что мне

надлежит делать?  Как следует это делать?  Каков путь?...  Есть ли  явно

указанный путь?  Существует ли метод? Вероятно, нет. Это поистине движе-

ние вслепую,  без чьей-либо помощи,  в пустыне,  в пустыне,  напичканной

всевозможными ловушками, трудностями и препятствиями -- всеми ними, соб-

ранными там вместе...  У тебя завязаны глаза,  ты не знаешь ничего и  ты

идешь...  Я  точно  прорубаю  дорогу через девственный лес -- хуже,  чем

девственный лес.  И иногда,  поначалу, у нее вырывался крик, как если бы

она  получала облегчение,  рассказывая мне вещи -- она также была совсем

человеком,  эта Мать;  давайте не делать ошибки: ее сознание было не та-

ким,  как у нас, ее энергия была не похожа на нашу, но ее тело было сде-

лано из нашей субстанции, той же самой болезненной субстанции. И с года-

ми казалось,  что все обстоятельства выстраивались таким образом,  чтобы

сокрушить ударами кулаков и молотка,  как она сказала,  всю ту мощь, все

те энергии, и даже всю ту грандиозность сознания, чтобы свести его цели-

ком и полностью к физиологическому состоянию земного тела,  так  что  ее

тело  и только ее тело могло делать работу,  без сверхчеловеческой энер-

гии, сверхчеловеческого сознания и сверхчеловеческой силы. Действительно

ли Мать уподобилась "инвалиду" -- сможет ли кто-либо когда-нибудь понять

это?  Я видел ее сияющую мощь:  мощь ее была сломана.  Я видел,  как она

распоряжалась силами и стихиями:  сила ее была сломана. Я видел ее гран-

диозной и державной:  она была заточена в двадцати адских квадратных фу-

тах кожи,  ЧТОБЫ ДЕЛАТЬ РАБОТУ. Работу в теле, без трюков или чудес. Да,

"подлинную работу",  как говорил Шри Ауробиндо.  И она позволила,  чтобы

все спало.  Все больше и больше она раскрывала свои руки: Что Тебе угод-

но,  что Ты хочешь... Это был первый урок непроторенного пути, и, на са-

мом деле,  первая и единственно возможная дверь:  полная сдача, принятие

всего.  Действительно,  рептилия должна полностью сбросить свою рептиль-

скую кожу и оставить свои рептильи силы,  чтобы стать нечто иным. И, по-

истине, нерожденная птица не может знать, что сделает из нее птицу; и на

самом деле единственной вещью, обретающей все большую ясность, становит-

ся та,  что все трудности,  все препятствия, все отрицания и "болезни" и

являются  путем трансформации.  Так что нечего больше делать,  кроме как

сдаться полностью и не оглядываясь назад. Все больше и больше я понимаю:

вся  эта организация и комбинация вещей,  все эти клетки, нервы,  все то,

что позволяет тебе чувствовать -- вся это предназначено только для Рабо-

ты,  не имеет никакой другой цели, кроме работы. Все немощности и неспо-

собности предначертаны для Работы; все наши глупости -- тоже для Работы.

Ты идешь таким путем именно из-за того,  что ЭТО И ЕСТЬ тот путь,  каким

ты можешь делать Работу -- и тебе не нужно пытаться делать иначе. Таково

мое заключение. "Все в порядке, как Ты хочешь, пусть исполнится Твоя во-

ля!" Нет:  не "пусть исполнится",  она исполняется. Это как Ты хочешь, в

точности  как  Ты  хочешь.  И в конце становится совершенно забавно!  Не

всегда.  Иногда ее тело кричало:  Если бы меня оставили в покое хоть  на

часок,  без этих писем, без... о, без того, чтобы видеть всех этих людей

-- возможно, пошло бы быстрее... не знаю... Очень трудно делать одновре-

менно  два дела:  трансформировать тело и заботиться о людях.  Но что же

делать? Я сказала Шри Ауробиндо, что буду делать Работу. Я делаю ее -- я

не могу просто все бросить.

     А в другое время ее окружала кромешная темнота,  которая  сокрушала

ее. Потому что очень легко объявить, что ты "сдаешься" и "пусть все идет

так,  как идет",  и в любом случае, ты не можешь вывести птицу из репти-

лии,  но в то же самое время в теле должно быть нечто положительное, не-

кий позыв,  побуждение,  зов,  нечто, что задыхается позитивным образом,

если  можно  так выразиться.  Жизнь в теле подразумевает тысячи встреч и

повседневных жестов;  всякий раз возникает вопрос: делать или не делать,

сказать  или не сказать и как сделать и как сказать?  Идет ли это в нап-

равлении рептилии или в направлении птицы?  Скорее всего ты  не  знаешь,

это движется вперед ИЗ-ЗА АГОНИИ,  и это все. Ты не знаешь ничего -- ни-

чего... Есть напряжение каждое мгновение и в каждом движении, которое ты

совершаешь -- ты знаешь,  делать ТОЧНО то, что должно быть сделано, ска-

зать в точности то, что должно быть сказано: точная вещь в каждом движе-

нии... Существует постоянное напряжение, постоянное. Или если ты займешь

другую позицию и доверишься божественной милости и позволишь Господу по-

заботиться обо всем,  то не приведет ли это к дезинтеграции тела?  Я это

знаю,  но САМО ТЕЛО ДОЛЖНО ЭТО ЗНАТЬ!  Когда кто-то рядом с тобой  имеет

подобное переживание,  то все очень просто.  Прежде, если возникало хоть

малейшее затруднение,  мне даже не требовалось говорить что-либо Шри Ау-

робиндо -- все само выправлялось.  Теперь, когда я делаю эту Работу, мне

даже не к кому обратиться, и это тоже некое напряжение. Ты просто не мо-

жешь  вообразить  -- не можешь себе вообразить,  какая это милость иметь

кого-либо,  на кого ты можешь полностью положиться, позволить себе вести

себя  без  малейшей  необходимости искать что-либо.  У меня было это,  я

очень хорошо осознавала это,  когда Шри Ауробиндо был здесь,  а когда он

оставил свое тело,  это явилось для меня ужасным коллапсом...  Ты не мо-

жешь представить.  Некто,  к кому бы ты мог обратиться и быть уверенным,

что все сказанное им будет истиной. Нет пути, путь должен быть проложен.

     Сомнения также нападали на нее -- в течение десяти лет и  прямо  до

конца они не покидали ее,  в наиболее грубой форме: Что же, а как насчет

Шри Ауробиндо,  он не сделал этого...  Так как же ты собираешься  преус-

петь,  если он не преуспел?!  Даже в 1965 она сказала мне: Самый суровый

тест,  которому я подверглась,  был уход Шри Ауробиндо.  Это  как  нечто

пришло и сказало тебе:  "Посмотри, все это -- только мечта, которая сбу-

дется не раньше, чем через тысячелетия." И это приходит снова и снова...

И как раз тогда,  когда ты думаешь,  что вещи начинают вырисовываться (в

точности чтобы дать тебе некое доказательство, что ты делаешь прогресс),

происходит нечто, чтобы доказать тебе, что все это иллюзия. И эта ситуа-

ция становится все более и более острой,  более и более  острой.  Всегда

есть голос, который я знаю очень хорошо, который приходит и говорит: "Ты

видишь, как ты заблуждалась, как ты одурачила себя, ты видишь, какой все

это мираж,  ты видишь..." И если ты послушаешь,  с тобой кончено.  Очень

просто,  все будет кончено. Единственный выход -- закрыть глаза, закрыть

уши  и  крепко уцепиться наверху.  С момента ухода Шри Ауробиндо все это

повторяется и повторяется, и ты знаешь, это более жестоко, чем любая че-

ловеческая пытка и любая постижимая жестокость:  "Ты заблуждаешься,  это

невозможно; ты заблуждаешься, это не возможно..." Как крайняя низость. И

затем:  "Ты видишь,  вот доказательство истинности того, о чем я говорю:

Шри Ауробиндо,  который знал,  даже он ушел." И если ты прислушаешься  и

поверишь,  все  кочено.  И  как раз этого они и хотят.  Но они не должны

одержать верх, мы должны идти. Сколько это продолжалось? Пятнадцать лет,

мой мальчик, в течение пятнадцати лет не прошло и дня без таких атак, не

прошло и ночи без... Ты говоришь, что видел кошмары -- твои кошмары, мой

мальчик,  должны быть нечто очаровательным по сравнению с тем, что я ви-

дела. Не верю, что человеческое существо смогло бы вынести то, что я ви-

дела.

     Она прошла через все.

     И, наконец, единственным доказательством того, что она продвига-

лась, явилось просто то,  что она не умерла от отчаяния.  И вся ее  боль

была нацелена на то, чтобы опустить ее до точки, где больше никто не су-

ществовал:  через нее существовала лишь Бесконечность.  Когда больше  не

оставалось ни одного "человеческого" атома,  ни единого атома старой ма-

терии, который чувствовал боль,  чувствовал темноту,  чувствовал... все,

чем является человеческое тело, тогда появлялось нечто другое. Птица вы-

ходила из рептилии. Но прежде все это должно было умереть. Систематичес-

кое,  сознательно принятое и желаемое разорение. Медленная, повседневная

смерть, в каждой функции, в каждом рефлексе, в каждом автоматизме -- по-

ка не осталось ничего, кроме... другой вещи.

     О, Мать! Что ты не сделала?

Дом Шри Ауробиндо

     "Другая вещь" возникла совсем внезапно -- но,  кто знает,  откуда и

как?  -- и мимолетно, в ночь 25 июля 1959 г. Она пришла неожиданно, пос-

реди "нигде",  без какой-либо видимой причины, и ушла почти так же быст-

ро,  как и пришла. На самом деле мы не можем сказать, что это было "пер-

вое переживание", потому что оно шло в цепи A, B, C... (маленькая "пуль-

сация",  "супраментальный корабль", "всемогущая пружина"), каждое из ко-

торых освобождало чуть более точный, более явный, более мощный квант или

модальность сверхразума.  Затем эта линия скрывается под зеленой  стеной

джунглей, и удушающее "нигде" возвращается повсюду, снова нет пути, есть

слепой марш; и внезапно этот путь обнаруживается снова, прямо под вашими

ногами,  без  какой-либо причины,  как если бы "где-то" было повсюду,  в

каждое мгновение, как если бы цель, другая вещь, "конец" был не где-то в

отдалении,  а повсюду,  только завуалированный...  чем-то. Нет "расстоя-

ния",  вы понимаете,  нет тысячелетия или веков, чтобы пройти через это,

можно было бы даже сказать,  что нет "где-то там", через что нужно прой-

ти,  нет леса,  через который нужно идти: все здесь, в каждой точке. Что

такое этот "лес"? Это нечто в теле, что натягивает вуаль: нечто в созна-

нии тела.  "Путь" -- это найти то,  что скрывает -- но это  вуалирование

накладывается  в каждой точке;  Сверхразум всегда везде под этой зеленой

стеной,  ему не требуется развиться или быть созданным.  И,  более того,

это не "зеленая стена", это выглядит скорее как грязевая стена. В телес-

ном сознании есть нечто мутное или грязное, что препятствует тому, чтобы

то  состояние было здесь,  полностью,  мгновенно и ясно в каждый момент.

Хотя именно это дает нам грандиозную надежду. Чудесную надежду. Обезьяне

тоже не надо было идти "куда-то туда",  к некоему удаленному Разуму, ко-

торый еще должен быть создан:  обезьяна должна была  разблокировать  или

вычистить то,  что мешало контакту -- ее "лес" располагался, главным об-

разом,  в ее голове. Теперь же лес находится в нашем теле: мы должны ус-

тановить контакт с той же самой вещью,  которая воспринимается больше не

только на уровне мозга,  а всеми клетками тела. Путь обезьяны был долгим

и трудным, потому что форма восприятия и место восприятия было столь уз-

ким,  что оно фальсифицировало все, заточило все в клетку и олицетворило

все -- должна была быть построенной клетка -- тогда как наше новое место

восприятия естественное, телесное, безличностное и не имеет ничего обще-

го с тем, что мы думаем или не думаем, хотим или не хотим. Это вопрос не

построения клетки, а разламывания ее, сохраняя в то же время все ценнос-

ти индивидуализации, обретенные обезьяной. Но клетка может быть разруше-

на в одну секунду. Кришна в золоте разметал это убежище довольно быстро.

Мы должны найти спусковой крючок, пружину -- механизм вуалирования.

     Так что той ночью нечто развуалировалось. В дальнейшем мы еще будем

изучать последствия этого переживания,  которое подняло почти столько же

мистерий, сколько развеяло. В действительности, у нас нет средств понять

это,  пока еще нет.  Но есть факт.  Той ночью Мать впервые почувствовала

Сверхразум прямо в своем теле.  Это больше не было нечто "позади" или  в

глубинах Несознательного, больше не было нечто "где-то там" в некоем ви-

дении "будущего" (снова те  нереальные  "дистанции",  нет  "будущего"!).

Можно было бы сказать,  что расстояния уменьшились или внезапно исчезли.

Это было в ее теле.  Это было там и переносилось с трудом. Супраменталь-

ный  свет вошел прямо в мое тело,  не проходя через внутренние существа.

Такое случилось впервые.  Он вошел через ступни...  Действительно, очень

символическая деталь. Красный и золотой цвет -- чудесный, теплый, интен-

сивный. И он поднимался и поднимался. И по мере того, как он поднимался,

росла  также лихорадка,  потому что тело не было приучено к подобной ин-

тенсивности.  Когда весь тот свет подошел к голове,  я думала, что взор-

вусь  и поэтому должна была остановить это переживание.  Но затем я ясно

получила указание принести вниз Мир и Покой,  чтобы расширить все созна-

ние этого тела и все клетки, так чтобы они могли выдержать супраменталь-

ный свет.  Так что я расширяла его, и по мере того, как поднимался свет,

я  привнесла вниз необъятность и невозмутимый покой.  И внезапно,  после

краткого мгновения обморока...  я оказалась в другом мире,  но не "отда-

ленном". Этот мир был почти также субстанционален, как физический мир...

И здесь мы уже отмечаем заметную разницу  от  переживаний  серии  A,  B,

C...,  переживания "супраментального корабля",  например:  казалось, что

тот "другой мир" становился более субстанциональным  с  тех  пор,  более

близким к нам,  как если бы восстанавливалось "пропущенное звено"! И за-

тем Мать внезапно обнаружила Шри Ауробиндо,  живущим -- как если бы  ис-

чезла вуаль смерти.  Как если бы то, что составляет смерть, также затем-

няло материю и материальное восприятие. В том свете -- том свете в мате-

рии,  в теле Матери (этот свет даже вызвал лихорадку) -- смерть была от-

менена или же была устранена вуаль смерти,  было восприятие без  смерти.

Смерть  составляет вуаль,  и "другая сторона" смерти не где-то,  в некой

"нематерии", а в материи -- истинной материи. Материи, которая освещает,

настоящей материи.

     Мир, почти столь же субстанциональный, как физический мир. Там были

комнаты -- комната Шри Ауробиндо с кроватью,  на которой он отдыхал -- и

он жил там,  он был там ВСЕ ВРЕМЯ:  это был его дом.  Там была даже  моя

комната,  с  большим  зеркалом наподобие того,  какое есть у меня здесь,

расческами и всем прочим. И субстанция тех предметов была почти столь же

плотной,  как  в  физическом  мире,  но они имели свой собственный свет:

предметы были не просвечивающими,  не прозрачными,  а  само-светящимися.

Предметы  и  субстанция комнат не имели непрозрачности физических объек-

тов:  они не были тяжелыми и сухими,  как в физическом мире. И Шри Ауро-

биндо был там,  в своей величественности и изумительной красоте.  У него

были те же великолепные волосы,  что и прежде.  Это было так  конкретно,

так вещественно...  я оставалась там в течение часа (я взглянула на свои

часы перед этим переживанием и после него). Я заговорила со Шри Ауробин-

до...  Он не сказал ничего. Он спокойно меня выслушал и взглянул на меня

так,  как если бы все мои слова больше не требовались:  он понимал все и

сразу же... А когда я "пробудилась", у меня больше не было обычного ощу-

щения возвращения издалека и входа в свое тело.  Нет,  это  было  просто

так,  как если бы я была в том "другом мире",  затем сделала шаг назад и

снова очутилась бы здесь.  Мне потребовалось добрых полчаса,  чтобы  по-

нять,  что этот мир здесь существовал также,  как и другой, и что я была

больше не на той стороне,  а здесь,  в мире лжи.  Я забыла все -- людей,

вещи,  что мне следует делать;  все исчезло,  как если бы вовсе не имело

реальности.  Ты понимаешь, это не так, как если бы тот мир Истины должен

быть создан из ничего: он полностью готов, он здесь, как подкладка наше-

го собственного мира. Все там. ВСЕ там.

     Все это начинено необъяснимыми мистериями;  однако то, что последу-

ет, возможно, прояснит это. Но лично меня прежде всего поразил один воп-

рос: почему  Матери  потребовалось девять лет -- с 1950 до 1959 -- чтобы

найти Шри Ауробиндо?... В течение девяти лет она не находила пути. Поче-

му?

     Конечно, она встречала его в ментальном мире,  как и в витальном  и

психическом, что случается с большинством из нас (по крайней мере, с те-

ми, кто сознателен), кто встречает так называемых мертвых после их физи-

ческого исчезновения.  Просто  идешь в ментальный или витальный мир.  Но

здесь именно через свое тело нашла она путь,  именно  сознание  ее  тела

нашло путь. Поэтому, очевидно, что это материальный мир, но другой мате-

рии, отличной от той,  которую воспринимают наши обычные чувства -- дру-

гой материи,  или той же самой, но по-другому воспринимаемой? Иными сло-

вами, она провела те девять лет,  выстраивая недостающее звено (или поз-

воляя ему  строиться)  в  восприятии тела или в материальной субстанции.

Когда восприятие было прочищено,  она увидела: увидело сознание ее тела.

И вещи уже были менее "удаленными",  чем в видении ряда A, B, C... , они

уже были более физическими,  почти такими же вещественными, как физичес-

кий мир.  Но если они могут "подходить ближе" друг к другу, то насколько

они могут приблизиться,  где разграничительная линия?  Действительно  ли

эти миры  останавливаются где-то,  не будут ли они подходить все ближе и

ближе? Исчезнет ли в некоторый момент разграничительная линия? И, прежде

всего, почему существует разграничительная линия, где эта линия, где ву-

аль? Что составляет вуаль?... Вуаль может быть устранена. Нечто завуали-

ровано в нашей материальной субстанции, в нашем материальном сознании. И

все же,  -- сказала она, -- требуется немного, совсем немного, чтобы пе-

рейти от  этого мира к другому,  ЧТОБЫ ДРУГОЙ МИР СТАЛ ОЩУТИМО РЕАЛЬНЫМ.

Совершенно достаточно маленького переключения  или,  скорее,  маленького

обращения во внутренней позиции. Как бы выразиться?... Это неуловимо для

обычного сознания:  достаточно малейшего сдвига, изменения в качестве...

чтобы перейти из этого мира в другой,  или чтобы другой мир пришел сюда?

В каком направлении это произойдет? Вероятно, ни в том, ни в другом! Как

только спадет  вуаль,  это  пойдет  во всех направлениях -- но она может

спасть. Требуется лишь "переключатель".  Мы должны найти "переключатель"

в своей субстанции.  Возможно,  этот переключатель делается сам по себе,

неведомо нам,  как он делался в Матери,  неведомо для нее, в течение тех

девяти лет?...  Возможно, Мать стирала вуаль в своем теле, устанавливала

окончательную связь в своем теле -- если одно тело,  один кусок  материи

установит эту связь,  то это будет означать,  что все тела,  вся материя

может установить такую же связь.  У меня очень сильное ощущение, -- ска-

зала она, -- что чтобы "сконденсировать" тот мир, будет достаточно того,

чтобы он стал видимым для всех.  Она сказала это еще в 1956, после пере-

живания супраментального "нисхождения".  Между 1956 и 1959 минуло только

3 года.  Что же произошло в 1973,  когда Мать исчезла?  И где она исчез-

ла?...

     В том же переживании 1959 года Мать задала Шри Ауробиндо один  воп-

рос, только один: Я показала Шри Ауробиндо весь этот мир, все поле рабо-

ты, и спросила его,  КОГДА тот другой мир, настоящий, который столь бли-

зок, придет,  чтобы заменить наш мир лжи...  Заметьте,  что Мать сказала

"заменить". Это не так,  что мы собираемся уйти в другой мир, это другой

мир собирается прийти в этот -- другой,  какой другой?...  Он тот же са-

мый! Нет двух миров материи,  есть только один, но один -- это видимый в

ложном свете, а другой -- видимый по-настоящему. Но видеть по-настоящему

-- это грандиозная разница! Как перейти от лягушки к птице. Это действи-

тельно означает перейти в другой мир, который все же является тем же са-

мым!  И все меняется, все. Жизнь меняется, способ бытия меняется. Другой

континент внутри континента.  Действительно, монументальное обращение...

которое зависит от пустяка,  переключателя.  Но следует суметь выдержать

этот переключатель. Сможет лишь небольшое число людей выдержать этот пе-

реключатель,  увидеть -- подготовить себя к этому переключателю  и  уви-

деть,  и жить -- тогда как другие пойдут прежним путем? Не станет ли это

переживание "заразительным", не все ли человечество вместе пересечет эту

линию -- кроме тех, которые хотят по-другому и будут продолжать верить в

смерть и действительно умирать? Возможно, Апокалипсис -- как раз это. Но

люди, писавшие Апокалипсис, не знали о супраментальном мире. Они не зна-

ли о той особенной Материи, которую они поместили на некие удаленные не-

беса,  таким образом сведя на нет сам смысл существования земли.  Апока-

липсис действительно будет для тех,  кто остается по эту сторону  линии,

все более и более задыхаясь в своем становящемся все более омерзительном

мире -- никто не будет их судить;  они осудят сами себя, тело и душу. Их

собственная  тяжелая  и  душащая вибрация автоматически заберет их туда,

чему они принадлежат:  приведет к загадочному и быстрому вырождению эле-

ментов, которые не могут развиваться. Они заразятся смертью -- болезнью,

составляющей их суть.  Нам нужно подготовить светлую вибрацию! Нам нужно

подготовить  другой способ дыхания.  Возможно,  нам просто дается время,

чтобы подготовиться. Мы в приготовлении. Мы под вопросом.

     Когда? Мать спросила Шри Ауробиндо.  "Не готово",  -- таким был от-

вет. Не готово.

     Но вуаль становится все тоньше.  Она становится тоньше с 1959 года.

Что делала Мать в своем теле с 1959 до 1973? Возможно, "расстояние" было

сведено к нулю.  Возможно,  этот как молния или буря... если не милость,

которая лишь ждет нашей собственной светлой вибрации,  нашей веры в нас-

тоящую жизнь,  нашей любви настоящей жизни, нашей нужды настоящей жизни.

Есть ли у нас эта нужда?  Настоящая нужда?  Возможно,  в этом и  состоит

весь вопрос.

     Темные будут становиться все темнее и темнее.

     Светлые будут проясняться и улыбаться новой заре.

     Возможно, будет достаточно просто добавить радости, -- сказала она.