Глава 3. Развитие личности - Терапевтическая психология- Шостром Э

Процесс психотерапии имеет различные цели в зависи­мости от взглядов психотерапевта. Важной общей целью является помощь клиенту в развитии созидательной и открытой личнос­ти. Для достижения этой цели требуется иметь представление о прошлом клиента, его нынешней стадии развития и его планах на будущее. В данной главе прослеживаются основные события в жизни каждого человека, чтобы иметь возможность взглянуть на процессы и цели психотерапевтического консультирования, обсуждаемые в главе 4, через призму развития личности. Данный краткий обзор не предназначен для того, чтобы служить исчерпывающей сводкой литературы о процессах роста и развития. Вместо этого представлена та важная для целей консультирования и психотерапии точка зрения, что психолог­ическое развитие происходит посредством межличностных взаимодействий, и что многие человеческие проблемы возник­ают из-за торможения способности к любви и прочным человеческим привязанностям. Мы предлагаем вам обсудить значение и важность любви на различных стадиях развития личности.

РАЗВИТИЕ И ПРОБЛЕМЫ ЧЕЛОВЕКА

Основные стадии развития

Динамику развития человека можно прослеживать с позиции как физиологии, так и психологии. С точки зрения физиологии, вслед за периодом максимума, приходящегося на возраст от 18 лет до 21 года, наблюдается общее уменьшение силы и постепен­ный физический износ. Психологическое развитие, как прави­ло, продолжается на протяжении всей жизни, хотя некоторые функции, достигнув своего пика, затем испытывают определен­ный спад.

В психологическом развитии выделяются два этапа: от рож­дения до тридцати пяти лет и от тридцати пяти лет до смерти. На первом этапе индивидуум располагает богатыми возможности и способностями для научения и для адаптации как к внеш­ним условиям, так и к своим внутренним потребностям и стрем­лениям. Его формирующийся интеллект, физическое и эмоцио­нальное созревание помогают ему в достижении бесчисленных целей, которые одновременно ставятся и лимитируются его физическим и культурным окружением. На этом этапе индиви­дуум должен в первую очередь выработать навыки, позволяю­щие ему соответствовать требованиям родителей. Ему предсто­ит приобрести рациональные умения; получить формальное образование; приступить к работе и продвинуться в професси­ональной карьере; вступить в брак и начать свою семейную

жизнь.

К концу первого этапа интеллектуальный, физический и эмоциональный потенциал индивидуума оформляется оконча­тельно: складываются привычки, принимаются многие жизнен­ные решения, вырабатываются основные навыки и индивиду­альный стиль жизни. После этой фазы активности человек на­чинает задумываться о том, как закрепить свои достижения и приобретения. Он тем или иным образом уже урегулировал свою экономическую и социальную ситуацию. Его способность к научению и физические силы начинают слабеть. Жизненные цели юности теперь сменяются целями зрелого возраста и ста­рости. Он понимает, что пора проанализировать свои ценности и выбрать себе такой образ жизни, который наилучшим обра­зом подойдет ему и его близким.

Основные принципы развития

В основе психологического развития лежит несколько общих принципов. Развитие совершается прогрессивно и кумулятивно, то есть оно характеризуется поэтапным наращиванием. Здесь уместно сравнение с древесным стволом (см. главу 2). С те­чением лет кольца становятся толще и многочисленней.Разви­тие и интегративно, и дезинтегративно, то есть развитие — не только процесс созидания и сборки, но и процесс разруше­ния. Например, индивидууму предстоит отказаться от детских паттернов, прежде чем смогут функционировать паттерны взрослые. Развитие определяется двумя родственными прин­ципами — созреванием и научением. Созревание подразумевает, что потенциал развития реализуется в надлежащих стимулирующих условиях, коль скоро организм готов на них реагировать. Стесняющие условия и ограниченные адаптивные реакции ин­дивидуума, например, слишком сильная психологическая уг­роза и выработанные в ответ на нее защитные механизмы, тор­мозят психологическое развитие. И наконец,психологическое развитие зависит от контакта с людьми. Предполагается, что одной из причин, по которой психотерапевтические взаимоот­ношения становятся таким мощным средством развития, яв­ляется возникновение особых, оптимальных условий для чело­веческих отношений. Изложенные общие взгляды на жизнь и развитие человека можно считать теоретической основой дан­ной главы.

Тот принцип, что развитие происходит благодаря близкому контакту между людьми, чрезвычайно важен для психотера­пии. Все основанные на взаимоотношениях методы, обсужда­емые в главе 7, служат установлению теплой и доброжелатель­ной атмосферы в общении психотерапевта и обремененного проблемами клиента, с целью обеспечения максимально бла­гоприятных условий для развития последнего. В сфере дейст­вия этого принципа способность любить является, возможно, самой главной составной частью развития. Фромм, который неоднократно обращался к теме любви, настаивает на том, что «психоаналитическая терапия сводится главным образом к попытке помочь пациенту обрести или восстановить свою спо­собность любить» [1 17, р. 87]. Он определяетлюбовь как «...дея­тельную заботу о жизни и развитии того, кого мы любим» [113, р. 26]. В сходном духе высказывается Салливан: «Любовь начи­нается, когда человек ощущает, что нужды другого человека так же важны, как его собственные» [294, р. 246].

Главным качеством зрелой любви выступает глубокая забота о благополучии другого человека. Мы полагаем, что восприятие любви такого рода со стороны родителей или лиц, их замещаю­щих, является необходимым условием нормального развития лич­ности. Как будет видно из последующего обсуждения стадий рос­та, восприятие и выражениелюбви имеет особое значение для пси­хологического развития и здоровья индивидуума во всех возрастных периодах — от младенчества до старости. Одновре­менно мы постарались показать, как фрустрации и какие-либо психологические дефициты приводят в каждом возрасте к своим последствиям.

Можно было бы сказать, что человек заболевает, когда отсут­ствуют надлежащие условия для его развития. Однако проблемы, с которыми борются консультант и клиент, связаны не столько с «психическим нездоровьем», сколько с задержкой нормального процесса развития. У каждого отдельно взятого клиента эти про-блемыразвития могут проявляться водной из двух основных форм или сразу в обеих. С одной стороны, человек может испытывать трудности, специфические для его конкретного возраста. Сдру-гой — его проблемы могутбытьтакими, с которыми он, учитывая его возраст и уровень способностей, уже должен был бы уметь справляться. Такой человек, возможно, застрял в некой ловушке той стадии развития, которая уже не адекватна его возрасту и жизненному опыту, и вследствие этого плохо подготовлен креше-нию типичных проблем своего календарного возраста. Другими словами, разновидности проблем, обременяющих индивидуума, могут соответствовать либо его реальному возрастному уровню, либо более раннему периоду развития, если тот не был пройден должным образом.

Вышеизложенное подразумевает следующий постулат: инди­видуум является продуктом всего того жизненного опыта, кото­рый приобрел на момент обращения к консультанту или психоте­рапевту. Более того, опыт, который ему пришлось пережить в ран­ние, формирующие годы жизни, в значительной степени предопределяет тип адаптации, проявляющийся у него налюбой из следующих стадий развития. Всем людям свойственны «про­блемы роста». Коль скоро они решены успешно и последователь­но, человек хорошо подготовлен к дальнейшему прогрессу в сво­ем психологическом развитии. Если же проблемы оказались че­ресчур угрожающими или чересчур трудными для решения, он либо застревает в своем развитии, либо наращивает раковину за­щитных механизмов, которая ослабляет и искажает его продук­тивный потенциал.

В свете изложенной точки зрения, существует несколько резо­нов для того, чтобы психотерапевт стремился к самым широким познаниям относительно стадий развития личности. Он должен бытьзнаком с проблемами, типичными для каждого возрастного уровня, и с соответствующими вариациями в методологии, по­скольку ему, может быть, доведется работать с клиентами различ­ного возраста. Хотя большая часть этой книги посвящена работе с подростками и взрослыми, в главе 13 рассматриваются некоторые модификации методологии, необходимые и полезные при ра­боте с детьми и их родителями.

Когда психотерапевт работает со взрослыми, желательно, чтобы он достаточно часто оценивал уровень зрелости каждого отдельного клиента. Например, у психотерапевта больше воз­можностей помочь клиенту, когда он знает, являются ли про­блемы клиента типичными для его возраста и жизненного опы­та, или же тот переносит в настоящее нерешенные фундамен­тальные проблемы своего прошлого. Многие индивидуумы способны лучше понимать и решать свои нынешние пробле­мы, возвращаясь через свой жизненный опыт к главным фрус-трирующим моментам, которые блокировали или исказили их развитие.

Нижеследующее обсуждение ранних стадий жизни изобилует классическими концепциями психоанализа, поскольку среди существующих ныне теорий он представляется нам единствен­ной достаточно полной и ориентированной на биографию ин­дивидуума теорией детского развития.

СТАДИИ РАЗВИТИЯ

Стадия зависимости (от рождения до 2 лет)

На протяжении первой стадии своей жизни ребенок совершен­но беспомощен и в удовлетворении своих нужд должен полагать­ся исключительно на родителей. Многое из того, что он изначаль­но узнает о человеческих взаимоотношениях, обусловлено тем стилем, в котором удовлетворяются его потребности. Представ­ления о характере его окружения складываются у него, главным образом, под влиянием процесса кормления. Именно поэтому Фрейд [111] называет первый год жизни «оральным периодом». Если мать выказывает теплое и доброжелательное отношение к ребенку в сочетании с готовностью утолить его голод, он испыты­вает при кормлении приятные чувства. Если же в своих взаимоот­ношениях кормления ребенок ощущает свое неприятие матерью или отчуждение отнее, он испытывает тревогу и недовольство.

Функции всасывания еды, таким образом, ассоциируются с ощущением безопасности. В этот период у ребенка развивают­ся представления о том, как живется зависимому человеку. Это могут быть уроки безопасности и любви или их отсутствия. Если ребенка кормят регулярно, сопровождая кормление выражением любви и лаской, и отлучают от груди постепенно, он научится переносить фрустрации без чрезмерного напряжения. В теории развития ребенка стало уже аксиомой, что огорчения не должны быть слишком многочисленными, слишком ранними и слишком неожиданными. Коль скоро потребности этого периода зависи­мости удовлетворяются и регулируются должным образом, под­готавливается путь для естественного перехода к следующей ста­дии развития.

Если ребенок страдает от чрезмерных фрустраций, неудов­летворенности или неустойчивости своих взаимоотношений в раннем оральном периоде, то это может иметь серьезные по­следствия для его личностного развития. Испытывающий пе­ренапряжение, орально фрустрированный ребенок сосет свой палец; став взрослым, он может курить, жевать резинку, объ­едаться сластями или злоупотреблять кофе, чаем, алкоголь­ными напитками. Нарушения аппетита — как непреодоли­мое обжорство, так и анорексия — могут свидетельствовать об оральных фрустрациях. Фрейд [109] предположил, что люди, успешно прошедшие эту стадию развития, имеют тен­денцию быть оптимистами, в то время как частая оральная неудовлетворенность предрасполагает к пессимизму. Эрик-сон [93]полагает, что такие важные аспекты младенческого научения, как «доверие» и «недоверие», обусловлены ранни­ми оральными переживаниями. Булер [47] характеризует пе­риод от рождения до восьми месяцев как стадию овладения, на которой ребенок учится контролировать свое тело и его функции. К числу таких функций относится овладение ораль­ной сферой, а также — овладение отношениями зависимости с родителями.

Любовь на этой стадии является примитивной, сравнительно слабо дифференцированной зависимой любовью, которая боль­шей частью сводится к получению чего-либо от окружающих. Та­ким образом, те чувства, которые ребенок испытывает во время получения пищи и удовлетворения других своих потребностей, имеют критическое значение для развития его личности. Дефи-,цит способности выражать свою любовь, так часто отмечаемый у взрослых невротиков, вероятно, уходит своими корнями в эту ста­дию. Ребенокже, который получал любовь щедро и ничем необус-ловленно, по всей видимости, позднее в своей жизни будет способен с меньшими усилиями отдавать любовь. Дети, страдавшие от отчуждения или неустойчивости ранних отношений любви, могут позднее выдвигать непомерные требования любви и внима­ния к ним, а также стремиться к зависимости. Другие, боясь от­вержения своих нежных чувств, могут остерегаться зависимости и близости вотношенияхслюдьми, избегая повторения неприят­ных переживаний. Их усилия зачастую бывают неудачны и, по­хоже, лишь отражают ослабление способности получать и отда­вать любовь.

Итак, для будущего развития ребенка существенно, чтобы отношения между ним и матерью были близкими, эмоциональ­ными и ласковыми. В психотерапии взрослых воспроизведе-ниераннихдетских воспоминаний, или, в более общих терми­нах, материала детского опыта, связанного с родителями или близкими людьми, может привести к ценным инсайтам отно­сительно происхождения и целевого назначения нездоровых ус­тановок клиента в вопросах зависимости и любви.

Мы хотим сделать одно предостережение. Хотя удовольст­вие, получаемое от зависимого положения, должно доминиро­вать и действительно доминирует на ранней оральной стадии, все же, если эту стадию затянуть, могут быть посеяны семена нездоровой фиксации. Ребенок даже в таком нежном возрасте должен осознать, что по мере своего роста он постепенно отда­ляется от родителей. Так называемый «принцип реальности» должен быть преподан ребенку в раннем возрасте, в форме оту-чения от груди и аналогичных действий. Таким образом может поддерживаться оптимальный баланс между темпами физичес­кого развития и личностно-социального созревания.

Стадия независимости (от 2 до 3 лет)

В возрасте от 2 до 3 лет ребенок во многих отношениях по-прежнему беспомощен. Он обретает, однако, постепенно рас­тущую физическую автономность и начинает становиться не­зависимым — по мере того как все лучше учится ходить и со­вершать руками манипуляции с предметами. Он не только учится контролировать свои движения, но и начинает лучше дифференцировать элементы своего окружения, которые име­ют специфическую значимость для его нужд и удовольствий. Ребенок становится исследователем ради удовлетворения сво­его пробуждающегося любопытства. Ощущая свое могущество, он начинает более непосредственно восставать против ог­раничений и стремится ктому, чтобы обо всем составить собст­венное мнение.

Период от двух с половиной до трех с половиной лет иногда называют «негативной стадией» или «первой взрослостью». Ре­бенок ощущает растущее чувство независимости; его представ­ление о собственной индивидуальности становится явным; взрослые словно бы перечат ему на каждом шагу. Первостепен­ной проблемой становится агрессия и контроль над нею.

На взгляд Булер, в этот негативистский период ребенок на­чинает проверять любовь окружающих к себе. Она описывает период от восьми месяцев до четырех лет как период взаимоот­ношений, когда ребенок экспериментирует, пробует сделать то одно, то другое. В этот период независимости он исследует свои потребности в самоопределении и ставит эксперименты, желая проявить свою независимость от мамы. Первое социальное до­стижение ребенка — способность выпустить мать из поля зре­ния и верить, что она вернется.

Фрейд называет этот период «анальной стадией», поскольку первое реальное расхождение между потребностью ребенка в автономности и родительским требованием дисциплины свя­зано с усилиями взрослых стимулировать ребенка к тому, чтобы он самостоятельно справлял свои физиологические нужды. Пер­вые уроки по контролю над мочеиспусканием и дефекацией влияют на отношения ребенка с родителями. Он вскоре начи­нает понимать, что может доставить удовольствие или вызвать обеспокоенность, отдавая или задерживая фекалии и урину. Так, в дополнение к отказу от еды, выделительные процессы стано­вятся одним из первых видов оружия ребенка в отношениях с

родителями.

Фрейд предположил, что Суперэго, или совесть (представ­ления о дурном и хорошем), начинает развиваться в этот ран­ний период. Психоаналитики считают, что строгие уроки по контролю над мочеиспусканием и дефекацией могут предрас­положить ребенка к формированию ригидного, сурового Су­перэго [95]. Дефицит родительской помощи в обучении этим важным навыкам может предрасположить ребенка к «недостат­ку совести». Причины «вынужденной уступчивости» у взрос­лых проистекают от необходимости подчиняться в анальном периоде, когда родительский контроль над процессами выделения приравнивался к любви [95]. Причиной «сверхконтро­ля» у взрослых нередко оказывается преждевременное обуче­ние их в детские годы самостоятельности при дефекации и мо­чеиспускании. Индивидуум, которому присущ сверхконтроль, зачастую боится естественных импульсов, и этот страх порой распространяется на другие сферы личности. Человек чувст­вует, что все время должен соответствовать требованиям, и это убивает его непосредственность.

Навязчивые привычки в отношении чистоты, аккуратности, педантичности в расписании и, вообще, в организованности, тоже, по всей видимости, имеют своим первоисточником роди­тельскую строгость при обучении контролю над выделительны­ми процессами [95]. О людях, у которых укоренились подобные привычки, говорят, что они «сверхответственные». Они рано научились беспокоиться из-за функций организма, характери­зующихся как «грязные» или требующие подчинения их некое­му «расписанию». Существуют такие излишне независимые индивидуумы, не способные откладывать удовольствия, и это предполагает, что обучение на рассматриваемой стадии было бесконтрольным — родители думали, что любое сдерживание позывов ребенку вредно. Напряженность, связанная у людей с процессами выделения, становится очевидна, если вспомнить, сколько анекдотов существует на эту тему. Юмор, однако, про­истекает из чувства стыда и тревоги. То, что среднестатистичес­кий ребенок способен назвать все свои анатомические части, за исключением выделительных органов, тоже свидетельствует о тенденции подавлять импульсы и избегать запретной темы, чему ребенок научился от родителей.

На этой стадии важнейшей проблемой становится контроль над агрессивными чувствами. Фенихель сравнивает ее с пробле­мой сексуальных побуждений:

«Если они не могут найти удовлетворения в своей исходной форме, они способны трансформироваться, сменить свои объекты или цели, либо подчиниться вытеснению со стороны Эго, а затем снова проявиться разно­образными способами и под самыми разными масками» [95, р. 55—57].

Таким образом, задача родителей на этой стадии — направ­лять агрессию ребенка в такое русло, чтобы она не стала неже­лательным образом отложенной, замаскированной или заме­щенной. Поскольку предоставлять ребенку неограниченную сво­боду не менее вредно, чем излишне стеснять ее, следует помнить, что об этом говорит Хорни [149]. Не сами по себе фрустрации и депривации имеют критическое значение для развития ребенка, а обстановка, в которой они происходят. Фактически ребенок спо­собен вынести многое, если это происходит на фоне любви и за­ботливого отношения к нему.

Розензвейг[259] полагает, что есть три возможных способа спра­виться с возникшими агрессивными чувствами:

1) Экстрапунитшный. В данном случае враждебность направ­ляется вовне, на других людей или на предметы. Когда этот спо­соб становится доминирующим, человек может превратиться в «хронического критикана».

2) Интропунитивный. В таком случае прямая ответственность возлагается на самого себя, на себя направлен гнев и каратель­ные санкции в форме самокритики и самообвинений. Такие люди могут быть вечно извиняющимися, с излишней готовностью принять вину на себя.

3)  Инпунитивный. Агрессивный аспект в данной ситуации минимизируется. Когда этот способ становится доминирующим, человек может настолько преуменьшать свои агрессивные чув­ства и действия, что уже не в состоянии оценить их последствия для себя самого и для других.

Изложенные взгляды на связь между проблемами анальной стадии развития и позднейшими трудностями в сфере агрессии и фрустраций соответствуют классической гипотезе Фрейда. Новые течения в психоанализе при объяснении агрессивного поведения больше внимания уделяют вопросам социального научения. Фрейд использовал биологическуютерминологиюдля описания последствий при неправильном решении проблем с выделительными процессами; однако он сознавал, что социаль­ный микроклимат семьи в первые годы жизни человека высту­пает основой его поведения в дальнейшем. Например, ребенок на стадии зависимости учится, как чувствовать себя в безопас­ности, даже будучи беспомощным и слабым. Сходным образом на анальной стадии ребенок озабочен исследованием социаль­ного микроклимата в семье, когда выделительные процессы яв­ляются главным зримым аспектом этой проблемы развития.

Каждый из описанных выше способов совладания с агрес­сивными чувствами может быть уместен в определенных ситуа­циях. Роль родителей состоит в том, чтобы помочь ребенку по­нять, что иногда бывают виноваты другие, иногда он сам, а иногда его чувства просто преувеличены. Тогда ребенок получает воз­можность направлять свою агрессию или гнев в конструктивное русло.

Эриксон называет этот период независимости «стадией авто­номии» [93]. У ребенка развивается потребность быть независи­мым, однако он продолжает нуждаться в ощущении зависимости и в поддержке. С точки зрения развития у индивидуума способ­ности любить, ребенок на этой стадии нуждается в том, чтобы понять: его любят таким, какой он есть, даже «с грязной попой». Ему нужно узнать, что его ценят за его независимость точно так же, как за его зависимость.

Многие взрослые, обращающиеся к консультантам и психо­терапевтам, страдают от проблем контроля над своими агрес­сивными чувствами из-за неправильного родительского воспи­тания на этой ранней стадии развития. Психотерапия способна дать им отдушину в виде вербального выражения своей враждеб­ности без нанесения вреда окружающим. Интропунитивный индивидуум получает возможность заново оценить свои ощу­щения собственной неполноценности и ненависти к себе. Его привычная психосоматическая реакция закупоривать гнев в себе тоже может быть ослаблена. Психотерапия также помогает че­ловеку, чрезмерно часто ставящему себя в подчиненное или за­висимое положение, узнать о своем праве на агрессивные чув­ства и независимость.

Цель психотерапии — помочь взрослому человеку правиль­но распоряжаться своей агрессивностью. Благодаря психотера­пии он сможет узнать, что в определенных, особых обстоятель­ствах бывает уместно выразить свои агрессивные чувства. Он научится мириться с фрустрацией в допустимых пропорциях. В случае сильного раздражения, когда под угрозой оказывают­ся основы его индивидуальности, он может научиться претво­рять свою агрессию в конструктивные действия.

Стадия усвоения ролей (от 4 до 6 лет)

В возрасте от 4 до 6 лет ребенок испытывает потребность в еще большей свободе, соответственно своей возросшей по­движности и уверенному освоению в окружающем мире. Его любопытство и исследовательская активность распространя­ются во многих направлениях, и у него начинает проявляться совестливость, характер которой во многих решающих аспектах определяется тем, как к нему относятся его родители. Ин­терес ребенка к своим половым органам и к различию поло­вых ролей достигает пика. Естественным результатом его лю­бопытства становятся открытие приятного возбуждения, до­ставляемого мастурбацией, и игры с актуализацией мужских и женских социальных ролей, образцом для которых служат родители.

То, как родители реагируют на интерес ребенка к вопросам пола и к мастурбации, имеет большое значение для его само­уважения и позднейших ощущений в связи со своими сексуаль­ными импульсами и половой активностью. Родители и учителя не должны ни переоценивать, ни недооценивать половую ак­тивность ребенка. Зачастую страх наказания и страх кастрации, преодолевать которые в последующие годы помогает клиенту психотерапевт, восходят к детскому опыту стыда, упреков, уг­роз страшной кары за невинную сексуальную активность ребен­ка. Коль скоро родители понимают естественный ход развития ребенка и сами не проявляют по отношению к нему лишней чувственности либо крайнего ханжества и нетерпимости, у ре­бенка улучшаются шансы выработать здравые установки в во­просах секса и половых ролей.

Важным моментом развития на стадии усвоения ролей яв­ляется то, что ребенок признает свою принадлежность к соот­ветствующему полу благодаря процессу отождествления себя с родителем одного с ним пола. Родители служат образцом для формирования у ребенка понятий «мужское» и «женское». Для мальчиков естественно появление привязанности к матери, а для девочек — к отцу. Эту фазу любви Фрейд называет «эди­повой стадией». Если ребенок в своем развитии не перераста­ет эту исходную привязанность, говорят, что у него «эдипов комплекс» или, в случае девочки, «комплекс Электры». В этот период, который психоаналитики называют «романом семей­ной любви», родитель одного с ребенком пола зачастую рас­сматривается им как соперник в отношениях с другим роди­телем.

Важно, чтобы родители, проявляя понимание, помогли ребен­ку «успешно справиться» с этой стадией во избежание будущих проблем. Среднестатистический ребенок научится идти на ком­промисс и делить любимого родителя с родителем своего пола. Благодаря этому у ребенка развивается идентификация сродителем одного с ним пола. Это отождествление проявляется в интересе мальчика к тому, что делает отец, и в интересе девочки к занятиям матери.

Важный результат этого периода развития состоит в том, что у ребенка появляются высокая оценка своего пола и признание принадлежности к нему. Оптимальным дополнением к этому оказалось бы то обстоятельство, что родитель соответствующе­го пола — образец, достойный подражания. Если отец комфорт­но себя чувствует в своих мужских ролях, сын захочет быть муж­чиной, как папа, и не будет бояться этих ролей. Если мать сча­стлива в своих женских ролях, у маленькой девочки появится уважение, восхищение и желание быть похожей на нее.

Эриксон [93] называет период раннего детства «стадией инициа­тивы». При этом он имеет в виду, что ребенок движется в будущее. Ребенку на его пути взросления нужно, чтобы родитель того же пола, что и он сам, был с ним. Если эдипова ситуация была успешно раз­решена, мальчик отождествляет себя сотцом, считает себя агрессив­ным и властным в своем подходе кжизни. Девочка, подражая мате­ри, стремится стать приятной, привлекательной и выработать неди-рективные подходы кжизни.

Желательные гетеросексуальные отношения вероятнее все­го появятся в итоге, если во время ролевого периода влечение ребенка к родителю противоположного пола воспринимается тем естественно и непринужденно. В подростковом возрасте, когда так важно установить хорошие гетеросексуальные отно­шения, предпосылки для «симпатии» к представителям проти­воположного пола, заложенные в раннем детстве, дадут свой результат.

На протяжении этой стадии усвоения ролей и расширения инициативы родители должны осуществлять практический кон­троль, который, соответственно, поможет ребенку в развитии собственной совестливости. Тип и качество этого родительско­го контроля, являющегося для ребенка внешним, окажут важ­ное влияние как на внутренний контроль, то есть на совесть, который разовьется у ребенка, так и на то, в каких направлени­ях будет распространяться его инициатива.

Фромм [115, р. 157] полагает, что конфликт этой стадий вы­зван в первую очередь не сексуальным соперничеством, а являет­ся результатом негативной реакции ребенка на родительский ав­торитет. Это борьба между свободой и непосредственностью ребенка, с одной стороны, и ожиданиями и авторитетом родителей, иногда иррациональным, — с другой.

Как указывалось в главе 2, непосредственность и независи­мость являются характеристиками зрелой личности, и если ре­бенок наэтой ранней стадии потерпел поражение в своей борьбе засвободу, вполне вероятно, что тем самым будут созданы пред­посылки для проявления в его дальнейшей жизни невротичес­кой покорности. Излишняя покровительственность или нега­тивное, отвергающее отношение могут усложнить продвижение ребенка через эту стадию детства. Родители могут способство­вать развитию совестливости, сочетая похвалы и наказания, в которых проявляется понимание ими ребенка. На этой стадии ребенок сможет узнать, что любовь не всегда выражается в лас­ковом и заботливом отношении к нему, но иногда и в наказании. Родители могут поощрять в ребенке любознательность, воспри­имчивость, готовность встретиться с чем-то неизвестным и от­крытость для новых решений. Они могут дать ребенку позитив­ный тип совести, суть которого состоит в том, что в очерченных пределах на свои импульсы вполне можно полагаться и следо­вать им. Однако родители также могут убить в ребенке любозна­тельность, заглушить инициативу и сформировать у него кара­тельный тип совести, которая запрещает доверяться импульсам. Развитие совести происходит, скорее, за счет тонких, недирек­тивных методов, а не силы. По-видимому, больше всего способ­ствует этому личный пример, тип поведения, который родители демонстрируют ребенку, и то, как они с ним общаются в повсед­невных семейных отношениях.

Булер [47] рассматривает период от 5 до 8 лет как стадию за­дач, на которой ребенок учится работать с предметами. Если при­сутствуют здравая родительская забота и интерес, у ребенка раз­вивается «сознательность в задачах», то есть чувство ответствен­ности за свои задачи. Именно по этой причине важны развивающие занятия в детских садах. Ребенок может творчески заниматься созиданием и чувствовать свои этические обязатель­ства в отношении результатов этого процесса, как и в отношении других своих занятий.

Некоторые выводы о развитии личности в раннем детстве

В психотерапии и консультировании появляются три глав­ные проблемы развития, которые предстоит разрешить клиенту: 1) выражение чувств любви и зависимости; 2) регулирова­ние враждебных и агрессивных чувств; 3) менеджмент сексу­альных напряжений. Каждая из них уходит своими корнями в , первые шесть лет жизни. Истоки способности любить лежат в стадии зависимости, когда ребенок получает от родителей лю- i бовь и безопасность и учится тому, чтобы полагаться на дру-; гих. На этой же стадии он, по-видимому, учится выражать сво­его рода чувства привязанности. На стадии независимости ре- : бенок усваивает, что он располагает собственными силами и возможностями, а также, что он способен справиться со свои­ми первыми фрустрациями. Если родителям удается проявлять'! мудрость по отношению к вспышкам эмоций и агрессивности, ; ребенок получает в свое распоряжение средства для того, что-бы в последующие годы жизни приемлемым образом регулиро- ! вать свои агрессивные тенденции. И наконец, на стадии усво-:; ения ролей формируются эффективные модели взаимоотноше- ' ний с представителями противоположного пола, благодаря чему в последующие годы становятся возможны удовлетворитель-': ные гетеросексуальные отношения. Половая самоидентифика­ция и усвоение соответствующих ролей протекают, по всей ви-димости, наиболее успешно, когда мать и отец могут служить < достойными подражания образцами женских и мужских ка- . честв.                                                                                            ,.

Стадия конформизма (от 6 до 10 лет)

От 6 до 10 лет происходит важный процесс консолидации трех предыдущих стадий развития, в связи с чем Фрейд говорит о «ла­тентном периоде», так как сексуальные влечения вэто время слов­но бы дремлют в ожидании своего пробуждения на следующей стадии. Геселл [120] часто сравниваетразвитиесраскручиваюшей-ся спиралью. На средней стадии детства витки жизненной спира­ли заметно расширяются. По словам Хэвигерста, существуют три направленных вовне силовых вектора:

«Имеют место стремление ребенка уйти из дома в компанию сверст­ников, физическое стремление в мир игр и занятий, требующих нейро-мускульных навыков, а также интеллектуальное стремление в мир взрослых понятий, логики, символики и общения» [140, р. 25].

Ребенок впервые вступает в мир, где нет абсолютного доми­нирования родителей и других членов семьи; он на долгие часы остается «сам по себе». У него появляется ответственность перед

иными авторитетами, отличными от родительского, — факт, спо­собный создать больше проблем для родителей, нежели для са­мого ребенка. Необходимость поступить в школу внезапно пе­ребрасывает ребенка в общество сверстников, по отношению к которым ему предстоит научиться конформизму, поскольку он должен с ними общаться и уживаться. Выбор друзей теперь не ограничен ближайшим домашним окружением ребенка; его ин­теллектуальные и культурные запросы значительно расширя­ются. Круг интересов девятилетнего ребенка велик и разнообра­зен: игрушки, всевозможные хобби, художественная самодея­тельность, рукоделие, спорт, игры и другие групповые виды деятельности.

В сфере социальной активности мальчики имеют преимуще­ство перед девочками благодаря образованию у них тесно спаянных компаний. На. седьмом и восьмом году жизни имеет место естественная «гомосексуальная стадия», на которой маль­чики проявляют интерес к таким организациям, как «Христи­анская ассоциация юных мужчин», «Бойскауты-волчата», «Ин­дейские проводники». Образование своих компаний удевочек в нашей культуре в целом не поощряется, хотя общество сверст­ников заметно влияет на них в аспекте «конформизма-нонкон­формизма».

Дети обоих полов продолжают усваивать соответствующие роли, причем больше интересуются делами своего пола, неже­ли противоположного. Различия в половых ролях становятся для них более явными, и они ревностно подражают поведению своих друзей не только в данной сфере, но и в других. В этот период исследуются и усваиваются многие новые и разнооб­разные типы поведения, связанные с половыми ролями.

На стадии конформизма ребенок по-прежнему нуждается в любви, понимании, разумной дисциплине в сочетании со сво­бодой инициативы. Как и на предыдущих стадиях, родители могут создать благоприятные условия, в которых у ребенка бу­дут богатые возможности для научения и экспериментов в об­ласти самых разных дел и человеческих взаимоотношений, а также для того, чтобы проникнуться ощущением принадлеж­ности к группе большей, чем его семья. Или же родители по­средством ненужных ограничений, равнодушия, огорчений могут зафиксировать ребенка на тесной орбите фрустраций, на которой он будет ощущать себя не таким, как все остальные. Здесь его расширяющийся потенциал может быть сдав­лен и закреплен на этой стадии развития.

Переходная стадия (предподростковый возраст — от 10 до 13 лет)

В предподростковом возрасте — от 10 до 13 лет, — который Булер [47] не случайно называет переходным возрастом, мир ребенка переживает катаклизм. Два главных скачка в разви­тии, происходящие в этот момент, связаны со стремлением ре­бенка вырваться из семейной доминантной сферы и с созрева­нием половых функций. Для его поведения зачастую харак­терны раздражительность, беспокойство, перепады настроения, грубость и разные выходки, истощающие терпение окружаю­щих. Он часто говорит о бегстве — это симптом его стремления вырваться из-под опеки семьи. У него также начинают про­буждаться гетеросексуальные интересы. Его способность лю­бить, которая до сих пор была отмечена чертами зависимости, отождествления и нарциссизма, начинает развиваться в на­правлении той зрелой любви, которая обсуждалась в начале данной главы. Фромм [113] описывает этот период как переход от нарциссизма к зрелой любви, проявляющейся взаботеонуж-дах других.

Еще одна важная характеристика переходного периода — ярко выраженное ощущение своей обособленности и индивиду­альности, типичное для предподросткового возраста. Ребенок полнее осознает себя в качестве личности, существующей от­дельно от родителей. Родительская любовь на этой стадии луч­ше всего проявляет себя в готовности предоставить ребенка са­мому себе и уважать его развивающуюся индивидуальность. Страхи и чувство вины, сохранившиеся у родителей от их собст­венного предподросткового периода, заставляютихтревожить-ся за своих детей и тем самым мешают им ослабить бразды эмо­ционального контроля, позволить ребенку обрести свою инди­видуальность.

Синтетическая стадия (подростковый возраст — от 13 до 20 лет)

С началом полового созревания, вскоре после 10 лет, детство кончается, и начинается юность. В связи с быстрым ростом тела и созреванием гениталий подросток имеет дело с происходя­щей внутри него революцией. Поскольку номинально он при­ближается к возрасту взрослой ответственности, он подвергается возрастающему нажиму и ограничениям, идущим извне. На этом фоне подросток заново переживает свои ранние конфликты и встречает новые конфликты в своем стремлении найти себя и свое место в жизни.

Физическое развитие в подростковом возрасте происходит асинхронно, то есть у каждого индивидуума различаются скоро­сти изменения различных параметров тела, таких как рост, вес, измеряемые объемы, длина верхних и нижних конечностей, шеи и т. п. Более того, половые особенности развития порождают спе­цифические проблемы. Результаты исследований Шаттлуорта [279] свидетельствуют о почти двухлетнем разрыве между возрас­том наибыстрейшего роста у мальчиков и девочек. Средний воз­раст наибыстрейшего роста у девочек— 12,6 лет, а у мальчиков — 14,8лет. Шаттлуорт обнаружил, что в возрасте около 13лет девоч­ки выше и тяжелее мальчиков. Далее, внутри каждой половой груп­пы возможны различия в возрасте наибыстрейшего роста. На­пример, у некоторых мальчиков пик в изменении роста прихо­дится на 12 лет, тогда как другие достигают его только в 17-летнем возрасте.

Эти индивидуальные и широко варьирующие графики раз­вития порождают многие новые проблемы и усугубляют уже су­ществующие. Эриксон [93] называет ранний подростковый воз­раст «стадией идентификации», когда одна из основных про­блем, как представляется, связана с сомнениями относительно собственной сексуальной идентификации. Асинхронное изме­нение параметров тела, индивидуальные различия в возрасте на­ибыстрейшего роста в пределах каждой половой группы, а так­же различие в возрасте наибыстрейшего роста между полами вносят дополнительный вклад в чувство неуверенности относи­тельно своей половой идентификации. Чувство своей неадек­ватности, возникающее из-за «неуклюжести» асинхронно рас­тущего тела, хорошо известно. Многие подростки становятся мишенями шутливых замечаний со стороны как взрослых, так и сверстников. Они с тревогой смотрят на свое отражение в зер­кале, отмечая неожиданные отклонения в своем облике, в про-порцияхразличных частей тела. Они становятся привередливы­ми, придавая слишком большое значение одежде и поведению, которые помогли бы им идентифицироваться со сверстниками. Подростки с поздним физическим развитием нередко избегают пользоваться общественными душевыми и отказываются отдругих занятий, где недостатки их телосложения могутбыть выстав­лены на обозрение, из-за ощущения своей физической неполно­ценности. Мальчики, которые не выдерживают физического со­ревнования, неуклюже выглядят во время занятий физкультурой и спортом, зачастую тревожатся из-за недостатка у себя мужест­венности.

Различие между полами в скорости развития имеет тенден­цию разделять мальчиков и девочек одной и той же возрастной группы. Например, девочки 7-8 классов обычно предпочитают компанию мальчиков 9—10 классов, поскольку мальчики их возраста все еще остаются «мальчиками», тогда как сами они уже превратились в юных женщин. Успешные гетеросексуаль­ные «свидания» в возрасте от 12 до 15 лет представляются наи­лучшей поддержкой, помогающей подростку преодолеть барьер сомнений и перейти к стабильным гетеросексуальным отноше­ниям, однако это с большим успехом достигается непрямым си­туативным манипулированием, нежели прямым форсировани­ем. Наш профессиональный опыт показывает, что подростки впадают в гомосексуальную панику, когда ощущают серьезную угрозу своей сексуальной уверенности. Особенно это характер­но для ситуаций, когда их отвергают представители противопо­ложного пола.

По оценке Клопфера [173], примерно половина всех клиен­тов мужского пола испытывают тревогу относительно своей го­мосексуальности. Результаты исследований Кинсея [168] пред­полагают, что приблизительно каждый третий мужчина имел гомосексуальный опыт. Гомосексуальная паника, которая ох­ватывает некоторых подростков в возрасте между 12 и 15 годами, обусловлена несколькими факторами: 1) тревож­ные сомнения в своей гетеросексуальности; 2) потребность про­демонстрировать мужские достоинства, проявить себя через за­нятия мастурбацией; 3) возможности для гомосексуальных опытов, возникающие в компаниях.

Психотерапия в состоянии снять обычную подростковую го­мосексуальную тревогу посредством ее вербализации и оказания помощи подростку в осознании того факта, что это составная часть нормального развития в его возрасте. Например, исследу­ются истоки проблемы, чтобы определить, каким образом муж­ские качества сделались малопривлекательными, или она соот­носится с проблемами развития в средней стадии детства или в эдиповом периоде. Если отношения с матерью не были удовлетво­рительными из-за ее холодности или чрезмерной опеки, ребенок может отстраниться от нее. А если в то же самое время отец выказы­вает много любви, то ребенок может отказаться от нормального эди­пова соперничества с отцом в пользу полной противоположности первого. В таком случае подросток, возможно, попытается навя­зать матери отцовскую роль и получить материнскую любовь от отца. Как представляется, предпосылки для подобных проблем формируются в возрасте 4—6 лет, а затем они как бы воспроизво­дятся в период полового созревания.

По мере приближения молодого человека к возрасту взрос­лой ответственности, возникают многочисленные и усиливаю­щиеся внешние требования и ограничения, которые усложня­ют поиск себя и своего места в жизни. Наша культура возлагает на молодых людей серьезные обязанности. Перечислим неко­торые из этих требований и способов их выполнения:

1.  Молодой человек должен найти себе постоянную работу. Здесь ему могут помочь консультанты, имеющие подготовку в области профориентации.

2. Он должен принять решение о своем дальнейшем образо­вании и обеспечить его выполнение. Это осложняется его зави­симостью от родителей в годы учебы.

3. Он должен разорвать эмоциональные связи с родительской семьей. Мудрые родители поощряют постепенный переход ре­бенка к самостоятельности, так как это способствует взросле­нию. Марку Твену приписывают высказывание, что в 13 лет он обнаружил удивительную тупость своего отца; однако, как он заметил к двадцати годам, отец успел поумнеть и многому на­учиться.

4. Он должен выбрать себе спутницу жизни. В нашей культу­ре основой для такого выбора являются «романтическая лю­бовь», сильные возвышенные чувства, когда индивидуум ощу­щает, что «это она». В действительности романтическая любовь представляет собой переживание маниакально-иллюзорного типа с ярко выраженными элементами проекции. Образ иде­альной возлюбленной (или возлюбленного) проецируется на обычного человека, истинный характер которого при этом ис­кажается. В конце концов супругам предстоит осознать невро­тическую сущность романтической любви, иначе их брак мо­жет кончиться крахом.

В дополнение к перечисленным требованиям наша культура налагает на молодых людей ряд затрудняющих жизнь ограниче­ний:

1. Родители располагают различными юридическими форма­ми власти над молодым человеком, пока он не достигнет 21 года. Поскольку родители чувствуют свою ответственность! за его поведение, возникает множество неприятных моментов; Для молодого человека это означает неустранимый конфликт; он хочет быть зависимым, чтобы о его нуждах заботились, и все же претендует на все привилегии, которые дает независимость.

2.  Молодой человек зависит от родителей в финансовых во­просах, ему требуется их материальная помощь для получения образования. В конце рассматриваемой стадии (в 18—20 лет) юноши и девушки физически созрели для брака, но не готовы к нему в финансовом отношении.

3.  Запреты на сексуальное удовлетворение являются источ­ником конфликта. Юноша в 18 лет достигает пика сексуально­го влечения, но общество не позволяет ему получать удовлетво-1 рение до вступления в брак. Молодые люди отчаянно хотят уз-4 нать решение проблемы, но им трудно что-либо посоветовать.fi Кое для кого мастурбация служит тем средством снятия напря­жения, единственно известным вредным последствием которо­го является чувство вины, развивающееся в связи с реальным или воображаемым родительским наказанием, строгим пори­цанием или неодобрением.

При таких требованиях и ограничениях юность естествен­ным образом становится периодом восстаний. Психоаналити­ки полагают, что в юности индивидуум заново переживает свои ранние психосексуальные проблемы. У него есть потребность в своей зависимости и в оральном заполнении, о чем свиде­тельствуют, например, стремления жевать резинку, курить, много говорить. Он нуждается в независимости, часто упря­мится, скаредничает, интересуется «грязными анекдотами». У него сильный интерес к гениталиям; он мастурбирует, а так­же проявляет склонность к нарциссизму и эксгибиционизму. Кажется, что юноша готов объявить себя самостоятельным, даже если это причинит боль ему и окружающим. И родители, и сам молодой человек нуждаются в указании нато, что разви­тие самостоятельности непременно должно иметь место, коль скоро юноша собирается стать взрослым. Этот процесс может стать гораздо менее болезненным для всех участников, если инсайтбудет достигнут раньше, чем пуститкорни взаимное не­понимание.

В конце рассматриваемой стадии начинается период взрос­лой ответственности при недостаточном знании, как эту от­ветственность нести; поэтому данная стадия характеризуется «коллизиями» между ретроспективой и перспективой. Булер [47] усматривает в этом периоде синтез четырех предыдущих стадий развития. Молодой человек осваивается в сфере своих отношений с объемлющей социальной системой. Ему нужно выяснить свою религиозную позицию, сменить семейный кругозор на мировоз­зрение вселенского масштаба и осознать собственные потенциаль­ные возможности в этом мире.

Булер, возможно, в большей степени, чем любой другой пси­холог, занималась проблемами юности как периода, когда че­ловек впервые задумывается над вопросом: «А для чего все-таки дается жизнь»? Юноша впервые рассматривает свою жизнь как единый путь от рождения до смерти. Он не только смотрит впе­ред, но и оглядывается назад, на свою биографию, чтобы обре­сти перспективу.

Если вопрос «Для чего?» делает этот период жизни таким трудным, напряженным и запутанным, то именно найденные в это время ответы придают смысл всем последующим отрезкам жизненного пути. Взаимоотношения, .складывающиеся во вре­мя консультирования и психотерапии, наряду с иными ин­ституционными взаимоотношениями в церквях и молодеж­ных организациях предоставляют молодому человеку идеаль­ную возможность найти первые ответы на озадачивающие его жизненные вопросы.

Юность приближает расцвет зрелой способности любить у тех молодых людей, которые благополучно заменили идеализирован­ный образ своих родителей реальностью. Молодой человек учит­ся принимать идею, связанную с тем, что он может одновременно любить и ненавидеть одного и того же человека, что люди имеют свои недостатки, анетолькодостоинства. Если между потребно­стями в зависимости и независимости установилась здравая про­порция, у юноши (девушки) появляются предпосылки для того, чтобы искать себе пару — человека, с которым можно будет разде­лить свою жизнь на реалистической и удовлетворительной осно­ве баланса между тем, что он получает, и тем, что он отдает. Молодыелюди могут получать интересующую их информацию из со­ответствующей литературы. Книга Баруха о тинэйджерах [21] — одна из многих, которые можно здесь рекомендовать.

Стадия экспериментирования (от 20 до 35 лет)                               .

Булер рассматривает период от 20 до 35 лет как «вторую ста-» j дию проверок», подобную той, что имеет место в возрасте от! 8 месяцев до 4 лет. Молодой человек, впервые полностью пре-. | доставленный самому себе, исследует сферы любви и профес-^ сиональной деятельности. Поскольку выбор партнера и выбор* | профессии — два самых трудных шага в жизни, для их осуще-it ствления выбора необходим некоторый опыт. Зачастую моло-! дые люди слишком быстро определяются в этих сферах. Роди­тели и консультанты могут противодействовать импульсивным решениям, помогая молодому человеку получить опыт во взаи­моотношениях с различными партнершами и исследовать не­сколько вариантов трудоустройства.

На протяжении этой экспериментальной стадии — стадии начала взрослой жизни — молодые люди переживают множест­во важных событий и жизненных поворотов, которые Хэвигерст описывает следующим образом:

«Начало взрослой жизни... обычно включает в себя вступление в брак, первую беременность, первую серьезную и постоянную работу, первые болезни детей... и первые переживания за детей, пошедших в школу. Если у людей появляется мотивация учиться, причем учиться быстро, то именно в такие периоды» [140, р. 257].

В отношении перечисленных событий небезынтересно, что формальное образование мало что дает для подготовки взрос­лого человека к основным важным задачам личностного разви­тия. Хэвигерст рассматривает такие задачи как цели, на кото­рые было ориентировано предыдущее образование. Выпускной экзамен принимает позднее сама жизнь. Тот факт, что многие на этом экзамене проваливаются, свидетельствует о большой потребности в повторном обучении с помощью психотерапии.

Хэвигерст полагает также, что начало взрослой жизни — пе­риод стрессов, так как этот жизненный отрезок характеризуется переходом от общества с возрастной градацией к обществу с гра­дацией по социальному статусу. «В обществе взрослых престиж и влияние зависят не столько от возраста, сколько от умений, силы, мудрости и родственных связей...» [140, р. 258].

Выбор партнера для брака — одна из самых беспокойных задач, встающих перед людьми в начале этого периода, при­чем возможность оказать помощь у родителей или учителей невелика. Тем не менее кое-что может быть сделано благодаря групповым занятиям по вопросам брака и семьи и предбрач-ным консультациям. Индивидууму, не состоящему в браке, приходится испытывать огромное социальное давление. Он становится объектом излишнего внимания и тонких насме­шек, а также неуклюжих попыток сватовства. Если молодому человеку не удается подыскать подходящую кандидатуру в школе или колледже, возникает вопрос, в каких местах мож­но встретить потенциального партнера для брака. Таким мес­том нередко становятся близлежащие коктейль-бары, однако они чреваты вполне понятными опасностями. В городах про­цветают клубы одиноких сердец, но подобные агентства за­частую ненадежны. Кроме того, существует серьезная про­блема, связанная с сексуальным поведением. Например, сле­дует ли целоваться и обниматься на первом же свидании? Допустима ли половая жизнь до брака? Какие методы предо­хранения эффективны? Групповая терапия зачастую позво­ляет молодым людям совместно искать решения подобных проблем. Под руководством мудрого учителя или психотера­певта такие группы зачастую находят ответы, удовлетвори­тельные с точки зрения социальных, индивидуальных и ду­ховных запросов.

В здоровых супружеских отношениях должна возникнуть гар­мония эротической и зрелой любви. В здоровых сексуальных отношениях кульминацией является оргазм — конвульсивная разрядка напряжения, которая, согласно Эриксону, «снимает враждебность и потенциальную агрессию, вызванные антаго­низмом мужского и женского начал...» [93, р. 230]. «Удовлетво­рительные сексуальные отношения тем самым делают секс ме­нее навязчивым, гиперкомпенсацию менее необходимой, садо­мазохистский контроль излишним» [93, р. 231]. Далее Эриксон относит секс к поглощающей его сфере любви и характеризует следующим образом: «1) обоюдный оргазм; 2) слюбимым чело­веком; 3) противоположного пола; 4) с которым есть возмож­ность и желание проявлять взаимное доверие; 5) и с которым есть возможность и желание регулировать продуктивные (труд), репродуктивные (секс) и непродуктивные (отдых) циклы деятельности; 6) для того, чтобы создать условия для удовлетвори­тельного развития и для рождения потомства» [ 93, р. 230].

Поддержание здоровых супружеских отношений — сложная проблема. Важный аспект ее решения состоит в том, чтобы су­пруги осознали: брак — это не слияние двух жизней; каждый из супругов должен признать потребность другого сохранять в здра­вых пределах свою независимость. Философ Гибран в книге «Пророк» сравнивает здоровый брак со столпами храма. Вверху они соединяются; но при этом сохраняют свою обособленность.

К проблемам беременности и рождения детей не следует от­носиться беспечно. Дети зачастую появляются случайно, а не в результате сознательного решения, и способны создать для молодых людей немало психологических проблем. Существу­ет также и вопрос сохранения или прерывания беременности. Добровольный аборт часто является темой психотерапии. Во время беременности возникает много тревог, таких как сомне­ния в возможности родить здорового ребенка, переживания, связанные с проблемой грудного вскармливания и предпола­гаемой реакцией на беременность со стороны родных и дру­зей, и т.д.

Современная культура создает еще одну проблему, предла­гая молодой жене две противоречивые роли — домашней хо­зяйки и работающей женщины. Если она захочет совместить обе эти роли, то ей будет достаточно трудно в них преуспеть.

Угроза развода нередко отравляет жизнь молодых людей на этой стадии. Зачастую это не способ решения проблем, а про­сто указание на симптомы плохой личной адаптации. У разве­денных имеется большинство тех же проблем, что и у нежена­тых и незамужних, плюс много дополнительных. Одну из глав­ных трудностей составляют финансовые вопросы, например — как содержать две семьи на единственную зарплату. Разведен­ная женщина, как правило, должна подчиниться необходимо­сти пойти работать. Кроме того, ей приходится переносить об­щественное порицание. Разведенные по-прежнему считаются чем-то вроде социально неполноценных людей. Секс — еще одна проблема, так как разведенная женщина, как правило, рас­сматривается в качестве «законной добычи». Такие организации, как «Общество анонимных разведенных», могут принести поль­зу, но они не в состоянии удовлетворить все потребности нуж­дающихся в помощи по поводу перечисленных проблем.

В нашей культуре возраст 29 лет имеет для женщин особое зна­чение. Существует много шуток насчет того, что женщинам разре­шено оставаться в возрасте 29 лет доброе десятилетие. Проблемой становятся первые признаки физического увядания, атакже появ­ление излишнего веса. И все же, согласноданным Кинсея [167], на этот возраст приходится пик интереса к сексу. У мужчин же эти годы связаны с максимальной профессиональной производитель­ностью, и они уже не уделяют женщинам столько внимания, сколько в годы поиска жены.

Акцент нашей культуры на профессиональной продуктив­ности и достижениях порождает опасную тенденцию: стара­ние мужчин доказать свою мужественность конкурентным спо­собом. Мужчины в этом возрасте стремятся одержать победу и зачастую доводят себя до предела, доказывая, что они не «сла­баки». Приведенный ниже перечень представляет собой опи­сываемый Крэмптоном типичный набор опасных способов злоупотреблять своим здоровьем у мужчин:

1. Он скрывает недомогание. Когда у его жены случается обложной на­сморк, он настаивает, чтобы она не выходила из дому, отлежалась в тепле, позвонила доктору и забросила все домашние дела. Но когда он сам силь­но простужен и очень плохо себя чувствует, он старается работать больше, чем когда-либо, и очень этим гордится. Он подстегивает себя с помощью кофе, аспирина и алкоголя. Он ворчит, брюзжит и уверяет, что не болен, а после всего этого хвастается, что ни единого дня не провел в кровати.

2. Он отрицает усталость. Он слишком горд, чтобы признать, что «насто­ящий мужчина» может иногда испытывать усталость... Подобных ему — ты­сячи. Он счастлив, когда о нем говорят: «Джим не встает из-за рабочего стола по двадцать часов в день». Когда он принуждает себя веселиться на вечеринке, хотя ему бы уже давно следовало быть дома, в постели.

3. Он маскирует свои эмоции. Умение сдерживать слезы, отрицать страх, скрывать чувства унижения, разочарования и смятения — еще одно непо­сильное бремя, которое взваливают на себя такие мужчины... Невозможно даже представить себе, какой огромный вред для нервной и эмоциональ­ной стабильности приносит такое обилие жестоко подавленных чувств.

4.  Он игнорирует хронические болезни. Ведь многие мужчины, став­шие в 55 лет инвалидами из-за сердечно-сосудистых проблем, признают­ся, что первый предупреждающий «звоночек» услышали лет двадцать на­зад. У них были одышка, боли, головокружение. «Я, конечно, испугался, но заставил себя забыть об этом. По-моему, я тогда знать ничего не хотел о том, что у меня что-то может быть не в порядке» [71, р. 8—12].

В литературе проблемам молодых людей, как правило, не уде­ляется должного внимания. Однако в период от 25 до 35 лет про­блем достаточно много. Хэвигерст[140] называет его периодом максимального одиночества, поскольку самые важные в жизни задачи приходится выполнять, располагая минимальным вни­манием и поддержкой со стороны окружающих. В силу своего ясного осознания проблем, общей образованности и языкового развития, достаточного, чтобы выразительно формулировать свои идеи, эта возрастная группа, как представляется, может извлечь из психотерапии и консультаций больше пользы, неже­ли все остальные.

Стадия консолидации (от 35 до 50 лет)

В возрасте около 35 лет мужчина вступает во второй основ­ной этап своей жизни, о котором говорилось в начале данной главы. В первую половину жизни точки приложения его энер­гии, его интересы и ценности оформились в соответствии с его личной и социальной средой обитания. Среднестатистический мужчина добивается своих профессиональных целей к середине четвертого десятка лет и достигает некоторой финансовой ста­бильности. Для женщины же открывается новый период свобо­ды, так как повзрослевшие дети уже не требуют от нее столько внимания.

Если задуматься о многочисленныхтребованиях, предъявляе­мых к взрослому мужчине среднего возраста, нередко уже огра­ничившему свой творческий потенциал, с помощью которого он мог бы им соответствовать, не приходится удивляться, что у мно­гих несчастливых людей проявляются проблемы, описанные О'Келли и Маклером:

«То, что параноидальные идеи о вероломстве и дискриминации со стороны вышестоящих настолько распространены, и то, что это ра­сстройство встречается, главным образом, начиная с возраста 35 лет и старше, предполагает валидность данного механизма для объяснения та­ких параноидальных иллюзий. Именно в среднем возрасте индивидуум впервые испытывает трудности конкуренции — в сексуальной сфере и на своей работе — с теми, кто моложе него. Для многих индивидуумов признание того факта, что возраст приносит с собой спад в некоторых разновидностях адаптивного потенциала, - признание слишком горькое, чтобы на него пойти; гораздо легче искать причины своей неадекватности во внешних обстоятельствах [225, р. 299].

«Как представляется, для психического здоровья мужчины, пе­реходящего ко второму этапу жизни, основополагающее значе­ние имеет то, чтобы он переориентировал точки приложения сво­ей энергии и свои ценности в направлении, способном до конца жизни оставаться удовлетворительным для него самого и его се­мьи. Он должен снова, как и в ранней юности, заглянуть внутрь себя и задать вопрос: «Для чего?». Юнг, возможно, выразитель­нее, нежели остальные авторы, говорит о необходимости переоцен­ки ценностей для сохранения и улучшения психического здоро­вья на предстоящие годы:

Мы видим, что на этой стадии жизни —от 35 до 40 лет— подготавлива­ется важное изменение в человеческой психике... Точно так же, как ин­фантильный индивидуум отшатывается от неизвестности, встречающейся в мире вообще и в человеческом существовании в частности, взрослый че­ловек отшатывается от.второй половины своей жизни.

Чтобы точнее охарактеризовать это, мне придется взять в качестве срав­нения дневной путь солнца. Утром... солнце начинает свой невидимый путь к зениту... В момент полудня начинается снижение. И это снижение под­разумевает обращение в свою противоположность всех идеалов и ценнос­тей, которые так сияли утром.

...Мы не можем жить в послеполуденный период жизни согласно про­грамме утра жизни — ведь то, что утром было великим, вечером станет ма­лым, и то, что утром было истинным, вечером станет ложным.

Для человека юного это едва ли не грех (уж во всяком случае опас­ность) — чрезмерно заниматься самим собою; для пожилого человека это обязанность и необходимость — уделять самому себе самое серьезное вни­мание. Щедро одарив мир своим светом, солнце прячет лучи, с тем чтобы светить для самого себя. Вместо того чтобы поступать точно так же, мно­гие старые люди предпочитают превратиться в ипохондриков, скряг, докт­ринеров, апологетов былой или вечной юности — все это жалкие суррога­ты, выбранные вместо подлинного озарения самого себя, но это и неизбежные следствия того заблуждения, что во вторую половину жизни следует руководствоваться теми же принципами, что и в первую ее поло­вину [161, р. 120-125].

Ужас, с которым мужчина встречает свои поздние годы, виден по феноменальному успеху шутки Джека Бенни о том, что ему «тридцать девять». Возраст тридцати девяти лет для мужчин пред­ставляется таким же критическим, как двадцать девять лет для женщин. В сорок лет мужчины и женщины ощущают, что они «пересекли черту» и больше не молоды. Многие мужчины и женщины не могут смириться с этим фактом и проходят через фазу интенсивных сексуальных экспериментов и отчаянных стараний выглядеть и вести себя как молодые. Юнг считает, что сорокалет­ние создают для консультантов и психотерапевтов особую про­блему:

«Возьмем в качестве примера самый ординарный и часто задаваемый вопрос: "Каков смысл моей жизни и жизни вообще?" Сегодня люди уве­рены, что они слишком хорошо знают, каким будет — или, вернее, каким должен быть — ответ священника на этот вопрос. Они улыбнутся при одной мысли об ответе философа, и уж совсем немногого, как правило, ждут от врача. Но вот от психотерапевта, который анализирует подсозна­ние, несомненно, можно чему-то научиться. Возможно, в глубинах чело­веческой психики он раскопал среди прочего такое откровение о смысле жизни, которое дорогого стоит! Длялюбого серьезно мыслящего человека облегчением будет услышать, что психотерапевт тоже не знает, что ска­зать. С такого признания нередко и начинается доверие к нему пациен­та» [161, р. 267].

Однако эта мучительная проблема не отпускает психотерапевта и консультанта. Юнг говорит: «Именно поэтому мы, психотера­певты, вынуждены заниматься проблемой, которая, строго гово­ря, относится к ведению богословов» [ 161, р. 268]. Итак, хотя пси­хотерапевт не знает ответа, он должен знать сам вопрос, который люди задают себе, и некоторые ответы на него, которые они обыч­но находят.

Процесс консультирования и психотерапии, описываемый в следующей главе, не имеет специфических отличий для людей данной возрастной группы. Однако долгая работа Юнга с людь­ми, вступившими во вторую половину жизни, предполагает всю важность того, чтобы упомянутый процесс помогал индивидууму найти действеннуюфилософиюжизни. Развитие плодотворной и творческой индивидуальности, одна из целей психотерапии, до­стигается нелегко. Юнгтак комментирует этот вопрос: «Нелегкое дело — вести образ жизни, выстроенной в подражание Христу, но невыразимо труднее прожить свою жизнь так же истинно, как Христос прожил свою» [161, р. 273]. Это могло бы стать важней­шей целью психотерапии.

Любовь на ранних фазах второй половины жизни, по-види­мому, лучше всего можно описать словом «уважение». Под этим подразумевается способность всецело и до конца признавать индивидуальность другого человека. В браке, в частности, это предполагает уважение неповторимых качеств супруги или су­пруга: партнеры достигли состояния такой личностной безопас­ности, что у каждого из них есть собственная индивидуальность, собственный стержень, собственная жизнь; и все же каждый способен относиться к другому без доминирования и эксплуа­тации.

Стадия инволюции (от 45 до 60 лет)

В возрасте от 40 до 50 лет у женщин и от 45 до 60 лет у муж­чин иногда возникает депрессия того типа, который называют «инволюционной меланхолией». У женщин она встречается во время менопаузы, климактерического периода. Мужчины за­частую переживают депрессию, когда отмечают упадок своей репродуктивной способности. Результаты исследований пред­полагают, что подобные реакции вызваны не эндокринными расстройствами или другими органическими изменениями, а психологическими проблемами, связанными с этим периодом жизни [95].

Булер [47] сравнивает период менопаузы с периодом взросле­ния. На обеих стадиях происходяту индивидуума физиологичес­кие и психологические метаморфозы, изменение его образа жиз­ни с последующей выработкой самооценки.

На стадии инволюции человек может ощущать, что уже ми­новал период наибольшей продуктивности, и что многие замыс­лы, идеалы и цели уже никогда не будут им реализованы. Жен­щины, в особенности, ощущают, что их красота быстро увядает, а их неспособность рожать детей заставляет их считать, что жизнь прошла. Старые конфликты, успешно вытесненные во время взросления, зачастую возвращаются.

Берглер [28] описывает этот период среднего возраста у муж­чин как их «вторую юность». Мужчина начинает чувствовать, что он всеми забыт, что его роль кормильца семьи воспринимается как должное и что его безопасности в профессиональной сфере угрожают молодые конкуренты. В семейном кругу произошли изменения: дети повзрослели, а жена переживает климакс. Он беспокоится из-за своего здоровья, сексуальной полноценности и «успеха в жизни». В таких ситуациях он защищается, проеци­руя причины своей неудовлетворенности на жену и обвиняя ее в своих неприятностях. Он уверен, что она никогда его не любила и не понимала. Нередко следующим шагом становится появление  «подруги», которая должна потакать его капризам и удовлетво­рять его потребность в любви и понимании.

Берглер [28] предполагает, что сила «бунта среднего возраста» определяется степенью «психического мазохизма» у мятежника, его стремления словно бы находить удовольствие в самоистяза­нии. Бунте неизбежностью проваливается и при водит л ибо к осо­знанию его надуманности, либо к чувствам обиды и негодования, которые могут стать причиной развода. Однако развод, как пра­вило, не служит хорошим лекарством, так как лечит симптомы, а не саму проблему.

В дополнение к семейным проблемам мужчину среднего воз­раста одолевают вопросы профессиональной карьеры. В рам­ках усиливающегося процесса самоанализа, начинающегося с приближением сорокалетия, мужчина оценивает себя в терми­нах «победы» или «поражения». Консультирование и психоте­рапия способны помочь таким людям найти здравые основы для самооценки и осознать, что в понятии «победа», возможно, есть какие-то свои степени или градации.

Период среднего возрастаусовременныхлюдей сильноотлича­ется оттого, что было в прошлых поколениях. Научная медицина добавила к средней продолжительности жизни около двадцати лет.' Чтобы не растратить эти годы впустую и конструктивно использо­вать свободу от семейных забот, матерям может быть предложено возвращение к работе или выполнение каких-то общественных обязанностей. Количество матерей, которые возвращаются на работу, когда их дети становятся старшеклассниками, увеличи­вается. «С 1947 года имело место увеличение на 76 % числа рабо­тающих замужних женщин в возрасте от 35 до 44 лет и на 123 % в возрасте от45 до 64 лет» [193, р. 29].

Эриксон называет эту стадию жизни «стадией порождения» [93]. Тем самым Эриксон подразумевает, что взрослый мужчина может решить многие проблемы, с которыми ему приходится стал­киваться, занявшись наставлением молодых людей и таким об­разом удовлетворяя свою потребность в ответственности родитель­ского типа. Как полагает Булер, в жизни можно будет увидеть возрастание еезначимости и интереса, если родитель сможет отож­дествлять себя «и со своим собственным жизненным опытом, и с жизненным опытом своего потомства» [47, р. 184]. Это одна из причин, по которой иметьдетей так важно для психического здо­ровья. Тем же, у кого родителей нет, важнознать, что многие люди на этой стадии жизни усваивают роль своеобразных вторых ро­дителей для молодежи.

Любовь на этой стадии жизни подразумевает, прежде всего, способность отдавать, особенно по отношению к своим детям. Впрочем, одна из форм передачи, которой лучше избегать, — это проекция. Родители на этой стадии зачастую проецируют заново переживаемые проблемы своей юности на своих детей. Практикующему психотерапевту нередко приходится интерпре­тировать подобные идеи для своего клиента.

Что касается женщины в этот период жизни, то она зачас­тую активно возобновляет роль жены, роль,,которая остава­лась на втором плане в годы рождения и воспитания детей. Она в состоянии снова уделить внимание своему мужу как мужчине, удовлетворить его потребность в ласке, понимании и уединении. Возможно, ей потребуется больше заботиться о сохранении своей личной привлекательности и обаяния. Муж тоже должен понимать специфические проблемы своей жены, переживающей климакс. Ее состояние требует с его стороны повышенной и непритворной тактичности, внимательности и заботливости.

Для любви на этой критической стадии инволюции сущест­вуют уникальные пути выражения.

Все большее признание приобретает тот факт, что мужское и женское начало сосуществуют в каждом мужчине и каждой жен­щине. По мнению Фромма, «точно так же, как с физиологичес­кой точки зрения и у мужчин, и у женщин присутствуют гормо­ны противоположного пола, в психологическом смысле они тоже бисексуальны» [113, р. 33]. Далее Фромм возвращается к этой теме:

«Существует мужественность и женственность в характере, а не только в сексуальной функции. Мужской характер можно определить через такие качества, как проницательность, наставление, активность, дисцип­линированность и авантюрность; а женЪкий характер — через плодотворную восприимчивость, заботливость, реалистичный взгляд на вещи, терпе­ливость, материнство (всегда следует помнить, что в каждом индивидууме обе эти характеристики смешиваются, однако с преобладанием той, которая свойственна его или ее полу)» [ИЗ, р. 36].

Юнг выдвинул интересную гипотезу о том, что в первую поло­вину жизни у представителей каждого из полов мужское и женское начало используются в неравной степени. «Мужчина использует свой огромный запас мужской сущности и оставляет на потом лишь малое количество женской сущности, которую ему прихо­дится реализовать. У женщины все происходит в точности наобо­рот: она позволяет активизироваться своему неизрасходованно­му запасу мужественности» [161,р. 123].

Когда мужчина или женщина достигают возраста от 40 до 50 лет, происходит критическое изменение психологии, описа­ние которого очень ярко дает Юнг:

«Часто бывает, что мужчина сорока или пятидесяти лет бросает свой бизнес, а его жена тогда надевает мужские штаны и открывает собственную лавочку, где муж иногда выполняет обязанности подручной рабочей силы. Существует множество женщин, которые пробуждаются для социальных обязанностей и социальной ответственности лишь после того, как им исполнится сорок с лишним лет. В современной деловой жизни — особенно в Соединенных Штатах— нервный срыв на пятом десятке лет или чуть позже стал весьма распространенным явлением. Если присмотреться к его жертвам чуть поближе, то можно увидеть, что мужской стиль жизни, который до сих пор удерживал свои позиции, оказался сломан, но остался лишь женоподобный мужчина. И напротив, точно в тех же самых сферах бизнеса можно встретить женщин, у которых во второй половине жизни развились необычайная сила мужского начала и деловая хватка, отвергающие чувства и душевные переживания. Очень часто такая инверсия сопровождается всевозможными катастрофами в супружеской жизни; ведь нетрудно представить себе, что может произойти, когда муж открывает в себе нежность чувств, а жена — остроту своего мышления» [161, р. 124].

Подводя итог вышесказанного, можно предположить, что один из аспектов супружеской любви на этой стади и жизни лучше всего может быть выражен через понимание и поощрение каждым из партнеров происходящей у другого партнера реализации ранее игнорируемого мужского или женского потенциала. Это подра­зумевает появление уважения к женскому началу, а не только к мужскому. Как указывает Фромм [113], крайне патриархальные взгляды Фрейда привели его к допущению, что сексуальность сама по себе имеет мужское начало, поэтому он игнорировал цен­ности женской составляющей характера.

На счет незрелой любви на стадии инволюции, таким обра­зом, можно отнести ту же критику, которой Фромм подвергает концепцию Фрейда: «Моя критика теории Фрейда сводится не к тому, что он преувеличивал значение сексуальности, а к тому, что его понимание сексуальности не было достаточно глубоким»  [113, р. 37]. Помощь в преодолении «бунта среднего возраста» за­частую позволяет вернуться любви к собственной жене (или мужу), когда сексуальность развивается в глубину своей харак­терологической и психологической грани.

И, наконец, последняя задача развития в этом возрасте — урегулирование отношений со стареющими родителями. В сред­нем периоде жизни индивидуум оказывается в центре семьи, состоящей из трех поколений. Кода дети взрослеют и покидают дом, старики становятся все старше и требуют все больше забо­ты. Возможно, им нужна финансовая помощь или медицинский уход. Вообще говоря, ни одно из поколений не хочет жить с дру­гим, и нерешенные конфликты отцов и детей обычно возрож­даются, когда два поколения вынуждены жить вместе. Одно из возможных архитектурных решений — строить «дома для трех поколений», где найдется место для личной жизни дедушек и бабушек, поселившихся со своими детьми. Здесь, правда, есть свои финансовые ограничения.

Стадия оценивания (от 60 лет до конца жизни)

Период от 60 до 75 лет Булер снова сравнивает с юностью, которой свойствен повышенный интерес к прошлому и буду­щему. Индивидуум оценивает свою жизнь и много думает о смерти.

Хэвигерст [140] полагает, что задачи развития в поздней зре­лости (после 60 лет) отличаются в одном важном отношении от всех остальных стадий жизни, а именно, они предполагают «за­щитную стратегию», суть которой состоит в том, чтобы держать­ся за жизнь, а не держать ее в своих руках.

В возрасте 65 лет, ныне повсеместно признаваемом в каче­стве возраста выхода на пенсию, имеется вероятность, что ин­дивидуум проживет еще лет десять. Вэти годы мужчины и жен­щины обычно сталкиваются со следующими проблемами:сни­жение доходов, смерть супруга или супруги, болезни пожилого возраста. Последняя из них — болезни — это жестокая реаль­ность, так как очень многие пожилые люди вынуждены при­спосабливаться к своей новоприобретенной инвалидности или дегенеративным расстройствам.

Выход на пенсию обычно означает в наши дни заметное сни­жение доходов, поскольку пенсионные программы были при­няты 20—30 лет назад, когда не было инфляции, и сейчас не способны обеспечить безбедное существование. Это означает, напри­мер, что членство в различных клубах и обществах и другие удо­вольствия больше не будут доступны в тот период жизни, когда люди нуждаются в них сильнее всего.

Согласно Адлеру, главная проблема старости состоит в том, что неизвестно, куда девать свободное время. Старики, чувст­вуя себя праздношатающимися и ненужными, пытаются вновь доказать свою полезность, примерно так же, как очень моло­дые люди. «Они во все вмешиваются и стараются разнообраз­ными способами показать, что не такие уж они старые и ими не следует пренебрегать; а иначе они замкнутся в разочаровании и депрессии» [14, р. 443].

Поскольку большинство женщин переживают своих мужей, Хэвигерст [140] утверждает, что в среднестатистической возраст­ной выборке 65—70 лет вдов примерно столько же, сколько жен­щин, живущих со своими мужьями. Учиться снова жить в одино­честве, компетентно вести свои дела в возрасте за сорок — задача трудная. Разнообразные решения этой проблемы, как правило, сводятся к переселению вдом престарелых, новому браку, жизни сдетьми или родственниками.

Согласно Эриксону, период поздней зрелости — это период либо «целостности Эго», либо отчаяния, в зависимости от адаптации индивидуума к жизни. Он заявляет, что носитель целостности Эго готов отстаивать преимущества своего образа жизни. У человека же, переживающего период отчаяния, присутствует страх смерти и ощущение того, что жизнь была растрачена напрасно. Эриксон соотносит стадию взрослой целостности с первой стадией мла­денческой доверчивости, указывая, что «здоровые дети не будут бояться жизни, если у ихродителей хватает целостности, чтобы не бояться смерти» [93, р. 233].

Концепция «плодотворности»у Булер [48] имеетбольшоезна-чениедля периода поздней зрелости. Она утверждает, что, несмо­тря даже на биологическое увядание, личность может продолжать свое развитие и созревание, пока индивидуум всостоянии оста­ваться плодотворным. В эти поздние годы плодотворность обус­ловливается отождествлением себя сдостижениями своих потом­ков, а также наглядными плодами своих трудов, увлечений и об­щественного служения. Представляется, таким образом, что старость способен обогатить здравый ретроспективный взгляд на жизнь.

Гилберт [123] полагает, чтолюди престарелого возраста сохранят психическое здоровье, если будут «развивать ранее игнорируемый потенциал». К областям такого развития можно отнести туризм, му­зыку, искусства и ремесла, садоводство, а также дальнейшее совер­шенствование в профессиональной области.

Существует множество примеров людей, которые сумели преуспеть в новой для себя профессиональной сфере в конце среднего возраста, когда у них появилось время заниматься тем, «чем действительно хочется». Другие сохранили активность в прежней своей профессии уже выйдя на пенсию. Найдется не­мало ярких примеров людей, совершивших выдающиеся дости­жения в пожилом возрасте,— Тициан в живописи, Ламарквбио-логии, Гумбольдт в философии. Фишер, остававшийся до глу­бокой старости практикующим психиатром, выразительно описал свои ощущения в связи со старением:

«Если грустно быть психиатром из-за сомнительного удовольствия осо­знавать свои собственные невротические наклонности, то, как я обнару­жил в последние годы, вдвойне грустно быть психиатром стареющим. Ведь вы можете сидеть и наблюдать признаки подкрадывающейся дряхлости с абстрактным и почти профессиональным любопытством — как хирург мог бы наблюдать в зеркале удаление у себя аппендикса.

Любому человеку, как я понимаю, предстоит, по меньшей мере однаж­ды, сделать неожиданное и обескураживающее открытие — что корпора­ция клеток его тела быстро приближается к полному банкротству. В песоч­ных часах времени кончается песок. И уже просрочен сертификат на все мечты юности, которые так и не сбылись...

Юность мчится в кабине паровоза и с ликованием смотрит на открыва­ющийся впереди путь. Старость едет в панорамном вагоне для туристов и со светлой печалью глядит назад, на уходящие сцены прошлого. И к этому еще надо приспособиться.

В своей борьбе за изгнание меланхолии и сохранение интереса к игре, чтобы не расшаркиваться перед Отцом-временем, у которого и так на ру­ках все козыри, я в последние годы особенно усердно старался подстегнуть угасающую любознательность, культивировать в себе открытость мышле­ния, способность воспринимать новые идеи. Фактически, именно поэто­му я ощутил побуждение в свои восемьдесят два года потащиться в перуан­скую столицу Лиму знакомиться с достижениями психосоматической медицины.

И точно так же, на восемьдесят седьмом году жизни, оказалось, что я планирую поездку, но не в Бостон или Вену, или Цюрих, или

Париж, или Чикаго, или в любой из городов, которые я повидал в прошлом. Нет, мои планы включали в себя посещение долины Джексон Хоул (Заповедник дикой природы. — Прим. перев.) в Вай­оминге, а потом скачок к Инсайд-Пассидж на Аляске — это два места, в которых я никогда не бывал, и которые мне описывали самым красочным образом.

И, боюсь, лишь нечто подобное я мог бы рекомендовать всем тем, кто может прийти ко мне, как психиатру, с вопросом, как лучше всего отсро­чить окончательную победу подкрадывающейся дряхлости. Не сидите вы в этом панорамном вагоне со сложенными руками, глядя наубегающие вдаль сцены прошлого. Заставьте себя искать новых впечатлений и устремить свой взор на дорогу, ведущую вперед. Проводите хотя бы часть своего времени, глядя в будущее» [103, р. 254-256].

Что касается любви в годы заката, то любовь между мужем и женой в эти годы лучше всего выражается в аспекте знания. Все­цело любить человека — означает, в том числе, знать его, по­стигнуть самую суть его личности. Если такое постижение ста­новится основной на стадии поздней зрелости, то, по-видимо­му, это и есть тот способ, с помощью которого может быть реализован главный внутренний потенциал. Таким образом, че­ловек перед смертью может хотя бы отчасти разгадать «загадку жизни». Личность человека — неизъяснимая тайна; однако про­никновение в глубинную сущность тех, кого мы любим, спо­собно самым действенным образом удовлетворить эту нашу по­требность. Фромм так поясняет эту идею о более полном зна­нии:

«Я могу знать, например, что человек сердится, даже если он внешне этого никак не показывает; но, может быть, я знаю его еще глубже — тогда я знаю, что он встревожен и очень волнуется; что он чувствует себя одино­ким или виноватым. Тогда я знаю, что его гнев — лишь проявление чего-то более глубокого, и я вижу, что он в тревоге и смятении, то есть я вижу человека страдающего, а не сердитого» [113, р. 29].

Согласно нашему терапевтическому опыту, те супружеские пары, которые в эти поздние годы сохраняют здравый взгляд на жизнь, по всей видимости, сумели решить проблему подлинно­го знания друг друга тем способом, который мы описали выше. И это приобретение, кажется, принесло им некую умиротво­ренность, не встречающуюся у других. И наконец, свободный взаимообмен этим знанием делает из них одну дружную коман­ду на поле жизни.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В этой главе мы вкратце проследили историю человеческой жизни. Многое осталось за кадром. Однако была сделана по­пытка описать некоторые значительные дела и события на каж­дой из этих стадий, которые, как представляется, оказывают глубокое психологическое воздействие на индивидуума в его путешествии по жизни. Мы надеемся, что изучающие психоте­рапевтическую психологию смогут извлечь пользу из этой гла­вы и будут лучше понимать своих клиентов, находящихся на самых разных стадиях жизни.

Основная идея, красной нитью проходящая через эту главу, сводится к тому, что с психологической точки зрения жизнь че­ловека легче понять, если соотнести ее с теми проявлениями любви, которые встречаются на разных ее стадиях.