4. Отчего хрустел пальцами Алексей Александрович - ЧЕЛОВЕК-ОРКЕСТР. Микроструктура общения- Кроль Л.М., Михайлова Е.Л.

Важнейший слой коммуникативного поведения составляет общение человека с самим собой. Этой сфере несколько "не повезло": поскольку большинство экспериментальных иссле­дований несловесных составляющих общения исходили – вольно или невольно – из представления об общении как прежде всего обмене внешними знаками, все прочее рассмат­ривалось как помеха, реакция ухода (прерывания контакта), в лучшем случае – как паузы. Между тем аутокоммуникатив-ное поведение субъекта общения весьма разнообразно и инте­ресно: часто именно оно отражает сложные душевные процес­сы; оно постоянно присутствует во внешнем общении и так же нужно ему, как подводные 7/8 айсберга, если угодно, "нужны" его верхней части.

Так, в аутокоммуникативном поведении могут разыгры­ваться сложные и порой драматичные отношения между раз­ными "инстанциями" одной личности: таковы наши попытки себя стимулировать, упорядочить, сдержать и т.д. Неслучайно существует выражение "взять себя в руки", противоположное по смыслу тому, что К.С.Станиславский называл "пустить себя", то есть позволить себе быть спонтанным.

Удивительно, что часто самовоздействие осуще­ствляется буквально руками: человеку очень не хо­чется подниматься, но он упирается ладонями и все же вытаскивает себя из кресла, а остальное его тело пассивно сопротивляется, не помогая ему встать; выслушивая нотации, люди часто плотно обхваты­вают пальцами запястье другой руки; смущаясь, поглаживают собственное колено, локоть или ску­лу; наш посетитель у кабинета нередко до побеле-ния косточек сжимает свою бумагу в папочке, как бы держась за нее...

"И, заложив пальцы за пальцы, ладонями книзу, Алексей Александрович потянул, и пальцы затрещали в суставах.

Этот жест, дурная привычка – соединение рук и трещание пальцев, – всегда успокаивал его и приводил в аккуратность, которая теперь нужна была ему" (Л.Н.Толстой, "Анна Каре­нина").

В отношении дурной привычки Алексея Александровича Каренина возникают два любопытных вопроса: почему при­вычка оценивается как дурная и почему жест этот успокаива­ет. Дело в том, что традиционный этикет в принципе запреща­ет явную аутокоммуникацию: трогать лицо, одежду, "мять" руки считалось столь же неприличным, как потягиваться или чесаться, жест всегда должен был быть легким, отточенным и обращенным к партнеру.Тем более неприличен жест неестест­венный (пальцы приводятся в ненормальное положение и оно усиливается вплоть до щелчка суставов).

Что же до аутокоммуникативной функции этого жеста, то он содержит символику подчинения природного начала произ­вольному, а также упрямства, упорядоченности (симметрии), закрытости, насильственной "дрессировки", более того – бо­язни собственной эмоциональности. Жест Каренина – гени­ально отобранная Толстым художественная деталь; в реальной жизни каждого из нас есть десятки разнообразных аутокомму-никативных проявлений, не менее многозначных. Разумеется, в них участвуют не только руки: в ситуациях общения с партнером (и даже вне их) там и тут разбросаны своего рода "знаки для себя", которые чаще всего даже не считываются человеком. Иногда поведение собственных ног или плеч может больше и правдивее сказать об отношении к ситуации, конкретному человеку или мелькнувшей в голове мысли, чем все умозрительные рассуждения.

Закончился разговор – так, ничего особенного. Собеседники давно знакомы и, что называется, "в прекрасных отношениях". Один из них выходит из комнаты. У того, кто остался сидеть, на полсанти­метра опустились ("разжались") плечи... не очень явно, но изменилось дыхание – пара более глубо­ких вдохов и выдохов, компенсация за "придер­жанное" во время разговора... Кто замечает за со­бой такие вещи? Кто в подобной ситуации может внятно спросить себя: "Ну, и почему я напрягаюсь при этом человеке? Если боюсь, то чего? Что с этим можно сделать?"

А ведь действительно похоже, что боится – ког­да напрягаются по другим причинам – скажем, желая понравиться, готовясь к спору или сопережи­вая партнеру – то напрягаются по-другому. Это самое "боюсь" составляет, конечно, не первый, а какой-нибудь пятый "план" общения, но ведь тем важнее его в себе учесть. Потому что оно все равно так или иначе вмешается в отношения, только "ин­когнито" и, стало быть, более нелепым и деструк­тивным способом. Ох, лучше было послушать свои плечи...

Другой важной особенностью "поведения для себя" являет­ся возможность отреагировать (разрядить) в нем то, что сейчас не может быть выражено вовне по тем или иным причинам: короткий резкий выдох в момент раздражения, сжимающиеся почти в кулак пальцы, подобравшийся напряженный живот в момент не физической, а чисто психологической опасности – все это не признаки слабости и невладения собой, а очень нужные для физического и психического здоровья "клапаны" отреагирования.

Как писал Монтень в "Опытах", "предоставляю вам пораз­мыслить, существует ли такая часть нашего тела, которая без­отказно выполняла бы свою работу в согласии с нашей волей и никогда бы не действовала наперекор ей. Каждой из них свой­ственны свои особые страсти, которые пробуждают ее от спяч­ки или погружают, напротив, в сон, не спрашиваясь у нас".

Между тем, ошибкой было бы думать, что в аутокоммуни-кативном поведении разыгрываются отношения только между непосредственной, импульсивной внутренней жизнью и "пра­вильными" контролирующими влияниями. Смутные догадки о важном, интуитивно верные решения, разнообразие и имп­ровизация в общении – вот лишь несколько позитивных "вы­ходов на поверхность" аутокоммуникативного слоя. Не слу­чайно так часто акт творчества, притом не только художест­венного, предваряется и сопровождается ощущением отчетли­вой физической активности: "Кто сказал, что думают одним мозгом!.. – Всем телом думаешь" (Золя). "Думание телом", конечно, не тождественно собственно аутокоммуникации, но, как и всякое другое думание, время от времени требует уча­стия внутреннего диалога – в данном случае также несловес­ного. А это, в свою очередь, возможно только тогда, когда человек готов почувствовать и принять смутные, противоречи­вые, иногда пугающие образы себя самого, своих желаний, несовершившихся действий, забытых или еще не полностью родившихся состояний. Умение позволить существовать своим разным, а не одним лишь предписанным или, по меньшей мере, понятным реакциям, тем более – умение их чувствовать, по­нимать и жить с ними в мире, встречается редко, но может быть развито.