Исторические типы социальности и развитие индивида - Теория и история - Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. - Философия как наука

В своей действительности, указывал К. Маркс, сущность че­ловека есть совокупность всех общественных отношений . Это принципиальное положение, раскрывающее социальную природу человека, характеризует его родовую сущность. Однако в рамках этой общей родовой сущности имеется огромное многообразие и богатство человеческих индивидов.

Для понимания развития человека в истории и самой истории как развития индивида необходимо определить принципы, разра­ботать методологию перехода от социального к индивидуальному. Именно в связи с этим в категориальную сетку исторического ма­териализма и вводятся такие понятия, как “тип социальности”, “социальный институт”, “малая группа”, “человек — индивид — индивидуальность — личность”, “образ жизни — качество жизни — стиль жизни” и т. д.

В предшествующем изложении мы попытались показать, что без сведения индивидуального к социальному общественная наука была бы невозможна, ибо немыслимо охватить и описать все огромное эмпирическое многообразие индивидуальных человече­ских действий.

Совершить обратный переход—от социального к индивиду­альному — значит непросто возвратиться к первоначальному эмпирическому многообразию человеческих действии, а подняться в своем познании на новую ступень — на ступень понимания инди­видуального как конкретного выражения социалъного. Следова­тельно, здесь нам предстоит выявить уже не просто родовую сущ­ность человека, а причины появления конкретного многообразия человеческих индивидов. Это путь научного познания конкретной социальной природы индивидов. В этом пункте гуманитарная наука сближается с искусством, которое также фиксирует общее, типичное в его индивидуальном проявлении. Однако если для ху­дожника, воспроизводящего социальный тип, важна художествен­ная правда, то ученый ориентирован на объективную истину, по­знание которой требует выработки соответствующих научных ка­тегорий, и прежде всего понятия тип соццальности.

Это понятие еще не получило достаточно четкого определения в философской литературе. Поэтому необходимо, хотя бы вкратце, остановиться на его характеристике. Тип социальности задается общими условиями и отношениями исторически определенной об­щественно-экономической формации, или можно сказать иначе: формационное членение мировой истории служит основой для вы­деления конкретных типов социальности, хотя и не всегда в исто­рии наблюдалось полное соответствие между ними.

Специфика категории “тип социальности” состоит в том, что она выступает как синтетическая характеристика совокупности условий, формирующих человеческого индивида и определяющих тип его взаимодействия с обществом. Поэтому развитие индивида можно проследить, анализируя типы социальности, имевшие ме­сто в истории.

Характеристика основных исторических типов социальности дана в гениальном обобщении К. Маркса:

“Отношения личной зависимости (вначале совершенно перво­бытные) — таковы те первые формы общества, при которых про­изводительность людей развивается лишь в незначительном объ­еме и в изолированных пунктах. Личная независимость, основан­ная на вещной зависимости,— такова вторая крупная форма, при которой впервые образуется система всеобщего общественного об­мена веществ, универсальных отношений, всесторонних потребно­стей и универсальных потенций. Свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов и на превраще­нии их коллективной, общественной производительности в их об­щественное достояние,— такова третья ступень. Вторая ступень создает условия для третьей. Поэтому патриархальный, как и античный строй (а также феодальный) приходят в упадок по мере развития торговли, роскоши, денег, меновой стоимости, в то время как современный общественный строй вырастает и развивается одновременно с ростом этих последних” .

Таким образом, Маркс здесь выделяет три основных историче­ских типа социальности: отношения личной зависимости, отноше­ния вещной зависимости и отношения свободных индивидуально­стей. Возникает вопрос: как это деление соотносится с формационным членением общества, с глобальным разделением на до­классовое, классовое и бесклассовое общество?

Очевидно, что в первый тип социальности — отношения личной зависимости — Маркс включает все докапиталистические форма­ции. Основанием для этого, видимо, послужил тот факт, что, не­смотря на качественное различие экономических основ первобыт­ного общества и докапиталистических антагонистических форма­ций, общим для них с точки зрения развития индивида была включенность последнего в локализованную систему обществен­ных связей, которая и выступает в качестве формирующей инди­вида ячейки — род, община, каста, сословие, цех и т. п. Что ка­сается последующих ступеней социальности (второй и третий ее типы), то они совпадают соответственно с капиталистической и коммунистической формациями.

Рассмотрим процесс развития индивида в каждом из трех типов социальности.

Отношения личной зависимости характеризуются тем, что ин­дивид здесь существует и формируется, будучи “слитым” с опре­деленной ограниченной общностью, и иначе не может себя вос­производить. Эта слитность с коллективом сыграла огромную роль в становлении и развитии человека на ранних ступенях истории.

Вначале отношения личной зависимости, как справедливо от­мечает Маркс, были еще совершенно первобытными. Действи­тельно, человек появляется в истории как “стадное животное”, ибо слабость обособленной личности перед силами природы исклю­чала возможность его изолированного существования и самостоя­тельного развития. Человек мог существовать только в коллек­тиве. Личная зависимость каждого человека от коллектива — таково первое проявление отношений личной зависимости (хо­тя личности в собственном смысле слова еще не было и термин “личный” означает просто то, что связано с “отдельным челове­ком” ).

Таким образом, отношения личной зависимости существуют и в условиях первобытного равенства людей в смысле зависимости друг от друга членов рода, племени, общины. С возникновением антагонистического общества понятие “отношения личной зави­симости” приобретает еще и другое содержание — означает отно­шение господства и подчинения, отношение эксплуатации, при ко­тором один человек является полной или неполной собственностью другого (раб, крепостной и т. п.).

Материальной основой объединения людей в общество всегда была экономика, производство необходимых для их жизни мате­риальных благ. И понятие “отношения личной зависимости” не­правильно трактовать как нечто противостоящее материальным, экономическим, производственным отношениям. Конечно, это по­нятие выражает и надстроечные отношения, но Маркс не случайно прямо говорит о существовании “отношений личной зависимости в сфере производства” . Потому отношения личной зависи­мости — тип социальных связей, который был либо единственным, либо доминирующим, во всех докапиталистических общественно-экономических формациях, и именно он определял и формировал социальную природу человека. О том, что для Маркса эта идея отнюдь не случайна, свидетельствуют написанные уже в конце его жизни наброски письма к Вере Засулич, в которых родоплеменные и общинные формы социальности он называет первичной или архаической формацией человечества .

Описываемый тип социальности, сам будучи следствием и по­рождением неразвитости, слабости производительных сил обще­ственного человека, в то же время выступает предпосылкой и со­циальной основой отношения человека к природе, поскольку по­следнее существует всегда в рамках определенной общественной формы. Данный тип социальности определяет такое отношение человека к природе, точнее, к природным условиям его производ­ства, когда они выступают как неорганическое продолжение его собственного тела. Иначе говоря, человек, трудящийся слит, “сра­щен” с условиями своего труда — с орудиями и средствами про­изводства, и прежде всего с землей, которая во всех докапитали­стических формациях была главным условием, предметом и сред­ством труда (мы здесь отвлекаемся и от ранних форм присваива­ющей экономики и от кочевых племен, живших скотоводством).

 Следовательно, человек здесь находится в единстве с естествен­но сложившимися условиями своего труда и в отношениях (также естественно сложившихся) личной взаимозависимости с членами той общности, к которой он принадлежит. Термин “естественное” употребляется Марксом в этом контексте не как нечто отличное от социального, а как определение социальных отношений между людьми, которые не опосредствованы вещами, то есть не высту­пают в форме отношений вещей. К. Маркс писал: “Все те формы (все они сложились в той или иной степени естественным путем, однако в то же время являются результатами исторического про­цесса), при которых община предполагает субъектов в определен­ном объективном единстве с их условиями производства, или при которых определенный способ существования субъектов предпо­лагает саму общину в качестве условия производства, по необхо­димости соответствуют только ограниченному, и притом принци­пиально ограниченному развитию производительных сил”.

Таким образом, характеризуя отношения личной зависимости как тип социальности, важно иметь в виду три момента: во-первых, это такой тип социальности, когда индивид слит как с коллективом, так и с объективными условиями своего про­изводства и потому еще не выступает как личность; во-вторых, это естественно сложившийся тип социальности; в-третьих, этот тип социальности характеризует отношения людей как в процессе производства, так и в быту, общественной и духовной сфере, что находит свое непосредственное выражение в их образе жизни.

Возникновение данного типа социальности связано с общест­венной собственностью на средства производства — собственно­стью рода, племени, общины. Маркс обращает внимание не только на то, что здесь существуют отношения сотрудничества в рамках коллектива, но и на то, что каждый человек относится к природ­ным условиям производства как к своим собственным, лишь бу­дучи членом данного коллектива. Община опосредствует отноше­ние индивида к природе, присвоение человеком продукта природы в процессе труда. Собственность не разрушает, а закрепляет включенность человека в данный коллектив, его принадлежность коллективу. “Собственность означает, следовательно, первоначаль­но (и таковой она является в ее азиатской, славянской, античной, германской формах) отношение трудящегося (производящего или себя воспроизводящего) субъекта к условиям своего производства или воспроизводства как к своим собственным. Поэтому в зави­симости от условий этого производства она будет принимать раз­личные формы” .

Дальнейшее развитие ведет к появлению в недрах общины ча­стной собственности и к возникновению эксплуатации человека человеком в форме рабства и крепостничества. Частная собствен­ность трудящегося индивида на орудия труда, дом, движимое иму­щество и т.д. не ведет к разложению данного типа социальности, ибо она никогда полностью не ликвидирует принадлежности ин­дивида в той или иной форме к определенной общности. Примером в этом смысле может служить средневековый ремесленный цех.

Следствием и фактором разложения первобытной коллективно­сти, составившего эпоху в истории человечества, является возник­новение отношений эксплуатации. Эксплуатация в ее докапитали­стических формах есть, по словам Маркса, “необходимый и после­довательный результат собственности, основанной на общинном строе и на труде в условиях этого строя” . Общинная собствен­ность означает, как мы говорили, отношение трудящегося инди­вида к объективным условиям производства как к его собствен­ным, отношение, опосредствованное его принадлежностью к общине. Эксплуатация в этих условиях низводит самого работника до роли объективного условия производства, то есть предполагает превращение его в раба или крепостного. Поэтому, как писал Маркс, “рабство, крепостная зависимость и т. д. всегда являются вторичными формами...” .

Возникновение этих форм не уничтожает типа социальности, основанного на отношениях личной зависимости, но видоизменяет их содержание. В рамках общины, где существовало равенство и общность интересов всех ее членов, отношение личной зависимо­сти выражалось в самом факте коллективности, во взаимозависи­мости членов общины друг от друга. С возникновением экономи­ческого неравенства, противоположности интересов, эксплуатации отношения личной зависимости выступают уже как отношения господства и подчинения. Сохранять и воспроизводить эти отноше­ния можно лишь с помощью внеэкономического принуждения, а также политического, юридического, религиозного, традиционного закрепления экономически обусловленной социальной дифферен­циации в виде сословий, каст, корпораций, цехов и т. д. Отсюда следует, что сословно-кастовое деление в докапиталистических антагонистических обществах и выражает и маскирует основную классовую дифференциацию этого общества.

Проведенный анализ показывает, что в рамках типа социаль­ности, характерного для всех докапиталистических обществ, про­исходило изменение и развитие форм собственности и соответст­вующее видоизменение конкретного содержания отношений лич­ной зависимости. Возникает вопрос: какое влияние все эти про­цессы оказывали на формирующегося в таких условиях человека?

Главную особенность индивида, обусловленную этим типом со­циальности, составляет его включенность в какую-либо форму общности — род, общину, корпорацию, сословие и т. д.

Первоначально индивид слит с той родоплеменной общностью, членом которой он является. Он полностью ей принадлежит и в своем сознании и в поведении: в сознании он не отделяет себя от коллектива, а его поведение регламентировано нормами, запрета­ми, традициями коллектива. Поскольку индивид еще ни в какой форме не обособился от коллектива, здесь отсутствует и сама про­блема отношения индивида и общества, тем более что рамки кол­лектива для него совпадают с рамками общества.

 Возникновение частной собственности в недрах общинного производства служит материальной основой для известного обо­собления индивида. Но поскольку эта собственность еще не раз­рывает общинные узы, включенность человека в систему общин­ных связей сохраняется. Регламентация поведения, господство традиций и обычаев еще доминирует в формировании человека, но уже нельзя говорить о слиянии индивида с общностью.

С появлением социально-классовой дифференциации отношение индивида к обществу начинает опосредствоваться его принадлеж­ностью к сословной, кастовой, корпоративной и т. п. общности. Так, крестьянин феодального общества уже не только член опре­деленной общины, но и принадлежит к сословию, которое угне­тается, эксплуатируется феодалами и противостоит им. Следова­тельно, в самой оценке человека, его положения возникает новое существенное измерение: он выступает перед обществом как сословный индивид, то есть соотносится с обществом не непосредст­венно, а через свою социальную группу, сословие. Общинные от­ношения вплетаются здесь в новую сложную систему социальных связей, конкретная совокупность которых и характеризует сущ­ность индивида данного общества.

Докапиталистический, архаический тип социальности не есть лишь достояние истории. С проблемами, касающимися формиро­вания индивида в рамках этого типа общественных связей, стал­киваются многие развивающиеся страны. Племенные отношения, общинные связи до сих пор играют огромную роль в жизни госу­дарств Тропической Африки; лишь совсем недавно были формаль­но ликвидированы касты в Индии, но еще далеко до исчезновения кастовой психологии; традиционные формы регламентации обще­ственной и личной жизни существуют почти повсеместно и т. д. Причем сложность ситуации состоит в том, что докапиталистиче­ские социальные структуры (в прямой или пережиточной форме) переплетаются с современными капиталистическими, а в некото­рых странах, вступивших на путь некапиталистического разви­тия,— и с зародышевыми формами социалистических социальных структур.

Впервые в теоретическом плане вопрос о судьбе общинных структур в связи с перспективой социалистического развития был поставлен русской общественной мыслью. Рассматривая сохра­нившуюся в России общину как непосредственную основу для перехода к социализму, русские народники полагали, что воз­можно сохранить ее положительные стороны и отбросить отрица­тельные.

В противоположность народникам марксисты (сам К. Маркс, затем Г. В. Плеханов и в особенности В. И. Ленин) утверждали, что община не имеет внутренних самостоятельных потенций для непосредственного перехода к социализму, что судьба общины за­висит от общих результатов борьбы общественных классов, что возможность ее использования для облегчения перехода кресть­янских масс на путь социализма связана с победой пролетарской революции. В. И. Ленин показал, что народническая постановка вопроса о сохранении “хороших” и устранении “дурных” сторон общины утопична и эклектична, антидиалектична.

Практически проблема использования общинных структур при переходе к социализму впервые возникла после Октябрьской ре­волюции в отношении ряда народов Средней Азии, малых народ­ностей Сибири и Крайнего Севера. В настоящее же время эта проблема приобрела глобальный характер и у нее возникли новые оттенки . Поэтому всесторонняя теоретическая разработка отно­сящегося сюда круга вопросов — необходимый момент примене­ния марксистской теории для определения путей развития стран, сохранивших общинные структуры.

Общинные структуры, несмотря на присущие им традиции коллективизма, в силу своей архаичности создают определенные трудности для включения сформированного ими человека в про­цесс строительства социализма и жизни в условиях нового обще­ства. Опыт Советского Союза доказывает, что эти трудности пре­одолимы в ходе социалистического строительства. Но при исполь­зовании советского  опыта в иных  исторических условиях, применительно к другим странам, необходимо учитывать специ­фику последних, что опять-таки говорит о необходимости разра­ботки теории вопроса.

Докапиталистические социальные структуры и связанный с ними тип социальности разлагаются капитализмом. Процесс этот в деталях исследован К. Марксом в “Критике политической эко­номии” и “Капитале” при анализе исторических предпосылок воз­никновения капиталистического производства. Процесс перво­начального капиталистического накопления состоит, как показал Маркс, в разрыве изначальной сращенности производителя со средствами и условиями его производства, в результате чего и об­разуется рынок свободной рабочей силы — свободной от средств производства и средств пропитания. Другую сторону этого процес­са образует разрыв общинных связей, освобождение от отношений личной зависимости. В результате впервые в истории возникает свободный изолированный индивид — атом гражданского обще­ства. “Человек обособляется как индивид,— писал Маркс,— лишь в результате исторического процесса”. Обособленный инди­вид — не исходный пункт исторического развития, а его резуль­тат.

Преодолевая прежние формы социальности, капитализм фор­мирует новый тип социальных связей, который Маркс называет вещными отношениями. Вещные отношения — это отношения товаропроизводителей. Их особенность состоит в том, что отношения между людьми здесь опосредствуются стоимостей. Вещь — товар — воплощение стоимости стоимость выступает как объективный носитель общественных от­ношений между субъектами товарного производства и обращения. Всеобщим и в то же время индивидуализированным воплощением меновой стоимости являются деньги, поэтому вещные отноше­ния — это денежные отношения, отношения чистогана.

Как тип социальных связей, вещные отношения обладают ря­дом принципиальных отличий от предшествующей формы. Они внутренне связаны с разделением труда и обменом деятельностью в форме товарных стоимостей. Поэтому в товарном производстве и обращении выражена взаимная связь индивидов-товаропроиз­водителей. Но в отличие от связи, присущей предыдущему типу социальности, это безличная связь безразличных друг другу ин­дивидов. Характеризуя этот аспект вещных связей, Маркс писал: “Взаимная и всесторонняя зависимость безразличных по отноше­нию друг к другу индивидов образует их общественную связь. Эта общественная связь выражена в меновой стоимости, ибо только в меновой стоимости для каждого индивида его собственная деятель­ность или его продукт становится деятельностью или продуктом для него самого; он должен производить всеобщий продукт — ме­новую стоимость или меновую стоимость в ее обособленно изоли­рованном и индивидуализированном виде, т. е. деньги-” .

К. Маркс вскрыл тайну вещных отношений. При натуральном хозяйстве человек производит продукт, необходимый для его соб­ственного потребления,— хлеб, ткань, одежду, инструмент и т. д. При натуральной ренте эксплуататор изымает у производителя продукт, также необходимый для его собственного потребления. В товарном производстве вещь производится для продажи и дея­тельность товаропроизводителя становится деятельностью для него самого, лишь поскольку он в состоянии произвести нечто для других — меновую стоимость. Иначе говоря, ему неважно, что он производит, какую потребительную стоимость, важно, что он в состоянии произвести меновую стоимость, то есть вещь, с помощью которой он только и может вступить в отношение с другими това­ропроизводителями. Отсюда следует также, что товаропроизводи­телю безразлично, с кем конкретно он вступает в отношение об­мена, ему важно приобрести нужное для себя. Поэтому товарное производство порождает и безразличие к определенному виду труда, и безразличие индивидов друг к другу. Вещные отношения есть отношения отчужденных, изолированных индивидов, кото­рые зависят друг от друга уже не в локальных рамках узкой общ­ности, а в масштабах общества.

Далее, если в рамках отношений личной зависимости принуж­дение к труду и присвоение прибавочного продукта эксплуатато­рами осуществляется с помощью насилия, использования власти, внеэкономического принуждения, то в системе вещных отноше­ний “та власть, которую каждый индивид осуществляет над дея­тельностью других или над общественными богатствами, заклю­чается в нем как владельце меновых стоимостей, денег. Свою об­щественную власть, как и свою связь с обществом, индивид носит с собой в кармане” .

Маркс четко разъясняет, как взаимно “отталкиваются” друг от друга эти типы социальности: “В меновой стоимости обществен­ное отношение лиц превращено в общественное отношение вещей, личная мощь — в некую вещную мощь. Чем меньшей обществен­ной силой обладает средство обмена, чем теснее оно еще связано с природой непосредственного продукта труда и с непосредствен­ными потребностями обменивающихся, тем больше еще должна быть сила той общности, которая связывает индивидов друг с дру­гом — патриархальное отношение, античное общество, феодализм и цеховой строй” .

В данном высказывании Маркса важно выделить еще один Мо­мент. Товарное производство существовало и в рамках прежнего типа социальности, но оно не определяло его, ибо не играло доми­нирующей роли. Кроме того, это было простое товарное производ­ство, где средство обмена тесно связано и с природой производи­мого продукта и с потребностями товаропроизводителей. Поэтому в простом товарном производстве вещные отношения еще нахо­дятся в процессе становления и их определения не выступают в развернутой форме.

Господствующими и определяющими (и характеризующими) тип социальности вещные отношения становятся при капитализ­ме — развитой форме товарного производства, где товарно-денеж­ные отношения приобретают всеобщий характер и товаром стано­вится сама рабочая сила человека. Применительно к человеку, формирующемуся в рамках этого типа социальности, переход к капитализму означает следующее.

Капитализм впервые полностью отрывает человека от всех прежних форм общности, разрушает общинные, сословные, касто­вые и иные перегородки (буржуазное равенство) и на место всех этих отношений ставит отношения чистогана — вещные отноше­ния между людьми. Капитализм атомизирует индивида и создает тем самым предпосылки для развития личности. Вместе с буржу­азным индивидом рождается и буржуазный индивидуализм как идеологическое, нравственное и психологическое отражение и оп­равдание атомизации индивида в буржуазном обществе. Человек, утверждают, например, представители экзистенциализма, являет­ся личностью и может рассматриваться как личность лишь в про­тивопоставлении обществу. Апологеты буржуазного индивидуа­лизма абсолютизируют реальное отличие индивида от общества, забывая, что индивид может обособляться только в обществе и что общество формирует человека как личность.

Буржуазные идеологи отождествляют индивидуализм и свобо­ду личности, считая, что человек от природы наделен некоторыми неотъемлемыми правами, реализацию и защиту которых обеспе­чивает государство.

Формальное провозглашение буржуазных свобод было, конеч­но, великим демократическим завоеванием, прогрессом по сравне­нию со средневековьем с его сословным неравенством и т. п. Идея равенства и прав человека сыграла определенную роль в освобож­дении человека от рабской, сословной, кастовой психологии, в са­моутверждении человека и формировании у него чувства собст­венного достоинства. Но фактически это лишь индивидуалистиче­ская интерпретация свободы человека, ибо подлинная его свобода возможна только в свободном обществе, обеспечивающем самодея­тельность индивидов, свободное развитие и проявление их способ­ностей.

Реальную свободу капитализм обеспечивает не человеку как таковому, а частной собственности. Человек свободен лишь как собственник и в меру принадлежащей ему собственности. Таково положение индивида в частнособственнических формациях. Непо­средственно он выступает здесь как классовый индивид.

Частная собственность не может служить источником действи­тельной свободы, ибо она есть источник отчуждения. В условиях господства частной собственности овеществленный труд является одновременно трудом отчужденным, овеществленные отношения — отношениями отчужденными. Всеобщее господство частной капи­талистической собственности означает поэтому всеобщее господ­ство отчуждения: созданный человеком продукт отделяется от него и господствует над ним как слепая стихийная сила; овещест­вленные, объективированные отношения людей противостоят им как нечто чуждое; созданные людьми учреждения и организации навязывают им определенные ролевые функции. Таким образом, личность. и общество при капитализме противопоставлены друг другу. Личность живет в мире чуждых ей социальных институтов, сил, общественных отношений. Это извращенный мир, существова­ние в котором — источник многих “болезней личности”.

Частная собственность разъединяет и противопоставляет людей друг другу, приводит к отчуждению человека от природы. В этих условиях личность чувствует себя одинокой, потерянной, покину­той, как выражаются экзистенциалисты. Конечно, состояние отчуж­денности сознают и ощущают далеко не все люди. Многие приспо­сабливаются психологически к этому состоянию и превращаются в обывателей, конформистов, функционирующих в установленных рамках.

Среди некоторых слоев интеллигенции, которые особенно остро переживают коллизии личности, развивается гуманистическая кри­тика капитализма. Но поскольку источником этих коллизий счи­тают просто явление отчуждения, постольку такая критика остает­ся ограниченной, не поднимается до понимания того, что действи­тельная причина зла есть система капитализма в целом, система частной собственности, порождающей и явления отчуждения.

Вместе с тем отчужденный от человека, противостоящий ему и властвующий над ним мир вещного богатства и вещных отношений создает и развивает материальные предпосылки для дальнейшего развития общества. Отделение производителя от средств производ­ства, осуществленное в процессе первоначального капиталистиче­ского накопления, в ходе развития капитализма дополняется отделением человека от природы, осуществляемым развитием про­мышленности. Именно промышленное производство в его капита­листической экономической и социальной форме стало той силой, которая втянула народы земли в общее русло капиталистического развития, создала мировой рынок, породила характерную для новой стадии исторического развития универсальность общественных связей, явилась могучим фактором интернационализации общест­венной жизни.

В этих условиях человек впервые вырывается окончательно из тех природных зависимостей, в рамках которых его производи­тельность могла развиваться, по словам Маркса, лишь в очень ограниченной степени. Капиталистическая формация образует ту ступень прогрессивного развития человечества, которая создает качественно новую материальную базу, открывающую возмож­ность его безграничного дальнейшего прогресса. Кроме того, пре­одолевая различного рода локальные связи, капитализм формирует нового субъекта деятельности, потенциально способного к безгра­ничному развитию своих способностей и потребностей. Но эти объективные и субъективные возможности могут реализоваться лишь на базе преодоления того типа социальности, который ха­рактерен для капитализма.

К. Маркс говорил, что действительное богатство человека есть богатство его действительных связей. Но при капитализме универ­сально развитое богатство действительных связей отчуждено or человека, противостоит ему как совокупность вещных отношений. Чтобы развить себя и стать универсальным человеком, индивид должен присвоить это богатство, сделать его своим собственным достоянием. Решению этой задачи препятствует господство част­ной собственности. Поэтому капитализм лишь объективно ставит задачу универсального, всестороннего развития индивида. Решить же ее должен коммунизм.

Итак, капитализм создает материальные предпосылки для перехода к коммунизму и формирования человека, свободного от местной, цеховой, сословной ограниченности и связанного с миром универсальных взаимодействий и отношений. Однако все это лишь предпосылки, ибо материально-техническая база капитализма не адекватна коммунизму, а формируемый капитализмом индивид еще не сделался человеком, способным присвоить себе мир уни­версальных отношений и стать всесторонне развитой личностью. Чтобы решить эти задачи, необходимо прежде всего изменение формы собственности — уничтожение частной собственности на средства производства и утверждение общественной собственности. Но общественная собственность коммунистического типа, будучи отрицанием частной собственности, принципиально отличается и от примитивной общественной собственности первобытного об­щества и ее последующих модификаций (община и т. п.). Она отличается от последних своим общенародным, характером и тем, что адекватную ей материально-техническую базу создает высокий уровень развития производительных сил и обобществления произ­водства. Поэтому данная форма собственности может служить ос­новой для формирования качественно нового типа социальности.

Возникновение общественной собственности — необходимая, но не достаточная основа для утверждения нового типа социальности, который формируется в процессе развития общественной социа­листической собственности. Это развитие заключается в исполь­зовании социалистической собственности для повышения обще­ственной производительности до такого уровня, при котором освобождается необходимое время для развития индивида, с од­ной стороны, и удовлетворяются его непосредственные материаль­ные потребности — с друзой.

Происходящая в мире научно-техническая революция по­казывает, какие реальные формы может принять материально-техническая база коммунистического общества, ибо создаваемая ею техника как раз позволяет в огромной степени поднять производительность труда и освободить человека от тяжелого и монотонного труда в сфере материального и духовного производ­ства, без чего труд нельзя превратить в первую жизненную пот­ребность. Поэтому соединение достижений научно-технической революции с преимуществами социализма есть стратегическая пиния развития экономики социализма, в особенности на стадии развитого социализма.

Это развитие вместе с тем выступает и как развитие самого че­ловека. Общественная собственность устраняет антагонизм инди­вида и общества, делает человека непосредственно заинтересован­ным в прогрессе и процветании общества. И не удивительно, что он активно участвует в борьбе за повышение производительности общественного труда, которую ведет социалистическое общество. С другой стороны, общество само заинтересовано в развитии каждого индивида, ибо от этого зависит рост производительности общественного труда, решение стоящих перед обществом социаль­ных проблем. Поэтому в процессе коммунистического строитель­ства постепенно формируется индивид, уже способный присвоить себе то универсальное богатство общественных связей, которое только и делает его всесторонне развитой личностью.

Таким образом, формирование все более развитой личности является и средством решения задач коммунистического строи­тельства и целью этого процесса. Всесторонне развитая лич­ность — это не некое однажды достигнутое и застывшее совершен­ство, а постоянное движение, процесс присвоения всего богатства человеческой культуры, непрерывное творчество, поиск нового, не­изведанного.

Процесс производства на базе общественной собственности, рост материального и духовного богатства общества и соответст­венно развитие самого человека служат мощными факторами формирования принципиально нового типа социальности — социальности коммунистической. При социализме совершенно от­четливо, именно в силу того, что целью производства здесь стано­вится не погоня за прибылью, не производство ради производства, а человек, экономический прогресс подчинен решению социаль­ных задач, развитию всей совокупности социалистических общест­венных отношений и самого человека. Эта социальная заданность экономического развития представляет собой важное преиму­щество социализма перед капитализмом, объективное выражение его гуманистической природы, ибо общественная Жизнь строится не на отчуждении общественного богатства от трудящегося инди­вида, а на его присвоении индивидом и развитии последнего на базе этого присвоения.

Коммунистический тип социальности отрицает предыдущие типы и вбирает в себя позитивные результаты предшествующего развития человека. Этот тип социальности исключает и примитив­ное слияние индивида с коллективом и индивидуалистическую буржуазную “атомизацию” личности в обществе. Он формирует коллективистскую личность, которая одновременно является чле­ном коммунистической ассоциации, ориентированной на общение, на жизнь и деятельность в коллективе, и свободной индивидуаль­ностью, отличающейся от других членов коллектива. Коммунистический коллективизм противостоит поэтому не только буржуазно­му индивидуализму, но и всяким ложным (иллюзорным) и перво­начальным формам коллективности, будучи отрицанием отрица­ния — восстановлением коллективности на качественно иной основе. Общество в этих условиях заинтересовано не в том, чтобы индивид терял собственное лицо и полностью сливался в своем сознании и поведении с коллективом, а в широком разнообразии индивидуальностей, ибо богатство коллектива и общества измеря­ется уже не вещами, не количеством стоимостей, а богатством ин­дивидуальностей .

Изменению смысла понятия “богатство” Маркс уделял много внимания в своих размышлениях по поводу будущего общества, которое идет на смену капитализму. До коммунизма богатство всегда отождествлялось с материальным богатством. Но если в древности материальное богатство ценилось в его натуральной форме — золото, украшения, оружие, дворцы, земля и т. д., то в условиях капитализма символом богатства стали деньги. И это соответствует особенностям производства: в первом случае нату­ральному хозяйству, рассчитанному на непосредственное потреб­ление; во втором — товарному производству, производству ради прибыли.

Маркс писал: “...на основе непосредственного принудительного труда и воспроизводится только отношение господства, для кото­рого само богатство имеет ценность только как наслаждение, а не как богатство само по себе, и которое поэтому никогда и не может создать всеобщее промышленное производство». Конечно, речь идет не о том, что при капитализме натуральная форма богатства вообще отбрасывалась. Просто деньги могли превратиться в любую конкретную форму вещественного богатства и потому выступали его всеобщей формой. Совершенно иная трактовка богатства соот­ветствует условиям коммунизма. Здесь главным богатством об­щества становится сам человек, его всестороннее развитие и сво­бодное проявление его способностей.

В коммунистическом производстве стоимостные отношения утрачивают свое значение, производительная сила человека усили­вается производительной силой (технологическим применением) науки, производительность труда измеряется не рабочим, а сво­бодным временем общества. Отсюда вытекает то определение бо­гатства, которое дает Маркс применительно к будущему обществу. И хотя это определение часто теперь приводят, мы позволим себе именно им завершить рассмотрение вопроса о трех типах социаль­ности: “На самом же деле, если отбросить ограниченную буржуазную форму, чем же иным является богатство, как не универсальностью потребностей, способностей, средств потребления, про­изводительных сил и т. п. индивидов, созданной универсальным обменом? Чем иным является богатство, как не полным развитием господства человека над силами природы, т. е. как над силами так называемой “природы”, так и над силами его собственной приро­ды? Чем иным является богатство, как не абсолютным выявлением творческих дарований человека, без каких-либо других пред­посылок, кроме предшествовавшего исторического развития, делающего самоцелью эту целостность развития, т. е. развития всех человеческих сил как таковых, безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному масштабу. Человек здесь не  воспроизводит себя в какой-либо одной только определенности, а  производит себя во всей своей целостности, он не стремится оставаться чем-то окончательно установившимся, а находится в абсолютном движении становления”.