|
|
веравера ВЕРА — свойство (особенность) человеческой ментальности, проявляющееся в готовности принять (признать) что-либо в качестве истинного, минуя суждения и доказательства. Со времен Д. Юма принято различать две культурно-исторические ипостаси В.: 1) faith (amen, fides и пр.), символизирующую высшую степень убежденности, не нуждающейся в проверке, принятую христианством и унаследованную всей последующей христиански ориентированной философской мыслью, и 2) belief — изначально закрепившуюся на уровне обыденного, а затем и научного сознания и означающую лишь «предположение правильности». Наиболее проблемным и востребованным к обсуждению среди выявленных философской мыслью аспектов В. (социального, психологического, ценностного и др.) всегда был аспект гносеологический, оказавшийся в поле внимания уже Платона. И хотя его мнение о перспективах В. в этом плане оказалось отрицательным, актуальность проблемы была вполне очевидной. Ф а к т корреляции понятий « В.» и «знание» и, соответственно, стоящих за ними феноменов человеческой ментальности был окончательно установлен и использован в схоластике. Заметный след в осмыслении данной темы в средневековой философии оставила мысль Николая Кузанского о правомерности экспликации В. как «свернутого знания», положенная затем в основу формирования так называемой «апофатической» гносеологии. Определенные коррективы в разработку проблемы В. внесли философская и научная мысль Нового времени. Ясное различение (и по природе, и по функциям) В. и знания ни в коей мере, однако, не подразумевало возможности их противопоставления. Более того, укрепление «согласия» между ними Лейбниц считал важнейшей целью философии. Ф. Бэкон готов был признать роль В. в предвосхищении научных идей, имеющих нередко большую научную ценность, нежели рассудочные истолкования явлений природы. Разделяя в целом мнение Бэкона, Гоббс соглашался впустить В. в сферу философского мышления в качестве особого «состояния ума», предшествующего знанию и в ряде случаем способствующего его формированию. По достижении уровня (качества) знания, В., исполнив свою вспомогательную роль, полностью элиминирует себя. Эта мысль, поддержанная, в частности, Локком, впоследствии закрепилась не только в науке, но и в умах некоторых христианских мыслителей. Первую в истории философской мысли попытку создания «чисто философского» учения о В. Кант предпринял также в контексте осмысления ее взаимоотношений со знанием. Ясно различая эти виды разума, указывая на неспособность традиционного знания, функционирующего в форме понятий, к проникновению в «тайны мира иного» (трансцендентные реалии) и тем самым оправдывая необходимость расширения спектра возможностей В. за счет знания, он, в сущности, неявно наделял В. своего рода эпистемными функциями. Ограниченность знания виделась Канту, с одной стороны, в его неспособности опереться на сверхчувственные факторы, с другой — в склонности к спекулятивности и теоретизированию. В., таким образом, отделяла себя не столько от самого знания, сколько от его «языка», как выразился Кант. Поддержание определенного контакта со знанием было необходимо, в числе прочего, для демонстрации своего практического превосходства над ним и возможности его духовного облагораживания. В своем высшем — моральном — статусе В. возлагает на себя определенного рода методологические функции, становится ориентиром в познавательной и практической деятельности человека, помогающим ему максимально широко раскрыть личные качества и одновременно осознать свою ответственность перед другими людьми и перед Богом. Согласившись с кантовской мыслью о недопустимости отождествления философски понимаемой В. с В. «церковной», Гегель вместе с тем решительно смещает акцент с этического на эпистемный статус В., восстанавливая тем самым соответствующую интенцию средневековой христианско-философской мысли. В. в его понимании — не просто «своеобразная» форма знания; она есть знание «достоверное» (в достоверности — «самый ее нерв»), есть знание «духа посредством духа». Подлинная В., которую Гегель решительно противопоставляет В. в «якобы философском смысле», представляющей собой элементарную форму практического здравомыслия, есть В. разумная, а еще точнее — В. в разум. Только она, а не «суетный рассудок просвещенчества», делает человека Человеком, а философию — средством приобщения к тайнам рефлектирующего Духа. В постклассической философской мысли нашли пристанище все исторически сформировавшиеся концепции В. — от крайне скептических, активно поддерживаемых такими мыслителями, как К. Поппер, до апологетических, характерных, прежде всего, для религиозной философии. Довести до конца предпринятые Кантом усилия по созданию «чисто философского» учения о вере попытался К. Ясперс в своей концепции «философской веры». Последнюю он, однако, освобождает от нравственной нагрузки и эксплицирует как «смирение в незнании перед лицом Бога». Современные научная и научно-философская мысль проявляют определенный интерес к В., прежде всего в связи с ее нераскрытым до конца эвристическим потенциалом. При этом одни рассматривают В. как естественный и необходимый элемент собственно познавательного процесса, другие — и таких, пожалуй, большинство — считают ее своего рода возбудителем некоего эпистемного беспокойства и средством удержания мысли на пульсе той или иной проблемы. В культурный лексикон вошло и прочно в нем закрепилось понятие «научная вера», которая (в противовес faith, символизирующей непоколебимую убежденность в своей значимости и «полный покой ума») обеспечивает своему носителю право на сомнение, за что традиционно, хотя и не всегда успешно, боролась истинно философская и научная мысль. АЛ. Новиков Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация». И.Т. Касавин. 2009. Синонимы: Антонимы: Категория: Словари и энциклопедии » Философия » Энциклопедия эпистемологии и философии науки Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|