ИССЛЕДОВАНИЕ СНОВИДЕНИЙ

В самом центре теории аналитической психологии стоит концепция коллективного бессознательного. В соответствии с этой концепцией, в глубине индивидуальной психе каждого человека скрывается определенный поведенческий образец, паттерн. Объяснить этот паттерн с позиции личного опыта нельзя, поскольку он является психическим отложением, накапливавшимся человеческой душой в течение своей многовековой истории. Эта концепция коллективного бессознательного, вместе с проявляющими его архетипами, несомненно, является величайшим вкладом Юнга в современную психологию. Мир коллективного бессознательного и архетипов настолько богат и настолько изменчив, что, за исключением тех, кто лично испытал анализ, люди затрудняются в его понимании и испытывают сложности в своих подходах к нему. На эту трудность указывают вопросы, обращенные к аналитическим психологам, как о практическом использовании, так и терапевтической ценности концепции коллективного бессознательного и архетипов. Этот раздел и будет попыткой ответить на эти вопросы. Исследование сновидений иллюстрирует различные подходы и особые возможности, предлагаемые аналитической психологией. Показательная ценность сновидения значительно возрастает, когда оно возникает под влиянием активного воображения. Обсуждение этого процесса вводит еще глубже в проблемы, связанные с вновь открытыми в аналитической психологии методами.
Возьмем, к примеру, сновидение тридцатилетнего мужчины, адвоката, однобоко развитого интеллектуала с интуицией как вспомогательной функцией. Он обратился ко мне за по-мощью по поводу резко выраженной отрицательной фиксации к матери. Эта фиксация проявила себя необычным образом. Когда пациенту было восемнадцать лет, в танцклассе он увидел девушку, к которой, несмотря на полное отсутствие взаимности, его повлекло самым непреодолимым образом. Вскоре она наотрез отказалась с ним встречаться. Но пациент не отказался от своего страстного увлечения, а создал удивительный мир фантазии, надежно защищавшей его от любых контактов с противоположным полом. Главной чертой этих фантазий была вера, что он и эта девушка были предназначены друг другу "судьбой" (это принималось им без всяких оговорок), что она просто пытается избежать признания этого факта, но по прошествии определенного срока они соединятся, даже если для этого потребуются годы. На это убеждение не повлиял известный пациенту факт, что она на протяжении нескольких лет была с другим мужчиной. Снова и снова мысли его возвращались к ней. Напряжение достигло такой силы, что у пациента начались галлюцинации, ему казалось, что он постоянно видит ее то на улице, то в театре, то еще где-нибудь. Он писал ей оскорбительные письма и страдал от приступов безудержного гнева. Эти галлюцинации и эмоциональные взрывы довели его до такого состояния, что он обратился к помощи аналитика.
Из приведенных выше симптомов видно, что пациент обладал во многих отношениях шизоидной личностью с опасными взрывными тенденциями. Этот факт нужно запомнить, так как позже я вернусь к нему.
Во время анализа открылось, что, за исключением их первой встречи двенадцать лет тому назад, его так называемые амурные дела не имели под собой никакой почвы. Они не основывались даже на привязанности к какой-то конкретной личности, ведь эта девушка во всех отношениях была существом из фантазий и функционировала просто как образ, на который проецировались его эмоции. Так что его рассказ не был выражением подлинных чувств, а был лишь симптомом его отрицательной фиксации к матери. Именно эта фиксация и привела к такому жесточайшему противостоянию ко всему, что как-то связано с противоположным полом. Он создал воображаемую любовную историю только для того, чтобы подтвердить и интенсифицировать этот антагонизм, и, тем самым, избежать необходимости взглянуть в лицо проблемам любовной и эмоциональной сторон жизни. Пациент находился в очень остром периоде и потому первые три месяца мы провели в обсуждении и распутывании основного клубка его тщательно построенной системы инфантильных реакций. Спустя три месяца пациент принес мне свой, записанный на бумаге, сон, который я привожу в этом разделе:
"Я присутствую на довольно скучной вечеринке. В углу смежной комнаты, куда я вошел от нечего делать, я обнаружил двух игрушечных животных. Одним из животных был обыкновенный игрушечный плюшевый мишка, а другим - волчонок. Волчонок был в четверть размера мишки, но лапы его имели очень острые когти, которые показались мне настолько живыми, и настолько опасными, что я испугался - ведь он мог просто схватить ими меня за шиворот. Поэтому я постарался поступить так, чтобы он не мог обойти меня сбоку и ухватить когтями за шею. А затем я позволил волчонку рвать когтями шерсть медведя, которого уговаривал не бояться, так как постоянно наблюдал за тем, чтобы ему не причинил никакого вреда этот злой волчонок. Но вот, внезапно, волчонок вырвался из моих рук и тут же бросился прочь из комнаты и из дома, и вдруг я понял, что на воле он очень быстро превратится в большого и очень опасного зверя. Кто-то сказал, что то. что я испытал - это первобытный червь, гигантская змея, окружающая мир, или иначе говоря, дракон, враг человека".
Этот сон произвел глубокое впечатление на пациента, но при этом никаких явных ассоциаций провести не удалось. Для того, чтобы вызвать бессознательное к ответу, я предложил ему попытаться создать картину "гигантской змеи, окружающей мир". Пациент с энтузиазмом воспринял мое предложение. Через два дня он принес мне не одну, а целых пять картин. Интересно, что заканчивая первый рисунок, пациент рассказал, что вдруг почувствовал непреодолимый импульс продолжать рисование, из-за чего он не выпускал перо всю ночь. Более того, он сказал, что картины получались как бы сами собой, совершенно спонтанно, без какого-либо контроля со стороны его сознания, или желания. Заметим, что это типичное состояние для процесса активного воображения. Прекратить работу пациенту позволило чувство глубокого облегчения и, исполненного долга, наступившее после окончания пятого рисунка. Что же касается смысла рисунков, то для пациента они оказались, пожалуй, еще большей загадкой чем само сновидение.
Описать ассоциации, связанные со снами и с рисунками, пациент не смог. Из этого мы можем заключить, что символизм его сна. а также рисунков, возник из психического уровня, лежащего за пределами досягаемости сознания пациента, то есть он (символизм) наполнен не личным содержимым, а скорее, архетипами - проявлениями коллективного бессознательного. Вопреки нашей обычной практике использования ассоциаций пациента, мы, столкнувшись с такой ситуацией, можем совершенно оправданно вмешаться в нее и использовать наши знания о коллективном символизме, и если мы действительно хотим разгадать смысл этого содержимого, то такое вмешательство становится основой нашей тактики. В дальнейшем я буду использовать интерпретацию нашего метода амплификации, то есть буду использовать соответствующие рисунки в области мифологии и фольклора.
Сон пациента можно разделить условно на три эпизода:
1) вечеринка, где наш гость отчаянно скучает;
2) смежная комната, в которой он находит животных - основные события происходят именно здесь;
3) "внешний мир", где волчонок превращается в первобытного червя-змею-дракона.
Сновидения мы всегда рассматриваем как спонтанное самооткровение в символической форме фактического состояния бессознательного видящего сон. Для нас всегда существует главная проблема: какую однобокую, а значит и неудовлетворительную позицию сознательной жизни, старается компенсировать сновидение поскольку мы считаем, что связь бессознательного с сознательной психе носит компенсационный характер. Вот почему очень важно знание реальной, фактической ситуации пациента. В ходе обсуждения сновидения стал более ясным образ скучной вечеринки – за ним в бессознательном скрывался компенсаторный фактор его безразличной социальной позиции. "Вечеринка" может символизировать либо хорошую приспособленность к социальной и общественной жизни, либо, с другой стороны, полную беспомощность.
Но, кроме того, "вечеринка" может персонифицировать и повседневную жизнь, вернее, ту ее часть, которая полностью покрыта комплексами нашего эго, и, следовательно, символизирует эго. В психологическом отношении любому успеху сопутствует определенный этап в развитии эго-сознания, но добиваться успеха надо не за счет инстинктивных и естественных сил индивида. Ведь область эго - это только самый верхний пласт обширной сферы нереализованного бессознательного, ассимилировать содержимое которого необходимо с максимальной возможностью. Односторонняя идентификация эго-комплекса, который отражает только часть личности, с целостной психе, должна была привести к произвольному ограничению цельной личности и подавлению самим эго всех воспринимаемых как возможный источник опасности тенденций, более того, отрезанных от подлинного эмоционального опыта. Нельзя же назвать полноценной жизнь, которая лишь идентифицируется с ограниченной сферой общественной жизни, или которую кто-то может назвать коллективным сознанием; и поэтому, сделанный бессознательным комментарий относительно односторонней позиции пациента находит очень точное и живое выражение в форме состояния скуки. Если ситуация не приносит нам ничего нового, конструктивного и стимулирующего, то мы считаем ее скучной. Именно таковой и была повседневная жизнь нашего пациента, обязанностью которого было внесение изменений в свою обыденность. Сон же не объясняется простым критическим разбором, он указывает путь к новому и живому опыту.
Здесь нам пригодится богатый опыт толкования сновидений, а именно: сюжет снов можно разделить на три части, в соответствии с тройным временным паттерном, состоящим из прошлого, настоящего и будущего. И это разделение показано в нашем сне очень четко: вечеринка, смежная комната и внешний мир. Вечеринка - изначальные проблемы пациента, т.е. корни его невроза исходят из прошлого, следующий этап - вход в смежную комнату - отражает его теперешнюю критическую ситуацию; т.е. вопиющее фактическое состояние его проблем, требующее их разрешения. Мы вправе предположить, что третья часть происходит во внешнем мире, и предвещает пациенту достижение в будущем нового видения, более зрелого отношения к жизни, поскольку уже преодолены его теперешние трудности. Ведь решиться сделать следующий шаг пациента заставило убеждение, что именно откровенно односторонняя жизненная позиция стала причиной его нервных расстройств. Что же несет в себе следующий шаг?