А. Гуггенбюль-Крейг "Благословенное насилие" (глава из книги "Благо Сатаны")?

"Бог против насилия"
Эврипид, "Елена"
(пост. около 412 г. до н.э.)

Насилие, словно проклятие, тяготеет над человечеством и отравляет жизнь индивида, семьи, религиозных и политических сообществ, народов и целых наций. Казалось бы, парадоксальный подход к исследованию различных феноменов, которого я придерживаюсь, в данном случае не применим. Насилие, по мнению большинства людей, - безусловное зло. Так ли это?
Приведу для начала примеры из собственной жизни, которые живо иллюстрируют нижеизложенные тезисы и, несмотря на свою кажущуюся бессистемность, приобретают в данном контексте глубокий смысл. Когда мне было шесть лет, недалеко от дома моих родителей находился дворик, окруженный небольшими домами, - идеальное место для детских игр. Полновластным владельцем этого пространства была десятилетняя девочка, которая жила в одном из таких домов. Она не позволяла соседским ребятишкам играть в своих владениях, а если кто-то осмеливался нарушить запрет, она с яростью обрушивалась на смельчака. И я, увы, не смел надеяться попасть когда-нибудь в этот милый дворик. Однажды, возвращаясь в расстроенных чувствах домой, я натолкнулся на разносчицу газет, которая поинтересовалась, почему у меня такой грустный вид, и я поделился с ней своей обидой. Женщина сказала мне: "Малыш, посмотри, ведь ты носишь деревянные башмаки (надо сказать, что такого рода обувь была тогда еще достаточно распространена). Сделай так - войди во двор и, приблизившись к этой девочке, дай ей хорошего пинка. Увидишь, что она оставит тебя в покое". Будучи доверчивым и наивным мальчиком, я последовал совету разносчицы газет и даже дважды ударил девочку, которая тотчас же закричала и, обливаясь слезами, бросилась в дом своих родителей. С этого момента все соседские ребятишки смогли беспрепятственно играть во дворе. Злые чары рассеялись. Я чувствовал себя превосходно, ведь я совершил доброе дело, но вместе с тем, несомненно, удовлетворена была и моя детская жестокость.
Поведаю еще одну историю. В девятилетнем возрасте, когда я перешел в третий класс, мне пришлось столкнуться с грубым и жестоким преподавателем. По мнению этого учителя, нас следовало держать в "ежовых рукавицах", что на его языке означало - применять телесные наказания. Например, малыша по имени Юрг этот "воспитатель" грубо избивал линейкой за малейшие провинности. Но однажды, когда учитель в очередной раз разорался на бедного Юрга и замахнулся на него линейкой, тот потерял контроль над собой, вскочил на парту и попытался ретироваться. Учитель бросился за ним, и, наконец, жертва с криками выбежала вон. Приблизительно через четверть часа открылась дверь класса, и вошла статная пожилая женщина. Это была бабушка Юрга, школьная уборщица, воспитывавшая мальчика. С раскрасневшимся лицом, понося учителя, она закричала: "Господин, если Вы еще хоть раз ударите моего внука, я оттаскаю Вас за уши так, что Вы позабудете свое имя". Учитель заикаясь пролепетал что-то о преподавательском долге, а женщина с достоинством покинула класс. С тех пор грубиян перестал бить Юрга и осторожнее обращался с другими учениками.
В бытность свою студентом медицинского факультета я проходил практику в должности младшего ассистента, как говорится, мальчика на побегушках, на небольшом психиатрическом отделении госпиталя. По вторникам и средам под руководством старшей медсестры проводились сеансы электрошока. Если пациент осмеливался развязно обратиться к медсестре (назвав ее, скажем, "милашкой"), то она считала его опасным, агрессивным и депрессивным субъектом, заслуживающим электрошока. В те времена подобные сеансы в большинстве клиник были крайним видом терапии. Пациенты боялись электрошока ужасно и изо всех сил сопротивлялись ассистентам, пока им не удавалось нажать маленькую кнопочку, после чего пациент начинал биться в эпилептическом припадке и терял сознание. Я и мой напарник выполняли это с чувством непреодолимого отвращения, успокаивая себя лишь мыслью о том, что такая процедура необходима и полезна. Замечу, что сейчас многие сомневаются в хваленой эффективности электрошока. Так или иначе, но нас, ассистентов, изматывала такая работа. Мой напарник даже разрыдался после того, как впервые провел электрошоковую терапию.
Следующая моя история не носит автобиографический характер. Пару недель назад мне довелось прочитать в одной британской газете такую заметку. Ученицы старших классов некой английской школы, две девочки пятнадцати лет, постоянно ссорились. Одна девочка распространяла слухи о беременности другой. Однажды на перемене произошел конфликт. Мнимая беременная (разумеется, беременной она не была) принесла с собой в школу кухонный нож. Угрожая ножом, она потребовала, чтобы обидчица публично созналась в своей клевете. Но девочка отказалась это сделать. Одноклассники взревели: "Ну, давай, режь ее! У нас нет времени ждать". Девочка ударила ножом свою обидчицу и убила ее, после чего со слезами на глазах убежала домой. В заключение приведу в пример данные статистики. До достижения восемнадцатилетия юные американцы, а следовательно, и европейцы, видят на телеэкране в среднем десять тысяч убийств и иных актов насилия.
Насилие сопровождает нас повсюду. Однако, говоря о нем, мы должны ясно отдавать себе отчет в том, что существуют физическое, телесное насилие, заключающееся в издевательстве, надругательстве над другим человеком, причинении ему боли и манипуляции им, и насилие психологическое, психическое, которое, столь же отвратительно, встречается чаще, чем прямая жестокость, но менее драматично и не фигурирует в газетах в разделе криминальной хроники. Страх за свою жизнь, шантаж, зависть и другие обстоятельства толкают людей на применение силы, позволяющей им добиваться своего. Бывает, что ближнего мучают психологически. Я припоминаю в этой связи шестнадцатилетнюю девочку, которая безропотно подчинялась своей матери, поскольку в противном случае та прикидывалась больной. "Посмотри, до чего ты довела свою мать", - говорил дочери отец. Представим себе рыдающего пятилетнего малыша, рассказывающего по приходе домой из детского сада, что воспитательница сыграла с детьми в дурную психологическую игру. Они сказали, с кем бы им хотелось вместе сидеть за столом, воспитательница написала их пожелания на доске, но оказалось, что никто из детей не хочет сидеть в паре с этим ребенком. Тогда сообразительная дама подчеркнула имя малыша и сказала ему: "Как видишь, это ты, это - твое имя. Ответь-ка нам, почему никто не хочет с тобой сидеть? По-моему, ты сам виноват в этом, тебе следует изменить свое отношение к ребятам, потому что никто в группе тебя не любит".
Психологическими средствами можно измучить человека, будь то ребенок или взрослый, не меньше, чем физическим насилием. Человек - существо телесное и духовное. Все человеческие отношения, насколько бы ни были они проникнуты любовью, представляют собой более или менее выраженную борьбу за власть, вне зависимости от того, дружба ли это или брак. Поэтому в той или иной степени психологическое и физическое насилие проявляются повсюду.
Насколько мы можем судить, насилие не новость. Оно издавна сопровождает отношения индивидов, группировок, народов и наций, часто оказываясь средством поддерживания порядка внутри организаций и государств. История человечества пестрит бесчисленными примерами индивидуальной и коллективной борьбы за власть с применением силы. Феномен насилия не только преследует людей всех эпох, но и вдохновляет их. Даже такие тонко чувствующие писатели, как Бернард Шоу и Жан-Поль Сартр вместе со многими другими западными интеллектуалами восхищались мощью Сталина. Обыватели в этом смысле далеко не исключение.
Сознательные точки зрения на проблему насилия разнообразны. Слова, позволяющие говорить о крайне негативном отношении христиан к насилию, мы находим в Новом Завете: "...кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую" (Матф. 5, 39.). Тем не менее Иисус с гневом изгнал торговцев из храма. Парадоксальным образом насилию не нашлось места в списке семи смертных грехов. Нередко насилие прославлялось. Примером тому могут служить хотя бы упоительные описания троянской битвы у Гомера. Герои вступают в противоборство, заканчивающееся для многих участников сражения смертью. Средние века доносят до нас множество великолепных сентенций по поводу насилия, заставляющих сильнее биться сердца читателей: "Нет зрелища прекраснее, чем вид бьющихся героев и хлещущей крови". Архиепископ Кентерберийский в "Генрихе V" Шекспира говорит:
"И, стоя на холме, мог любоваться
Отец его великий тем, как львенок
Его отважный жажду утолял
В крови французских рыцарей...".
Современная литература тоже воздает хвалу силе, свидетельством тому книги Эрнста Юнгера "Стальной ливень" и "Борьба как внутреннее событие". В современных брутальных видеофильмах, снискавшими себе множество фанатичных поклонников среди молодежи, постоянно педализируется реалистичное изображение убийства, разбоя и разрушения. На наших телеэкранах без зазрения совести проламывают черепа, расчленяют, калечат, взрывают, и так до бесконечности. Даже люди, не сталкивающиеся с проблемой насилия в своей жизни, склонны к подобным имитациям. Проведите эксперимент, включите свой телевизор и вы увидите, что уже через пять минут на экране произойдет убийство. В цивилизованных рамках своего рода необходимого ритуала насилие является составной частью и таких видов спорта, как футбол, регби, бокс, борьба и др.
Пойдем дальше: насилие проявляет не только человек, но и природа, творение, а следовательно и творец, Бог. Принципы природы гласят: ешь или будь съеденным, защищайся, убивай, одним словом, выживай. Кроме того, на земле периодически происходят необъяснимые катастрофы и природные бедствия. Окружающая среда опасна для человека. Только люди, помутившиеся рассудком, любили в Средние века Альпы с их коварными лавинами и камнепадами. Удобная среда нашего обитания - создание человечества, а не Творца. Первозданная природа грозит нам топями, пропастями, гремучими змеями и обвалами. Мы не можем достигнуть гармонии с природой, а вынуждены с нею бороться. Даже дельфины и киты, бороздящие просторы мирового океана, ни на миг не забывают об опасностях, которые таит в себе вода. Сложный механизм творения потрясает нас не меньше, чем красота Земли. Однако только доведенный до крайности эстетизм не позволит наблюдателю разглядеть грубость природы. В 1775 году Лиссабон был разрушен землетрясением. Ведущие умы тогдашней Европы, великие просветители, задавались неразрешимым вопросом: "Как можно уважать Бога, покушающегося на свое творение?"