Сексуальность: ограничения или свободы?

Интересную проблему затронула вчера одна из моих коллег в посте про сексуальность. Очень уважаю её как человека, и как профессионала. Поэтому и хочу расширить тему современной сексуальности. Она меня тоже волнует, и как человека, и как профессионала.

Вкратце, одна из идей поста заключалась в том, что российские понятия о сексуальности основываются на устаревшем советском подходе к норме с точки зрения мужской сексуальности – обычно спонтанной, физиологической, пенетрационной и непременно эякулирующей. Среди женщин, по мнению автора, гораздо меньше, демонстрирующих подобное поведение, чем среди мужчин. В связи с этим высказывается мысль о том, что в современном обществе любые проявления сексуальности (от гипер- до асексуальности) являются проявлением нормы. И если индивид не считает это личной проблемой, то и расстройства никакого нет, и  корректировать тут нечего – принимайте её такой, какая она есть.

В целом – да. Наверное, так и есть для многих людей (это я насчет принятия). К тому же, это в современном западном тренде, остро и актуально. И всё же, у меня возникают вопросы вслух.

1. Нормативность лежит в основе любого подхода к определению социальных и культурных норм существования любого общества. Без этого основания мы, взрослые, не будем знать, что хорошо, а что плохо. Соответственно, в отсутствие некоторых поведенческих норм мы не можем передать ребёнку идею правильности или корректности явлений в этой области. Вариант «решай сам» для 12-13-14-летнего ребёнка является во многом губительным, так как эмоциональный интеллект на фоне гормональной бури и несформированности неокортекса не станет надёжным проводником во взрослом мире. Ограничения – это родительская функция, а не детская. Эту же роль принимает на себя любое государство, ограничивающее своих граждан. Объясняющее им на примере правовых норм и ответственности что такое хорошо и что такое плохо. Общество, как масса или толпа, не умеет самоорганизовываться. Оно умеет следовать инструкциям отдельных индивидов. Но в детском возрасте, повторюсь, внутри опираться не на что – нет ещё понятий о добре и зле в сексуальной сфере. Есть «нравится» или «не нравится». А если то, что нравится 14-летней девочке описано в разделе расстройств сексуального влечения? Оставим так или будем лечить? А почему лечим 14-летнюю, но не лечим от того же 18-летнюю?
2. Нормативность лежит в основе общественного договора. Это свод вот тех самых норм и правил, в соответствии с которыми мы, например, не ходим голыми по улицам. Этот договор никто не подписывал, но он существует и определяет нашу приемлемость в обществе. 10 голых людей могут потребовать реализации своего права на нахождение голыми на улице. И общество такое право им может предоставить. Если общество к этому готов, если принимает. А если нет – что с ними делать? Изолировать? Лечить? Наказывать?
3. Профессионализм призывает нас принимать клиента таким, какой он есть. Мы ведь с вами знаем, что кабинет психолога – это срез общественных взаимоотношений. До какой степени нам нужно принимать индивидуальность клиента? Его, скажем, необычного поведения и самовыражения? А если мы что-то не можем принять, как вариант нормы, означает ли это, что это непрофессионально?
4. Норма и патология - краеугольные понятия в медицине и психологии. Если мы принимаем какое-то явление за вариант нормы, то все остальные явления, граничащие с первым, начинают подбираться к этому окну Овертона. Если сексуальные отношения между двумя взрослыми людьми раньше ограничивались общественным договором только гетеросексуальными контактами, то затем появилось ЛГБТКИАП+. А затем гомосексуальные отношения получили правовое подкрепление. Это факт нашего общественного развития. Последует ли дальше наше общество сначала в признании, а затем и в легализации отношений между взрослыми близкими родственниками? Или сексуальные контакты превратятся в свинское занятие для тех, у кого нет денег на имплантированный нейростимулятор? А для продолжения рода будет достаточно ЭКО в местной поликлинике.

Пелевин - фантаст или всё же провидец?