Главная твоя роль все еще впереди!

Ты всегда был марионеткой в руках величайшего Кукловода. Ты виртуозно играл потому, что развил в себе умение тонко чувствовать нити, тянущиеся к твоим рукам и ногами из бездонных глубин бытия. Ты хороший актер, поскольку, как никто другой, умеешь осознавать, чего хочет от тебя Режиссёр и доверять его мудрому руководству. Он вел тебя путем приключенческой драмы, где ты, мужественно сражаясь и повергая своих же демонов, представал в финале великим героем. Он вел тебя путем мистической трагедии, где ты падал, соприкоснувшись с неизбежной пучиной собственного бессилия. Ткань твоего убранства, то трещала по швам, обнажая твою кукольную, но от того не менее ранимую душу, то сияла ослепительным блеском, подсвеченная незримыми мастерами эффектов. Впрочем, играть в феериях тебе приходилось не часто. А зрители рукоплескали не зависимо от жанра. Они считали тебя гением, настойчиво не замечая ни нитей, направляющих твое движение, ни ваги, ни умелых рук, управляющих всем этим.

Время, когда ты больше не нуждался в признании пришло довольно скоро. Говорят, что признания никогда не бывает много, но это только в случае, когда пытаешься этим признанием заткнуть дыру в собственном сердце. Твое сердце было с дырами, как и у всех остальных актеров, но ты научился принимать эти дыры, как естественную часть своей жизни: ни скрывать и ни выпячивать, ни пытаться залить алкоголем, припудрить влюбленностью или же заткнуть пачкой денежных купюр. Все это, в свое время, стало существенным вкладом в феномен, что широкая публика восхищенно называет талантом, а завидующие коллеги, несправедливой удачей и незаслуженным расположением Режиссёра.

Вспомни свой дебют. Ты играл вопреки страху, напряжению и на пределе своих душевных сил. Режиссёр? Зрители? С той постановки ты мало, что помнишь. Ты выходил на провинциальную сцену перед обезличенным и практически пустым залом, и позорно нес чушь, усиливаемою громкостью микрофона и беспощадной яркостью софитов. Тебе было стыдно и больно за убогость своей игры, но ты стойко продолжал играть. У тебя не было опыта, ты чаще чем хотелось бы забывал текст, а импровизации выходили неотесанными и фальшивыми. У тебя не могло бы быть бедующего, если бы не твое трудолюбие. Ты никогда до конца не верил, что сможешь, но с каждым разом, требовал от себя сделать лучше, чем вчера. В те, благословенные юностью времена, ты все еще думал, что играешь сам, а о природе тянущихся к тебе нитей если и подозревал, то очень уж глубоко. Успех тогда еще воспринимался, как персонально твой, а тем более таковым воспринимался провал. Ты корил себя за провалы, тогда еще не осознавая их неизбежность, и то неоценимое благотворное воздействие, которое они оказывали на формирование твоей личности. Сегодня ты говоришь молодым статистам: "Не бойтесь провалов, они обязательно будут, а если вам повезет, то их будет достаточно много для того, чтобы сделать вас настоящими."

Сегодня ты играешь от Бога. Нити, которые тебя ведут, незримы для обычного зрителя и начинающего коллеги, стали для тебя крепче стальных тросов. Теперь ты, не особо и задумываясь, чувствуешь каждое мановение Режиссёра, а потому для игры тебе больше не нужен сценарий. Ты чудесен в любой роли, и любая роль становится чудесной в твоем исполнении. Твоя льняная кожа истерлась, истончилась до полупрозрачности, ее повсеместно украшают следы аккуратных заплат и изящно выполненных швов. Ты срываешь овации и собираешь плотно набитые залы. Ты умело пробуждаешь оцепеневшие от спячки души людей. Люди плачут и смеются, вызывают тебя на бис и неустанно благодарят за то, что их жизнь больше никогда не станет прежней.

Ты скромно склоняешься в ответ на восторженные аплодисменты зала, а в это время за все благодаришь Его. Ты можешь быть звездой, но звездность никогда не затуманит твой разум опасностью забыть, кто является истиной причиной успеха всех прошлых и бедующих постановок. А потому откликайся изящными поклонами на бурю благодарных оваций, будь готов встретить очередной тетральный сезон и помни: главная твоя роль все еще впереди!