Соня. Дитя-невидимка

У восхитительной Туве Янсон в серии книг о малыше Муми-тролле есть замечательный рассказ про девочку, которая стала невидимой.

Когда Нинни привели в дом к добрым Муми-троллям, они в недоумении спрашивали, как такое могло случиться, что она стала невидимой.

"- Вы ведь знаете, как легко стать невидимкой, если тебя часто пугают. Я встречала её тётю, она ужасная. Понимаете, она совсем не злая, такое ещё можно было бы понять, а просто холодная, как лёд, и ироничная.

- Что такое "ироничная"? - спросил Муми-тролль.

- Представь себе, что ты поскользнулся на грибке на полу и уселся прямо в кучу очищенных грибов, а твоя мама вместо того, чтобы рассердиться (это было бы понятно), сказала бы холодно и злобно: " Ясно, по-твоему, это означает танцевать. Но я была бы тебе очень признательна, если бы ты оставил в покое грибы, которые идут в пищу". Ну, вот, что-нибудь в этом роде."

Когда Соня появилась на группе, она создавала впечатление такой невидимки. После первого дня, обсуждая группу с коллегой, мы никак не могли вспомнить одного участника. Когда Соня опоздала на следующий день, никто из группы не мог вспомнить, говорила ли она что-то о своём опоздании или нет. Она вообще говорила очень мало.

Конечно, её молчание привлекало много интереса группы. Когда к ней обращались прямо, то ее тело полностью напрягалось, плечи сжимались. Стараясь улыбаться, Соня тихонько отвечала на вопросы, стараясь дать "правильный" ответ.

Невидимкой Соня стала ещё в детстве. Её отец был чрезвычайно жестоким с матерью и старшим братом. Дочь он не бил никогда, однако брату нужно было свою злость к отцу тоже куда-то отреагировать. Вернуть гнев отцу было невозможно, силы несоизмеримы. И тогда он бил маленькую Соню.

С каждым годом его ярость становилось всё сильнее, и девочке приходилось учиться быть как можно незаметнее. Мама же была очень холодной. Любые высказывания и желания девочки сопровождались язвительной усмешкой. Например, попросив однажды котёнка,Соня услышала в ответ: "Вы посмотрите, чего она захотела?! Котёнка! А крокодила тебе не надо?!". И так было с большинством предъявлений девочки.

Постепенно Соня начала "бледнеть", а потом исчезла совсем. Детская психика делает генерализированные выводы. Если уж исчезнуть, то для всех людей, а не только для тех, кто агрессивен с ней.

Девочка выросла, закончила ВУЗ, работает в небольшой конторе с бумажками. Любое обращение директора к ней вызывает ужасную тревогу, но она держит себя в руках. Проявлять нельзя ничего.

Отношения с мужчинами, конечно, не складываются. Все её переживания связаны с одним молодым безработным алкоголиком, который был настойчивее, чем другие. Он постоянно пропадает, а она ждёт, потому что уверена, что это тот максимум, который она заслуживает в отношении к себе. И потому, что когда он пропадает, у нее есть время передохнуть и побыть в привычной для себя невидимости.

Есть ли шансы у дитя-невидимки проявиться, стать заметной когда-нибудь?

Прожив какое-то время в семье Муми-троллей, невидимая Нинни стала более заметной. Благодаря доброму поддерживающему отношению к ней домочадцев, у Нинни проявились руки, ноги, туловище и даже голос. Но её лица не было видно.

- Ну играй же! - кричала малышка Мю. - Выходит, ты даже прыгать не умеешь! Чего ты такая дохлая?
- Она не умеет играть, - озадаченно пробормотал Муми-тролль. 
- Она не умеет злиться, - сказала малышка Мю. - Это её главный недостаток. Послушай, ты, - продолжала Мю, подступив вплотную к Нинни и бросая на неё грозные взгляды, - у тебя никогда не будет собственного лица, пока ты не научишься драться. Поверь мне!

По окончанию группы Соня стала немного заметнее. Ей удалось разрешить себе поверить в искренность интереса к ней участников группы. Она заметила, что люди могут быть доброжелательны и душевны. Что не все её проекции на участников имеют реальное обоснование. Она стала чуть более открытой и смогла поделиться своей историей и своими мечтами.

Однако путь к столкновения со своей злостью ей ещё предстоит пройти. Соня проходит его несмело, в рамках своей личной терапии, постоянно сталкиваясь с разными способами прерывания контакта со своей потребностью. То запинаясь об интроэкты, что на родителей злиться нельзя, то сталкиваясь с привычной ретрофлексией и заворачивая свою злость и обвинения против себя.

Но с пути она не сходит, потому что уже знает, 
что "у нее никогда не будет собственного лица, пока она не научится драться!".