Футбол, палатка и другие атрибуты созависимости

Зависимость. Это странное явление, но без него не получается жизни. Оно есть везде, в любых явлениях, во всех отношениях, в разных местах на земле, даже там, где монашеские кельи прячут свои узкие двери в высоких горах. До тех пор, пока на этой планете есть живое, на ней будет и зависимое.

Зависимость – это особенный механизм, который дан человеку для того, чтобы он появился в этом мире, узнал его, соизмерил с собой, освоил. Никто не приходит в жизнь один. Рождение каждого зависит от двух людей. Такова биологическая данность. Вхождение младенца в жизнь также зависит от этих двоих. И если кто-то из них захочет освободить ребенка от своего общества, он вручит ему отнюдь не свободу, а еще большую потребность в своем присутствии.

Бывает наоборот, когда двое изо всех сил стараются усилить то, что дано природой. Они верят, что должны отдать ребенку всех себя, с ног до головы окутать его собственной всепоглощающей любовью. И так они на самом деле поглощают ребенка, доводя его зависимость от них до предела.

Сложность заключается в том, что никто не может сказать наверняка, какая доза зависимости (иначе – внимания) нужна вновь прибывшему в этот мир. Передозировка или, наоборот, дефицит в полной мере можно оценить лишь спустя годы, уже во взрослом состоянии человека. «Мы опять заболели», - рассказывает женщина про своего пятнадцатилетнего сына. «Если ты уйдешь, ты сломаешь мне жизнь», - сдерживая слезы, говорит парень своей девушке. «Я не смогу это сделать, у меня просто не получится», - выносит вердикт кто-то. Все эти фразы говорят о том, что когда-то давно, в детстве, этим людям была «назначена» ошибочная доза внимания. Эта ошибка порождает нарушение природного закона зависимости, превращая его в болезненное состояние – созависимость. У кого-то внимания было мало, у кого-то много. Исходя из полученного количества, люди строят свои жизненные стратегии.

Одни стремятся слиться с партнером, компенсируя недополученную заботу родителей. Девушка скажет своему парню: «Нет, я тоже люблю футбол! Возьми меня с собой!». Все его возражения утонут в потоке слез и обид. Она будет ждать его у окна, или за празднично накрытым столом, будет писать ему смс с одной фразой: «Ты где?». Она будет с гордостью ждать, сидя в его бесподобном Ровере, пока он выкатит ее свежевымытый скромный Ховер из автомойки. И поедет следом за ним, повторяя все маневры. И пусть только кто-то попробует помешать.

Другие будут творить из себя самодостаточную личность, почти достигшую просветления. Они будут добиваться родительского внимания своими успехами. И некоторым из них даже удастся его получить. Когда они докажут своим мамам и папам то, что достойны их внимания и рады быть зависимыми от родительской оценки, их будет поджидать новое испытание – собственные родительские роли. Они скажут: «Мы всегда должны быть рядом с детьми». Они будут везде водить или возить ребенка с собой, рассказывая окружающим о том, что так они расширяют детский кругозор. И не важно, что двухлетнему детенышу совсем не хочется рассматривать полотна Караваджо или изучать особенности трасс трансконтинентального пробега «Экспедиция-трофи».

Иногда у таких «самодостаточных» случается внутренняя слепота. Потребность во внимании именно к себе они переносят на своих детей. И обрушивают на них ничем не сдерживаемый поток любви. Вместо того, чтобы позаботиться о своем внутреннем ребенке, который просит внимания пусть даже в виде маникюра или посиделок с друзьями, они, сломя голову, спешат позаботиться о детях. Они дают им все и даже больше чем все, они всегда рядом, всегда к детским услугам. Через какое-то время ресурсы у «просветленного» иссякают и друзья вместе с маникюром испаряются, переходя в эфирное состояние несбыточного желания.

Третьи, «перекормленные мамиными пирогами», будут впадать в ступор при виде любого ответственного задания. Или неответственного. Их нерешительность сведет с ума тех, кто будет изо всех сил стремиться объяснить ребенку карту «Экспедиции-трофи». Они будут годами следить за гонками на байдарках и каноэ, слушать рассказы о маршрутах шестой сложности, они даже купят спасательный жилет. Но никогда не возьмут в руки весла, чтобы грести.

Впрочем, с «перенасыщенными» также возможен иной вариант, который также вылезет наружу во время их собственного родительского марафона. Они будут фанатично защищать самостоятельность ребенка. Где бы он ни был, куда бы он ни лез и что бы куда не засовывал, он всегда должен будет справиться сам. В три года ребенок таких родителей уже застегивает пуговицы, завязывает шнурки, расставляет палатку и укладывает парашют. Вы скажете, что здесь совсем нет такого явления, как созависимость. Вы скажете, наоборот, человек исправляет ошибки своих родителей, прививая детям самостоятельность. Правда? На самом деле? Компенсируя гиперопеку своих родителей, такие ребята недодают внимание своим чадам, не истребляя, а часто усугубляя созависимость. Своих детей. В будущем. У которых возможен сценарий с Ховером-Ровером.

В своей книге Берри и Дженей Уайнхолд «Освобождение от созависимости» пишут, что почти 98% взрослого населения земли созависимы. Сложно сказать, на кого приходятся еще 2%, возможно, на некоторых жителей высокогорного Тибета. Я, как бы ни старалась, не попадаю в эти проценты. Даже сейчас, когда пишу эту статью, я прерываюсь на то, чтобы приготовить обед своим детям, потому что они зависят от меня, а я от них (я из тех самодостаточных, которые знакомят младенцев с Караваджо).

Авторы утверждают, что избавиться от созависимости можно. Но мне кажется, что можно уменьшить степень и количество чернил для печати приставки «со-». И попытаться вернуться к природной данности – зависимости, к той генетической категории человека, которая передается по наследству. Самый простой способ – слушать того самого внутреннего ребенка, который теребит изнутри и еле слышно ноет про маникюр и друзей. Иногда разговоры с «хорошим человеком – с собой любимым» не признак психопаталогии, а реальная помощь. Потому что в этих беседах можно понять, что нужен вовсе не футбол под мужицкие крики, а теплые объятья того, кого любишь.