Про борщ

Алла – очень красивая женщина, в свои 40 лет сохранившая тонкую талию, прямую спину и любовь к высоким каблукам. Проблема, с которой Алла пришла на прием – борщ. Дело в том, что Алла готовит для своей мамы всю еду, но особенно ее мама любит борщ. Вкусный, наваристый, «правильный» борщ. И вот этот-то борщ у Аллы и не получается.

Ее мама живет отдельно, ей уже под 70. Сын (брат Аллы) особого участия в жизни мамы не принимает, занимается своей семьей и детьми. Алла готовит для мамы, ухаживает за ней, убирает – больше некому. Детей у нее нет, мужа тоже нет. И все бы ничего, вот только борщ никак не получается так, как надо. Поэтому ее мама иногда заставляет выливать то, что Алла наготовила и начинать по-новой.

То, что Алла в этот момент чувствует, с трудом поддается описанию. Жизнь ее наполнена скандалами, упреками и взаимными претензиями.  

Вот что она говорит: «Я ругаюсь с мамой каждый день. Она говорит мне, какая я толстая и уродливая. Она говорит, что у меня никогда не будет детей. Что я старая. Обвиняет меня. Издевается надо мной».

Почему иногда можно годами продолжать общение с тем человеком, который ранит тебя и делает тебе очень больно? Если это кто-то очень близкий и родной – сразу выплывает оправдание: «Ну это же мама, куда я от нее денусь? Она старая и больная».

И можно продолжать ругань, обмен обидами и претензиями бесконечно. И жаловаться, что нет никакой, ну ни малейшей возможности это изменить. Хотя очень-очень хотелось бы.

 Я верю в то, что человек всегда получает то, что хочет. Если тебе жизненно необходимо что-то и у тебя этого нет – то объяснение может быть только одно: есть скрытая выгода. Чем-то тебя устраивает такое положение дел. Ты получаешь что-то важное для себя, выбирая продолжать общаться именно так, именно таким образом.

Представьте себе этакий рогожевый мешок. Плотно завязанный. Когда вы чего-то хотите, и у вас этого нет, точно знайте – у вас есть этот мешок. В нем точно что-то лежит. Скрытое от глаз вашим подсознанием. Что-то очень важное именно для вас. Какой-то приз, какая-то польза.

 Через некоторое время работы мы с Аллой подошли к вопросу вот какому: в чем причина того, что она не замужем?

В течении 40 минут она рассказывала мне, как классно быть одной. Это же так здорово – никто не контролирует. Никто не говорит, что и как нужно делать. Жить можно, как хочется. Делать то, что хочется. Ей одной хорошо и спокойно. Глаза у нее горели – ей действительно нравилось быть одинокой!

Весь мой опыт работы говорит о том, что это не совсем правда. Любой женщине хочется родить детей. Каждой хочется тепла и защиты. Хочется любить, отдавая кому-то тепло и нежность. Хочется иногда обниматься. Хочется увидеть свое отражение в маленьких глазах, смотрящих на нее и услышать: «Мамочка, люблю тебя…» Хочется знать, что есть место, где ждут и куда можно вернуться.

Но если все что у тебя есть, это девиз «Мне лучше одной» – он должен быть чем-то подкреплен. «Мне лучше одной» – это неправда, если не подкрепить это опытом «вместе – плохо». Тяжелым, ежедневным, отрабатываемым вдвоем с мамой «вместе плохо».

Я вижу в ее ситуации целых две скрытых выгоды. Во-первых, тяжелое и больное общение с мамой подкрепляет ее уверенность, что одной быть проще и удобней. На самом деле, это даже не выгода – это вообще ничего. Пустой мешок, на котором написано: «Мне хорошо одной».

А чтобы придать вес этому мешку, сделать вид, что эта выгода чего-то стоит, можно доводить себя до белого каления, каждый вечер выслушивая от мамы, какая ты дрянь. И тогда, когда тебя уже трусить будет от ненависти, – тогда конечно, это обретет смысл и ценность – «Мне спокойней одной».

Ведь если убрать общение с мамой и не получать негативной подзарядки каждый вечер, то вполне может выясниться, что выгода-то дутая. И мешок на самом деле абсолютно пустой. И не так уж здорово выбрать в своей жизни одиночество.

Получается, что борщ – это плата за то, чтобы оправдать собственное одиночество. И сравнительно небольшая.

 Во-вторых, это общение, хоть и негативное, наполняет Аллину жизнь. Это действительно так: жизнь-то наполнена. Придти с работы, свою квартиру убрать, пойти к маме, у нее убрать, поготовить, поругаться – сколько эмоций! На работе, опять же, есть о чем поговорить.

Правда в том, что время уходит. Время – единственный невосполнимый ресурс. Время – самое ценное, что у вас есть. Это кажется, что его много. А жизнь-то кончается как-то вдруг, неожиданно. В 20 лет этого не понимаешь. В 30 – иногда задумываешься. А в 40 – господи, откуда 40? Как, когда это случилось?

Можно потратить свою жизнь на маму. Можно, но вашу за вас никто не проживет. В итоге – у мамы будет 2 жизни, а у вас – ни одной. Жестко звучит, да. Я понимаю, как это нелицеприятно – я тоже свою маму очень люблю. Мама – дала жизнь. Мама помнит меня маленькой. Мама хранит первые крохотные башмачки. Мама обнимала, кормила, выхаживала. Жалела. Любила, как могла.

Так вот она, суровая правда: все это важно, но не так важно, как собственный опыт любви и материнства. Крохотные ручки, обнимающие вас. Крохотные ножки, помещающиеся в вашу ладонь. Смеющиеся глаза. Первые зубки и первые шаги. Это – самое важное. Это – а не то, чтобы сделать вашу маму счастливой.

 Я считаю работу с Аллой своей самой большой профессиональной удачей. Нет, она не вышла замуж через месяц после тренинга, как другие девчонки. Не сменила профессию. Не стала больше зарабатывать. Она просто развелась с мамой. Перестала жить маминой жизнью и начала – своей.

Софья Пименова, http://spimenova.ru

P.S. Забыла кое-что важное. На самом деле все мамы хотят, чтобы их дети были счастливы. Даже если говорят про борщ, на самом деле – чтобы у вас все было хорошо.

Сначала отношения могут ухудшиться. За этим стоит страх – я контролирую дочь, как отпустить ее в самостоятельную жизнь, как она справится? Пусть уж плохо, но рядом.

Но где-то очень глубоко (или нет – как повезет), мама хочет счастья своему ребенку. Именно об этом она мечтала, когда качала свое дитя на руках. Она смирится с тем, что вы уйдете. И ей станет легче, когда она сможет отпустить свою дочь и позволить ей жить собственной жизнью. Невкусный борщ – очень маленькая плата за счастье дочери.