О любви и осознанности духовной

Как это ни парадоксально,  но  за более  чем  2000  лет  христианства человечество и само   христианство,   включая  его  передовой  отряд  и  конфессию -  православие,  так  и не  пришло  на  уровне  массового сознания  к  пониманию   того,   что Бог (Дух)  -  это  прежде  всего Ум  всех  умов,  не  имеющий  себе  равных,  т.е.  Ум  большой и совершенный, а  уже во  вторую очередь Бог –  любовь,  как  естественное  состояние  высшего  и  благого  ума.

При  этом Бог -  это  любовь  в высшей  степени  безусловная,   безстрастная  и  нелицериятная, а  не  та  чувственная, страстная  и  душевная,  которую понимают  и  которой  ищут  все  люди.

 «Бог есть ум бесстрастный паче всякого ума и всякого бесстрастия, - свет и источник света благого, - премудрость, слово и ведение, и податель премудрости, слова и ведения» (Добротолюбие. Т.5. Преп. Никита Стифат, С.144)

Данный  парадокс  подмены  смысла  большого ума (сверх   разума) большой  любовью характерен для всего  христианства,  тяготеющего не  столько к  осознанности духовной, сколько к  нравственности,   моральности,   гуманизму и человеколюбию, где  как  раз и находит своё место  понятие  Бога -  любви, а  не  Бога  - сверх  ума.

Собственно, главным  источником,  рождающим  идею Бога – любви является 1-е  послание Иоанна:

«Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь.

Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него.

В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши.

Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга.

Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас.

Что мы пребываем в Нем и Он в нас, узнаём из того, что Он дал нам от Духа Своего.» (1. Ин. 4, 8 - 13)

В  данном откровении всё  абсолютно верно и  нет противоречий с  нравственной или  душевной точки зрения. Если Бог (Дух)  возлюбил нас, послав нам  Сына своего,  то  и мы должны уподобляться ему  именно  через  любовь,  любя  друг  друга.

Вместе с  тем,  в  этом  откровении,  данном  именно  с  душевного (нравственного)  уровня  понимания  Бога, а  не  духовного (сущностного),  опущен один  очень  важный и принципиальный момент, связанный с  тем, что в  этом  откровении Иоанна не  поясняется  суть  любви и  принцип любви ближнего.

Иными  словами, в  этом  откровении мы  находим столь приятный сердцу  каждого человека призыв к  любви без  понимания смысла  самой  любви.  При  этом  понятно,   что  каждый человек в  силу своего культурного, интеллектуального,   возрастного и онтологического (сущностного)  развития под  любовью будет понимать что-то  своё  -  от  любви  незрелой и  неосознанной, т.е. страстной,   сексуальной и  чувственной до  любви зрелой и осознанной,  т.е. безстрастной, сверхчувственной и  безусловной.

Проще  говоря, в  абсолютно  верном  по смыслу  утверждении о  том, что «Бог есть  любовь»  не  уточняется какая  именно любовь  к  человеку  имеет место у  Бога (Духа).   Из  этого непонимания простыми  верующими смысла  любви и вытекают  все противоречия  и манипуляции, связанные с  тем, что  абсолютное большинство  простых  верующих под  любовью  Бога (Духа)  понимают именно «очеловеченную  любовь»,  т.е. глубоко  искажённую и человеческой страстностью,   чувственностью  и  неосознанностью.

В  то  же  время, Богу (Духу), как совершенному,  безстрастному  и высшему  уму  превыше  всякого  ума,  не  может  быть свойственно ничто  пристрастное,  чувственное  и  человечески  ограниченное, а  потому  речь  идёт  о совершенно  иной  любви   -  о  любви  совершенной,   мудрой,   безусловной  и  безстрастной.

Чем  же  отличается мудрая, безусловная и безстрастная любовь  Бога (Духа)  от  любви  не   мудрой, обусловленной и чувственной (страстной)  человеческой ?

Отличается  она  всем,  причём,  настолько сильно, что малая любовь  человеческая, как пристрастная, не  мудрая  и слепая может становиться  даже  противоположной безстрастной и  безусловной  любви  Бога, как в  высшей  степени мудрой  и  разумной.

Любовь  человеческая  в силу своей  страстности  всегда  ищет  и  ждёт  только позитива, лёгкости  и  непринуждённости,   а  бесстрастная  и премудрая  любовь  Бога  всегда  имеет при  себе  не  только  «пряник»,  но  и «кнут»  и  даже  обоюдоострый  «меч»  Истины  и  сермяжной  правды, которым  она  разделяет всё  на  светлое  и  тёмное, благое  и  не  благое, живое  и мёртвое по  сути.   

Отличие  любви  человека  и  Бога,  прежде  всего, в  безусловности,  неизменности  (постоянстве),  мудрости  и осознанности любви  Бога,  чего  нет в  любви  непостоянного  и  суетящегося  всю  жизнь  человека,  не  имеющего духовного ума  и  осознанности  смысла своей  жизни.  

Иными  словами,  любая  человеческая любовь,  при  всей её искренности,  горячности  (теплоте)  и сердечности  почти  всегда  слепа  и  насквозь  пропитана страстностью (инстинктивностью)  и эмоциональностью (избыточной чувственностью), что и  создаёт  целый спектр самых разных  форм  и  видов чувственной  любви:  нежную привязанность «сторге»,  внутреннее  эротическое влечение  «эрос», симпатию  и  бескорыстную дружбу  «филиос»,  и  безусловную, беззаветную  и  самую преданную  «агапао», которая  и употребляется  в  греческих  первоисточниках по  отношению к  любви  Бога  Отца  и  Христа.

Иными  словами,  смысл  подмены  и  схоластического  искажения  понятия   божественная  любовь состоит в  том, что на мирском  уровне под божественную  любовь  подводятся все  перечисленные  формы  любви («сторге»,  «эрос», «филиос» и «агапе»),  тогда как  божественной  любовью  по  существу  можно считать  только один вид любви  совершенной «агапао», которой среди  людей  найти  по известным  причинам  крайне  сложно,   поскольку сложно  найти    бесстрастных и  совершенных людей.

Данное обстоятельство и создаёт  в  среде  верующих (христиан)  известные  противоречия и проблемы, когда вся  вера  и  религиозность  превращается  в способ  образцово-показательной демонстрации друг у другу  своей  любви,  для  которой  подчас  или  нет  никаких  внутренних  оснований  или  которая  носит глубоко  искажённые  плотские  и страстные  формы.

В  этой  связи  практически  вся  современная  религиозность (говоря  о  христианстве), следуя  этому  принципу «демонстрации своей  большой  любви»,  постепенно  превратилась  в  фарс,  имитацию  и  любвеобильную  показуху  за  которой   стоит одно  лишь  внешнее  и показное  стремление  к  демонстрации  любви  «сторге»,  «эрос», «филиос»,  но  при  этом  отсутствует  самое  главное  -  реальная  энергия  и качество  совершенной  и  безусловной  любви «агапао».

Подобный фарс  искусственного  и подчас  принудительного  «выдавливания» из  себя   «показательной  любви»  для  которой  нет предпосылок в  виде  энергии  и чистоты  духовного сердца,  не  может  продолжаться долго.

В одном  случае страсти всё  равно  берут верх и  любовь  «сторге»,  «эрос» и «филиос» постепенно  обнажает  себя,   показывая  всем, что  это  далеко  не  «агапао»,  в  другом  случае подобная  имитация  только  ранит  совесть, которая  понимает всю искусственность  подобной  любви,  а в  третьем  случае  такая  «принудительная любовь»  превращается  в свою  противоположность – в  разочарование,  озлобление, внутренне опустошение и  даже  болезнь,   связанную с  истощением. 

Это  происходит именно  потому, что с  таким  высоким  и чистым  понятием, как  божественная  любовь  в  значении  «агапао»  любви  совершенной,  нельзя  играть и  нельзя  имитировать, поскольку это  может закончиться плачевно  для страстного  человека  и воцерковляющегося,  который  ещё  далёк  о совершенства  безусловной  и  глубоко осознанной  любви,  а  потому  не  должен  заниматься  имитацией  в   угоду  другим  того, чего  пока  нет в  нём самом,   ибо  это  актёрство,  лицедейство,  человекоугодие   или  просто  гуманизм,  но  не  любовь чистого сердца.

Любовь  чистого сердца,  именуемая  «агапао»,  как  любовь  совершенная, безусловная,  безстрастная  и глубоко осознанная -  это  та  любовь,   которая рождается у  верующего, инока или подвижника только в  самом  конце его духовного пути, когда  им  осознаны  и побеждены все  страсти тела,  души и  духа,  включая  высшие  страсти - гордость  и  тщеславие,  когда  им   полностью  побеждён  эгоизм, а  в  его  душе  и сердце воцарились добродетели и  дары  духа.

Только в  этом избыточном состоянии  благодати  ума,  соединённого с  чистым  сердцем,  и рождается та самая  безусловная  и безстрастная  любовь «агапао», которая представляет  собой  не  столько любовь,  сколько  высший  духовный  ум и мудрость  в  их  благом  и  добродетельном расположении ко  всему совершенному и чистому,   чему свойственны правда,  мужество,  целомудрие и мудрость.

Об  этом  противоречии принципа любви  в  двух  божественных  заповедях  о  любви  к Богу  и  ближнему,  говорили  святые  отцы:

«[Стяжав Божественную любовь] таким образом, мы можем легко исполнить и вторую заповедь — заповедь любви к ближнему (Мф. 22, 37–40).  Ведь первое должно поставляться на первое место и о нем следует иметь попечение как о первом; второе же, следующее за ним, должно и осуществляться в соответствующей последовательности. Если бы кто-нибудь захотел пренебречь великой и первой заповедью — заповедью  любви к Богу, которой присуще образовываться из внутреннего благого расположения и совести в сочетании со здравыми мыслями о Боге и, разумеется, с помощью благодати Божией, и вместо  нее устремился бы ко второй заповеди, только  внешне радея о служении [ближним], то для него  будет невозможно осуществить неповрежденно  и чисто и эту [вторую заповедь]».  (Преп. Макарий Египетский, Великое послание, VII, 3.)

Иными  словами, с  точки зрения святоотеческой  психологии,  невозможно полюбить ближнего своего или исполнить 2-ю заповедь, не  полюбив прежде Бога всем  сердцем  и  не исполнив 1-ю  заповедь.

Почему это  нельзя сделать (неповреждённо) ?

Да  потому, что  Бог (Дух) – это  первоисточник энергии любви  в  её  наиболее чистом  виде «агапао» и  не  стяжав  прежде  этой  божественной  любви  в  виде  энергий  высших  божественных  добродетелей  (мудрости,   мужества, целомудрия  и правды)  невозможно  никого полюбить безусловно и  безстрастно.

«Добродетели, хотя одни из других рождаются, но бытие свое имеют из трех сил душевных (ума, чувства, воли), – все, кроме божественных. Ибо причина и начало четырех родовых божественных добродетелей, из коих и в коих состоят все прочие, именно – мудрости, мужества, целомудрия и правды, есть божественная духодвижная премудрость, в уме четверояко движимая.»   (Преп. Григорий Синаит, Главы о заповедях и догматах, угрозах и обетованиях,  85, Добротолюбие, Т, 5)

Вот  почему все  попытки  искусственного  «выдавливания» из  страстного  человека  безстрастной    божественной любви  заранее  обречены  на  неудачу,  истощение  и повреждение себя,  о чём  и говорил  святой Макарий, упоминая «будет невозможно осуществить неповрежденно  и чисто и эту [вторую заповедь]».

Тем  не менее, современная  схоластическая  религиозность,  забывая об  этом предостережении святого Макария продолжает идти  путём «искусственного  человеколюбия и человекоугодия», усиливая  внутренний разрыв  между  умом и сердцем или  формальным  показным  и  реальным  сущностным.  

 Не сложно заметить, что среди 4-х  божественных добродетелей по  учению отцов  Восточной Церкви  нет  отдельной добродетели Любовь, как качество Бога (Духа).  Её  нет  отдельно  именно  потому, что  на высшем духовном  уровне сами высшие  добродетели в  своём  сплаве  и образуют  то самое  благое  качество  чистого  сознания  в  триединстве  ума, чувства  и  воли (намеренеия), которое  и есть безусловная и  безстрастная  любовь.

Любовь страстная и чувственная (человеческая)  не свойственна Богу (Духу), а  рождается  в  душе  уже после  того, как  энергии  трёх сил души  -  ума (мудрость),  чувства (мужество), воли   (целомудрие)  и  правды  поступят в  человеческое  сердце.

Вот  почему любой,   кто  приходит к  чистоте сердца  и ума  и соединению  ума с  сердцем, приходит  прежде  не  к «человекоугодию»,  как  форме  искажённой   страстями  чувственной любви,  а приходит к  мудрости, мужеству, целомудрию и  правде, как  божественным добродетелям.

Данные божественные добродетели  среди  которых  нет  явной  добродетели «любви»,  всем душевным  людям, как  страстным  и  чувственным,  кажутся  проявлением  «бесчувствия», «хладнокровия», «чёрствости», «скупого  мудрования»,  «чрезмерной  и сермяжной  прямоты», «безжалостности», «отсутствия сострадательности», «безэмпативности»  и т.д.  

Очень многие  душевные  люди  из  числа  верующих  (преимущественно  неофиты  и воцерковляющиеся) подобные  духовные качества  в  аспекте  безстрастия  и  осознанности расценивают  даже   как  проявление  «не христианства»   и  «не  православности».  Это  связано именно с  тем, что страстная  человечность не  способна  правильно  оценивать высоту  безстрастия  и  осознанности, а   «человечности»  ошибочно  судит  по  избыточной  чувственности  и страстности  низших форм  любви  «сторге»,  «эрос», «филиос».

Именно  поэтому любая критика, прямота, мужество,  правда, принципиальность и др.  сильные качества  душевными  людьми через  призму  ложного понимания  низших  и страстных  форм  «любви – человекоугодия»  всегда   расцениваются  как  «негативные»  и «злые»,  а  слабые качества - угодливость,  услужливость,  мягкость,  эмпативность, избыточная  чувственность и  эмоциональность  всегда расцениваются как «позитивные» и «добрые».

В  этом «перевёртыше» понятий  искажённой  любви  многие верующие пребывают  очень длительное  время,  а  многие не  выходят  из  этой  ложной  обусловленности  страстностью  никогда. Особенно  данное страстное понимание любви  в  низших  формах «сторге»,  «эрос», «филиос» распространено в современном  католицизме  и протестантизме. 

Истины  ради следует сказать, что и в современном  православии принципы  высшей  любви «агапао» преданы  забвению  по ряду причин и  те  же  самые низшие формы  любви «сторге»,  «эрос», «филиос»  преподносятся  сегодня  истинной «любовью Божьей»,  хотя  это  далеко не  так.

Тем  не  менее, всем стремящимся к  познанию сути совершенной и  безусловной  любви «агапао»,   следует знать, что данное качество любви  является  олицетворением любви  не  слепой,  а  зрячей,  т.е.  премудрой,  наделённой  качеством божественного  ума  и  духовного рассуждения.

Когда  Христос  говорит  «Заповедь новую даю вам, да любите (αγαπατε  - агапате) друг друга; как Я возлюбил (ηγαπησα  - агаписа) вас, так и вы да любите (αγαπατε - агапате) друг друга» (Ин. 13. 34),  то по греческому оригиналу  речь  идёт именно о высшей  и  безусловной  любви «агапао», а  не  о какой-либо  другой.

Как  говорит святой праведный Иоанн Кронштадский:

 «Бог, Ум безначальный и бесконечный  и вместе  любовь бесконечная  и Правда родил безначальное   премудрое  и личное Слово и Духа  Святого  собезначального, выражение своей премудрости  любви  и правды – единосущные  и сопресносущные  Лица». (Св. Иоанн Кронштадский, Созерцания и чувства христианской души, Дневники 1904 г.)

Иными  словами, любовь  и ум  - это неразрывные   составляющие Бога Отца,  но  ум – это первая  составляющая, а  любовь всё  же  вторая,  как  выражение  благого  состояния  и  расположения божественного  ума, как  высшего  творческого начала.

Таким  образом, любовь  без  ума (осознанности)  практически  не  имеет смысла,   поскольку  она  теряет главное  качество подлинной божественности – мудрость, как  основу  светозарности  сознания подобного Богу.

«Ум, очищенный от всякой нечистоты, по блестящим и светлым разумениям бывает для души звездным небом, имея в себе Солнце правды сияющим, и светлые лучи богословия испущающим, в уяснение, что есть глубина и высота, и широта ведения Бога.» (Преп. Никита Стифат, Вторая   сотница естественных психологических  глав  об очищении  ума, 67)

В  данной связи становится понятно насколько важна  осознанность в  духовном  делании,   поскольку  именно  осознанность (ум  духовный)  наделяет  несовершенную  и страстную  человеческую любовь  духовным  зрением и умением различать добро и  зло,   чтобы быть  высшей любовью «агапао».

Именно осознанность позволяет  душе противостоять всем  искушением со стороны  коварных  людей,  а  также  бесов  и  демонов, делая  ум  человека  способным к  распознанию их  уловок и ухищрений.

Именно осознанность  и  понимание  важности  ума   до сих  пор  делает еврейский народ  богоизбранным  и  любимым Богом  народом  на  земле,  несмотря  ни  на  что.

Именно осознанность позволяет человеку достигать всего и исполнять  любые  земные желания, поскольку ум соединяется с  тем, на  что  он направляется.

«Ум преобразуется и начертывается по виду воспринимаемого им предмета, когда же сподобится быть в Боге, превысшем образа и вида, тогда и сам бывает необразен и безвиден» (Сщмч. Петр Дамаскин, Творения, Книга 2, 106).

И именно осознанность уподобляет  человека  Богу (Духу), соединяет  с Богом  и  позволяет  становиться духовным, т.е.  в  высшей степени осознанным и  ответственным  за  всё.

«Но то действие ума лучше и свойственнее ему, в котором он, выше себя иной раз бывая, с Богом соединяется. Ибо ум... не рассеивающийся по внешним вещам, возвращается к себе, от себя же восходит к Богу незаблудным путем» (Свят. Григорий Палама, Писание мужей апостольских. Ерм. Пастырь, 294).

Вот почему  развитию  осознанности  человек  должен  отдавать все  свои  силы  при  жизни  и  стремиться  любой  ценой  достигать  повышения осознанности,   поскольку  именно осознанность  останется с  человеком  за  порогом  смерти, как  единственный пропуск в  духовный мир,  открывающий  все  двери.

Что  же  такое осознанность вообще  и осознанность  духовная  в  частности ?

Осознанность – это  понятие сугубо психологическое.  С  точки зрения  научной  психологии  -  это способность  ума  к  рефлексии  и саморефлексии,  т.е.  непрерывному отслеживанию  собственного  состояния  и текущих переживаний, не  отвлекаясь  на мысли о прошлом (память)  или будущем (фантазии и  воображения).

Т.е. осознанность -  это  способность сознания (ума)  человека  к интроспекции  и  наблюдению  собственной деятельности.  При  этом исследование  умом  прошлого и  будущего  также  не  исключается.  Вроде  бы всё  ясно и понятно, если  не  считать  самой  «интроспекции» или  наблюдения  умом  самого  себя.

Проще  говоря, если  обычное  мышление и сознание -  это наблюдение и  отражение  только  внешнего,  как в  обычном  зеркале,  то интроспекция сознания (самонаблюдение) – это наблюдение умом  и  внешнего  и самого себя.   Это  чем-то  похоже  на  эффект зеркала в зеркале, которое также  показывает (отражает) зеркало в  зеркале и так далее.

В действительности  осознанность – это  и есть способность  ума, а  точнее  способность  фокуса (точки  сборки)  и  локуса (вектора) мышления перемещаться по  всей  сети  сознания, от нейросети  мозга  до  гиперсети  разума  и  ещё  дальше  до  метасети  духовного  сознания.

Вся  эта система сетевых  уровней (мозга,  разума  и сознания) насчитывает большое число внутренних  «зеркал»  или  проекций  сознания, которые   и соотносятся между  собой по схеме – сознание (1-й  уровень),  осознание сознания или  самосознание (2-й уровень), осознание самосознания (3-й уровень), сознание осознания самосознания (4-й уровень) и т.д.

Проще  говоря, вся   система сознания с  сетевой  точки зрения построена  по принципу «зеркал», как   «кластеров»  бытия.  Иными  словами,  сознание  проходит  посредством  жизни  и   саморазвития  длительный путь  или  бесконечное  путешествие по  бесконечным «кластерам» Вселенной.

С  этой   «кластерной»  или  многоуровневой  точки зрения, осознанность   можно определить  как  не просто способность  ума  к  самонаблюдению, а   способность  ума  к  самопознанию  или  проникновению  глубоко внутрь  самого себя, вплоть,  до  Первоисточника  ума – Духа.

Иными  словами, осознанность – это проникающая или «разрешающая»  способность  ума в  любом  направлении, как в  познании  любых  мыслеформ  и  объектов  внешнего мира, так  и  в  познании  самого  себя.

Но какое  из  этих  двух направлений движения  ума  важнее  - вовне  или вовнутрь себя ?

Важны  оба   направления  и внешнее (мирское)  и внутреннее (сердечное),  как  обслуживающие  повседневную жизнь и  внутренний  мир,  но  второе направление (вовнутрь самого себя)  всё  же  важнее.  Важнее потому, что эта  направление  внутрь  человеческого сердца, а  как  известно, «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:20-21)

Что  это  значит  с  сетевой  точки зрения  ?

С сетевой точки зрения  это значит  то, что двигаясь  не  во  вне, а  вовнутрь,  в  направлении саморефлексии или  интероспекции мышления, ум  человека двигается  (приближается)  не  только к  познанию  себя,  но  к  первоисточнику  самого себя или к Богу (Духу).

Как  уже известно из предыдущих глав, тем  местом, куда  поступает энергия  Духа  (Бога)  в  виде  четырёх  потоков  (лучей,  эманаций)    энергий  божественных добродетелей мудрости,  мужества, целомудрия  и правды, является духовное  сердце (точка  сборки).  

Таким  образом, познавая  себя  в  направлении духовного сердца (точки  сборки), ум  человека,   проходя  несколько «зеркал»,  соединяется  в  итоге  с  сердцем, что  и  означает  приход  ума  к  «себе»  или  Духу (Богу).

Как видно из  рисунка, проходя множество слоёв сети (зеркал  сознания), ум   при  интроспекции двигается в  направлении  познания  «духовного сердца» (точки  сборки),  которая и связана с  сетью  Духа (Бога).

Фактически вся  жизнь  человека  во  плоти - это игра иллюзий или  виртуальное путешествие  по кластерам "зеркал"  сети сознания  Вселенной. 

Эффект  «обожения» ума   или  уподобление  сознания  человека  Богу  -  это  выход  ума  из  иллюзий  сети  разума  в  Метасеть  духовного сознания Вселенной.

Иными словами,  проходя  через  множество «зеркал»  и проекций  сознания,  совершенствующийся  ум  человека  в  конечном  счёте  приходит сам к  себе  или  своему  Истоку (первоисточнику)  -  Духу, который  и действует  через  духовное  сердце (совесть).

«Подвизайся  же хранить ум свой бесцветным, безобразным, безвидным и чистым, как создал его Бог.  Но этого достигнуть иначе ты не можешь, как возвратив ум свой в себя, заключив его в тесном месте сердца своего, и всего внутреннего человека, и, научив его неотходно пребывать там внутри.» (Преп. Никодим Святогорец, Невидимая  брань, 112—117)

 Таким  образом, развитие осознанности  -  это  развитие  не  только  разрешающей (проникающей)  способности  ума,  как  способности  проникать  в  себя  и  любые  смысловые  конструкции  гиперсети  разума  и сознания  (мыслеформы),  но  и  развитие  подвижности ума  в  его  способности моментально  перемещаться  в  гиперсети  сознания, подобно «птице».

«Наш ум легче всякой птицы и парит выше. А когда он получит еще благодать Духа, — о, как тогда он быстр, как стремителен, как перелетает через все, как нелегко спускается вниз и падает на землю! Устроим себе такие крылья; на них мы в состоянии будем перелететь и бурное море настоящей жизни. Быстрейшие из птиц в короткое время безвредно перелетают через горы и холмы, моря и утесы. Таков и ум: когда он бывает окрылен, когда оставляет все житейское, тогда ничто не может удержать его, тогда он выше всего и даже разжженных стрел диавола»  (Свят. Иоанн Златоуст, Творения,  Т. 11, 187).

В   сетевом  смысле осознанность означает  не просто  «утончение»  ума  и сознания,  а  доведение ума  до чистоты и совершенства  Метасети  Духа  (Бога)  для  свободного  вхождения  в  глобальную сеть  сознания Вселенной  с  многочисленными  кластерами  бытия  или  мирами спектра нисхождения (ада)  и восхождения (рая).

Из  предыдущих глав уже  известно,   что  решение задачи  развития  осознанности – это последовательное прохождение  умом трёх  базовых ступеней  развития  гиперсети сознания:  нейросети мозга, гиперсети  разума и метасети  духовного сознания.

Наличие  в  уме  метасети  духовного сознания, как самой утончённой  из  всех  сетей,  и  есть маркер  осознанности  духовной, как  своего  рода   внутренняя   связь   ума с  сердцем  и Богом или  Лествица  в Небо.  Развитию  метасети  духовного ума, как  формы  высшего  духовного сознания  и  подчинены  все  духовные практики  всех  истинных   религий мира, включая  христианство и православие.  

Только в  христианстве  и православии развитие  осознанности  духовной  и  духовного ума по  ряду  объективных  и субъективных  причини,  подменено укреплением  сети  нравственного  разума   на  основе   морали  и  качества  любви в  низших  и  чувственных  формах  «сторге»,  «эрос», «филиос». 

По  существу в современном  схоластическом и  формализованном  христианстве  и православии отсутствует система  развития духовной осознанности,  требующая  с  одной   стороны  специального духовного знания  о гиперсетевом устройстве  души, а с  другой  стороны  грамотных учителей,  владеющих духовным  умом.  

Взамен духовной осознанности, которая  является  олицетворением  качества «священнобезумия» и «юродства»,  как  ума   иного  типа и принципиально  отличного  от повседневного,  в церкви сегодня  имеет место развитие нравственно  ориентированного разума, как  формы  рационально-философского мышления, только  частично  повернутого в сторону  религии  и  её  догматов  и  канонов,  но  остающегося  на прочных рациональных  и материалистических  основах.

Отличие духовного ума, как  формы  духовной  осознанности,  от философского  мышления  в  том, что  духовный ум оперирует  высшими  понятиями  энергий Святого Духа  и  законов  движения энергии  благодати, тогда  как философский  ум  и интеллект оперирует   только  более  поверхностными  морально-нравственными категориями канонов  и  догматов, не  владея энергийным аспектом бытия,  Бога и  души.

Такая  подмена  духовной  осознанности  нравственным  и  религиозным  разумом  и  выдаётся сегодня  за «воцерковление» и «духовное спасение» во Христе,  но  это не «спасение»,  а  лишь первая ступень  рационального  эго  ума  ко  спасению души,  поскольку полноценное  спасение -  это  полный  выход  из   сети  разума  и  вхождение  в  метасеть  духовного  сознания  Вселенной. Это  предполагает  в  наше время   развитие полноценной  гиперсети сознания  через  прохождение  умом  всех   трёх  уровней  и  ступеней  телесного,  душевного и  духовного развития или трёх  видов  ума -   телесного  рассудка (инстинктивного),  рационального или  душевного  ума (науки и  логики)  и  духовного  сознания  (благодатного).

«Первый вид ума  (телесный) – ум «инстинктивный», которым обладают и животные и которым живут неразвитые духовно люди – дикари. Он занят исключительно удовлетворением потребностей.

 Второй вид ума  (душевный) – это ум логики и науки. Его нет у животных. С его помощью человеком строится наука, движется прогресс техники. Господом он дан человеку для постижения Его творений и премудрости Самого Творца. Этим умом человечество зачаровано, гордится им и считает, что некогда он приведет все человечество к счастью. Этот ум не совершенен, о чем свидетельствует философия, теории которой непостоянны и противоречивы.

 Третий вид ума  (духовный) – ценнейший дар человечеству, назовем его условно благодатным разумом».  (Схиигумен Савва, Опыт построения истинного миросозерцания, Ум или  разум)

Собственно,  отражением   противоречия  между  христианской  любовью  в  более  форме  «филиос»  (бескорыстной  дружбы  и  товарищества)  и  высшей  форме  «агапао»  (абсолютной  преданности,   верности и  веры),   является  известный  сюжет из  притчи  о  Марфе  и Марии, в  котором Мария является отражением  стремления  к  высшей любви, связанной  с  духовной осознанностью, тогда  как  Марфа является отражением любви  неосознанной и  более формальной (суетной).

«Женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё.»  (Лк. 10:38—42)

Ключевой  и  духовный  смысл  данной притчи  содержится в последней  фразе  «Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё».  Благая   часть – это  и  есть развитие духовной  осознанности или метасети  духовного сознания, которая и переходит  без разрушения в  духовный  мир или  Метасеть Духа (Бога),  тогда как  все прочие  сети (мозга и  разума) разрушаются,   проходя  испытание огнём.

Развитие  духовной  осознанности в  современном  схоластическом православии является уделом   узкой  группы  аскетов, подвижников  и монахов,  практикующих  исихию (священнобезмолвие)  и   умное  делание  преимущественно  в  условиях анахоретства (монашеского  уединения  и  химы), как  в  затворе,  так  и в  миру.  Последнее является  наиболее сложным,  но  возможно и в  наше  время  и пишущий  знает тех,   кто придерживается принципов  схимы в миру.

  Из  всех  церквей, исповедующих православие  и  находящихся  вне общения  со Вселенским  патриархатом, которых  уже  более 100,  развитие  духовной осознанности, как  высшей  цели,  имеет  место  в  старообрядчестве  и  нескольких   других древних церквей.  В РПЦ  духовная  осознанность  уже  полностью  утрачена  и  искоренена, как  «патология»  нравственного разума.  В  этой  связи  любые  попытки  актуализации духовной осознанности, как  формы «священнобезумия»  или  «юродства»,  сегодня  в  церкви  жёстко  пресекаются на  корню  под  видом  «прелести»  или  «религиозной психопатологии».

Именно поэтому  шансов на возрождение  института «священнобезумия»  в  рамках  официальной церкви практически  нет, а  потому  всем  инокам, двигающимся этим  тернистым  путём,  данное  делание  духовного ума  необходимо тщательно скрывать и  не  афишировать,  дабы избежать лишних искушений.

Подводя  некоторый  итог нашему  разговору о  любви  и  осознанности, следует отметить, что любовь  без осознанности  может  быть страшнее «чумы»  и  утопического  коммунизма, а  одна лишь  осознанность  без   сердечной  любви  холодна  и  бесчеловечна, как  «арктический  лёд». 

Иными  словами  по  отдельности  любовь и  осознанность  не  имеют  смысла, как  две  крайности и  части  одного  целого,  зато  вместе  они порождают  то  самое  чудо,  которое  именуется Человек  осознанный.

«Слава ума есть истинное умозрение о Боге» (Преп. Исаак Сирин, Слова подвижнические, 365)

«Парения ума никто не может преодолеть, разве только изучением духовного ведения (знания)» (Прп. Исаак Сирин, Слова подвижнические, 362)

«Ум, освободившийся от страстей, делается световидным, будучи непрестанно осияваем созерцаниями всего сущего» (Авва Фалассий, Афонский патерик, 7-е изд. Ч. 1, 293)