Обсессивно-компульсивное расстройство: Говард Хьюз.

СИНДРОМ ГОВАРДА ХЬЮЗА

  Говард Хьюз (1905-1976), американский предприниматель, инженер, авиаконструктор, летчик-испытатель, режиссер, продюсер и меценат. В 1960-х годах, являлся самым богатым человеком в США, один из первых американских миллиардеров, известен миру как человек, который всю жизнь страдал тяжелой формой ОКР.

«Авиатор», биографический фильм, снят в 2004 году, режиссером Мартином Скорсезе с Леонардо ДиКаприо в роли Говарда Хьюза.

Самый большой кризис психического состояния Говарда Хьюза, пришелся на 1958 год. В тот год, резко обострилась и достигла своего апогея, борьба Хьюза с Pan American за существование,  принадлежащей ему авиакомпании TWA.

В это время, он снова жил в отеле Беверли-Хиллз, на этот раз в бунгало №4. Его вторая жена, голливудская актриса Джил Питерс, уже была в отеле, но в другой части комплекса. Она думала, что они должны жить в одном бунгало, но Хьюз сказал ей, что это невозможно в данный момент - он слишком занят TWA и другими деловыми вопросами.

Хьюз снял еще ряд бунгало неподалеку от дома. Бунгало 1C было для поваров и официантов.  Бунгало 1А, складское помещение, было завалено ящиками с польской водой и коробками с салфетками. Еще одно бунгало было занято командой посыльных, швейцаров и разных помощников. Этот аппарат доставлял все, что требовал Хьюзу - газеты, журналы, еду, салфетки….

Один из его многочисленных помощников отвечал за подразделение под названием “специальные службы”, чьи обязанности состояли в том, чтобы запечатать новые резиденции Хьюза маскировочной лентой, чтобы не допустить пыли.

Хьюз редко покидал свое бунгало, разве что летал или смотрел фильмы поздно вечером с Джил, в голливудской студии Goldwyn-Mayer.

В то время, как охранники не пускали всех остальных, пара смотрела целых три фильма, прежде чем вернуться в свои отдельные бунгало. Много ночей Хьюз возвращался в студию, чтобы посмотреть больше фильмов.  Это продолжалось до тех пор, пока Хьюз не узнал, что все черные актеры, которые снимались в Metro-Goldwyn-Mayer, использовали эту же комнату для просмотра. Он никогда больше не возвращался в студию Голдвина.

По мере того, как на Хьюза оказывалось давление с целью решить судьбу TWA, он все дальше отходил от реальности.

Однажды ночью, после того, как он проводил Джил в её бунгало, Хьюз вернулся в кинозал Носсека и сказал своим помощникам, что он планирует пожить там некоторое время. И так продолжалось несколько месяцев. В круглосуточном сопровождении помощников, охранников и киномехаников, сидящий в своем белом кожаном кресле, которое ему доставили из его дома, Хьюз никогда не покидал студию. Он проводил время, разговаривая по телефону с юристами или банкирами о TWA, просматривая фильмы, переставляя полдюжины коробок Kleenex в различные геометрические фигуры на торцевом столе рядом с ним или сидя в ванной.

Его меню оставалось неизменным - “свежее цельное молоко, батончики Херши с миндалем, орехи пекан и польская вода”, которые его помощник, каждый день доставлял в коричневом бумажном пакете крафт-бумаги и представлял ритуально.

По сигналу Хьюза, помощник входил в студию и спускался по правой стороне,  от кресла мистера Хьюза и вставал рядом со стулом. Он оставался там до тех пор, пока мистер Хьюз не оглядывался и не узнавал его или не говорил ему что-нибудь. В этот момент он подходил и становился перед Хьюзом, откидывал внешние края сумки, наклонялся и держал сумку примерно под углом 45 градусов от своего тела, а в это время Хьюз брал салфетку Kleenex, залезал в сумку и вытаскивал содержимое один за другим.

Несколько недель Хьюз носил одну и ту же белую рубашку и коричневые брюки. И вот однажды он сбросил свою одежду и ходил голый. Он сказал своей небольшой группе слуг, что они не должны разговаривать с ним; все, что должно быть сообщено, должно быть записано и передано через специального помощника, который ему это читал.

Он отказался прикасаться к дверным ручкам, когда ему захотелось выйти из студии, чтобы сходить в туалет в вестибюле, он подходил к двери и пинал её ногой, сигнализируя одному из помощников в проекционной кабине, чтобы тот вышел и открыл дверь. Страдая от сильных приступов запора, скорее всего, в результате длительного употребления кодеина, Хьюз сидел в ванной в течение длительного времени, один раз в течение двадцати шести часов. Он также запретил своим киномеханикам и охранникам выходить из ванной, предложив им использовать бутылки из под молока, чтобы облегчиться.

Хьюз не сказал Джил, где он. Он часто звонил ей, но отрицал, что живет  в студии у Носсека, и однажды сказал, что болен, в больнице проходит лечение от не диагностированного заболевания. В конце лета 1958 года Хьюз внезапно вернулся в отель "Беверли Хиллз".

Вернувшись в свое бунгало, в полном уединении, оставаясь один на один со своими навязчивыми страхами, он пережил свой второй, и самый разрушительный, психический срыв. В дополнение к полному пренебрежению личной гигиеной—теперь он мочился на дверь ванной комнаты—Хьюз метался в истериках и бессвязно бормотал, оставаясь вне досягаемости для всех.

Однажды ночью Хьюзу позвонил его старый знакомый Джек Реал, руководитель авиастроительной компании  Lockheed , знавший Говарда  двенадцать лет. Двадцать пять часов Хьюз и Реал обсуждали по телефону тонкости работы авиационных двигателей и самолетов. Это стало шаблоном, повторяемым каждую ночь. Техническая болтовня с Реалом стала некой формой, столь необходимой Хьюзу терапии.

Со вторым крахом, Хьюз прекратил практически все контакты с внешним миром. Он больше не встречался с банкирами или бизнесменами, не ездил на тайные переговоры. Он нанял Роберта Мехью, человека из ФБР, который был его глазами, ушами, который 12 лет вел все встречи и переговоры от имени Хьюза. Но Роберт Мехью никогда не видел Говарда Хьюза.  Даже женщины были исключены из его повседневной жизни. Он не видел Джил несколько месяцев. И единственная, другая женщина в его жизни, Ивонна Шуберт, приходила в бунгало только однажды, 24 декабря 1958 года, в его пятьдесят третий день рождения.

Белое кожаное кресло вернули в отель "Беверли-Хиллз", и Хьюз почти все время сидел в нем голым в центре гостиной - области, которую он называл “зоной, свободной от микробов”.

Его длинные ноги были вытянуты на соответствующей тахте, обращенной к экрану, он смотрел один фильм за другим. Мебель была отодвинута к стенам, а пол завален стопками старых кинопленок, журналов и газет. Хотя он редко что-нибудь читал, Хьюз настаивал на получении каждого издания Лос-Анджелеских ежедневных газет. По мере накопления газет помощники складывали их так, чтобы проходы оставались достаточно широкими для одного человека. Каждый день Хьюз кропотливо вытирал салфеткой "Клинекс" пыль и микробы со стула, пуфика, тумбочки и телефона. Иногда он часами методично чистил телефон, перебирал наушник, мундштук, основание и шнур с помощью салфеток, повторяя процедуру чистки снова и снова, бросая использованные салфетки в кучу за креслом.

К этому времени навязчивое поведение Хьюза - его страх перед микробами и заражением и ритуалы, которые он придумал, чтобы справиться с этими страхами, доминировали в его жизни. Он продиктовал поток  меморандумов, направленных на предотвращение “обратного потока” или “обратной передачи” микробов ему.

В одной, из трех страниц меморандума по приготовлению фруктов, он объясняет, как должны быть открыты банки с фруктами, какое оборудование должно быть использовано для этой операции:

1 не открытая газета;

1 стерильный консервный нож;

1 большая стерильная тарелка;

1 стерильная вилка;

1 стерильная ложка;

2 стерильные щетки;

2 кусочка мыла;

стерильные бумажные салфетки.

Шаги для открытия банки с фруктами:

1 шаг: закупка фруктовой банки,

2 шаг: подготовка стола,

3 шаг: мытье банки,

4 шаг: сушка банки,

5 шаг: обработка рук,

6 шаг: открытие банки,

7 шаг: удаление фруктов из банки,

8 шаг: правила удаления осадка,

9 шаг: заключение операции.

Говард Хьюз подробно описал, как каждый шаг должен был быть выполнен. Если что-то сделано не по правилам, все должно быть повторено еще раз.

В шаге № 3 " мытье банки” он написал:

Ответственный человек включает кран в ванной, используя для этого голые руки. Он также регулирует температуру воды так, чтобы она не была ни слишком горячей, ни слишком холодной. Затем он берет одну из щеток и, используя один из кусков мыла, создает хорошую пену, а затем очищает банку от точки в двух дюймах ниже верхней части банки. Он должен сначала замочить и удалить этикетку, а затем чистить цилиндрическую часть банки снова и снова, пока не будут удалены все частицы пыли, кусочки бумажной этикетки и в целом все источники загрязнения. Держа банку в центре все время, он обрабатывает  дно банки таким же образом, будучи очень уверенным, что щетина щетки тщательно очистила все небольшие углубления по периметру дна банки. Затем он ополаскивает мыло с цилиндрических сторон и дна банки…

Когда фрукты уже выложены на тарелку, убедитесь, что ни одна часть тела, включая руки, не находится непосредственно над банкой или тарелкой в любое время. Если это возможно, держать голову, верхнюю часть тела, руки и т. д. по крайней мере в одном футе от фруктов и стерильной тарелки.  Во время процедуры не должно быть абсолютно никаких разговоров, кашля, прочистки горла или каких-либо движений губ.

Чтобы быть абсолютно уверенным, что, за несколькими разрешенными исключениями, никто не вступит в контакт с каким-либо из припасов, хранящихся в соседнем бунгало, для его использования, Хьюз издал четкие приказы:

Какой бы экстремальной и чрезвычайной не была ситуация, какими бы необычным не были обстоятельства, какие бы могли возникнуть, крайне важно для меня, чтобы никто не ходил в любую комнату бунгало, ванную комнату или любые другие места, которые использованы для хранения любых вещей, которые используются для меня: либо продукты, техника, журналы, бумажные материалы, бумажные салфетки, несмотря ни на что. Для меня не менее важно, чтобы никто никогда не открывал дверь или двери в любую комнату, шкаф или гардероб, или что-нибудь, где хранятся мои вещи, даже на одну тысячную дюйма, на одну тысячную секунды. Я не хочу, чтобы пыль, насекомые или что-то в этом роде проникло внутрь.

Пример еще одной, из многочисленных инструкции для обслуживающего персонала:

…..используйте стопку из шести или восьми салфеток  Kleenex, вытащенных по одному из щели коробки, касайтесь  дверной ручки через эту  стопку салфеток, чтобы открыть дверь в ванную комнату. Дверь должна быть оставлена открытой, так что ничего не нужно будет трогать выходя из ванной. Такой же сноп Kleenex может быть использован для того,  чтобы повернуть дальше водопроводный кран,  для того чтобы получить хороший напор теплой воды. Эти бумажные салфетки должны быть уничтожены. Сноп от шести до восьми салфеток должен быть использован, чтобы открыть шкаф, содержащий мыло. Использовать только  свежий кусок мыла, который никогда не был открыт. Все салфетки, использованные до этого момента, должны быть утилизированы. Руки должны быть вымыты с особой осторожностью, гораздо более тщательно, чем когда-либо прежде, прилагая большие усилия, чтобы руки не касались сторон раковины, кранов или чего-либо в этом процессе. Большую осторожность следует также проявлять при установке мыла на мыльницу или что бы там ни было, чтобы гарантировать, что руки не соприкасаются ни с чем. Стопка от пятнадцати до двадцати свежих Клинексов должна находиться рядом, чтобы выключить кран, и Клинекс затем должен быть выброшен.

5 апреля 1976 года, Говард Хьюз умер в самолете, при перелете из Мексики в Хьюстон. Достоверных причин смерти не было установлено при вскрытии. Ему было 70 лет. Его многомиллиардная империя осталась без завещания. По информации, опубликованной в биографических изданиях, Хьюз выглядел ужасающе. Его вес составлял чуть более 40 кг, а волосы и ногти были невероятной длины. Его руки все были исколоты иглами от инъекций.  Как минимум, последние 30 лет Говард Хьюз самостоятельно делал себе инъекции из большого количества  таблеток кодеина и каждый день принимал по 6 таблеток валиума.

Его империя  была расформирована и распределена среди огромного количества его близких и дальних родственников.

Но, несомненно, Говард Хьюз внес огромный вклад в развитие науки и медицины.

Основанный в 1953 году, Медицинский институт Говарда Хьюза (HHMI), по сути являлся и является специализированным благотворительным фондом Говарда Хьюза, финансирующим развитие науки и медицины. По состоянию на 2018 год, Медицинский институт Говарда Хьюза, второй по объему оказанной финансовой благотворительной помощи, в размере 24 миллиардов долларов США . ( первое место в США и мире , занимает благотворительный фонд Билла и Мелинды Гейтс)

Феномен Говарда Хьюза, заключается в том, что он, кроме всего прочего, был летчиком-испытателем и сам испытывал созданные под его руководством самолеты, в 1946-ом пережил авиакатастрофу , после которой его буквально собрали по кусочкам, но он не перестал проводить испытательные полеты. В 1972 году, находясь в эпицентре самого разрушительного землетрясения в Никарагуа,  когда центр Манагуа был практически разрушен, Говард Хьюз не спешил покидать здание отеля и убеждал своих подчиненных в том, что это землетрясение не угрожает его и их жизни.

По сути, не боясь смерти, Говард Хьюз смертельно боялся микробов, от которых он спасался всю свою жизнь и умер не от микробов, но, возможно от всего того, что он делал ради этого спасения.

«Синдром Говарда Хьюза», это не само ОКР.   Так я назвал комплекс делегированных  другим людям мер, по избавлению от страха и тревоги, который способствует созданию, закреплению и прочному существованию ритуалов, они не решают проблему в целом, но являются  катализатором обсессивно-компульсивного расстройства. Не при любом случае ОКР может присутствовать «синдром Говарда Хьюза».

Другими словами, «синдром Говарда Хьюза», создаваемый для решения проблемы, на самом деле только её усугубляет. Это системное охранительное поведение, которому способствует наличие возможностей в делегировании ритуалов или любых других мер, которые несут в себе функцию контроля или избегания последствий содержания навязчивых мыслей .

После смерти Говарда Хьюза, кто-то справедливо заметил, что лучше бы он был нищим, скорее всего, он не страдал бы от ОКР и не превратил бы, с помощью армии помощников, свою жизнь в сущий кошмар.

Неизвестно, что было бы лучше. Но факторы, которые определенно можно назвать именем Говарда  Хьюза,  и которые способствовали такой сильной генерализации ритуалов, это наличие возможностей для их создания.

*Bartlett, Steele, Donald L., James B. Empire The life, legend, and madness of Howard Hughes. W.W. Norton & Company, New York (1979)