Враждебно настроенный клиент

Гарольд пребывает в сильной депрессии в связи с распадом брачных отношений, длившихся восемь лет. Его жена утверждает, что жить с ним невозможно. Она обвиняет его в пренебрежительном отношении, бесчувственности, враждебности, таким образом, перед нами предстает абсолютно несимпатичный человек. Однако Гарольд считает иначе: «Она неблагодарная дрянь. И это после всего, что я для нее сделал. До встречи со мной она была пустым местом. Я открыл для нее все двери, и вот как она мне отплатила — бросила меня. Скатертью дорожка!»

Я поймал себя на мысли, что симпатизирую его жене за то, что она набралась смелости и ушла от него. Вскоре, однако, закралось и чувство вины, я вспомнил, что Гарольд страдает. Вероятно, он не всегда ведет себя столь отвратительно. Во всяком случае, я так думал, пока сам не попался ему под руку. Гарольд с подозрением и довольно цинично относился к психотерапии. Он сообщил, что единственная причина, почему он здесь, — это убедить уже почти бывшую жену в своем желании измениться. Он полагает, что все психотерапевты мошенники, своего рода проститутки, и, более того, он ни во что меня не ставит! Я выдавил из себя некий ответ, похвалив его за честность, и заверил, что не принимаю его нападки близко к сердцу.

«Ты бы лучше принял их близко к сердцу, если хочешь получить деньги».

Я немного отступил и перевел разговор на его жизнь. Гарольд чувствовал себя одиноким. На протяжении всей жизни он то и дело отталкивал от себя людей, при этом жалуясь на отсутствие друзей. Я пожалел о том, что, защищаясь от нападок, стремился поставить его в неловкое положение. Очевидно, человек был в беде и просил меня о помощи доступными ему способами.

Мы провели вместе около шести часов, на протяжении которых борьба не прекращалась. Гарольд мог быть вежлив и корректен, а затем вдруг проявлял немыслимую враждебность. Гнев переполнял его, более того, его мишенью был я. Он ни разу не извинился. По его мнению, мне платили за то, чтобы я терпел все его выходки.

Я попытался дать ему понять, насколько сложно находиться с ним рядом. Это же чувство, скорее всего, испытывали и другие люди. Я разъяснил, что ставшее « привычным подобное поведение в отношениях с окружающими вынуждает их отвергать его. Он обозвал меня мошенником и пулей вылетел из офиса так и не договорившись о следующей встрече. Его последними словами были: «Приклеите счет себе на задницу». Я был так рад от него избавиться, что мне было уже все равно.

Гарольд и ему подобные - агрессивные люди, воинственно настроенные подростки и враждующие между собой супруги - создают большие проблемы в нашей работе. Во всех этих случаях приходится иметь дело с проявлением бурных эмоций - вихрем разрушительной энергии, сметающим всякого, кто окажется на пути.

 

По определению, склонные к насилию, агрессивные, враждебно настроенные клиенты, выплескивающие свои эмоции на окружающих, имеют проблемы с контролем импульсов. Они полагают, что у них есть право на особое отношение, которого им недоставало на протяжении всей жизни. Они ждут, что психотерапевты компенсируют им воображаемый ущерб и немедленно избавят от симптомов. Гнев и раздражение еще более усиливаются, когда клиенты видят, что просчитались и на этот раз.

Алишия относится к категории несносных клиентов и способна досадить любому психотерапевту, считающему себя специалистом по укрощению особенно агрессивных и непредсказуемых клиентов. Я действительно хочу забыть ее, просто забыть. С тех пор прошло уже четыре года. Но она все не уходит. Я ловлю себя на том, что обращаю внимание на маленькие зеленые машины, хотя знаю, что она продала свою. Думаю, что мне еще придется с ней встретиться. Хотя я посвятила много сил и времени работе с суицидентами, призывая их жить, убеждая в необходимости реализовать свои возможности, мне кажется, я испытала бы облегчение, узнав, что Алишия умерла. Это для меня так не характерно. Я считаю, что обладаю высокой толерантностью к любому раздражающему поведению, во всяком случае, превосхожу по этому качеству всех известных мне психотерапевтов. Я в состоянии контролировать свою фантазию во время работы. Я умею справляться с пациентами, когда они в ярости. Отвратительное поведение клиента для меня является свидетельством глубины его несчастья. И я, как правило, реагирую на него профессионально. Но только не с Алишией.

Алишия показалась автору столь отличной от других клиентов, так как ее отчаяние было чрезвычайно глубоким, поведение - взрывным и крайне непредсказуемым, не говоря уже о склонности к словесным угрозам. Даже сотрудники телефонной службы доверия жаловались, что не хотят больше разговаривать с ней из-за того, что она себя отвратительно ведет. Когда психотерапевт узнала о том, что десяток профессионалов также пребывают в отчаянии от общения с Алишией она несколько успокоилась и нашла в себе силы признать свое поражение: «Я закончила терапию Алишии. Она пошла на это неохотно, я же испытала огромное облегчение. Вместе с тем мне хотелось бы знать, все ли пути я испробовала, чтобы наладить с ней отношения и окончательно исцелить ее».

Признание своего поражения при работе с подобными случаями ситуация вполне обычная. Так, Джиоваччини описал собственные переживания в процессе работы с агрессивно настроенной клиенткой. Эта клиентка начала с того, что обвинила его в некомпетентности, поскольку психотерапевт не смог угадать, что в ее жизни произошла катастрофа. В конце концов она дошла до того, что возложила на него ответственность за всю боль и страдания, которые ей довелось пережить в течение жизни. С течением времени ее гнев еще более усиливался, а поток обвинений все нарастал. Пытаясь разобраться в причинах ее гнева и сохранить профессиональную отстраненность, Джиоваччини в конце концов потерял терпение и высказал ей все, что он о ней думает. Она оставила терапию.

Сталкиваясь с подобными случаями, психотерапевт вынужден иметь дело с людьми, не соблюдающими общепринятые нормы человеческого общения, которые являются частью терапевтического взаимодействия. Такие люди несносны, задевают нас (и окружающих) в силу своей навязчивой подозрительности и враждебности. Яркий пример несносного клиента - мужчина, появившийся у психотерапевта против своей воли.

Такой человек мог служить прототипом персонажа романа Джеки Глисона «Молодожены» - раздражительный, своевольный, критикующий все и всех, требовательный, враждебный, словно запертый в клетку зверь, сопящий, пыхтящий и топающий. Очевидно, это не самый лучший кандидат для психотерапии. Однако иногда и такие люди нуждаются в помощи, как правило, их приводят жены под угрозой развода.

Мужчина, чьими отличительными чертами были грубость и враждебность, на самом деле, как считает Теффел, страдал выраженной хронической депрессией: «Мужчины, уходящие с головой в столярные работы или же в гневе заставляющие дрожать своих домочадцев, имеют одну общую черту - они плохо контролируют свои эмоции, предоставляя это делать своим партнерам или детям».

Если рассматривать ситуацию под этим углом зрения, становится понятно, что враждебно настроенные мужчины не могут словами выразить причин своего беспокойства и совершенно не отдают себе отчет в своих чувствах. Их поведение в корне отличается от поведения агрессивных женщин (и других мужчин), которые впадают в гнев по каким-либо причинам, ему сопутствует чувство обиды и беспомощности. Теффел полагает, что, уделяя внимание базовому эмоциональному состоянию агрессивных людей в процессе проработки их проблем, связанных с самооценкой и потребностью доминировать, можно помочь им справиться с мучительными чувствами.

Эта гипотеза, даже если она верна лишь в половине случаев, помогает мне в работе с особенно трудными клиентами. Враждебно настроенные люди пугают меня - как они и рассчитывают. Если все же мне удается пробиться сквозь шум и крики, за ними становятся видны боль и страдания. Производить подобный переполох может только глубоко уязвленный человек.

 

Основная проблема при работе с враждебно настроенными клиентами заключается в том, что их гнев вызывает в нас ответные чувства по отношению к ним самим. Мы ощущаем нападение и уходим в защиту. Можно при этом сколько угодно убеждать себя в том, что враждебность клиента проистекает из его патологии, все равно трудно не принимать выпады клиента на свой счет - особенно когда клиент умышленно пытается нас спровоцировать. Враждебно настроенные клиенты нередко отличаются повышенной чувствительностью к наиболее уязвимым местам собеседников. Если нападки на профессиональную компетентность могут вызвать в нас сколько-нибудь заметное негодование, они приложат максимум усилий, чтобы добиться этой реакции: будут производить массу шума, жаловаться на нас за нашей спиной и даже угрожать физической расправой. Нам не останется ничего другого, как вступить с ними в конфликт.

Исследователи проанализировали виды поведения клиентов, способные вызвать у психотерапевта гнев и раздражение. По их мнению, прежде всего следует решить, действительно ли наш гнев и фрустрация оправданны или же они возникают вследствие собственных нерешенных проблем. В связи с этим авторы рекомендуют проанализировать конфликт и ответить на вопрос: имеют ли место в данном случае проблемы клиента, заставившие его обратиться за помощью, или все дело в нас самих? Лишь после этого психотерапевт может говорить о тех чувствах, которые он испытывает, хотя абсолютное большинство предпочитает не обсуждать их. Главный критерий для принятия решения о целесообразности обсуждения своих реакций с клиентом тот же самый, что и для самораскрытия в целом: полезно ли будет клиенту узнать о моих чувствах или же я пытаюсь удовлетворить собственные потребности за его счет?

Необходимо быть уверенным в том, что обнародование своих чувств не является лишь удобным способом отыграться, унизить клиента или возвысить себя. Если же психотерапевт искренне хочет помочь клиенту, предоставив ему обратную связь, вмешательства такого рода могут стать поворотным моментом в процессе психотерапии. Одна из причин, по которой клиенты ведут себя агрессивно, - это отсутствие должного отпора со стороны окружающих. Часто люди теряются при столкновении с неприкрытой агрессией или же опасаются выразить свое мнение по поводу такого поведения. Именно психотерапевт способен противостоять враждебно настроенному клиенту и заставить взять на себя ответственность за негативное воздействие агрессивного поведения на окружающих.

«Я вот тут сижу и раздумываю, что, пожалуй, вообще не стал бы вас слушать бесплатно. Кроме того, оплата моего труда представляется мне явно недостаточной. Неудивительно, что от вас ушла жена, дети вас боятся, да и друзей у вас нет. Кто же станет добровольно терпеть ваши детские выходки? А теперь вы можете уйти, хлопнув дверью, если захотите, ведь именно это вы и делали всякий раз, когда кто-то пытался вам помочь. Но учтите,  если вы уйдете, то и дальше будете несчастнейшим человеком. Я хочу вам помочь, но вы делаете все возможное, чтобы мне было трудно оставаться с вами, сочувствовать вам».

Прекрасная речь, думал я. Но он все-таки ушел и больше не вернулся. Я убедил себя, что все равно не смог бы оказать ему реальную помощь, даже если бы и имел такую возможность. Я был абсолютно уверен в том, что мои слова были продиктованы стремлением помочь (хотя, не скрою, произносил их не без доли удовлетворения). Если бы я проявил большее сочувствие или мягкость, смог ли бы он услышать меня и не почувствовать угрозы? Сомневаюсь. Откажется ли человек от годами выработанной стратегии подчинения окружающих только потому, что мне это не по душе?

Есть и другие преимущества раскрытия психотерапевтом своих чувств к агрессивным клиентам. Во-первых, это помогает клиентам научиться различать чувства гнева и враждебности, а также показывает, что выражение своих чувств не обязательно сопряжено с причинением вреда окружающим. Кроме того, это служит прекрасным поводом для конструктивного исследования межличностных конфликтов и помогает клиентам понять, что они имеют право на сильные чувства, но выражать их следует уважительно относясь к своему собеседнику.

Независимо от используемых методов вмешательства агрессивного клиента следует научить приемлемым способам выражения боли и гнева, которые сами по себе могут быть вполне законными. Наилучшей обстановкой для освоения эффективных путей коммуникации является психотерапевтическая сессия, в ходе которой клиницист дает настойчивый отпор проявлениям враждебности, сохраняя при этом чуткость и способность к сопереживанию.

Jeffrey A. Kottler. The compleat therapist. Compassionate therapy: Working with difficult clients. San Francisco: Jossey-Bass. 1991 (автор текста)