Психологическая трансформация, символическое значение ритуала крещения и его отдельных элементов для анализа психических процессов

Слово «крещение» в первоисточнике звучит как «баптизма», и означает «окунаю», или «полное погружение». Мирчи Элиада пишет: «…Уже aп. Павел наделил таинство крещения символизмом, архаическим по своей структуре: в обряде происходят ритуальная смерть и воскресение, новое рождение <…> Ап. Павел говорит также о том, что в крещении находят примирение противоположности: „нет раба, нет свободного; нет мужеского пола, ни женского“ (Послание к галатам 3:28). Другими словами, принимающий крещение человек обретает изначальное состояние андрогина <…> андрогинность ― древнее и повсеместно распространенное символическое выражение человеческого совершенства…»

Из этих слов М. Элиады можно увидеть, что самому таинству придавалось значение не только трансформирующего, но и интегрирующего характера. Как уже отмечалось, обряд полного погружения в воду с целью обновления, перерождения, пришёл из глубины веков, и был известен задолго до Иоанна Крестителя. Практиковался он как язычниками, так и иудеями (окунание в микву). Например, римский патриций, приобретая себе раба, окунал его полностью в воду, и после этого давал ему новое имя в знак полной принадлежности себе. Так же здесь можно вспомнить священный индуистский ритуал омовения в Ганге.

В алхимии такое понятие как алхимическая трансмутация может быть принята как аналог крещения. Трансмутация это превращение свинца в золото или превращение ртути в философский камень, символически речь идет о том, что бы преобразовать, а если говорить югианским языком, трансформировать, несовершенную, человеческую психику в единство богочеловека, то есть обрести самость. Великое делание начинается со стадии Nigredo буквально «чернота», эта стадия психологически может соответствовать состоянию кризиса, дезориентации, разрушению бывших идеалов и затянутой депрессии.

Далее идет Albedo буквально «белый цвет» — состояние очищения, крещения, света. На психологическом уровне это может символизировать процесс регрессии, возврат в состояние уробороса. То есть, что бы трансформироваться и интегрировать части психики нам необходимо окунуться с головой в бессознательное (в аналитической психологии принято считать воду одним из символов бессознательного).

Окончательная стадия трансмутации в алхимии Rubedo, буквально «краснота», четвертый этап Алхимического деяния, заключающийся в достижении просветлённого сознания, слияния духа и материи, создания философского камня.

М.-Л. фон Франц в своей книге «Избавление от колдовства в волшебных сказках» первым мотивом избавления от колдовства приводит купание. Она пишет, что во многих волшебных сказках действует персонаж — заклятый или заколдованный человек (мужчина или женщина), которому приходится совершать злые дела, но он может избавиться от наложенного нa него заклятья, где-нибудь искупавшись. Выделю здесь следующие символы крещения: воду, форму, содержащую воду-сосуд, круг, крест.

Вода

Известно, что около 71% поверхности Земли покрыто водой и вода имеет ключевое значение в создании и поддержании жизни на Земле, в химическом строении живых организмов, в формировании климата и погоды. И именно в воде появились первые примитивные живые организмы, и лишь спустя много времени в процессе эволюции бактерии и цианобактерии освоили сушу и образовали на ней слой плодородной почвы, создали биосферу. То есть из воды рождается жизнь, так же как и мать рожает своего ребенка, так же как и из бескрайних просторов бессознательного в процессе становления психики появляется сознание. Именно вода открывает нам значение крещения и является древнейшим символом. Водa относится к символике бессознaтельного, и временное погружение в воду, видимо, имеет некоторую аналогию с погружением в бессознaтельное.

М-Л. фон Франц пишет: «…Во многих сновидениях аналитический процесс сопоставляется с принятием вaнны, a сaм aнaлиз чaсто сравнивается к мытьем или купaнием <…> Купaние связaно с aмплификaцией или с психологической установкой, направленной нa восстaновление комплексa в его изнaчaльной полноте, и нa определение действующих внутри него сил…»

С символом воды как трансформирующем и интегрирующем символом мы сталкиваемся в такой сказке как Иван Царевич и Серый волк. Вспомним эпизод сказки, где Волк находит Ивана Царевича мертвым и решает оживить его мертвой и живой водой, которую приносит ему ворон. Смерть и воскрешение Ивана-Царевича — это символ преображения психики, с новым уровнем осознанности. Ещё один пример трансформирующего свойства воды — это сказка Петра Ершова «Конек Горбунок», а именно финальный эпизод сказки, где Иван прыгает сначала в молоко, потом в кипяток и в холодную воду, и в результате Иван становится писаным красавцем.

Форма, содержащая воду-сосуд

Естественные сосуды в которых содержится вода — океаны, моря, реки, озера, подземные воды, родники — все они имеют некую форму, которая может быть заполнена содержанием. В своем труде «Великая Мать» Эрих Нойман приводит такое равенство: Женщина=тело=сосуд=мир. Он полагает, что это основная формула человеческой стадии, где женское преобладает над мужским, бессознательное над эго и сознанием.

М.-Л. фон Франц отмечает: «…сосуд или емкость это лоно церкви, uterus, a поэтому онa обладает определенными фемининными материнскими качествами. И поскольку сосуд представляет собой резервуар для хранения жидкости, изготовленный руками человека, он связан с функцией сознания <…> Сосуд обозначает понятие или способ осмысления…»

Купель так же можно рассматривать как «родильню», где вначале каждый символически тонет, а затем рождается. Известно, что на ранних стадиях христианства погружали в крещенскую купель, которая была гораздо больше, чем сейчас, и во многих церквях сооружались крестильни отдельным зданием на собственном основании, которое представлял собой круг.

Круг

В православном ритуале крещения после некоторых предшествующих мероприятий священник совершает миропомазание и затем с крещёным и его крестными родителями троекратно обходит купель в знак вечности. Купель обходится, очерчивая круг. Идея магического круга была известна еще в древние времена, круг чертили вокруг всего того, что хотят защитить от враждебного воздействия и исчезновение чего хотят предотвратить. Магический круг — идея архаическая и ее встречают часто в фольклоре. Например, когда человек ищет сокровище и собирается его выкопать на том или ином месте, то он чертит вокруг себя магический круг, что бы оградить себя от дьявола. Здесь вспоминается произведение Н. В. Гоголя Вий и эпизод, когда Фома в страхе, очерчивает вокруг себя круг мелом, дабы защититься от трупа ведьмы.

В древности, когда закладывался фундамент города, было принято совершать вокруг него ритуал обхода или объезда, что бы защитить все находящиеся в пределах этого круга. «…На санскрите слово мандала — обозначает круг, вписанный в квадрат. В центре круга находится бог или символ божественной энергии. Символ мандалы, круга несет в себе именно значение священного места, защищающего центр. И этот символ является одним из наиболее важных мотивов в объективации бессознательных образов. Это средство защиты центра личности от выставления его наружу и от посягательств извне…» — писал К. Г. Юнг. В ритуале крещения с моей точки зрения обход вокруг купели может символизировать заключительный этап становления психики, достижение целостности, индивидуации и самости.

Крест

Распятие на кресте было распространённым способом казни в Древнем Риме, позаимствованным от карфагенян — потомков финикийских колонистов. Обычно к смерти на кресте приговаривали разбойников. У слова креста существует много вариаций. Английское слово «cross» происходит от латинского «crux», означающего «дерево, виселица или другие деревянные орудия казни», а глагол «cruciare» означает «пытать, мучать».

В Символах Трансформации К. Г. Юнг пишет: «…Известно, что деревья издавна играли большую роль во всех культах и мифах. В египетских мифах всюду встречаются изображения и образы дерева — как архетипического места мифического рождения. Часто дерево изображают как Богиню, дающую пропитание …». То есть здесь дерево выступает как символ женского, матери, которая дает пропитание, рождение. И далее: «…Часто на картинах художников можно увидеть изображение Христа не на привычном кресте, а распятом на дереве. Типичным мифическим деревом является райское дерево или Дерево Жизни, что в достаточной мере подтверждается как вавилонскими так и иудейскими источниками, в дохристианских мифах мы встречаем его в виде сосны Аттиса, в древе или деревьях Митры. Изображение Аттиса, повешенного на сосне, повешенный Марсий, ставший темой для многочисленных художественных изображений повешение Одина, дренвегерманские жертвоприношения через повешения, весь ряд повешенных богов — все это поучает нас что распятие Христа на кресте отнюдь не является чем то уникальным в мифологии. В этом мире образов крест Христов является одновременно и Древом жизни, и Древом смерти-гробом <…> И если ещё раз вспомним, что дерево по преимуществу женский, материнский символ, то можно понять мифологический смысл такой формы погребения-умерший передается матери обратно для возрождения <…> Крест — символ многоликий и главное его значение — значение Древа жизни и матери…».

Если в идеальном случае процесс юнгианского анализа мы рассматриваем как путь индивидуации психики, человека, поиск и обретение самости, то я бы хотела отметить, что, самая первая сессия это начало одного глобального ритуала крещения, целью которого является индивидуация, медленное погружения в воды бессознательного, и каждая последующая сессия это аналог ритуала крещения длительностью в 50 минут, после каждой сессии мы выходим из кабинета, где проходило это таинство, обновленными, пусть даже не на столько, что бы наше эго-сознание это заметило, но все же изменёнными.

«…Людям, которые долго проходили анализ, не нужно анализировать каждое сновидение столь же подробно, кaк в начале процесса. Им бывает достаточно одного упоминания; аналогом этому может послужить обычай окропления верующих святой водой (asperges). Этот ритуaл зaменяет погружение в купель, которое в эстетическом отношении является не слишком приятной процедурой…» — пишет Мария-Луиза фон Франц.