ЧХАНДОГЬЯ УПАНИШАДА в переводе А. Сыркина | ОГЛАВЛЕHИЕ ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТЬ 1 Ом Жил некогда Джанашрути

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТЬ

1

Ом! Жил некогда Джанашрути Паутраяна, правнук [Джанашруты], благочестивый даятель, много подававший, готовивший много пищи. Повсюду он выстроил приюты [с мыслью]: "Повсюду [люди] будут кормиться у меня".
И однажды ночью гуси пролетали мимо, и один гусь так сказал другому: "Эй, эй, Добрый глаз, Добрый глаз! Подобно небу, распростерся свет Джанашрути, правнука [Джанашруты]. Не касайся его, чтобы тебе не сгореть!"
И тот ответил ему: "Как же это о нем, таком [человеке], ты говоришь, словно он – Райква с повозкой?" – "Кто же это такой – Райква с повозкой?"
– "Подобно тому как выбросившему [при игре в кости] криту засчитываются и меньшие [количества очков], так и к нему [Райкве] стекается все добро, которое делают люди. Я и сказал о нем – о знающем то, что знает [Райква]".
А Джанашрути, правнук [Джанашруты], подслушал это. И, едва поднявшись, он сказал стражнику: "Друг, ты говоришь [обо мне], словно о Райкве с повозкой". – "Кто же это такой – Райква с повозкой?"
– "Подобно тому как выбросившему криту засчитываются и меньшие [количества очков], так и к нему [Райкве] стекается все добро, которое делают люди. Я и сказал о нем – о знающем то, что знает [Райква]".
И стражник, поискав его, вернулся [со словами]: "Я не нашел его". [Джанашрути] сказал ему: "Где ищут брахмана, там ищи и его".
И [увидев] под телегой человека, расчесывающего струпья, он присел возле него и обратился к нему: "Почтенный! Ты ли Райква с повозкой?" – "Да, это я", – ответил тот. И стражник вернулся, [сказав]: "Я нашел его".

Тогда Джанашрути, правнук [Джанашруты], взял с собой шестьсот коров, золотое ожерелье, колесницу, запряженную мулами, и, придя [к Райкве], обратился к нему:
"Райква! Вот шестьсот коров, вот золотое ожерелье, вот колесница, запряженная мулами. Дай мне знать, почтенный, о том божестве, которое ты почитаешь".
И тот ответил ему: "Эй, шудра! Пусть остаются у тебя ожерелье и повозка вместе с коровами". Тогда Джанашрути, правнук [Джанашруты], снова взял с собой тысячу коров, золотое ожерелье, колесницу, запряженную мулами, [свою] дочь и пришел [к Райкве].
И он обратился к нему: "Райква! Вот тысяча коров, вот золотое ожерелье, вот колесница, запряженная мулами, вот жена [для тебя], вот деревня, в которой ты живешь. Обучи же меня, почтенный".
И, приподняв [рукой] ее [опущенное] лицо, [Райква] сказал: "Ты привел этих [коров], шудра, но лишь с помощью этого лица ты заставил меня говорить". А [Джанашрути отдал Райкве] те [деревни] под названием Райквапарна у жителей Махавриши, где тот жил. И [Райква] сказал ему:

Поистине, ветер – поглотитель, ибо, когда огонь угасает, то он входит в ветер; когда солнце заходит, то оно входит в ветер, когда луна заходит, то она входит в ветер.
Когда воды высыхают, то они входят в ветер, ибо ветер поглощает их всех. Это относительно божеств.
Теперь – относительно тела. Поистине, дыхание – поглотитель. И когда [человек] спит, то речь входит в дыхание, глаз – в дыхание, ухо – в дыхание, разум – в дыхание, ибо дыхание поглощает их всех.
Поистине, это два поглотителя: ветер – среди богов, дыхание – среди жизненных сил.
Однажды, когда Шаунаке Капее и Абхипратарину Какшасени подавали еду, ученик попросил у них милостыни. И они не дали ему.
Тогда он сказал:
"Четырех великих поглотил один бог.
Кто он – хранитель мира?
Его, Капея, смертные не видят,
Живущего во многих видах, Абхапратарин.
Поистине, [вы] не дали эту пищу тому, кому она принадлежит".
И, размышляя об этом, Шаунака Капея ответил:
"Атман богов, творец творений,
Златозубый, поедатель, истинно мудрый.
Великим зовут его величие,
Ибо, сам непоедаемый, он поедает то, что не поедают.
Поистине так, о ученик, мы почитаем его".
[И он сказал:] – "Дайте ему пищи".
И они дали ему. Поистине, эти пять и те пять составляют десять и это – крита. Поэтому во всех странах света десять – это пища и крита. Это вирадж, поедатель пищи. Благодаря ему видно все сущее. Тому видно все сущее, тот бывает поедателем пищи, кто знает это, кто знает это.

Однажды Сатьякама Джабала обратился к [своей] матери Джабале: "Мать, я хочу вести жизнь ученика. Из какой же я семьи?"
Она сказала ему: "Я не знаю, дитя, из какой ты семьи. В юности, когда я зачала тебя, я была служанкой, очень занятой, и вот не знаю, из какой ты семьи? Но мое имя – Джабала, твое имя – Сатьякама. Называй же себя Сатьякама Джабала".
И, придя к Харидрумате Гаутаме, он сказал [ему]: "Я хочу жить учеником у тебя, почтенный, Могу ли я приблизиться к почтенному?"
Тот сказал ему: "Дорогой! Из какой же ты семьи?" Он сказал: "Я не знаю, господин, из какой я семьи. Я спросил мать, и она ответила мне: "В юности, когда я зачала тебя, я была служанкой, очень занятой, и вот не знаю, из какой ты семьи. Но мое имя – Джабала, твое имя – Сатьякама". Поэтому я – Сатьякама Джабала, господин".
Тот сказал ему: "Не брахман, не мог бы так объяснить. Принеси [жертвенное] топливо, дорогой, – я посвящу тебя в ученики. Ты не удалился от истины". И, посвятив его в ученики, он отобрал четыре сотни тощих слабых коров и сказал: "Следуй за ними, дорогой!" [Сатьякама] сказал, по гоняя их: "Я не вернусь назад, [пока их не станет] тысяча". Так жил он в отдалении несколько лет. Когда же те [коровы] умножились до тысячи,

то бык обратился к нему: "Сатьякама!" – "Да, почтенный", – ответил он. "Нас стала тысяча, дорогой. Отведи нас в дом учителя.
и я поведаю тебе о стопе Брахмана". – "Поведай мне, почтенный". – [Бык] сказал ему: "Восточная сторона – часть [его стопы], западная сторона – часть, южная сторона – часть, северная сторона – часть. Поистине, дорогой, это четырехчастная стопа Брахмана, названная сияющей.
Кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как сияющую, тот становится сияющим в этом мире; сияющие миры приобретает тот, кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как сияющую.

Огонь скажет тебе о [второй] стопе [Брахмана]". На следующее утро он погнал коров дальше. И там, где они оказались к вечеру, он разжег огонь, согнал коров, подложил топлива и уселся за огнем лицом к востоку.
Огонь обратился к нему: "Сатьякама!" – "Да, почтенный", – ответил он.
"Я поведаю тебе, дорогой, о стопе Брахмана". – "Поведай мне, почтенный". [Огонь] сказал ему: "Земля – часть [его стопы], воздушное пространство – часть, небо – часть, океан – часть. Поистине, дорогой, это четырехчастная стопа Брахмана, названная бесконечной.
Кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как бесконечную, тот становится бесконечным в этом мире, бесконечные миры приобретает тот, кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как бесконечную.

Гусь скажет тебе о [третьей] стопе [Брахмана]". На следующее утро он погнал коров дальше. И там, где они оказались к вечеру, он разжег огонь, согнал коров, подложил топлива и уселся за огнем лицом к востоку.
[Тут] подлетел гусь и обратился к нему: "Сатьякама!" – "Да, почтенный", – ответил он.
"Я поведаю тебе, дорогой, о стопе Брахмана". – "Поведай мне, почтенный". [Гусь] сказал ему: "Огонь – часть [его стопы], солнце – часть, луна – часть, молния – часть. Поистине, дорогой, это четырехчастная стопа Брахмана, названная светящейся.
Кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как светящуюся, тот становится светящимся в этом мире; светящиеся миры приобретает тот, кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как светящуюся.

Нырок скажет тебе о [четвертой] стопе [Брахмана]". На следующее утро он погнал коров дальше. И там, где они оказались к вечеру, он разжег огонь, согнал коров, подложил топлива и уселся за огнем лицом к востоку.
[Тут] подлетел нырок и обратился к нему: "Сатьякама!" – "Да, почтенный", – ответил он.
"Я поведаю тебе, дорогой, о стопе Брахмана". – "Поведай мне, почтенный". [Нырок] сказал ему: "Дыхание – часть [его стопы], глаз – часть, ухо – часть, разум – часть. Поистине, дорогой, это четырехчастная стопа Брахмана, названная наделенной основанием.
Кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как наделенную основанием, тот наделен основанием в этом мире; наделенные основанием миры приобретает тот, кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как наделенную основанием".

[Сатьякама] достиг дома учителя, и учитель обратился к нему: "Сатьякама!" – "Да, почтенный", – ответил он.
"Поистине, дорогой, ты сияешь, как знаток Брахмана. Кто же обучил тебя?" – "[То были] не люди, – ответил он, – но я желаю, чтобы меня наставил почтенный,
ибо от людей, подобных почтенному, я слыхал, что лишь знание, полученное от учителя, бывает самым благотворным". И [учитель] сказал ему о том же самом, и ничего из этого не было пропущено, [не было] пропущено.

Упакосала Камалаяна жил учеником у Сатьякамы Джабалы. Двенадцать лет смотрел он у него за [жертвенными] огнями. А тот, хоть отпустил домой других учеников, [завершивших свое обучение], не отпускал его.
И жена [Сатьякамы] сказала ему: "[Этот] ученик предан подвижничеству и хорошо смотрит за огнями. Как бы огни не сказали о тебе дурного. Обучи его". Но он оставил дом, [так и] не обучив его.
И [мучимый] страданием [Упакосала] решил воздерживаться от пищи. Тогда жена учителя сказала ему: "Ученик, ешь. Почему ты не ешь?" Он сказал: "Много в человеке противоположных желаний. Я переполнен страданиями, я не буду есть".
Тогда огни сказали друг другу: "[Этот] ученик предан подвижничеству и хорошо смотрел за нами. Давайте же обучим его". И они сказали ему: "Жизненное дыхание – Брахман, радость – Брахман, пространство – Брахман".
Он сказал: "Я понимаю, что жизненное дыхание – Брахман, но не понимаю, [почему то же говорится о] радости и пространстве". Они сказали: "Поистине, радость – то же, что и пространство, пространство – то же, что и радость". Так они сказали ему о жизненном дыхании и о пространстве.

Тогда [огонь] гархапатья наставил его: "Земля, огонь, пища, солнце – [вот мои образы]. Тот пуруша, который виден в солнце, это я, это я и есть.
Кто, зная это, почитает его так, тот разрушает дурные дела, владеет миром, достигает полного срока жизни, живет в блеске, потомство его не гибнет. И в этом, и в том мире охраняем мы того, кто, зная это, почитает [так] этот [огонь]".

Тогда [огонь] анвахарьяпачана наставил его: "Вода, страны света, звезды, луна – [вот мои образы]. Тот пуруша, который виден в луне, это я, это я и есть.
Кто, зная это, почитает его так, тот разрушает дурные дела, владеет миром, достигает полного срока жизни, живет в блеске, потомство его не гибнет. И в этом, и в том мире охраняем мы того, кто, зная это, почитает [так] этот [огонь]".

Тогда [огонь] ахавания наставил его: "Дыхание, пространство, небо, молния – [вот мои образы]. Тот пуруша, который виден в молнии, это я, это я и есть.
Кто, зная это, почитает его так, тот разрушает дурные дела, владеет миром, достигает полного срока жизни, живет в блеске, потомство его не гибнет. И в этом, и в том мире охраняем мы того, кто, зная это, почитает [так] этот [огонь]".

И они сказали: "Упакосала, дорогой, вот тебе [открыто] наше знание и знание Атмана, но путь тебе укажет учитель". И вернулся его учитель. Учитель обратился к нему "Упакосала!"
– "Да, почтенный", – ответил он. "Дорогой, лицо твое сияет, как у знатока Брахмана. Кто же наставил тебя?" – "Кто же стал бы наставлять меня, господин?" – [ответил Упакосала], как бы скрывая правду, и произнес, [указывая] на огни: "Теперь они такие, иные [чем были раньше]". – "Что же, дорогой, они сказали тебе?"
– "То-то и то-то", – ответил он. "Дорогой, поистине, они сказали тебе лишь о мирах. Но подобно тому, как не пристает вода к лепестку лотоса, так не пристает дурное деяние к знающему то, о чем я скажу тебе". – "Пусть господин поведает мне об этом". Учитель сказал ему:

Тот пуруша, который виден в глазу, это Атман, – сказал он, – это бессмертный, бесстрашный, это Брахман. И если даже окропить этот [глаз] чистым маслом или водой, то [влага] отходит к векам.
Он зовется стечением благ, ибо все блага стекаются к нему. Все блага стекаются к тому, кто знает это.
И поистине, он – несущий блага, ибо он несет все блага. Все блага несет тот, кто знает это.
И поистине, он – несущий сияние, ибо он сияет во всех мирах. Во всех мирах сияет тот, кто знает это.
5. И когда [знающие это умирают, то] совершают ли над ними погребальную церемонию или нет, они проникают в свет, из света – в день, из дня – в светлую половину месяца, из светлой половины месяца – в те шесть месяцев, когда [солнце] движется к северу, из этих месяцев – в год, из года – в солнце, из солнца – в луну, из луны – в молнию. Там [находится] пуруша нечеловеческой [природы]. Он ведет их к Брахману. Это путь богов, путь Брахмана. Те, кто следуют ему, не возвращаются в этот человеческий водоворот, не возвращаются.

Поистине, этот [ветер], который очищает, есть жертва; двигаясь, он очищает все это. Так как, двигаясь, он очищает все это, он и есть жертва. Разум и речь – два ее пути.
Один из них разумом совершает брахман, другой [совершают] речью хотар, адхварью, удгатар. И когда после начала утренней молитвы и перед заключительными стихами брахман прерывает тишину,
то он совершает лишь один путь, другой же гибнет. Подобно тому, как терпит ущерб [человек], двигающийся на одной ноге, или колесница, катящаяся на одном колесе, так терпит ущерб и его жертва. Когда терпит ущерб жертва, то за ней терпит ущерб и жертвователь. Совершив [подобную] жертву, он становится хуже.
Когда же после начала утренней молитвы и до заключительных стихов брахман не прерывает тишины, то он совершает оба пути и ни один из них не гибнет.
Подобно тому, как имеет надежную опору [человек], двигающийся на двух ногах, или колесница, катящаяся на двух колесах, так имеет надежную опору и его жертва. Когда имеет надежную опору жертва, то за ней имеет надежную опору и жертвователь. Совершив подобную жертву, он становится лучше.

Праджапати согрел миры. Из них, согретых, он извлек [их] сущности: огонь – из земли, ветер – из воздушного пространства, солнце – из неба.
Он согрел эти три божества. Из них, согретых, он из влек [их] сущности: из огня – ричи, из ветра – яджусы, саманы – из солнца.
Он согрел это тройное знание. Из него, согретого, он извлек [его] сущности: "бхус" – из ричей, "бхувас" – из яджусов, "свар" – из саманов.
Поэтому если [жертва] терпит ущерб от [погрешностей] ричей, то пусть, [произнеся:] ""Бхус", благословение!" совершат подношение на [огне] гархапатья. Так, сущностью ричей, силой ричей восстанавливают ущерб жертвы в ричах.
И если [жертва] терпит ущерб от [погрешностей] яджусов, то пусть, [произнеся:] "Бхувас", благословение!", совершат подношение на огне дакшина. Так, сущностью яджусов, силой яджусов восстанавливают ущерб жертвы в яджусах.
И если [жертва] терпит ущерб от [погрешностей] саманов, то пусть, [произнеся:] "Свар", благословение!", совершат подношение на [огне] ахавания. Так, сущностью саманов, силой саманов восстанавливают ущерб жертвы в саманах.
Подобно тому, как солью [бурой] скрепляют золото, золотом – серебро, серебром – олово, оловом – свинец, свинцом – железо, железом – дерево, деревом – кожу,
так силой этих миров; этих божеств, этого тройного знания восстанавливают ущерб жертвы. Поистине, эта жертва бывает исцелена [там], где есть знающий это брахман.
Поистине, эта жертва обращена к северу, где есть знающий это брахман. Вот песнь о знающем это брахмане:
Куда бы [жертва] ни вернулась, туда идет человек.
Брахман, единственный жрец, защищает жрецов, [как] конь.
Поистине, знающий это брахман защищает жертву, жертвователя и всех жрецов. Пусть поэтому знающего это делают брахманом – [но] не того, кто не знает этого; не того, кто не знает этого.

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>