А. А. Меграбян. ДЕПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ

Инфекционные заболевания, в особенности тиф, грипп, ревматизм, послеродовой сепсис и др. нередко дают вторичные осложнения со стороны психической сферы. К числу вредных факторов, обуславливающих возникновение подобных соматогенных психозов, относятся различные Интоксикации, вегето-эндокринные расстройства и поражения отдельных органо-систем. Накопление в крови патологических продуктов обмена веществ, а также резкое общее истощение при соматических болезнях в ряде случаев сопровождается выраженным истощением клеток коры и нижележащих областей головного мозга, которое влечет за собой различные проявления психических расстройств.

Указанные выше причины, особенно при остро протекающих формах, вызывают прежде всего патологические изменения сознания в различных степенях. К ним следует отнести клинические картины типа деперсонализации, психического отчуждения. Эти формы мы наблюдали при гриппе, малярии, туберкулезе, наркоманиях, послеродовом сепсисе и др. В послеродовом периоде наблюдались инфекционные психозы, связанные не только с сепсисом, но и с вегето-эндокринными сдвигами. Нередко эти изменения сознания отмечаются в постинфекционном периоде в стадии астении, на почве глубокого истощения центральной нервной системы. Нельзя забывать и того, что здесь соматические факторы обычно переплетаются с психогенной травматизацией личности. Весьма важную роль играют преморбидные особенности темперамента и характера личности больного.

Наш материал охватывает 32 случая с синдромом деперсонализации, возникших на почве указанных причин и условий. Ниже приводим отдельные клинические наблюдения с динамикой синдрома психического отчуждения при различных соматогениях.

6. Больная С., 31 года, официантка ресторана, была помещена в клинику в состоянии сильной тревоги, тоски, с упорными мыслями о самоубийстве. Больная респираторного сложения, с компонентами дигестивности. Соматически несколько истощена. Неврологически рефлекторная возбудимость, красный разлитой дермографизм, щитовидная железа прощупывается. В роду патологии нет. Развивалась в детстве правильно. Воспитывалась в детском доме. Затем начала работать. Девятнадцати лет вышла замуж. Имела 7 беременностей, из них – 5 искусственных абортов, и 2 закончились преждевременными родами на 7-м месяце по непонятным причинам.

Через несколько лет ушла от мужа, который был старше ее на 25 лет и сильно ревновал без всякого повода. Больная по характеру общительная, жизнерадостная, была подвижной, энергичной женщиной. В марте 1939 года заболела гриппом, через несколько дней обнаружилось воспаление среднего уха и гайморит. Спустя две недели почувствовала себя несколько лучше и пошла на работу. Однако, возвратившись домой, вновь слегла в постель. Ночью внезапно проснулась в тревоге, заболело в груди, не могла оставаться в комнате, вышла на улицу. В следующие дни появилась апатия, не находила себе места, временами казалось, что ей не хватает воздуха. По вечерам становилось несколько лучше. Постепенно стала чувствовать охлаждение к близким, даже к любимому, и от этого страдала еще больше и приходила в отчаяние. Появились мысли о самоубийстве. (Просила своего брата убить ее или отравить).

В клинике: в отделении больная постоянно лежит в постели, на лице выражение тревоги и тоски, часто плачет. Жалуется, что ее ничего не интересует. Потеряла чувства, особенно к родным: "я могу любить их только в мыслях, но не сердцем". Все окружающее кажется чуждым. Внутри все окаменело, что-то жжет в глубине, но и эти боли кажутся чуждыми. Часто плачет, умоляет врача спасти ее, вылечить, высказывает опасение о неизлечимости. Мысли о самоубийстве. Отмечает, что когда она испытывает ощущение голода и ей хочется есть, то она почему-то не может есть, ей кажется пища также чуждой, как и все остальное. Временами в состоянии отчаяния утверждает, что она как мертвая, осталась одна видимость. Через месяц появились резкие нарушения в ощущениях своего тела: голова ей казалась раздвоенной на части с затылка, кости лба наоборот суженными, тело несимметрично, одно плечо выше другого, туловище как будто повернулось на 180° – "спина кпереди, а грудь кзади". Чувствует свою личность и тело удвоенными: "Я как будто не настоящая. Лежу на кровати, и кажется, что настоящее мое "Я" где-то наверху, напротив меня. Голос мой исходит от нее. Я как будто вижу свое второе "Я", и, странно, кажется, не я смотрю на нее, а она смотрит на меня". Временами больная говорит, что она не существует, осталась только ее тень. Иногда вновь чувствует тело, только в искаженном виде, голова изменилась в форме, туловище повернуто назад, руки, ноги, губы какие-то толстые. Эти состояния приводят ее в отчаяние, она хочет вернуть свое здоровье, и в то же время считает себя неизлечимой.

Больной проведен курс инсулинотерапии. Постепенно состояние больной стало улучшаться. Сперва восстановились чувства: тревога, напряженность и тоскливость исчезли. Затем восстановилось чувство реальности окружающего. Тело стала чувствовать своим. Однако упорно держится ощущение повернутости туловища кзади, асимметрии тела. Стала активна, выразила желание выписаться. Через 6 месяцев больная была на амбулаторном приеме: состояние хорошее, бодрое, работает официанткой, часто утомляется, хочет переменить работу. Упорно держится ощущение асимметрии тела, повернутости туловища кзади, временами вновь появляется чувство нереальности, однако это ее вовсе не беспокоит: "я привыкла", – говорит больная весело.

Данное заболевание связано с непосредственно предшествовавшим гриппозным состоянием. Начинается оно с эмоциональных нарушений: мучительного состояния понижения эмоций; затем возникает тоска и напряженное состояние тревоги, потеря чувства к людям, особенно к родным. Явления чуждости окружающего мира.

Затем появляются резкие изменения в восприятии собственного тела: казалось, что туловище повернуто на 180, спина кпереди, а грудь кзади, изменение размеров и формы конечностей и головы. Чувство удвоения своей личности: ей кажется, что настоящее "я" где-то наверху, напротив нее. Больная "как будто" видит свое второе "я". Однако она сама, ее тело будто не существуют.

Это состояние в острой форме длится несколько месяцев. Постепенно, в процессе инсулинотерапии начинают восстанавливаться чувства, затем восстанавливается переживание реальности окружающего, но нарушения сенсорного синтеза телесного характера с искажением положения формы и размеров тела упорно сохраняются, даже через 6 месяцев после выздоровления. Больная привыкла к этим ощущениям и соответствующим образом приспосабливается. В картине заболевания преобладают явления отчуждения соматопсихического характера и нарушения чувства единства личности. В остром периоде эти переживания были настолько мучительны для больной, что она находилась в состоянии раптуса с тенденцией к самоубийству.

Другие два случая с синдромами отчуждения аналогичны первому. Так, болезнь началась с явлений сенсопатии, ощущений изменения состояния отдельных частей тела, их формы и положения в пространстве. Казалось, что конечности, туловище и даже внутренние органы лежат отдельно, разобщенно. Чуждость в восприятии внешних предметов. Явления ментизма. Больной жалуется на снижение ощущения при глотании, дефекации и т.д. У таких больных наблюдаются необычайно мучительные страдания с постоянными мыслями о самоубийстве.

Как правило, у всех наших больных состояние улучшается с улучшением эмоциональной сферы; дольше всего держатся явления отчуждения в области телесных переживаний. У одного больного эти состояния наблюдались больше года после выписки его из клиники.

7. Больная Э., 22 лет, служащая. Помещена в клинику в состоянии растерянности, беспомощности, с дезориентировкой в окружающем и отчасти в своей личности, отвлекаема, беспокойна, эмоционально лабильна. Больная респираторного сложения. Соматически несколько истощена, анемична; матка увеличена, кровянисто-слизистые выделения из влагалища; отмечается значительная рефлекторная возбудимость неустойчивость вазомоторики.

Больная развивалась в детстве правильно; росла веселой, легкомысленной, капризной и упрямой девочкой, училась в школе удовлетворительно, после окончания школы поступила в финансовый техникум. Училась неохотно, любила одеваться, гулять с многочисленными подругами, танцевать и ходить в театр; думала только о себе и о своих удовольствиях. Вскоре вышла замуж. Семейная жизнь сложилась удачно. Зимой 1939 года больная родила ребенка. Роды были тяжелые, с разрывами промежности, протекали двое суток; отмечалась высокая температура. Дней через 6 стала обнаруживать странности в поведении: была тревожной и беспокойной, отказывалась кормить ребенка, заявив, что она "не дойная корова". Стала бить посуду и санитарок. Перевезена домой и оттуда в психиатрическую больницу, где находилась в состоянии двигательного и речевого возбуждения и дезориентировки. Высказывала идеи гипнотического воздействия. Переведена в клинику.

В клинике: в палате больная находится в состоянии беспокойства, растерянности и беспомощности; ходила из палаты в палату, ощупывала стены, стол, кровати; в недоумении спрашивала, что с ней происходит. Состояние ясности сознания меняется даже в течение дня волнообразно. Дезориентировка в окружающем и в своей личности быстро сменяется частичным прояснением, однако и при этом она сноподобно оглушена, растеряна, эмоционально лабильна, отвлекаема, речь несколько диссоциирована. На лице выражение недоумения по поводу своеобразного изменения характера восприятий предметов и своего тела: ей кажется, что стены, деревья, столы, стулья качаются, падают, лица врачей меняются в форме, становятся то черными, то синими, то желтыми; так же меняются цвета окружающих предметов. Свои руки удлиняются и худеют, то укорачиваются. Муж у нее на глазах худеет и желтеет. Все это мучительно переживает, иногда плачет: ходит и ощупывает, пробует, подходит к врачу, дотрагивается до него, говорит, что хочет убедиться в действительном его существовании. Все кажется не настоящим, искусственным. Заявляет, что не может осмыслить всего, вот кажется, будто все ясно, а связать в одно целое, представить себе все окружающее в последовательном порядке не может. Часто ощупывает себя, чувствуя изменение формы конечностей. С тревогой спрашивает: "Объясните, что происходит в природе, смотрю на деревья, а они шатаются, не могу объяснить почему цвет неба зеленый. Почему меняется мое тело".

В периоды ухудшения ясности сознания делирантного типа больная почти верит этим искажениям окружающей обстановки и собственного тела. А в периоды прояснения считает, что это ей кажется, но все же находится в глубоком сомнении. Высказывает уверенность, что ее мысли слышат и читают окружающие люди. Ее гипнотизируют, действуют электрическим током, чувствует, как ток колет ее в разных местах. Иногда перед сном отмечаются зрительные галлюцинации устрашающего характера. Бредовые идеи больной не стойки, часто меняются. Постепенно состояние больной улучшается, однако временами вновь изменяется к худшему. Выписана в состоянии значительного улучшения через три месяца. В настоящее время совершенно здорова (через 6 месяцев после выписки из клиники).

Данный случай представляет большой интерес. Начался после родов острой психотической картиной, с явлениями сепсиса, с выраженным расстройством ясности сознания, вплоть до элементов спутанности. Наблюдалось волнообразное изменение сознания даже в течение дня, ощущение изменения положения, формы, размеров и цветов окружающих предметов и отдельных частей тела.

В период снижения ясности сознания больная относилась некритично к своим патологическим переживаниям. Наоборот, во время прояснения сознания заявляла, что все ей кажется; но все же ее мучат сомнения. В остром периоде наблюдались устрашающего характера зрительные галлюцинации и нестойкие бредовые идеи. Временами крайняя растерянность и беспомощность с элементами диссоциации в речи.

Ниже приводим описание астении с типичным синдромом деперсонализации после родов в период лактации.

8. Больная Ш., 25 лет, замужем, домашняя хозяйка. Находилась в клинике более трех месяцев. Анамнез: наследственно здорова, росла крепкой, здоровой, окончила семилетку и ФЗУ, три года работала сортировщицей. По характеру замкнутая, легко ранимая, нетерпеливая. Менструация с 13 лет, нормальная. Замужество в 21 год. В анамнезе комплекс сексуального характера: любя одного, "назло ему" вышла замуж за другого. Мужа не любит, но имеет от него детей, к которым очень привязана. Через три месяца после родов в период лактации внезапно почувствовала жжение в позвоночнике, голову "застлало туманом", казалось, что теряет зрение, все окружающее воспринимает неясно, отдаленно, как в тумане. Появились тревога и страх; неоднократно убегала совершенно раздетой из квартиры к своей сестре, в состоянии отчаяния кусала пальцы, билась головой о стену. Временами больная кричала, что ослепла и ничего не видит вокруг, не узнавала окружающих, даже своего ребенка, это состояние длилось по нескольку часов. После применения рентгенотерапии приступы стали реже и кратковременнее. Пыталась заняться домашним хозяйством, но не могла, чувствовала себя беспомощной: "Я, например, вижу на кухне мясо и другие продукты, понимаю, что это такое, но для чего они, и что с ними надо делать, я как будто не знала". Потеряла чувство любви, привязанности – не испытывала прежней любви к детям и от этого очень страдала. "Сознание есть, о чувства нет", – говорит больная. Люди казались неодушевленными. Потеряла меру времени, меру насыщения пищей, не знала, сколько надо съесть, голос казался чужим. Позже потеряла ощущение своего тела, глядя в зеркало, видела свое изображение, но не чувствовала своего "я", казалось, что свет куда-то провалился, и кругом пустота. Появился страх смерти, мысль о гибели самой и гибели всего окружающего. Плохо спала, стала уединяться. С этими жалобами она поступила в клинику.

В клинике: больная хорошего питания, органических нарушений со стороны нервной системы нет. Ряд психастенических переживаний, кажется, что больна опухолью мозга, неизлечима, просит врача помочь ей, спасти ее для детей. Резко выраженная деперсонализация и изменение реальности окружающего. Не чувствует своего тела, своего голоса, своего "я". Однажды, чтобы проверить себя, со всей силы ударилась головой, но "себя не почувствовала". Потеряла чувство любви и привязанности к детям, меру времени. "Я знаю, что от первого до десятого будет 10 дней, но представить себе эту длительность времени не могу", – говорит больная. Утратила ощущение насыщения пищей. Окружающий мир изменился, стал далеким, чужим, неясным, видела все как бы сквозь туман. Люди казались неодушевленными. Периодически эти явления усиливались. Больная депрессивна, подавлена, угнетена. Временами отмечалась навязчивость (непреодолимое желание крикнуть) и явления "анестезии долороза". Во время свидания больная брала на руки своих детей и в отчаянии восклицала "я ведь знаю, что это мои дети, но почему, почему же я их не чувствую".

В клинике после лечения гипнозом и малыми дозами инсулина больная соматически окрепла, явления ирреальности и деперсонализации после сеансов гипнотерапии исчезли на несколько часов, а затем исчезли окончательно. Выписана в хорошем состоянии. Через год больная прибыла в клинику с жалобами на вновь возникающие, хотя и в слабой форме, явления отчуждения и страха перед возможным обострением состояния. У больной была беременность (2 месяца). После прерывания беременности эти болезненные явления исчезли.

В данном случае заболевание возникает через 3 месяца после родов, в период лактации. Возникает типичный синдром отчуждения, внезапно в интенсивной форме. Наблюдалась картина полного отчуждения с явлениями раптуса и сноподобной оглушенности. Нарушения переживания времени. "Анестезия долороза". Длительное лечение инсулином в малых дозах и гипнотерапия дали положительный результат. Любопытно, что через год больная во время беременности (2 месяца) вновь жаловалась на состояние отчуждения в слабой форме и страха перед возможным обострением состояния. Нами клинически наблюдалась после гриппозной и др. инфекций длительная астенизация личности с признаками психического отчуждения, сенестопатии и вегето-эндокринными нарушениями.

9 Больная А., 28 лет, поступила в клинику с жалобами на быструю утомляемость, из-за чего не могла работать. После получасовой работы больной кажется, что пол делается волнообразным, качается; предметы то приближаются, то удаляются; кажется, что зрачки то расширяются, то суживаются, в теле что-то пульсирует; окружающие предметы теряют реальность, все словно в тумане или во сне; испытывает самые разнообразные неприятные ощущения в теле и голове.

Анамнез: росла слабой, болезненной, много болела, перенесла корь, дизентерию, лимфаденит, брюшной тиф и малярию (на высоте приступа, при высокой температуре была в бессознательном состоянии). Часто болеет ангиной и гриппом. В детстве была резвой и живой девочкой, имела подруг, неплохо училась в школе, одновременно посещала уроки в музыкальном училище. Много работала, переутомлялась, нередко страдала головной болью. Менструации с 15 лет, скудные, регулярные, половой жизнью не живет. По характеру мягкая, сенситивная, избирательно общительная, всегда была очень привязана к семье. По окончании школы на постоянную работу устроиться больной не удалось, работала временно, одновременно училась заочно на курсах счетоводов.

С 1927 года головные боли усилились. Заболела гриппозным воспалением легких. Пролежала полтора месяца. Резко ослабла. В течение многих месяцев после пневмонии были насморк и субфебрильная температура. Чувствовала себя слабой, "как бы пустой". Окружающее как-то изменилось, стало менее реальным, расплывчатым. Работать систематически не могла, часто получала временное освобождение, а затем ушла с работы. С тех пор не работает, очень часто болеет гриппом. Много лечилась, вначале была под наблюдением терапевтов, затем невропатологов. С начала заболевания резко изменилась в характере: стала раздражительной, от окружающих требовала полнейшей тишины и покоя. Целыми днями лежала в постели, ничего не делая и даже избегая разговоров и общества, так как из-за слабости не могла долго находиться "на людях", растеряла знакомых; постоянно прислушивалась к себе. При малейшем физическом и интеллектуальном напряжении испытывала разнообразные ощущения в теле и в голове. Окружающий мир становился нереальным, расплывался. Неблагоприятная домашняя обстановка поддерживала это состояние. Объективно: больная дигестивно-диспластической конституции, видимые слизистые бледные, подкожно жировой слой развит обильно, особенно на животе и тазовом поясе, кожа пастозна, щитовидная железа слабо прощупывается. Лабильность вестибулярного аппарата: со стороны неврологического статуса значительное повышение вегетативной возбудимости. Больная сенситивна, гиперэстетична, тревожно мнительна, легко входит в контакт с врачом, доступна. После незначительной получасовой работы испытывает резкую слабость, разбитость и различные парестезии в теле и в голове: "что-то горит и пульсирует в теле, вся воспламеняюсь", кажется, что зрачки то расширяются, то суживаются, появляется головокружение, головная боль. Окружающий мир изменяется, теряет реальность, ощутимость своего тела. "Все вижу сквозь туман", – говорит больная. Предметы то удаляются, то приближаются, пол волнообразно колеблется. Больная долго не может уснуть, в голове навязчиво повторяются обрывки фраз предыдущего разговора, перед глазами выплывают виденные образы. Образные представления больной ясны. Эмоциональный резонанс достаточный. Интересуется политическими событиями, но активного участия в жизни не принимает. Больную что-то пугает, тревожит, она легко теряется, – смущается, не знает, с чего начать, о чем говорить.

Особенность дачного случая в том, что гриппозная инфекция произвела значительные сдвиги в области вегето-эндокринной системы. Резкая вегетативная возбудимость, общая гиперестезия и различные парестезии. Быстрая утомляемость, резкая слабость и разбитость. Возбудимость вестибулярного аппарата. На фоне этих соматических и эндокринно-вегетативных нарушений разворачивается картина нереальности окружающей обстановки и различных метаморфопсий. Длительность данного состояния более 6 лет без особых сдвигов в сторону улучшения.

Приведем краткое наблюдение явлений деперсонализации с навязчивостью на почве туберкулезной интоксикации.

10. Больная Г., 30 лет, студентка 4-го курса Зооветеринарного института. Физическое и умственное ее развитие протекало нормально. Мать скончалась после длительного заболевания туберкулезом кишечника. После окончания школы больная поступила на работу, которая была тяжелой и напряженной. Через несколько лет поступила в Зооветеринарный институт. Училась хорошо. В последние годы отмечала у себя повышенную раздражительность, вспыльчивость, утомляемость. В 1956 году заболела кавернозной формой туберкулеза, получала пневмоторакс. Долго и тяжело переживала, узнав о своем заболевании. Замкнулась, перестала посещать общественные места, появился неопределенный страх. По ночам, при засыпании, перед глазами возникали устрашающие образы людей. Испытывала страх перед закрытыми дверьми, пугалась открытого пространства. Стала замечать снижение чувств к близким родным, которых раньше очень любила. Поступила в клинику.

Со стороны соматики у больной в легких – ослабленное везикулярное дыхание, укорочение перкуторного звука. Пульс – 130 ударов в минуту, тоны сердца глухие. Был наложен левосторонний искусственный пневмоторакс. Больная вегетативно лабильна, эмоционально возбудима, часто плачет. Жалуется на ощущение тяжести и отупения в голове. Слышит однообразное повторение одной и той же мелодии – "шум пустоты", особенно когда наступает абсолютная тишина. Заявляет, что перестала чувствовать свое тело, во время ходьбы веса его не ощущает. Чтобы лучше ощущать себя, хочется туго перевязывать тело. Внешний реальный мир как будто не полностью доходит до ее сознания, – "как будто между мной и внешним миром опустилась какая-то завеса". Особенно волнует ощущение потерн чувств к родным и вообще к людям. Отмечает навязчивый страх при виде узлов на веревке, боится одиночества, временами кажется, что "сходит с ума". Через месяц больная была переведена в туберкулезный диспансер для дальнейшего лечения.

11. Больной X, 21 года, студент, респираторного сложения, соматически истощен, тремор век, пальцев рук, сухожильные рефлексы высокие, равномерные, дермографизм красный, стойкий. Субфебрильная температура. Патологии в роду нет. Больной развивался здоровым мальчиком. По характеру живой, впечатлительный, прилежный. После окончания школы поступил в медицинский институт. В течение трех последних лет отмечает хронически протекающее недомогание, обостряющееся летом: чувствовал общую слабость боль в желудке. Подозревал малярию. Принимал огромные дозы хинина. Постепенно стал замечать изменения в восприятии окружающего мира: "мир потерял для меня всякую красочность". Осенью с началом занятий в институте состояние его значительно ухудшилось: появилась, резкая слабость во время ходьбы "качало в стороны"; распирающие боли в голове: "если бы раздвинуть стенки черепа, то было бы легче", – говорит больной. Предметы кажутся мертвыми, безжизненными: "рассудком их сознаешь, а чувства никакого". Появился какой-то странный для него внутренний безотчетный страх. Во время лекции голос преподавателя казался постепенно отдаляющимся, чувствовал, как теряет свое собственное присутствие, "как будто меня нет в данном месте". Студенты, рядом сидящие, кажутся манекенами, а когда они начинали двигаться, он внезапно вздрагивал. Мысли внезапно обрывались, чувствовал пустоту в голове.

В клинике: больной молчалив, замкнут, эмоционально напряжен. Жалобы на покачивание тела, чувство тошноты, внутреннюю дрожь. Временами ему кажется, что кожа тела утолщается, руки и ноги увеличиваются. Воспринимает окружающие предметы качающимися, видит их как на плоскости. Эти состояния возникают приступообразно и быстро исчезают. Внезапно чувствует онемение мозга, кажется, в палате ураган, идет дождь, ветер кружит предметы. Кажется, что по полу бегают крысы. Это состояние длится 2-3 минуты. Больной отмечает, что временами кажется, будто мир проясняется – все становится исключительно красочным и яркими, на душе становится радостно. Эти состояния возникает также кратковременно. Больной постоянно жалуется на головные боли и общую слабость. В клинике часто субфебрильная температура. Клинически и лабораторно малярии не обнаружено. Проведено общеукрепляющее лечение. Больной выписан через 4 месяца со значительным улучшением.

Причины возникновения картины отчуждения в данном случае не совсем ясны. Возможно, что тут сыграла определенную роль неизвестная инфекция, а может быть, интоксикация организма от введения огромных доз хинина, с помощью которого больной пытался лечиться.

Наряду с типичной картиной отчуждения бросается в глаза обилие метаморфопсий, переживаний изменения формы, размеров и пространственного соотношения окружающих предметов с явлениями "оптической бури". Эти состояния возникают, как правило, приступами и кратковременно. Временами окружающий мир вдруг проясняется на несколько минут, и на душе больного становится радостно. Это волнообразное изменение степени отчуждения сопровождает картину заболевания в течение всего периода.

Мы наблюдали одного больного, который в пубертатном периоде после сильного опьянения алкоголем впал в длительное состояние психического отчуждения; потом в течение 5-6 лет у него периодически вновь возникали эти явления после аффективных переживаний и соматических нарушений. В дальнейшем больной вновь впал в состояние отчуждения после опьянения во время праздника. В последние годы больной приспособился к своим патологическим переживаниям и продолжает работать даже при наличии их.

Диапазон соматогенно обусловленных состояний отчуждения довольно велик. Это доказано многочисленными клиническими наблюдениями и экспериментальными данными. Известны опыты с опьяняющими ядами: мескалин, гашиш, опий, кокаин, нарцилен, алкоголь – и феномены отчуждения при инсулиновой гипогликемии.

В литературе известен случай при отравлении мясом. Пильц наблюдал острое отравление мясом с явлениями лихорадочного состояния со спутанностью сознания. Через несколько дней после соматического выздоровления у пациента развивается картина деперсонализации соматопсихического характера, которая стойко держалась в течение 7 недель.

Далее, Мира описал три случая с деперсонализацией при туберкулезе, сифилисе и расстройстве функции печени. Благодаря соответствующему лечению все патологические феномены исчезают. Автор полагает, что промежуточным фактором между основным заболеванием и психическими расстройствами явилось мозговое проявление циркуляторных нарушений.

Из других инфекций наблюдались состояния отчуждения при гриппе (случай Шильдера и др.), при ангине (случай Гауга), после родов (случай Гауга, Майер-Гросса и др.), после сыпного тифа (самонаблюдение Икскюля при выздоровлении). В нашей клинике наблюдались случаи после гриппа, после брюшного тифа и после родов.

При острых отравлениях и остропротекающих инфекциях обычно явлениям отчуждения предшествуют нарушения ясности сознания. В этом отношении особенно демонстративны наши случаи с послеродовыми расстройствами сознания. Степень этих нарушений может колебаться от сноподобной оглушенности до явлений спутанности.

Бросается в глаза обилие феноменов отчуждения, элементарно соматопсихического характера, типа метаморфопсий, макромикропсий, расстройства переживаний пространственных и временных отношений, деавтоматизации процесса мышления. Некритическое отношение больных к своим патологическим переживаниям возникает только при наличии у них расстройства ясности сознания. После прояснения сознания больные при описании своих состояний говорят, что это им "кажется", и только изредка их беспокоят сомнения.

Случаи после (острой) гриппозной инфекции также характеризуются наличием преимущественно переживаний отчуждения элементарного соматопсихического характера, резких эмоциональных нарушений, мучительных страданий больных, вплоть до состояния раптуса.

Во всех наших случаях выздоровление больных начиналось с восстановления эмоциональной сферы, однако феномены искажения ощущений своего тела долго и очень упорно держатся, медленно снижаясь в своей интенсивности и приобретая приступообразный характер: больные к ним привыкают, приспосабливаются.

Особенно упорно протекали состояния отчуждения у одной больной, у которой после гриппозной инфекции возникли стойкие вегето-эндокринные нарушения. Эта стойкость синдрома наблюдалась и у больного после алкогольной интоксикации в пубертатном периоде. Эту стойкость можно объяснить сдвигами вегето-эндокринной системы. У больного были признаки эндемического зоба.