Ньянапоника. ЧЕТЫРЕ ВОЗВЫШЕННЫХ СОСТОЯНИЯ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

1. ЛЮБОВЬ (Метта )

Любовь без желания обладать; она твердо знает, что в высочайшем понимании нет ни обладания, ни того, кто обладает; это высочайшая любовь.

Любовь без слов и мыслей о "я"; она твердо знает, что это так называемое "я" – всего лишь иллюзия.

Любовь без выбора и без исключения; она твердо знает, что поступать в соответствии с выбором или исключать, – значит создавать противоположность любви: неприязнь, отвращение и ненависть.

Любовь объемлет все существа – малые и большие, далекие и близкие, будут ли они на земле, в воде или в воздухе.

Любовь беспристрастна; она охватывает все живые существа – и не только те, которые нам полезны, приятны или забавны.

Любовь объемлет все существа, будь они благородного или низкого ума, добрые или злые. Благородные и добрые охвачены ею потому, что любовь течет к ним спонтанно. Существа низкого и злого ума включены в нее потому, что это те, кто более всего нуждается в любви. Возможно, у многих из них семя доброты умерло только потому, что в его росте отсутствовало тепло, потому что оно погибло от холода в мире, лишенном любви.

Любовь объемлет все существа; она знает, что мы все – товарищи по путешествию через этот круг существования, что мы все подвластны одному и тому же закону страдания.

Любовь – но не то пламя чувственности, которое сжигает, опаляет и мучит, которое навлекает на человека больше ран, чем лечит их; сейчас она вспыхивает, а в следующее мгновенье ее пламя угасло, оставляя за собой больше холода и одиночества, чем это чувствовалось прежде.

Это скорее та любовь, которая ложится на больные существа подобно нежной, но твердой руке, всегда неизменная в своем сочувствии, без колебаний, беспристрастная к любому ответу, который она встречает. Любовь, которая оказывается утешительной прохладой для тех, кто горят огнем страдания и страсти; которая являет собой жизнедающее тепло для покинутых в холодной пустыне одиночества; для тех, кто дрожит на морозе этого лишенного любви мира; для тех, чьи сердца стали как бы пустыми и сухими из-за повторных призывов о помощи, из-за глубочайшего отчаянья.

Любовь, которая являет собой высочайшее благородство сердца и интеллекта, которая знает, понимает и готова помочь.

Любовь, которая есть сила и которая дает силу, – это высочайшая любовь.

Любовь, которую Просветленный назвал "освобождением сердца", "наивысшей красотой"; это высочайшая любовь.

И что такое высочайшее проявление любви?

Показать миру путь, ведущий к концу страдания, путь, указанный, пройденный и осуществленный в совершенстве Им, Возвышенным, Буддой.

2. СОСТРАДАНИЕ (Каруна)

Этот мир страдает. Но у большинства людей глаза и уши закрыты. Они не видят непрерывного потока слез, текущего через всю эту жизнь; они не слышат вопля страдания постоянно наполняющего мир. Их собственные малые печаль или радость заграждают их взор, делают глухими уши. Связанные себялюбием, их сердца становятся застывшими и узкими. Застывшие и узкие, как они сумеют стремиться к какой-либо высшей цели, понять, что только избавление от себялюбивой страсти осуществит их собственную свободу от страдания?

Именно сострадание устраняет тяжелую преграду, открывает дверь к свободе, делает узкое сердце широким как мир. Сострадание устраняет из сердца инертный груз, парализующий тяжесть; оно дает крылья тем, кто привязан к низинам самости.

Благодаря состраданию факт страдания сохраняет живое присутствие в нашем уме даже в те времена, когда мы лично свободны от него. Оно дает нам богатый опыт страдания, таким образом укрепляя нас для того, чтобы мы встречались с ним подготовленными, когда оно постигнет нас.

Сострадание примиряет нас с собственной судьбой, показывая нам жизнь других людей, часто намного более тяжелую, чем наша.

Вот бесконечный караван живых существ, людей и животных, обремененных печалью и болью! Время каждого из них мы тоже несли в прошлые времена в неизмеримой последовательности повторных рождений. Посмотрите на это – и откройте свое сердце состраданию!

И эта горечь вполне может снова стать нашей судьбой! Тот, кто сейчас лишен сострадания, однажды заплачет о нем. Если отсутствует сочувствие к другим, его придется приобретать при помощи собственного длительного и болезненного опыта. Таков великий закон жизни. Зная это, продолжайте следить за собой!

Живые существа, погруженные в неведенье, затерянные в заблуждении, спешат из одного состояния к другому, не зная подлинной причины, не зная, как от нее спастись. Это прозрение в общий закон страдания являет собой истинную основу нашего сострадания, а не какой-то изолированный факт страдания.

Поэтому наше сострадание будет также включать в себя и тех, кто в это мгновенье, возможно, чувствует себя счастливыми. В их нынешних поступках мы предвидим будущее состояние их страдания – и в этом зрелище возникает сострадание.

Сострадание мудрого человека не делает его жертвой страдания. Его мысли, слова и поступки полны жалости. Но сердце его не колеблется; неизменным оно остается, безмятежным и спокойным. Как же иначе сумеет он помочь?

Да возникнет такое сострадание в наших сердцах! Сострадание, которое являет собой возвышенное благородство сердца и интеллекта, который знает, понимает и готов помочь.

Сострадание, которое есть сила и которое дает силу, – это высочайшее сострадание. И что же такое высшее проявление сострадания?

Показать этому миру Путь, ведущий к концу страдания, путь, указанный, пройденный и постигнутый в совершенстве Им, Возвышенным, Буддой.

3. СОРАДОВАНИЕ (Мудита)

Не только состраданию, но и радости вместе в другими откройте свое сердце!

Действительно, невелика доля счастья и радости, выпадающая живым существам! Всякий раз, когда к ним приходит немного счастья, тогда вы можете порадоваться тому, что, по крайней мере, один луч радости проник сквозь тьму их жизни, рассеял серый и мрачный туман, окутывающий их сердца.

Ваша жизнь обогатится радостью благодаря тому, что вы разделяете радость с другими, как если бы она была вашей. Разве вы никогда не наблюдали, как в моменты счастья меняются черты лица человека, как они становятся яркими от радости? Разве вы никогда не замечали, как радость побуждает людей к благородным устремлениям и поступкам, превосходящим их нормальную способность? Разве такое переживание не наполняло ваше собственное сердце радостным блаженством? В ваших силах увеличить такое переживание сорадования, вызывая счастье у других, принося им радость и утешение.

Будем учить людей подлинной радости! Многие не научились ей. Хотя жизнь полна скорби, она также содержит источник счастья и радости, неизвестные большинству людей. Будем же учить людей искать и находить подлинную радость внутри самих себя, радоваться вместе с радостью других! Будем учить их развертывать радость на все более возвышенных высотах!

Благородная и возвышенная личность не чужда Учению Просветленного. Иногда учение Будды ошибочно считают доктриной, распространяющей меланхолию. Дхамма далека от этого; она шаг за шагом ведет ко все более чистой и возвышенной радости.

Благородная и возвышенная радость – это помощник на пути к угасанию страдания. Не тот, кто подавлен горем, а тот, кто обладает радостью, находит то безмятежное спокойствие, ведущее к созерцательному состоянию ума. И только безмятежный и собранный ум способен обрести освобождающую мудрость.

Чем более возвышенна и благородна радость других, тем более оправданным будет и наше сорадование. Причина нашей радости с другими – это их благородная жизнь, обеспечивающая их счастьем здесь и в последующих жизнях. Еще более благородная причина для нашей радости с другими – это их вера в дхамму, их понимание дхаммы, их следование дхамме. Дадим же им помощь дхаммы! Будем бороться, чтобы стать более и более способными оказать такую помощь и себе!

Сорадование означает возвышенное благородство сердца и интеллекта, который знает, понимает и готов помочь.

Сорадование, которое есть сила и которое дает силу, – это высочайшая радость.

Каково же высочайшее проявление сорадования?

Показать миру Путь, ведущий к концу страдания, Путь, указанный, пройденный и постигнутый Им, Возвышенным, Буддой.

4. НЕВОЗМУТИМОСТЬ (Упеккха)

Невозмутимость – это совершенное, непоколебимое равновесие ума [уравновешенность, равностность ума], коренящееся в прозрениях.

Взглянув на окружающий нас мир и взглянув в свое собственное сердце, мы ясно видим, как трудно достичь и поддерживать равновесие ума.

Вглядевшись в жизнь, мы замечаем, как она постоянно движется между противоположностями; подъем и падение, успех и неудача, потеря и приобретение, почет и порицание. Мы чувствуем, как наше сердце реагирует на все это счастьем и печалью, наслаждением и отчаяньем, разочарованием и удовлетворением, надеждой и страхом. Эти волны уносят нас вверх и бросают нас вниз; и мы находим отдых не раньше, чем опять овладеем новой волной эмоций. Как можем мы ожидать, что найдем опору на гребне волны? Как можем мы воздвигать здание своих жизней среди этого всегда беспокойного океана существования, если не на этом острове Невозмутимости?

Мир, где эта малая доля счастья, предназначенная для живых существ, в высшей степени надежна защищена после многих разочарований, неудач и поражений;

Мир, где только смелость начать снова, опять и опять, обещает успех;

Мир, где скудная радость вырастает среди болезни, разделения и смерти;

Мир, где живые существа, бывшие секунду назад связаны с нами сорадованием, в следующее мгновенье нуждаются в нашем сострадании, – такой мир нуждается в невозмутимости.

Но требуемый нам род невозмутимости должен основываться на бдительном присутствии ума, а не на безразличной вялости. Он должен быть результатом упорного, продуманного воспитания, а не случайным исходом преходящего настроения. Но невозмутимость не заслуживала бы своего названия, если бы она производилась новыми и новыми усилиями. В таком случае, несомненно, оказалась бы ослабленной и в конечном счете была бы побеждена превратностями жизни. Однако истинная невозмутимость должна быть способна встречаться со всеми этими суровыми испытаниями, возрождать свою силу из внутренних источников. Она будет обладать этой силой сопротивления и самообновления только если будет корениться в прозрении.

И вот какова же природа этого прозрения? Это ясное понимание того, как возникают все эти превратности жизни, и понимание нашей собственной истинной природы. Нам нужно понять, что разнообразные переживания, которым мы подвергаемся, являются результатом нашей каммы – наших действий в мысли, слове и поступке, совершенных в этой жизни и в более ранних жизнях.

Камма – это утроба, из которой мы появляемся, камма-йони; и нравится это нам или нет, мы оказываемся неотчуждаемыми "собственниками" наших поступков, камма-ссака . Но как только мы произведем какое-нибудь действие, наш контроль над ним оказывается утрачен; оно навсегда остается с нами и неизбежно возвращается к нам как наше законное наследство, камма-даяда. Ничто из происходящего с нами не происходит из "внешнего" враждебного мира, чуждого нам; все является исходом нашего собственного ума и поступков. Поскольку это знание освобождает нас от страха, оно является первой основой невозмутимости. Когда во всем этом, выпадающем на нашу долю, мы встречаем только себя, почему нам нужно бояться?

Если, однако, страх или неуверенность все же возникнут, нам известно убежище, где можно получить облегчение: это наши хорошие поступки, камма-патисарана. Если мы примем это убежище, внутри нас возникнут уверенность и смелость – уверенность в охранительной силе добрых дел, совершенных в прошлом, смелость совершать еще больше добрых поступков прямо сейчас, сию минуту, несмотря на противодействующие трудности нашей нынешней жизни. Ибо мы знаем, что благородные и бескорыстные поступки обеспечивают нас наилучшей защитой от тяжелых ударов судьбы, что наилучшей защитой от тяжелых ударов судьбы, что совершать добрые поступки никогда не поздно, что для них всегда существует подходящее время. Если это убежище из совершенных нами добрых дел и уклонения от зла прочно утвердится внутри нас, мы однажды с уверенностью почувствуем: "Все более и более прекращаются несчастья и зло, коренящиеся в прошлом. И эту настоящую жизнь – я стараюсь сделать ее незапятнанной и чистой. Что же еще может принести будущее, если не возрастание добра?" И в силу этой уверенности наши умы станут безмятежными, мы обретем энергию терпенья и невозмутимости, чтобы терпеливо относиться ко всем нашим нынешним противникам. Тогда наши поступки станут нашими друзьями, камма-бандху.

Подобным же образом все разнообразные события наших жизней, результаты наших поступков, тоже окажутся нашими друзьями, даже если они приносят нам печаль и боль. Наши поступки возвращаются к нам в такой внешности, которая часть оставляет их неузнанными. Иногда наши действия возвращаются к нам в особом отношении других людей, иногда – в виде полного поворота в нашей жизни; часто результаты идут против наших ожиданий или против нашей воли. Такие переживания указывают нам на последствия наших поступков, которых мы не предвидели; они придают видимость полусознательным мотивам наших прошлых действий, которые мы старались скрыть даже от самих себя, прикрывая их разнообразными предлогами. Если мы научимся видеть вещи под таким углом и читать послания, переданные нашими собственными переживаниями, тогда также и страдание окажется нашим другом. Этот друг будет суров, но правдив; и он будет действовать из лучших побуждений, будет учить нас самому трудному – знанию о самих себе, будет предостерегать против бездн, к которым мы движемся вслепую. Глядя на страдание как на своего учителя и друга, мы лучше и успешнее выдержим его воздействие с невозмутимостью. Следовательно, учение каммы даст нам мощный импульс для собственного освобождения от каммы, от тех поступков, которые снова и снова бросают нас в страдания повторных рождений. У нас возникнет отвращение к нашей собственной страсти, к нашему заблуждению, к нашей склонности создавать ситуации, которые являются проверкой нашей силы, нашего сопротивления и нашей невозмутимости.

Второе прозрение в то, на чем должна основываться невозмутимость, – это учение Будды о том, что "нет я", анатта . Эта доктрина показывает, что в высочайшем смысле поступки не совершаются каким-либо "я", и их результаты не воздействуют на какое-нибудь "я", мы не можем говорить о чем-то "своем собственном". Именно это заблуждение "я" создает страдание и препятствует невозмутимости или нарушает ее. Если то или другое наше качество подвергается порицанию, мы думаем: "Я порицаем", – и невозмутимость оказывается поколебленной. Если тот или иной труд не удается, мы думаем: "Моя работа не удалась", – и невозмутимость оказывается поколеблена. Если потеряно богатство, если уходят любимые нами люди, мы думаем: "То, что было моим, ушло", – и невозмутимость оказывается поколеблена.

Чтобы утвердить невозмутимость как непоколебимое состояние ума, нам нужно оставить все мысли обладания, мысли о "себе", начинающиеся с мелочей, от привязанности к которым нам так легко освободиться и, постепенно работая, дойти до предметов обладания и целей, к которым привязано все наше сердце. Нам также надобно оставить даже подобие таких мыслей, всех эгоистических мыслей о "себе", начиная с небольшой части личности, с качеств меньшей важности, с мелких слабостей, которые нам ясно видны, и, постепенно работая, дойти до тех эмоций и отвращений, которые считаем центром своего существа. Так следует практиковать непривязанность.

В той степени, в какой мы оставляем мысли о "моем" или о "я", невозмутимость вступает в наши сердца. Ибо как может что-нибудь, что мы считаем чуждым и пустым от "я", вызвать у нас возбуждение вследствие чувственности, ненависти или печали? Таким образом учение об отсутствии "я" будет нашим водителем на пути к освобождению, на пути к совершенной невозмутимости.

Невозмутимость – это венец и наивысшая точка четырех возвышенных состояний. Но не следует понимать это таким образом, что невозмутимость есть отрицание любви, сострадания и сорадования, что она оставляет их позади как низшие. Далеко на так – невозмутимость включает их в себя и полностью пронизывает их точно так же, как они полностью пронизывают совершенную невозмутимость.