Роси Филип Капло. БЕРЕЧЬ ВСЕ ЖИВОЕ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Безусловно, нелегко расстаться с вырабатывавшейся годами привычкой есть мясо. С того момента, когда их дети ещё совсем маленькие, большинство родителей систематически заставляют их есть мясо, с искренней верой в то, что "Если ты не доешь свою котлету или курицу Джонни, ты никогда не вырастешь большим и сильным". Под воздействием таких постоянных понуканий даже дети с врождённым отвращением к мясной пище вынуждены со временем уступить, и с годами их утончённые инстинкты притупляются. Пока они растут пропаганда, состоящая на службе у мясной индустрии, делает своё дело. В довершение всего, врачи-мясоеды (которые сами не в силах отказаться от своих отбивных с кровью) вбивают последний гвоздь в гроб вегетарианства громогласно возвещая: "Мясо, рыба и птица являются важнейшими и незаменимыми источниками протеина!" – заявление откровенно ложное и не соответствующее действительности (см. Приложение 1).

Многие родители, воспринимающие заявления этих "врачей" как Закон Божий, впадают в шоковое состояние, когда их подрастающее чадо за семейным ужином внезапно отодвигает от себя тарелку с мясом и тихо говорит: "Я это больше не ем". "Это ещё почему?" – багровея вопрошает отец, пытаясь за снисходительной ухмылкой скрыть раздражение, а мать закатывает глаза к небу, складывая руки в молитве. Когда же Том или Джейн отвечает, более фактом нежели с тактом: "Потому, что мой желудок – не помойка для обгорелых трупов животных", фронт можно считать открытым. Некоторые родители, чаще матери, достаточно понимающи и дальновидны, чтобы увидеть в этом пробуждение в их детях ранее дремавшего чувства жалости к живым существам, и порой даже сочувствуют им в этом. Но подавляющее большинство родителей рассматривают это как прихоть, которой нельзя потворствовать, вызов, брошенный их авторитету или косвенное порицание их собственного мясоедения (а зачастую – все три вместе взятые). Следует ответная реакция: "Покуда ты живёшь в этом доме, ты будешь есть то, что едят все нормальные люди! Если ты хочешь разрушить своё здоровье – это твоё личное дело, но мы не позволим этому случиться в стенах нашего дома!" Не способствуют выходу из сложившейся ситуации и психологи, утешающие родителей следующим заключением: "Ваш ребёнок использует приём пищи как орудие выхода из-под бремени вашего влияния. Не давайте ему лишнего повода для самоутверждения, позволяя делать трагедию из своего вегетарианства, – всё пройдёт само собой".

Вне сомнения, для некоторых подростков вегетарианство – это действительно всего лишь повод к бунту или очередной хитроумный способ добиться уступок от своих осаждённых родителей. Как бы то ни было, но мой собственный опыт общения с молодёжью свидетельствует о том, что в большинстве случаев их отказ от употребления мяса имеет мотив куда более глубинный и благородный: идеалистическое желание на практике разрешить извечный вопрос боли и страдания – как их собственного, так и других (будь то людей или животных). Отказ от употребления плоти живых существ в пищу – лишь наиболее очевидный и первостепенный шаг в этом направлении. К счастью не все родители воспринимают отказ их детей от мяса с враждебностью и настороженным испугом. Одна мать рассказывала мне: "До тех пор пока нашему сыну не исполнилось двадцать, мы с отцом пытались научить его всему, что мы сами знали. Теперь он учит нас. Своим отказом от мясной пищи он заставил нас осознать всю аморальность мясоедения, и мы так благодарны ему за это!"

Каких бы трудов ни стоил нам отказ от устоявшихся привычек в питании, мы должны делать все возможные усилия для построения гуманной диеты – во имя нас самих, во благо всех живых существ. Тому, кто отказался от мяса по соображениям жалости к живым существам силою своего собственного сострадания, нет нужды объяснять, насколько замечательно это новое чувство, когда осознаёшь наконец, что никто не должен быть принесён в жертву для того, чтобы накормить тебя. Во истину, перефразируя Анатоля Франса, можно сказать, что до тех пор пока мы не откажемся от поедания животных, часть нашей души продолжает оставаться во власти тьмы...

Чтобы дать организму время перестроиться в соответствии с новой диетой, лучше сначала отказаться от красного мяса, затем от птицы, и уж потом – от рыбы. Мясо со временем "отпускает" человека, и в какой-то момент становится трудно даже вообразить, как вообще кто-то может употреблять эту грубую плоть в пищу.

Что же такое вегетарианство?

Отказ от мяса, птицы и рыбы является лишь первой ступенью на лестнице вегетарианства. Каково же тогда более точное определение вегетарианства? В массовом сознании оно, как правило, рисуется как некая скучная диета, которой следуют бледные, бесцветные типы, извращенцы, предпочитающие грызть морковку и хрустеть капустным листом, вместо того чтобы съесть сочный, дающий жизненные силы бифштекс, пикантную салями или тающую во рту котлету. Такой стереотип восприятия имеет свои корни в непонимании самого слова "vegetable" – растительный. Термин этот происходит от латинского "vegetabilis", означающего "способный к росту, оживлению, придающий силы". Растительный – означает принадлежащий к флоре, будь то корень, стебель, лист, цветок, плод или семя. Всё, что мы употребляем в пищу, так или иначе происходит из растений или животных, которые сами являются травоядными и, стало быть, – вегетарианцами. Но усваивать растительные продукты питания не самому, а посредством поедания травоядных животных не только расточительно (см. Приложение 3), но и делает нас косвенными соучастниками убийства.

Вегетарианство включает в себя множество разнообразных диет. Так, некоторые в дополнение к овощам и фруктам употребляют в пищу зерновые, орехи, семена, молоко, сыр, масло, кисломолочные продукты, но при этом воздерживаются от употребления яиц по тем соображениям, что они произведены на птицефабрике со всеми вытекающими отсюда жестокостями (см. Часть первую), или же, в случае естественного оплодотворения, являются зародышевой формой живого существа. Такие люди именуются "лакто-вегетарианцами". Тех, кто включают в свой рацион и яйца, принято называть "лакто-ово-вегетарианцами".

За ними следуют "стопроцентные" вегетарианцы – те, кто помимо плоти умерщвленных животных воздерживается также от молока и яиц на том основании, что эксплуатация живых существ, дающих эти продукты, ничуть не гуманнее той, которая выпадает на долю мясных пород животных. Они также известны как "виганс" (англ. vegans, прим. пер.) – строгие вегетарианцы. Большинство из них предпочитают также отказ от одежды и обуви из кожи, меха и иных материалов, предполагающих убийство животного ради их получения.

Необходимо подчеркнуть, что в идеале вегетарианский образ жизни выходит за рамки чисто номинального отказа от употребления плоти умерщвленных животных или иных разновидностей пищи нерастительного происхождения. Это своего рода философия, исповедующая гуманизм и ненасилие, образ жизни, отвергающий допотопный антропоцентризм человека в пользу просветлённой истины, что все формы жизни, включая животных, имеют основу в Первозданном Разуме – этом нашем общем достоянии. Перефразируя Джорджа Бернарда Шоу, одно лишь прикосновение вегетарианства делает весь мир вашей семьёй. Эта истина в разное время открылась многим величайшим умами человечества (см. Приложение 4).

До наступления современной эпохи, во времена, когда буддизм ещё являлся реальным фактором в жизни китайского и японского обществ, мясоедение в этих странах почиталось за признак отсталости и варварства. Следующее свидетельство одного впечатлительного китайского путешественника, посетившего Америку на заре XX века и принявшего участие в типичном застолье того времени, настолько же информативно, насколько забавно: " Этот известный китайский учёный, только что вернувшийся из своей первой поездки в Америку, на вопрос "Цивилизованны ли Американцы?" ответил: "Цивилизованны!? Им далеко до этого определения... За столом они поглощают плоть быков и овец в невероятных количествах... Мясо вносится в их гостиные огромными кусками, зачастую непрожаренным и наполовину сырым. Они терзают, кромсают и рвут его на куски, после чего жадно пожирают при помощи ножей и особых вилок, один ужасающий вид которых приводит цивилизованного человека в содрогание. Трудно было порой удержаться от мысли, что находишься в обществе факиров – глотателей шпаг". [57]

Убийство китов и японский буддизм

В довоенной Японии тоже можно было услышать нечто подобное. Но времена и нравы меняются. Такие факторы, как превращение Японии в светское государство и в особенности резкий рост национальной экономики в последние десятилетия, привели не только к многократному увеличению уровня потребления мяса, но и в целом, к обесцениванию буддийских идеалов. Так японская китобойная промышленность, стремясь загладить ложащуюся на неё тяжким бременем вину за продолжающееся истребление китов, но не желая при этом хоть сколько-нибудь изменить сложившееся положение вещей (читай: прекратить убивать китов, устранив тем самым саму необходимость испытывать это чувство вины), сочла для себя более выгодным начать манипулировать буддизмом для достижения своих сомнительных целей. Я имею в виду ту грандиозную поминальную церемонию, которая состоялась недавно в одном из Дзэнских храмов Японии. Помимо целого ряда государственных чиновников, а также руководства и простых служащих одной из крупнейших корпораций Японии, свидетелем этого события стал корреспондент американской газеты "Балтимор Сан", написавший следующий репортаж об увиденном:

"Дзэнский храм был просторным внутри, богато обставлен и производил впечатление весьма процветающего. Поводом для собрания служило проведение мемориальной молитвенной службы по душам 15000 погибших, которые в течение последних трёх лет отдали свои жизни во имя процветания японского народа.

Скорбящие были рассажены в строгом соответствии с иерархией, руководствуясь занимаемым ими служебным положением в компании, к которой все они принадлежали. Около двадцати человек – мужчины-руководители и приглашённые государственные чиновники, одетые в строгие костюмы, – восседали на скамьях, находящихся на возвышении-подиуме, прямо перед алтарём. Остальные, а их было около ста восьмидесяти, – в большинстве своём мужчины без пиджаков, а также небольшая группа молодых женщин сидели, поджав ноги, на циновках по обе стороны от подиума.

Под звуки гонга священники вошли в храм и расположились лицом к алтарю. Ударили в огромный барабан. Один из людей в костюмах встал и поприветствовал собравшихся.

Главный священник, одетый в канареечно-жёлтую робу и с наголо бритой головой, начал молитву: "Освободи души их от мучений. Позволь им переправиться на Тот Берег и стать Совершенными Буддами". Затем, все священники начали хором и нараспев читать одну из сутр. Продолжалось это довольно долго и производило какой-то гипнотический эффект.

Когда пение закончилось, все присутствующие по очереди, парами подходили к алтарю, чтобы воскурить благовония.

По окончании церемонии подношений главный священник подвёл итог краткой нотацией: "Я весьма польщён, что вы избрали наш храм для проведения этой службы. В армии я и сам часто ел китовое мясо и чувствую в себе особую связь с этими животными".

Упоминание им китов не было оговоркой, ибо вся эта служба была организована служащими крупнейшей в Японии китобойной корпорации. Те 15000 душ, за упокой которых они молились, были душами убитых ими китов". [58]

Далее журналист продолжает, описывая насколько удивлены и обескуражены китобои критикой, раздающейся в их адрес из-за рубежа, в особенности из Соединённых Штатов, в которой они выставляются "жестокими и бессердечными созданиями, без нужды лишающими жизни одних из благороднейших животных на планете". Автор приводит слова капитана китобойной шхуны, который припоминает, что именно "американские оккупационные власти, сразу после второй мировой войны, распорядились отправлять рыболовецкие суда на промысел китов, дабы спасти поверженную страну от голода. Теперь, когда японцам уже не грозит недоедание, их уровень потребления животного белка всё же в два раза ниже аналогичного показателя в Соединённых Штатах, а мясо кита зачастую входит в школьные завтраки". Один бывший гарпунщик сказал журналисту следующее: "Я никак не могу понять аргументов противников промысла китов. Ведь это то же самое, что убивать корову, курицу или рыбу с целью последующего употребления в пищу. Если бы киты вели себя перед смертью как коровы или свиньи, производя массу шума, я никогда не смог бы их пристрелить. Киты же принимают смерть без единого звука, как рыбы". [59] Пишущий завершает свою статью следующим наблюдением: "Их (китобоев) чувствительность может удивить немало активистов, ратующих за запрещение отлова китов. Инаи, например, убил более семи тысяч китов за свои двадцать четыре года работы гарпунщиком. Однажды он увидел, как заботливая мать, сама имея возможность спастись бегством, сознательно вернулась в зону опасности, чтобы поднырнув, увести своего медлительного детёныша и тем самым спасти его. Он был настолько тронут увиденным, что, по его словам, так и не смог нажать на спуск".

На первый взгляд эта служба в монастыре выглядит как искренняя попытка попросить прощения у "невинно убиенных" китов, своего рода "слеза раскаяния". Однако факты говорят совсем об ином. Как мы уже знаем, первая заповедь запрещает умышленное лишение жизни. Следовательно, это распространяется и на рыбную ловлю (как в виде спортивной рыбалки, так и в качестве промысла), которой буддистам заниматься запрещено. Мясники-забойщики скота и охотники относятся Буддой к той же категории, что и рыбаки. Китобойной компании – прибегать к услугам буддийских священнослужителей и храмов с целью создать видимость некоего религиозного покровительства своим откровенно антибуддийским действиям, а её служащим – обращаться к Будде с молитвой об освобождении от мучений душ убитых ими китов (убийством этим в корне презрев самое учение Будды) подобно тому, как если бы подросток, зверски убивший обоих своих родителей, просил суд проявить к нему снисхождение на том основании, что он является круглым сиротой.

Доктор Д.Т. Судзуки, известный буддийский философ, согласен с этой точкой зрения. В своей книге Цепь сострадания он осуждает лицемерие тех, кто сначала без нужды, с жестокостью убивает, а затем заказывает поминальные буддийские службы за упокой душ своих жертв. Он пишет:

"Буддисты распевают сутры и жгут благовония, после того как эти существа уже убиты, и говорят, что тем самым они умиротворяют души казнённых ими животных. Таким образом, решают они, все остаются довольны, и вопрос можно считать закрытым. Но можем ли мы всерьёз думать, что это есть решение проблемы, и на этом наша совесть может успокоиться?...Любовь и сострадание живут в сердцах всех существ, населяющих вселенную. Почему же только человек использует своё так называемое "знание" для удовлетворения своих эгоистичных страстей, пытаясь затем с таким изощрённым лицемерием оправдать свои деяния?...Буддисты должны стремиться учить всех остальных состраданию ко всему живому – состраданию, которое является основой их религии..." [60]

Будь эта церемония в храме не лицемерным спектаклем, а актом подлинного буддийского благочестия, китобои и служащие компании должны были бы покаяться в своих нарушениях первой заповеди, которым несть числа, помолиться Каннон, бодхисаттве сострадания, прося у нее прощения за содеянное, и поклясться впредь не убивать невинных существ. Нет необходимости объяснять читателю, что ничего этого на практике не происходит. Что же до тех буддийских священников, что сдают себя и свой храм в аренду для этой буффонады, мотивируемые, без сомнения, ожиданием существенного пожертвования от китобойной компании, то сам факт их существования красноречиво свидетельствует о том упадочном состоянии, в котором пребывает сегодня японский буддизм.

В послевоенные годы Япония несомненно являлась бедной и голодной страной, и обстоятельствами того времени ещё можно было пытаться оправдать неограниченный бой китов на мясо. Руководствуясь именно этими соображениями, американские оккупационные власти и настаивали на развитии китобойного флота. Сегодня, когда Япония является одной из богатейших стран в мире, чей валовый национальный продукт среди стран свободного мира уступает лишь Соединённым Штатам, с таким положением вещей невозможно более мириться.

Помимо всего прочего, китовое мясо уже не играет той существенной роли в рационе японцев, каковую ему приписывает автор статьи. По последним данным среднестатистический японец получает из мяса кита лишь три десятых процента от всего потребляемого им протеина. [61] Когда я жил в Японии в послевоенные годы, и даже в начале пятидесятых, лишь самые бедные люди покупали дешёвое кудзира – китовое мясо. Мало кому оно действительно нравится – большинству японцев не по вкусу это чрезмерно жирное мясо. Теперь, когда блага "японского экономического чуда" докатились и до простых японских трудящихся, возведя их в разряд наиболее высокооплачиваемых рабочих в мире, разумно предположить, что и они предпочитают питаться более утончёнными мясными продуктами, нежели пресловутое мясо кудзира. В действительности, потреблениие мяса японцами поднялось на такую запредельную высоту, что, по мнению наблюдателей, Япония в этом показателе уступает на сегодня лишь Соединённым Штатам. [62] Печальная правда состоит в том, что в наши дни японцы и русские продолжают, игнорируя протесты мировой общественности, истреблять китов в основном ради получения субпродуктов, используемых при изготовлении крема для обуви, косметических средств, удобрений, корма для домашних животных, промышленных жиров и прочих продуктов, которые все без исключения могут быть получены и иным путём. [63]

Всё вышесказанное никоим образом не оправдывает непомерное количество животного белка, потребляемого американцами, и вытекающие из этого факты массового убийства свиней, коров и птицы, обслуживающего эти цифры потребления. Хочется лишь обратить внимание читателя на то, что ни одно из этих животных не относится к вымирающим видам, в то время как киты находятся на грани исчезновения. Хорошо известно, что киты – это высокоразвитые морские млекопитающие, без сомнения куда менее агрессивные и кровожадные, чем человек. Сами китобои признают, что в своём отношении к потомству киты в точности напоминают людей. Как могут тогда японские китобои утверждать, что киты во всём ведут себя как рыбы? Еще более важен в этом контексте тот факт, что наряду с интеллектом, киты обладают также и высокоразвитой нервной системой, обрекающей их на способность испытывать весь спектр физических страданий и боли. Попытайтесь представить каково это, когда у тебя во внутренностях разрывается гарпун! В этой связи заслуживает внимания свидетельство доктора Г.Р. Лилли, врача, работавшего на британской китобойной флотилии в южных морях: "По сей день при охоте на китов используется древний и варварский по своей жестокости метод... В одном случае, который мне довелось наблюдать, потребовалось пять часов и девять гарпунов, чтобы убить самку голубого кита, которая к тому же находилась на поздней стадии беременности". [64]

Или представьте себе ощущения дельфинов, чья участь – быть насмерть забитыми палками, ведь именно так принято у японских рыбаков расправляться с ними. Недавние фоторепортажи в прессе запечатлели то, как рыбаки тысячами убивают этих высокоразвитых млекопитающих и бросают их трупы в огромные мясорубки, опять же не для употребления в пищу человеком, а на корм животным и на удобрения. Что делает массовое истребление дельфинов особенно отвратительным, так это тот общепризнанный в мире факт, что эти уникальные существа всегда имели особую связь с человеком. Через века до нас доходят легенды о том, как дельфины спасали человека в беде. Жак Кусто запечатлел на плёнку, как дельфины в Мавритании и Африке приносят человеку рыбу, а натуралист Том Гаррет рассказывает о племенах Амазонки, которые достигли такого симбиоза с дельфинами, что те охраняют их от пираний и прочих опасностей. [65] Фольклор, предания, песни и легенды многих народов мира восхваляют "одухотворённость и доброту" этих существ. Аристотель писал, что "существа эти отличаются благородной силою своей родительской заботы". Греческий поэт Оппиан предал анафеме поднявших руку на дельфина в своих строках:

"Охота на дельфинов внушает отвращенье.
Тот, кто сознательно их умерщвляет,
Не вправе более взывать к богам с мольбою,
Они его не примут подношений,
Разгневанные этим злодеяньем.
Его прикосновение лишь осквернит алтарь,
Присутствием своим он опорочит
Всех тех, кто вынужден делить с ним кров.
Сколь омерзительно богам убийство человека,
Столь осуждающе они взирают со своих вершин
На тех, кто причиняет смерть дельфинам –
Властителям морских глубин". [66]


Различия между человеком и животным

Апологеты употребления мяса нередко приводят в поддержку своих взглядов тот аргумент, что человек, с биологической точки зрения, – животное, поедая других животных поступает лишь естественным образом и в согласии с законами природы. Так, в условиях дикой природы многие животные вынуждены поедать своего соседа – выживание одних видов требует смерти других. Думающие так забывают одну простую истину: плотоядные хищники могут выжить исключительно поедая других животных, ибо устройство их пищеварительной системы не оставляет им иного выбора. Человек же может, и при этом весьма успешно, обходиться без поедания плоти других существ. Едва ли кто станет спорить с тем фактом, что на сегодня человек – своеобразный "хищник", самый жестокий и кровожадный из когда-либо существовавших на земле. Никто не может сравниться с его злодеяниями по отношению к животным, которых он уничтожает не только для употребления в пищу, но и ради развлечения или в целях извлечения прибыли. Кто ещё из хищников повинен в стольких безжалостных убийствах и продолжающемся по сей день массовом истреблении своих собственных собратьев, с чем можно сравнить зверства человека по отношению к представителям рода человеческого? В то же самое время человека несомненно отличает от остальных животных сила его разума, вечное стремление к самосовершенствованию, чувство справедливости и сострадания. Мы так гордимся своей способностью принимать этически безупречные решения и нести моральную ответственность за собственные действия. Пытаясь обезопасить слабых и беззащитных от насилия и агрессии сильных и безжалостных, мы принимаем законы, гласящие, что тот, кто умышленно лишает жизни человека (кроме случаев самообороны и защиты интересов государства), должен понести суровое наказание, нередко сопряжённое с лишением жизни. В нашем, человеческом, обществе мы отвергаем, или хотим верить, что отвергаем, порочный принцип "Сильный всегда прав". Но когда дело касается не человека, а братьев наших меньших, в особенности тех, на чьё мясо или шкуру мы положили глаз или на чьих организмах хотим произвести смертельный эксперимент, мы со спокойной совестью эксплуатируем и мучаем их, оправдывая свои злодеяния циничным заявлением: "Поскольку интеллект этих существ уступает нашему, и им чуждо понятие добра и зла, – они бесправны". Если в решении вопроса жизни и смерти, будь то человеческой или любой иной, руководствоваться лишь соображениями уровня интеллектуального развития индивида, то тогда, подобно нацистам, мы смело можем заодно покончить и со слабоумными стариками и с умственно отсталыми людьми. Ведь согласитесь, многие животные куда более разумны, способны на адекватные реакции и полноценное общение с представителями своего мира, нежели умственно неполноценный индивид, страдающий полной идиотией. Под вопросом находится и способность такого человека всегда придерживаться в своём поведении норм общепринятой морали и нравственности. Можно также, по аналогии, попытаться представить себе следующий сценарий: некая внеземная цивилизация, находящаяся на более высоком, нежели человеческая, уровне развития, вторглась на нашу планету. Будет ли морально оправдано, если они станут убивать и пожирать нас лишь на том основании, что наш интеллект уступает их, и им пришлось по вкусу наше мясо?

Как бы то ни было, безупречным критерием с этической точки зрения здесь должна служить не разумность живого существа, не его способность или неспособность принимать этически верные решения и выносить моральные суждения, а его способность испытывать боль, страдать физически и эмоционально. Вне сомнения, животные способны в полном объёме познать страдание – они не объекты материального мира. Животные в состоянии испытывать горечь одиночества, грустить, переживать страх. Когда что-то случается с их потомством, их душевные муки трудно описать, а в случае грозящей им опасности, они цепляются за свою жизнь ничуть не меньше, чем человек. Разговоры о возможности безболезненного и гуманного умерщвления животных – лишь пустая болтовня. Всегда будет место тому ужасу, который они испытывают на бойне и во время транспортировки, не говоря уж о том, что никуда не денется клеймение, кастрация, спиливание рогов и прочие страшные вещи, творимые человеком в процессе выращивания скота. Давайте наконец спросим самих себя, со всей откровенностью, готовы ли мы, будучи здоровы и в расцвете сил безропотно принять насильственную смерть лишь на том основании, что сделано это будет быстро и безболезненно? Имеем ли мы вообще право лишать жизни живых существ, когда того не требуют высшие цели общества и делается это не из соображений сострадания и гуманности? Как смеем мы заявлять о своей врождённой любви к справедливости, когда по прихоти своего желудка мы каждый день хладнокровно обрекаем на ужасную смерть сотни тысяч беззащитных животных, не испытывая при этом и тени раскаяния, не допуская даже мысли, что кто-то должен быть за это наказан. Задумайтесь, сколь тяжек груз той негативной кармы, что своими жестокими деяниями продолжает накапливать человечество, какое незавидное наследие, полное насилия и леденящего ужаса, мы оставляем грядущим поколениям!

Поедание животных и "любовь" к ним

По иронии судьбы мы не употребляем в пищу мясо хищников, а напротив, берём их поведение за образец, как верно подметил Руссо. Даже самые искренние любители животных не гнушаются порой вкушать плоть своих четвероногих или пернатых любимцев. Известный этолог Конрад Лоренц рассказывает, что с раннего детства он был без ума от животных и всегда держал дома самых разнообразных питомцев. В то же самое время, уже на первой странице своей книги Человек встречает собаку он признаётся:

"Сегодня на завтрак я съел немного поджаренного хлеба с колбасой. И колбаса и жир, на котором были поджарены хлебцы, принадлежали той самой свинье, которую я знал ещё милым крохотным поросёнком. Когда эта стадия в её развитии миновала, я, дабы избежать конфликта со своей совестью, всячески избегал дальнейшего общения с этим животным. Доведись мне убивать их самому, я наверное навсегда отказался бы от употребления мяса существ, стоящих на ступенях эволюции выше рыбы или, максимум, лягушки. Конечно, приходится признать, что это не что иное, как неприкрытое лицемерие, – пытаться таким образом снять с себя моральную ответственность за совершаемые убийства..." [67]

Как же автор пытается оправдать отсутствие у него моральной ответственности за то, что он безошибочно и точно определяет как убийство?

"Соображение, отчасти объясняющее действия человека в этой ситуации, состоит в том, что он не связан никаким подобием договора или контракта с рассматриваемым животным, который бы предусматривал иное с ним обращение, нежели то, которого заслуживают к себе враги, попавшие в плен".

Нетрудно представить себе животных, печально констатирующих в этом месте: "Да..., с такими друзьями – кому понадобятся враги?"

Охота и употребление мяса аборигенами

Несмотря на всё вышесказанное, существуют жизненные ситуации, в которых приходится мириться с употреблением мяса в пищу. Коренные жители Крайнего Севера, такие как эскимосы или аборигены Лапландии, не имеют реальной альтернативы охоте и рыбалке для выживания и гармоничного сосуществования с уникальной средой своего обитания. Что оберегает их (или по крайней мере тех, кто до наших дней свято следует традиции предков) от незавидного кармического удела обычных рыбаков или охотников, так это то обстоятельство, что они рассматривают охоту и рыбалку как некий священный ритуал. Поскольку они не самодистанцируются, отгораживаясь от объекта своей охоты чувствами собственного превосходства и всесилия, можно сказать, что их самоотождествление с теми животными и рыбой, на которых они охотятся, основано на глубоком почитании и смирении перед той единой Одухотворяющей Силой, что вдыхает жизнь во всех без исключения существ, пронизывая и объединяя их. [68]

Сравнимо ли убийство растения с убийством животного?

От убеждённых сторонников мясоедения можно порой услышать снисходительное: "Ведь даже употребляя только растительную пищу, вы всё равно совершаете убийство. Какая разница между, скажем, лишением жизни свиньи и цветущего растения?" Отвечаю: "Самая что ни на есть существенная!" Разве картофелина жалобно плачет, когда её выдёргивают из земли, как телёнок, отнимаемый от матери? Разве лист сельдерея визжит, корчась от боли и ужаса, когда его срывают, как свинья, которую ведут на бойню и вспарывают ножом горло? Какую горечь утраты, боль одиночества или муки страха может испытывать пучок салата-латука?

Нам не нужен замысловатый полиграф, чтобы продемонстрировать факт наличия некоей формы сознания у растений. Но не вызывает также сомнений и то, что сознание это присутствует у растений в зачаточной, рудиментарной форме, куда более примитивной, нежели у млекопитающих, с их высокоразвитой нервной системой. Не требуется сложных тестов и для того, чтобы понять, что те же коровы, свиньи, овцы могут испытывать боль не в меньшей степени, чем люди. Кто не видел, как они дрожат и извиваются, корчатся, стонут и плачут, когда их истязают или калечат, как делают они всё возможное, чтобы любой ценой избежать боли!

И если уж на то пошло, то многие фрукты и овощи вообще могут быть собраны без причинения смерти или какого-либо вреда растению. Это включает ягоды, бахчевые культуры, бобовые, орехи, семена, тыквы, кабачки и многие другие виды овощей. Картофель выкапывают из земли, когда само растение уже умерло. Большинство овощных культур – вообще однолетние растения, и сбор урожая совпадает или лишь ненамного предупреждает их естественную смерть.

Существуют также научные данные, свидетельствующие о том, что наши зубы, челюстной аппарат и длинный, витой кишечник не приспособлены для потребления мясной пищи. [69] Так, например, пищеварительный тракт человека в 10-12 раз превышает длину его тела, тогда как у плотоядных, таких как волк, лев или кошка, этот показатель равен трём, что позволяет их пищеварительной системе в кратчайшие сроки избавляться от таких быстро разлагающихся органических продуктов, как мясо, избегая образования токсинов гниения. Помимо этого, желудок плотоядных животных имеет, по сравнению с человеческим, повышенную концентрацию соляной кислоты, что позволяет им легко усваивать тяжелую мясную пищу. Сегодня многие учёные сходятся во мнении, что фрукты, овощи, орехи, семена и злаковые культуры представляются наиболее оптимальной пищей для человеческого организма.

Итак, нам хорошо известно, что без пищи нам долго не протянуть, а вся наша пища состоит из материи, которая так или иначе когда-то была живой. Но поскольку мы можем обходиться без плоти умерщвленных животных и при этом оставаться здоровыми и полными сил, зачем тогда, имея в избытке необходимую для нашего благоденствия растительную пищу, продолжать отнимать жизнь у ни в чём не повинных существ?

Подчас в некоторых кругах не чуждых "духовности" людей бытует странное мнение: "Конечно мы едим мясо, – заявляют они, – ну и что с того? Важно ведь не то, чем мы наполняем свой желудок, а то, что наполняет наш ум". Хотя и правда, что очищение своего ума от заблуждений и освобождение из эгоистического плена собственного "Я" является весьма благородными целями, но как можем мы надеяться достичь любви и взаимопонимания со всеми живыми существами, продолжая закусывать ими?

Гитлер – позор на имени вегетарианства

Следует подчеркнуть, что отказ от употребления в пищу плоти умерщвленных животных, к чему призывают нас писания Махаяны, не следует приравнивать к избранию вегетарианского образа жизни по соображениям здоровья. Говоря это, я в первую очередь подразумеваю Адольфа Гитлера – этого урода в благородном семействе вегетарианцев. Говорят, что он отказался от мяса из-за панического страха заболеть раком. [70] Сторонники мясной диеты обожают приводить в пример любовь Гитлера к вегетарианской пище, словно бы в доказательство того, что даже полностью отказавшись от мяса, можно продолжать оставаться агрессивным, жестоким, страдать манией величия, быть психопатом и обладать целым букетом иных "замечательных" качеств. Чего эти критики предпочитают не замечать, так это того факта, что никем не доказано, что все те, кто убивал и пытал людей, выполняя его волю, – офицеры и солдаты СС, чины Гестапо – тоже воздерживались от мяса. Бесспорно, что вегетарианство, имеющее своей единственной мотивацией заботу о собственном здоровье, никак не принимая в расчёт участь животных, их боль и страдание, имеет все шансы превратиться в ещё один "-изм": привязанность к определённой диете во благо "себя любимого". В любом случае, никто из апологетов праведности вегетарианского образа жизни никогда и не пытался утверждать, что вегетарианство – это панацея от всех бед, волшебный эликсир, способный превратить кусок железа в золото.

В книге Животные, человек и нравственность – сборнике эссе с подзаголовком "Исследование проблемы жестокого обращения с животными", Патрик Корбетт вскрывает самую суть моральной стороны вопроса, говоря нижеследующее:

"...Мы убеждены, что практически любой нормальный человек, поставленный перед дилеммой "должно ли живое существо продолжить своё существование или нет", или, перефразируя, "следует ли ему испытывать страдания или нет", согласится (коль скоро это не ставит жизнь и интересы других под угрозу), что оно должно жить и не должно испытывать страданий... Быть совершенно безразличным к жизни и благополучию других, делая редкие исключения лишь для тех, в ком вы, по тем или иным причинам, в данный момент заинтересованы, быть готовым, как нацисты, принести в жертву своим агрессивным позывам кого угодно и что угодно – значит повернуться спиной к вечному принципу... образа жизни, исполненного почтения и любви, который каждый из нас несёт в своём сердце и который..., будучи искренни, мы должны в конце концов претворить в жизнь". [71]

Так не настало ли время для представителей рода человеческого перестать жестоко убивать братьев наших меньших, поедая их плоть, и начать заботиться о них, исполнившись любовью и состраданием?