Георгий Почепцов. Освоение виртуального мира

Всю свою историю человечество покоряло физическое пространство. Именно об этом рассказывают школьные учебники истории или географии. Профессии капитанов, адмиралов, штурманов, технические изобретения типа астролябии помогали человечеству в этом. На наших глазах уже произошло освоение информационного пространства. И следующий шаг будет сделан по отношению к пространству виртуальному.

Сегодня, когда происходит подобное освоение и покорение виртуального пространства, мы еще можем успеть в этот поезд. Во-первых, это экономическое направление. Сегодня Голливуд дает столько же денег, сколько автомобильная промышленность Америки. Во-вторых, это политическое направление, поскольку именно виртуальное пространство транслирует старые и новые идеи, создавая матрицу единственного человека эпохи глобализации. Все бунты эмигрантов, как и 11 сентября в целом, является результатом именно глобализации, которая несет в себе большую вестернизацию, чем может выдержать, например, традиционное мусульманское общество.

В-третьих, это эксплуатация свободного времени человека, ведь все технологические прорывы (революции) несли с собой так называемые критические технологии, спасали человечество от напряжения перехода в новое состояние общества. Для Англии эпохи промышленной революции это был джин (видимо, можем добавить водку как критическую технологию эпохи социализма, откуда следует, что архитектор перестройки не зря начали антиалкогольную кампанию, потому что таким образом они резко подняли уровень напряжения в обществе). Сегодня это телевидение, которое уводит людей от проблем современности.

Люди живут в виртуальном пространстве, где только телевидение занимает 4-5 часов ежедневно, а еще есть видеоигры, кино (кстати, режиссер Кустурица считает, что сериалы победили кино в этом столетии). То есть человечество постепенно переходит в виртуальность.

Холодная война велась сначала на уровне массовой культуры. Ведь это была самая незащищенная сфера, потому что в идеологическом противоборстве никакая победа не была бы возможной. Изменение детской матрицы видения мира пришло с разрушением деления на хороших и плохих героев, условно говоря, это время можно обозначить такими словами: когда Баба-Яга стала доброй.

На следующем шаге через десятки лет можно было менять матрицу взрослых, которые выросли на этих мультфильмах. Героем одного из первых западных детских мультиков стал Скрудж, который собирал денежки. Все герои советских мультиков были «пушистыми», их хотелось погладить, западные же герои были «колючими».

Именно поэтому культура была главным полем боя. Когда ЦРУ спонсировало выставки абстрактного искусства в других странах, косвенно они рассказывали о свободе. Спецслужбы, британские и американские, принимали активное участие в присуждении Нобелевской премии Борису Пастернаку. Сегодня Пентагон занимается свободой для арабских художников, потому что в рекомендациях, которые туда поступают, указано: «культурная свобода является критическим компонентом продвижения реформ и противодействия экстремизму» (Schwartz LH ao Artists and the Arab uprising. — Santa Monica 2013).

Современные телесериалы ввели новый тип героя — это герой с отрицательными характеристиками. Яркими примерами могут служить доктор Хаус или Декстер.

То, что это не положительный герой, предоставляет такой современной нарации преимущества:

— Растет зрелищность, поскольку негатив всегда привлекательнее,

— Лучше строится сюжет, чем под чисто положительного героя,

— Порождается более адекватный действительности контент,

— Зрителю легче ассоциировать себя с героем.

Вообще, фильм (и ранее, и теперь) строится на нарушении стабильности мира, которая затем при помощи героя восстанавливается. Стандартная фраза, герой спасает мир, продолжает работать.

Сегодняшняя холодная война ведется также и в киберпространстве. Ежедневно развитые страны получают 70-80 серьезных атак извне. Как пишут сами американцы, если раньше их беспокоили ядерные ракеты под Москвой, то сегодня их тревожат серверы в Шанхае (см. здесь и здесь).

Кибервозможности являются неизвестными, пока их не применят. Это создает сложную систему защиты. Либики ввел в обсуждение новую идею, направленную на демонстрацию киберсилы для предотвращения кибератакам (Libicki MC Brandishing ciberattack capabilities. — Santa Monica 2013).

Все страны пытаются если не контролировать, то доминировать в собственном информационном пространстве. Это и Высший совет из виртуального пространства в Иране, который обвиняют в цензурировании интернета. Это и контроль социальных медиа американскими военными, которые разрабатывают программное обеспечение, позволяющее одному человеку выступать под 10 именами в социальной сети. Все это имеет целью «продвигать критические месседжи и бороться с пропагандой наших противников».

То есть мысленно свободное интернет-поле на самом деле является объектом попыток ввести в него механизмы управляемости со стороны государства. Когда входила книга, она полностью управлялась церковью, потому что была создана для тиражирования Библии. Интернет, наоборот, входит в широкий обиход, когда он перестал уже быть военной разработкой, стал свободным, поэтому государство пытается его «покорить».

Стюарт Брэнд, который в юности был хиппи, а также прошел и через наркотренингы, как, кстати, и Стив Джобс, был среди тех, кто развернул мир в сторону портативных компьютеров. С 1972 г. он работал над тем, чтобы выглядеть крутым (cool), контркультурным и революционным. И это привело к компьютерам миллионы потребителей.

В 1995 г. в журнале Time Стюарт Брэнд написал, что интернет и революция персональных компьютеров есть порождение контркультуры. Это были идеи децентрализации и персонализации, которые вдохновили программистов на создание персонального компьютера, ведь до этого компьютеры стояли в университетах в кругу техников. В конце 1968 Бренд сделал известную презентацию для Дугласа Энгельбарта, где впервые были продемонстрированы гипертекст, электронная почта и «мышка» (см. здесь и здесь). Все они прошли ЛСД-тренинги, поэтому для них естественной была идея расширения сознания благодаря персональному компьютеру, а не идея построения гигантских компьютеров, которой занимались у нас Глушков и Лебедев.

Один из самых известных афоризмов Брэнда — «Информация хочет быть свободной». Реально именно это лежит в основе и персонального компьютера, и интернета. Именно они привнесли те последствия и тот интерес к этой сфере, которые пявляются у миллионов потребителей. То есть реальный компьютер создавался для удовлетворения потребностей государства, но его удалось освободить в пользу человека.

Брэнду принадлежит и сам термин «персональный компьютер», хотя он разделял эти лавры с Аланом Кеем, который тоже является человеком достаточно интересной биографии. Он тоже известен своими афоризмами: «Лучшее средство предсказать будущее — сделать будущее самому», «Технология — это то, чего не было, когда ты родился», «Если ты не проигрывал 90 процентов времени, у тебя не было достаточно высоких целей». О фантазии он говорит, что она нужна, чтобы сделать мир проще и контролируемее.

Кстати, Кей считал, что вся компьютерная сфера настолько нова, что многие идеи остались нереализованными, поэтому ее надо попробовать придумать снова. Он вспоминает ту презентацию 1968 г., о которой мы говорили выше: в ней было больше идей о том, как поднять коллективный IQ группы, помогая людям работать вместе, чем того, что было реализовано в коммерческих системах сегодня.

Виртуальность в виде видеоигр тоже захватывает мир, причем не только в сфере развлекательности, но и образования. Именно в этом видят будущее человечества некоторые институты, которые работают с процессами обучения. Согласно им все время снижается доля тех, кто держал в руке книгу. По данным ФОМ, 45% россиян за год вообще не держали в руке ни одной книги, хотя десять лет назад эта цифра равнялась 32%.

Широкое поле контента, которое создал интернет, вступает в конфликт с закрытыми странами. Советский Союз в свое время тоже пытался сузить это поле, тиражируя максимальными тиражами только выбранные книги. Но всякий запрет только привлекает внимание. СССР закрывал потребность в чтении одинаковыми книгами с гигантскими тиражами, и это является лишь одним вариантом создания информационного пространства. Это был качественный продукт, к которому постепенно вернули всех, кого до этого вычеркивали: Булгакова, Пастернака, Мандельштама... Когда с ними боролись через их книги.

Кстати, ничего страшного не случилось, когда они вернулись со своими книгами. Но сегодня постепенно уже исчез читатель этих книг. Книги, которые были страшным дефицитом в советские времена, теперь есть, но потребность в них у населения резко уменьшилась. Мы постепенно переходим в мир до Гуттенберга. Более половины населения Украины в нем уже живут, поскольку за год они не держали в руке книгу. Виртуальный мир формируется сегодня не вербальными, а визуальными потоками. Причем там происходят резкие процессы изменений. Вчерашний сериал уже невозможно смотреть сегодня. Такого динамичного старения не было с книгой.

Следует добавить, что виртуальный инструментарий нарративов сегодня нужен бизнесу, политтехнологам и военным. Ведь произошел переход от конфликта в физическом пространстве, которое теперь не является завершающим, к конфликтам в информационном и виртуальном пространствах. Именно последняя победа и есть сегодня настоящей победой.

Соответственно, появление социальных сетей дает возможность не просто влиять на массовое сознание, а принципиально детализировать это влияние. Лайки выделяют группы, которые начинают получать специальную контентную информацию. Рогозин сказал, что так действует не только Пентагон, но и Госдепартамент. Он назвал это «достижением военных целей невоенными методами». Американцы оправдываются тем, что они не работают с собственными гражданами (см. здесь, здесь и здесь, а также довольно интересный рассказ о своей работе в соцсетях нашего собственного тролля).

Спецслужбы имеют прямой доступ к серверам таких кампаний: Microsoft, Yahoo, Google, Facebook, Skype, YouTube, PalTalk, AOL, Apple. Россия даже заявила о своей готовности предоставить политическое убежище тому, кто открыл всю эту систему. В ЦРУ он занимался информационной безопасностью, работая под прикрытием в Женеве (см. здесь и здесь). Но решил выйти из шпионской игры, когда увидел, как агенты, чтобы получить банковскую информацию, специально напоили швейцарского банкира, тот попал в аварию, от последствий которой они тут же начали его спасать. Правда, в 2012 г. уже был скандал с системой отслеживания внутри страны (см. здесь и здесь). И на это никто особого внимания не обратил. А там уже рассказывалось, что на базе электронной деятельности человека (телефонные разговоры, электронная почта, путешествия, банковские счета, социальные медиа) создается профиль человека.

Исследование виртуального пространства все время подталкивается прикладными задачами. Google предложил алгоритм определения успеха фильма за месяц до его премьеры на базе анализа поиска информации о нем в сети (см. здесь, здесь, здесь, здесь). Вероятность составляет 94%. При этом, как оказалось, перед тем, как пойти в кино, человек ищет информацию в менее чем 13 источниках. И особенно важно получить информацию именно в день похода.

Отдельным вопросом является переходы от мира виртуальности к миру реальности. Советские фильмы «Трактористы» или «Танкисты» порождали именно эти профессии в молодежной среде, когда в них возникала потребность у государства. После мультфильма «В поисках Немо» рыбку именно с таким именем видит ребенок среди экспонатов Зоологического музея, хотя там не может быть мультгероя. Или такой «взрослый» пример — китайская игра «вэй-ци» помогла Америке понять китайскую политику и геостратегии. Эта игра ориентируется не на уничтожение противника, как шахматы, а на захват территории, к тому же, она не имеет иерархических фигур, как в шахматах, все фигуры равны. То есть это совсем другая модель мира, чем та, что стоит за шахматами.

Игра может перерастать в реальность, потому реальность может этого требовать. Примером может быть хоккей или футбол, которые могут нести идеологическую нагрузку. Именно под таким углом зрения рассматривают матч Каспаров — Карпов, который состоялся осенью 1985-го. Здесь Карпов рассматривается как протеже брежневской системы, а Каспаров — как начало перестройки, как принципиально новый персонаж.

Сегодня создается новая советская мифология (см. также взгляд на холодную войну в хоккее канадского игрока). Точнее, ее следует назвать антисоветской моделью СССР, когда диссидентские характеристики смещаются из маргинальных на доминантные позиции. Относительно фильма «Легенда N 17» возникает проблема навязывания в современном кино признаков антисоветскости прошлого, когда этот тип идеологичности становится почти обязательным для рассказа о прошлом.

В прошлом мы тоже видим мифологию, а не правду. Даже в приближенном к нам прошлом. В последнее время массово стали появляться публикации о роли Егора Гайдара в тех трансформациях, которые имели место (см. здесь, здесь, здесь, здесь, здесь и здесь). Сегодня появилась информация, что известное «отравление» Гайдара было результатом злоупотребления алкоголем в последние годы его жизни. Потом закрывались табачные фабрики, начались перебои с поставками продуктов, причем жена Язова рассказывала на одном из эфиров, что продукты разгружались до того, как они могли достичь Москвы, и армия начала сама привозить их.

То есть создавались «физиологические» предпосылки перехода. Шоковая терапия по Клейн нужна, чтобы социосистема не смогла вернуться в исходное положение. И это в ее книге говорит один из авторов модели либерального капитализма (Klein N. The shock doctrine. — New York, 2007). Поэтому шок был запущен по всем странам: от Чили до России.

В прошлом остались миллионы таких виртуальностей. Один из еврейских сайтов рассказал, например, о выходе фильма, где опровергается факт, что немцы делали мыло из евреев. На это, среди прочего, сработала аббревиатура, которая была на немецком мыле. Часть мыла имела буквы RIF, что позволило расшифровывать их как Rein Juden Fett («Чистый еврейский жир»). на самом же деле это было сокращением от Reichsstelle für industrielle Fettversorgung (Имперский трест жировой промышленности). Правда, в действительности немцы делали такие эксперименты, но до промышленного производства дело не дошло.

Такая же мифология, не соответствующая действительности, присутствует и в нашем понимании самих себя. Например, исследовав источники известной фразы, что мы используем только 10% возможностей своего мозга, ее увидели в словах Джеймса и в довоенной предисловии к книге Карнеги. Но сегодня функционально-магнитный резонанс демонстрирует, что нет ни одной части мозга, которая не работает. 10-процентная гипотеза не подтверждается и травмами, поскольку тогда не имело бы были тем последствиям, которые изучают ученые и врачи.

Сегодня все также наполнено виртуализациям. Например, таким непонятным активным процессом стало продвижение в сторону легализации однополых браков. Битвы, которые разворачиваются в уличной политике или в медиа, демонстрируют большую активность двух сторон.

«Воображаемые сообщества» Андерсона тоже демонстрируют соответствующую жизнь человечества в систематике виртуального типа (см. здесь, а также — Anderson B. Imagined communities. Reflections on the origins and spread of nationalism. — London, 1991). Он говорит о национальности как о культурном артефакте. О латыни, которой сначала печатались книги, он говорит, что мало кто рождался с возможностью общаться на ней, а еще меньше могли мечтать о ней. До появления книгопечатания Рим легко побеждал любых еретиков, ибо имел лучшие внутренние коммуникации. Но потом книги Лютера становятся третью всех книг на немецком языке, и он становится сильнее, имея возможность создать реформацию. Андерсон говорит в этом плане о коалиции между протестантизмом и печатным капитализмом. Еще одной движущей силой стал административный статус родных языков, изменивших латынь, которая была административным языком прошлого централизованного государства. То есть язык не столько сломал старую иерархию, сколько создал новую. Инструментарий коммуникации (книга, язык) создал новую реальность.

Великобритания спасает свое население от депрессии, создав списки соответствующих книг, которые должны быть в библиотеках. Это как художественные произведения, так и книги самопомощи (см. здесь, здесь и здесь). Активно создает такие списки, помогая библиотекам, Агентство по чтению. Есть книги продвигаются не из идеологических соображений, а с точки зрения потребностей индивидуальной или социальной медицины.

Режиссер Кончаловский рассказал о системе продвижения американского кино в России, подчеркивая, что Голливуд практически владеет российским кинопрокатом. Компании имеют контракты со студиями, которые получают бесплатно и копии фильмов, и рекламу.

Гуманитарные науки первыми настроены на изучение виртуального мира. Статус их инструментария растет, поскольку прикладные задачи сегодняшнего дня опираются именно на них. Исследователь фольклора Неклюдов приводит пример, когда специалисты по книжной культуре с недоверием относятся к устным культурам, поскольку устный текст не имеет фиксированной формы, затрудняет операции по верификации научного знания (см. также работу С. Неклюдова относительно сравнения устной и письменной коммуникации, или работу А. Христофоровой о моделировании поведения в архаических культурах).

В завершение приведем фразу Неклюдова, что современный человек нуждается в контакте с вымышленным миром, с параллельной реальностью. А это и есть виртуальность в чистом виде.

Человечество с самого начала живет в виртуальном мире, ведь сказки или просто рассказы задают четкие правила поведения для детей и взрослых. Интересно и то, что они могли быть даже сложнее, чем возможности каждого отдельного ума того примитивного периода развития человека. На уровне социосистемы ее продукт мог быть сильнее интеллектуально по возможности отдельного человека. Устный текст — это коллективный продукт.

Виртуальность является комфортным для человека миром, потому что она выбирает и формирует ее сама. Мы летим на отдых туда, куда сами хотим. Так и с виртуальностью. Мы сами выбираем технологию наших мечтаний. Всех людей, которые работают в этой сфере, можно обозначить как технологов мечты, от режиссеров и артистов к журналистам. Они усиливают нужную нам в данный момент эмоциональность собственными технологиями. Мы же только пользуемся результатами этой работы.