Линн Торндайк. Соломон и Ars Notoria

Линн Торндайк.

Соломон как маг. — Магические книги, приписываемые Соломону. — Их рукописные версии. — Ars Notoria Соломона и Аполлония. — Другие работы, приписываемые Соломону и Аполлонию. — «Liber sacratus»: предисловие. — Тайное и явное. — Теургическая работа или Ars Notoria. — Ее содержание. — Третья «работа». — Четвертая и пятая «работы». — Как работать с духами. — Печать живого Бога. — Духи Сатурна.

Вполне естественно, что Соломон, считавшийся самым мудрым человеком, когда-либо жившим на земле, предстает в восточной традиции как творец многих чудес и что со временем его стали считать автором различных магических книг, точно так же, как авторами сонников зачастую считали Иосифа и Даниила. О  магических книгах высокого стиля, которые ошибочно приписывались Соломону и которые «по закону следовало бы запретить», упоминает Роджер Бэкон. Но даже в западном латиноязычном мире Соломон приобрел репутацию мага еще задолго до тринадцатого столетия. В 1918 году римские археологи обнаружили при раскопках в Остии бронзовый диск, на одной стороне которого был изображен Соломона в облике мага, помешивающего длинным черпаком в большом котле какое-то варево. На другой стороне диска помещалось изображение тройственной Гекаты, окруженное, подобно фигуре Соломона, мистическими знаками и магическими письменами.

Но вернемся в Средневековье. Уже в первой половине XIII столетия Гийом Овернский, епископ Парижа, заявляет в своем трактате о законах («De legibus», 27), что «в углах Соломонова пятиугольника нет ничего божественного», а «кольца Соломона» и «печати» его, и «эти его девять свечей (candariae)» суть формы идолопоклонничества, сопряженного с отвратительными посвящениями и мерзкими молитвами и кумирами. «Что же касается того ужасного образа, который именуется “Idea Salomonis et entocta”, то пусть о нем никогда более не упоминают средь христиан». К той же категории причисляются книга под названием «Sacratus» и «фигура Mandel», или «Amandel». Несколькими годами позже маг Альберт Великий, перечисляя в своем «Зерцале астрономии» («Speculum astronomiae», 11) зловредные книги с некромантическими изображениями, включает в их число пять трактатов, приписываемых Соломону, и, по-видимому, подразумевает примерно те же самые работы, что и Гийом. Одна из них — «De figura Almandel» («О фигуре Альмандель»), другая — «De novem candariil» («О девяти свечах»); третья же, «De quatuor annulis» («О четырех кольцах»), открывается словами «De arte eutonica et ideica», напоминающими «Idea Salomonis et entocta» у Гийома, и, возможно, идентична «Liber umbris idearum» («Книге о тенях идей»), которую в самом начале XIV столетия приписал Соломону Чекко д’Асколи в своем некромантическом комментарии на «Сферу Сакробоско» (астрономический трактат начала XIII века).

Более того, эти же работы, по-видимому, все еще хранятся в рукописном виде во многих европейских библиотеках. «Фигура Almandal», или «Almandel», и «кольца Соломона» обнаруживаются в манускриптах XV века во Флоренции и Париже, а в собрании Слоуна в Британском музее мы находим «пятиугольник Соломона», «Божественную Печать», «четыре кольца» и те самые «девять свечей», все в рукописях XVII столетия. В этих же рукописях XVII века вновь фигурируют, причем неоднократно, и «Clavicula», или «Ключ Соломона» на французском, итальянском, и английском языках, и книга Соломона под названием «Cephar (или Saphar) Raziel», и «Liber sacer (или sacratus)» («Святая [или священная] книга»). Название последней работы, упомянутой по крайней мере дважды в XIII столетии у Гийома Овернского, который называет ее «проклятой и отвратительной книгой» («De legibus», 24 и 27), встречается также в рукописях XIV или XV века, и вскоре мы рассмотрим ее подробнее как характерный образец псевдосоломонической литературы в частности и средневековых книг по магии, теургии и некромантии вообще.

Но прежде обратим внимание на некоторые другие работы, приписывавшиеся Соломону и имеющие отношение к Ars Notoria — искусству, которое ставит своей целью приобретение знаний от Бога посредством призывания ангелов, при помощи мистических фигур и магических заклинаний. Нам сообщают, что однажды ночью, когда царь Соломон, лежа в постели, вознес молитву, Создатель открыл ему это искусство через некоего ангела Соломону и что при помощи вышеупомянутого искусства можно за краткое время постичь все свободные искусства и естественные науки. Очевидно, Ars Notoria Соломона едва ли отличается по существу от «Искусства Соломона, Махинея и Евклида» («Ars notoria Salomonis, Machinei, et Euclidis», трактат XIII века) и «Золотых цветов» Аполлония (XIV век), в которых Соломон упоминается чуть ли не через слово. Не исключено, что Чекко д’Асколи прекрасно осознавал это, когда ссылался на «Книгу Магического Искусства» Аполлония и его же «Angelic Faction». Один из списков «Золотых цветов» Аполлония завершается молитвами, в которых некий «брат Джон Монк» признается, что сам сочинил их в 1304—1307 гг. В более поздней рукописи мы находим те же самые молитвы, но здесь о них уже говорится, что они даны ему Господом благословенным как «совершенная наука», а за ними следует «Искусство Павла», которое апостол Павел, по преданию, постиг, будучи восхищен на третье небо, а затем принес в Коринф. В каталогах рукописей упоминаются и другие, безымянные произведения Ars Notoria. Но любой из них, по всей вероятности, покажется современному читателю бессмысленным нагромождением чертежей и магических слов. Мы дадим достаточно полную характеристику всем работам этого рода, когда дойдем до рассмотрения «Liber sacratus» — книге, в которой Ars Notoria уделено весьма значительное место.

С другой стороны, некоторые труды, приписываемые Соломону или Аполлонию в средневековых манускриптах, по всей видимости не имеют отношения к Ars Notoria. В обзоре литературы по экспериментальной науке мы упомянем об экспериментах, которые якобы проводил Соломон. Кроме того, под его именем появлялись и трактаты по алхимии и астрологии. Аполлонию же приписывали одну работу, посвященную «свойствам», или «оккультным достоинствам», вещей и еще одну (или, возможно, ту же самую) — о первопричинах всего сущего. Невольно возникает вопрос, была ли она как-то связана с книгой о шести принципах сущего, автором которой считался Гермес Трисмегист и которую мы обсуждали в главе об алхимической литературе Средневековья. В рукописи XIV столетия, хранящейся в Кембридже, Соломону приписывается трактат по пальмистрии. «Философия Соломона» в манускрипте конца XII столетия в Британском музее состоит из «аметок, собранных, по всей вероятности, из нескольких источников и посвященных параллелям между тремя патриархами (Авраамом, Исааком и Иаковом), тремя разделами философии (нравственной, естественной и умозрительной) и тремя книгами Соломона.

«Liber sacratus», как дважды называет ее Гийом Овернский, или же «Liber sacer» либо «Liber juratus», как ее именуют в некоторых манускриптах, ассоциируется не только с Соломоном, но и с Гонорием, и нередко фигурирует под названием «Заклятая книга Гонория». Предисловие, предпосланное ей в латинских рукописях XIV столетия (одна из которых когда-то принадлежала Бену Джонсону), сообщает, что Папа Римский и кардиналы по наущению злых духов выпустили указ, направленный на то, чтобы полностью искоренить магическое искусство и приговорить всех магов к смерти. Основанием для подобных действий было объявлено то, что маги и некроманты якобы наносили вред людям, нарушали предписания святой Матери-Церкви, вызывали демонов и приносили им жертвы, а также навлекали вечное проклятие на невежественных людей, смущая их своими прельстительными иллюзиями. Маги, со своей стороны, резко отрицали все подобные обвинения, утверждая, что те вдохновлены завистью и алчностью дьявола, желающего сохранить за собой монополию на совершение таких чудес. Маги заявляли, что грешный или нечестивый человек не в силах овладеть магическим искусством, ибо духи могут покориться только праведнику. Кроме того, маги утверждали, что благодаря своему искусству заранее предвидели готовящиеся репрессии. Но, тем не менее, они сомневались, стоит ли вызывать на помощь духов, опасаясь, что те воспользуются случаем и уничтожат весь род человеческий. Вместо этого собрание 89 мастеров из Неаполя, Афин и Толедо поручили Гонорию (сыну фиванского мастера Евклида —  возможно, того же самого Евклида, который назван в числе трех авторов вышеупомянутого труда по Ars Notoria), чтобы тот свел все магические трактаты в одну книгу в 93 главах, которую будет гораздо удобнее хранить и укрывать. И поскольку прелаты и князья повадились сжигать их книги и уничтожать магические школы, последователи этого искусства поклялись, что тот, кто будет владеть этой книгой, не передаст ее никому, пока не окажется на смертном одре; что никогда не будет существовать более трех ее копий одновременно и что книга эта никогда не попадет в руки женщины или мужчины, незрелого годами и не доказавшего свою преданность. Каждому, кто получал эту священную книгу, полагалось приносить ту же клятву. Отсюда название «Liber Juratus» — «Заклятая книга». Другие ее названия — «Sacer» или «Sacratus» — объясняются либо тем, что значительную часть ее текста составляют священные имена Бога, либо же тем, что она посвящена ангелам.

За этим предисловием (которое — подобно, быть может, и самому магическому искусству— надо признать скорее эффектным, нежели достоверным)  следует собственно книга, открывающаяся утверждением: «Именем всемогущего Господа и Иисуса Христа, единственного и истинного Бога, я, Гонорий, упорядочил в своей книге труды Соломона». Позже Гонорий повторяет, что в своих предписаниях он следует по стопам Соломона, и, вдобавок, часто цитирует последнего и ссылается на него по ходу изложения.

В эксплиците «Заклятой книги» необычайно пространно и высокопарно определяются задачи данного сочинения: «Сим завершается книга жизни разумной души^[1], именуемая “Liber sacer”, или “Книга Ангелов”, или же “Liber juratus” и созданная Гонорием, мастером из Фив. Это книга, при помощи которой возможно лицезреть Бога в земной жизни. Это книга, при помощи которой любой может быть спасен и приведен со всей уверенностью к вечной жизни. Это книга, при помощи которой возможно узреть ад и чистилище, не умерев. Это книга, при помощи которой можно подчинить любое существо, кроме девяти чинов ангельских. Это книга, при помощи которой можно изучить все науки. Это книга, благодаря которой слабейшее может преодолеть и подчинить себе сильнейшее. Это книга, которой не может распорядиться никто, кроме христианина, а ежели кто и попытается это сделать, не будучи христианином, усилия его будут тщетны. Это книга — радость, что превыше всех прочих радостей даруемых Богом, исключая только лишь священные таинства. Это книга, при помощи которой природа телесная и зримая может сообщаться и беседовать с незримым и бестелесным и воспринимать от него наставления. Это книга, при помощи которой возможно добывать бесчисленные сокровища. И посредством ее возможно совершить много других деяний, перечислять которые было бы слишком долго; поэтому она с полным правом именуется “Святой Книгой”».

Из этого описания явствует, что данный труд имеет очень много общего с так называемым Ars Notoria. Кроме того, в рукописном экземпляре «Святой Книги», принадлежавшем, как утверждается, Бену Джонсону, на чистых листах перед началом и по завершении текста написано слово «Theurgis». Это наводит на мысль об одном пассаже из «Града Божьего» (X, 9), где Августин говорит о «волхвованиях и прорицаниях, составленных по правилам науки, измышленной нечестивым любопытством, — науки, известной или под именем магии, или под более мерзким названием гоэтии, или под названием более почетным — теургии. Такие названия дают этой науке те, которые стараются установить в этого рода вещах различие, и из людей, преданных непозволительным искусствам, одних считают заслуживающими осуждения, а именно тех, которых считают преданными гоэтии и которых народ называет просто: злодеями (malefici); а других хотят представить заслуживающими похвалы, именно тех, которые занимаются теургией; хотя как те, так и другие одинаково преданы лживым обрядам демонов, выдаваемых за ангелов».

Текст пестрит именами духов, молитвами, состоящими из странных слов (заимствованных якобы из древнееврейского и халдейского) и прочей тарабарщиной. Часто встречаются наборы букв и чисел, а также имена, вписанные в пентаграммы, шестиугольники и круги. Английский перевод одной рукописи XV столетия украшен изображениями многочисленных духов в монашеских одеяниях и клобуках, но с ангельскими крыльями. Ни одна из рукописных копий, которые я исследовал, не содержит полного текста, но в списке XIV столетия Sloane 3854 сохранилось полное оглавление. Так или иначе, названия глав более доступны для понимания, нежели сам текст. В первой главе рассматривается состав великого 72-буквенного имени Бога. Вторая посвящена божественному видению, и эти две главы в совокупности занимают почти две трети одного из списков «Liber juratus». Третья глава повествует о познании божественной власти, четвертая — об избавлении от грехов, пятая — о смертных грехах, шестая — об освобождении душ из чистилища. На этом «первый труд» из собрания Гонория заканчивается. Начальные главы второго труда повествуют о небесах, об ангелах, пребывающих на каждом из небес, и об ангелах, соответствующих четырем сторонам света, об их именах и полномочиях, печатях и достоинствах, а также о том, как следует призывать их. Главы 14 и 15 сообщают, как заставить любого ангела исполнить желание заклинателя или даровать ему знание тех или иных наук; глава 16 — как узнать час своей смерти; глава 17 — как узнать постичь всё о прошлом, настоящем или будущем. Возможно, именно эти главы имел в виду Гийом Овернский, когда, подвергнув осуждению книги о гадании на зеркалах, клинках и человеческих ногтях для обнаружения украденных предметов и прочих скрытых вещей, добавил, что «от этого-то неуёмного любопытства и произошло на свет проклятое и отвратительное сочинение, называемое “Liber sacratus”» («De legibus», 24). Упомянутое сочинение продолжается тремя главами о звездах и планетах, их достоинствах и влиянии. Затем, в главе 21, рассказывается, как обратить день в ночь или ночь в день. Далее рассматриваются духи воздуха и огня, их имена и их духи-повелители, их полномочия, достоинства и печати. После этого внимание уделяется четырем стихиям и телам, из них состоящим; травам и прочим растениям, а также человеческой природе; затем обсуждаются духи воды и земли. Далее обсуждается загробная жизнь, и, наконец, глава 33, последняя во «втором труде», повествует об «освящении книги сей».

«Третий труд», в который входят главы с 34 по 87 включительно, посвящен тому, как управлять духами при помощи слов, печатей, таблиц и ограничения их свободы. Здесь сообщается, как вызывать гром и молнию, бури, снег, лед, дождь или росу; как создавать цветы и плоды; как стать невидимым; как вести войну и возводить нерушимые замки; как уничтожить город с помощью зеркал; как сеять раздоры или добиваться согласия; как открывать запертые двери, ловить воров, рыбу и зверя, а также создавать призраков.

 «Четвертый труд» имеет дело с похожими чудесами, но, как утверждается, две ее главы, а именно, 91-я (о вызывании мертвых, которые способны говорить и кажутся ожившими), и 92-я (о создании животных из земли), опущены как противные воле Бога. «Пятый труд», который, казалось бы, должен совпадать с 93-й, последней главой всей работы Гонория, на самом деле разделен на пять глав, которые возвращаются к темам «первого труда».

Чтобы лучше прояснить характер этой работы, рассмотрим подробнее несколько фрагментов. В одном сообщается, что есть три способа работать с духами: языческий, иудейский и христианский. Язычники приносили жертвы духам земли и воздуха, но в действительности не были способны подчинить их. Духи только притворялись, что они подчиняются, дабы поощрить идолопоклонничество. «Всякий, кто желает проводить такие опыты», — (обратите внимание на это слово!) — «есть отступник от Господа Бога». Что касается иудеев, то они добиваются лишь весьма посредственных результатов, и «не способны достичь мудрости, позволяющей лицезреть божественное». Таким образом, подлинного успеха в этой работе может добиться только христианин. «И хотя есть три рода людей, занимающихся  магическим искусством, не следует полагать, что в слове “magus” заключено некое зло, ибо magus per se (маг как таковой) — это тот, кого в Греции называли философом, в Иудее — писцом, а в Древнем Риме — мудрецом».

В другом месте приводятся чрезвычайно сложные наставления по созданию печати живого Бога. Предписывается чертить окружности с соблюдением определенных пропроций, символизирующих божественные тайны; внутри помещается крест; на равном удалении друг от друга вписываются многочисленные буквы. Затем добавляются пятиугольник и шестиугольник, размещенные друг относительно друга определенным образом; в углах их полагается начертать некие знаки, а по сторонам — священные имена Бога, Рафаила, Михаила и других ангелов. Различные части этой фигуры должны быть выполнены в различных цветах; при этом следует использовать строго определенный вид пергамента, а некоторые надписей полагается делать не обычными чернилами, а кровью крота, удода или летучей мыши. Наконец, необходимо выполнить и предложить духам определенные жертвы, очищения, окуривания и обратить к ним особые воззвания и молитвы. Эта печать, уверяют нас, «одолеет небесные силы, подчинит силы воздуха и земли, равно как и силы ада; призовет, передаст, заклянет, ограничит, возбудит, соберет, рассеет, свяжет и восстановит в целости; ублаготворит людей и добьется того, что враги будут молить о пощаде», и т.д., и т.п.

Духи, связанные с планетой Сатурн, — Бохэль (Bohel), Касзиэль (Casziel), Унхатон (Unchathon) и Дакдэль (Dacdel). Им свойственно вызывать печаль, гнев и ненависть, производить лед и снег. Их тела — длинные и крупные, бледного или золотого цвета. Их область — север; они повелевают пятью или девятью демонами. Как правило, духи севера и юга свирепы, а духи востока и запада — нежны.

© Перевод осуществлен по изданию Lynn Thorndike. History of magic and experimental science. Глава XLIX. 1923-58. Анна Блейз

[1] Уж не та ли это ужасная магическая книга, которую упоминают Роджер Бэкон и другие авторы под названием «О смерти души»? — Примеч. Л. Торндайка.