Разврат является менее спонтанным, чем истинное
включение,
и более сложным. В действительности он является
принужденным.
Интеллигентный и искушенный внимательный развратник
может
по-настоящему слышать голоса в своей голове, которые
раскрывают
нам источник его страсти. Это голос испорченного
Родителя,
говорящего, что это должно быть увлекательно, и
приказывающего
Ребенку чувствовать себя увлеченным (см. табл. 17 С).
Ребенок,
конечно, делает это, поскольку на первых порах это волнует.
Но
Родительский голос продолжает подталкивать его сверх
границ
обычной сексуальной выносливости, так что он
кончает
опустошенным и обиженным.
Это открыто провозглашено в "философии
спальни" маркиза де
Сада, где развращенная шайка снова и снова
раздражает и
подстрекает молодую девушку, и поскольку это ее первый опыт,
ее
пыл почти, однако не совсем, неистощим. Потом становится
ясно,
что это ее отец ходит за ней по пятам и является причиной
ее
упорства: ему не достаточно того, что его дочь
основательно
развращена этими знатоками, но он посылает туда же и свою
жену,
и подстрекает растлить ее тоже. Де Сад несомненно
(в
действительности) по-настоящему является трусом, несмотря
на
свое громкое хвастовство, и он не выдерживает
решающего
испытания: он не решается на инцест со своей матерью,
а
прибегает к посторонней помощи для того, чтобы
изнасиловать и
погубить ее. Не объясняет он этого исключения и в
своей
философии, которой он заполняет время в ожидании
следующей
эроекции.
Разврат, таким образом, является
отношением
Родитель-Ребенок, в котором ни одна из сторон не
заинтересована
в другой иначе как чисто технически,
поскольку в
действительности каждый следует Родительским
инструкциям в
голове: "Еще! Еще! Покажи себя, damnit! Это
весело" Сначала
Ребенок говорит: "Я уверен, что это так", потом он
говорит: "Я
полагаю, что это так", потом: "Я не так уж в
этом!уверен", а
под конец: "Это не весело нисколько".
Потом, как любой
полнокровный Ребенок, он восстает, и восстание в данном
случае
представляет собой раскаяние. Вот почему раскаяние
всегда
производит большее впечатление, чем добродетель:
добродетель
есть подчинение, в то время как раскаяние есть восстание
против
порочного Родителя.