Глава двенадцатая - НА ТРУДОВЫЕ - Дети и деньги - Могилевская Г.П.

     В жизни подростка, юноши наступает момент,  на  котором  хочется  особо

остановиться.  Рассказала  учащаяся  техникума:  "У  нас  некоторые   ребята

стипендию откладывают на сберкнижку, к окончанию, говорят,  будет  приличная

сумма". Итак, из первой стипендии "собственный счет в банке", к окончанию  -

"своя"  кругленькая  сумма.  Не  родителями,  не  родственниками  подаренные

деньги, а собственные. Вернее, якобы собственные.

     В последнее время мы все чаще задумываемся  над  возможностями  участия

подростков в общественно полезном труде. На производстве и тем более в сфере

обслуживания нужда в людях велика, а подростки во время  каникул  с  пользой

для общества могли бы поработать. А для самих подростков? Нужно ли?  Полезно

ли? Какие на этом пути стоят проблемы и каково мнение родителей и педагогов?

     Некоторые   родители   выступают   против    участия    подростков    в

производственном труде: "Учась в школе, пусть посвящают  себя  учебе.  Нужно

учиться - работать всегда успеют". Видно, сами в трудные годы наработались с

юности сверх меры и почитают благом совершенно  освободить  детей  от  труда

чуть  ли  ни  до  совершеннолетия.  Есть  семьи,  в  которых  этот   принцип

распространяется  даже  на  домашний  труд,  в  других  -  только  на   труд

общественно полезный. И все же все заметнее  растет  сознание  необходимости

для подростков такого труда. Однако сильно  разнятся  точки  зрения  на  то,

каким он должен быть и  как  должен  быть  организован.  Некоторые  родители

допускают только коллективный заработок, который расходуется на общественные

нужды. Другие считают для подростка возможным работать  часть  каникулярного

времени,  "если  семья  испытывает   какие-то   материальные   затруднения".

Большинство  склоняется  к  мысли,  что  посильное  участие  в  "настоящем",

официально  оцененном  и  оплаченном   труде   для   подростка   полезно   и

целесообразно, даже если семья не испытывает  материальных  трудностей.  Вот

некоторые высказывания на этот счет:

     "Если  четырнадцати-пятнадцатилетний  подросток  поработает   курьером,

почтальоном, продавцом и получит денежную оценку за свой труд, его отношение

к деньгам и вообще к жизни изменится к лучшему"; "После  восьмого  класса  в

летнде каникулы  каждому  полезно  было  бы  поработать.  Только  в  хорошем

производственном коллективе"; "Обязательно пусть  в  каникулы  поработают  и

именно за деньги, хоть и небольшие, чтоб чувствовали ответственность за свой

труд". Но звучит и сомнение: "Не будут ли  в  таком  возрасте  "собственные"

деньги развивать меркантильность?"; "Я бы не возражала, чтобы мой сын  летом

месяца полтора поработал, - сказала одна мама.  -  Но  ведь  зарплату  будет

получать. Целая проблема..." Да,  как  ни  странно,  проблема.  Когда-то,  в

скудные послевоенные годы, такой проблемы не было. Подростки работали, чтобы

подкормить себя и младших братишек и сестренок, чтобы поддержать семью. И не

было у них никаких "своих" денег. Теперь в  доме  большей  частью  достаток,

младшие упитанные и нарядные, родители "в силе". На самом деле не так  уж  и

роскошно: приходится еще  и  рассчитывать  и  "натягивать",  мамы  частенько

"наступают  на  горло"  даже  своим  скромным  хотениям,  папы   великодушно

объявляют, что им мода "вообще ни к чему". Но, рассуждают, не такая уж у нас

крайность, чтобы "детскими пользоваться". И вот на  стипендии  и  молодежные

зарплаты то ли джинсы заокеанские доставать по цене, за какую  папа  себе  и

выходной костюм не решится  купить,  то  ли  "маг"  приобретать,  то  ли  их

действительно положить на "детский личный счет".  Пройдет  несколько  лет  -

глядишь, ребенок купит себе "Запорожца". "Скромно, зато па свои".

     У дочки-студентки такой диалог с мамой: "Хочу юбку-спираль. Нужно шелку

десять метров". - "Это, пожалуй, дорого..." - "Ну так куплю на свои. Одолжи!

Со стипендии отдам".

     И магнитофон вещь хорошая,  и  против  джинсов  ничего  не  скажешь,  и

"спирали" на иных были чудо как хороши. Только  вот  это  самое  "на  свои",

которое,  пожалуй,  ничуть  не  лучше,  чем  откровенное  и  уже  достаточно

осужденное  "на  родительские"...   Как   бы   "собственные"   стипендии   и

"собственные"  зарплаты  не  изуродовали  детей   мелочной   скупостью   или

безответственной расточительностью. А нередко они  являются  вместе.  Эдакое

приятное сочетание: скупость  по  отношению  к  другим  и  сверхщедрость  по

отношению к себе. Потому что ведь и то и другое -  оборотные  стороны  одной

медали - своекорыстия. А от него бежит дружба, от него бежит любовь, от него

бежит счастье.

     И потому таким цепным для  нас  оказывается  опыт  тех  семей,  которым

удается избежать опасностей, связанных с детским заработком.

     Марину пригласили сниматься в кино. Не в заглавной роли и  даже  не  во

второстепенной. Ей пришлось участвовать всего в  двух-трех  кадрах.  Но  все

равно это было так интересно! А через неделю произошло еще одно удивительное

и волнующее событие. Кассир подал Марине  лист,  на  котором  были  написаны

фамилии, и попросил расписаться в ведомости.  Марина  по  школьной  привычке

старательно вывела "Фокина",  спохватившись,  пририсовала  к  "а"  небрежную

взрослую закорючку и получила на руки  целых  пять  рублей.  Едва  дождалась

маминого прихода с работы. Они вместе ходили в  кондитерскую  за  пирожными.

Получился очень вкусный чай и очень  радостный  вечер.  Десятилетнюю  Марину

поздравляли  "с  началом  трудовой  деятельности".  А  первый  ее  заработок

распределили так: два рубля на пирожные, рубль Марине на открытки, два рубля

мама положила  к  себе  в  сумочку,  сказала:  "Это  на  хозяйство".  Марина

рассказала мне об этом три  года  спустя.  Призналась:  "На  хозяйство"  мне

больше всего понравилось. Я сразу повзрослела".

     О первых зарплатах молодежи, или, как иногда говорят, первых  получках,

писалось не раз. Главным образом в связи с еще не  везде  изжитой  традицией

отмечать это событие бутылкой. Бутылка с  мастером,  бутылка  с  приятелями,

бутылка - и такое еще встречается - с папашей. Матери прибавится не  столько

достатка, сколько слез. Через несколько  лет  будет  плакать  молодая  жена,

которой, скорее всего, ненадолго хватит молодости, а там  и  дети...  Скажем

откровенно, тема не новая. Ее хоть и не обойдешь, но и обсуждать тут нечего.

Все слишком ясно. Поговорим о другом.

     О своей первой зарплате рассказала мне  знакомая,  теперь  она  научный

работник, кандидат наук. А тогда  восемнадцатилетняя  девочка,  сразу  после

школы. Жили трудно.  Отец-инвалид,  мама-делопроизводитель.  Люба  поступила

учиться на вечернее отделение и пошла работать в лабораторию. И  вот  первая

зарплата. Ей в тот день ничего не было жалко. Маме  купила  красивую  сумку.

Отцу, художникулюбителю -  самые  дорогие,  великолепные  колонковые  кисти.

Хотелось праздника и  торжества.  Отец  был  в  восторге  от  подарка.  Мама

всплакнула, поцеловала дочку, погляделась в зеркало и в пальто и в платье.

     Хороша нарядная сумка! Потом вздохнула и сама себя утешила: "Ну ничего,

до зарплаты у тети Маруси одолжу". "И тут  я  поняла,  -  вспоминает  Любовь

Ивановна, - не то я сделала. Явилась,  как  заокеанский  богатый  дядюшка  с

экзотическими подарками: "Мои капиталы - что хочу, то ворочу!"

     Я      специально      опросила       целую       группу       учащихся

профессионально-технического училища, как ребята распорядились своей  первой

стипендией. Почти все ознаменовали ее подарками родным. Особенно  порадовали

ответы в таком роде: "Папе - галстук, маме - цветы,  братишке  -  фломастер,

сестренке  -  косынку".  Внимание  -  каждому  члену  семьи,  признание  его

участником своей радости. Почти все принесли в дом сладкое либо  фрукты.  Но

больше всего мне понравилось, что многие ребята на подарки истратили  только

часть стипендии. Другую часть отдали в семью как  свой  первый  взнос  в  ее

бюджет. Тут куда больше гарантий на будущее, чем когда "пир  на  весь  мир".

Потому что жизнь, даже в театре, складывается не только из премьер.

     Послушаем еще родителей, чьим детям приходилось работать уже в школьные

годы: "Сын зарабатывал на школьной практике, делал покупки по согласованию с

нами"; "Наши пятнадцатилетние близнецы летом  работали  на  току.  С  общего

согласия потратили деньги на свою одежду"; "У меня сын и дочь. Живем втроем.

Сын с четырнадцати лет во время каникул работал на  почте.  Работал  хорошо,

получал премии. Часть денег отдавал в семью, часть откладывал на магнитофон.

Потом вместе ходили его покупать. Это было нам всем очень приятно. А  теперь

сын кончил школу, на заводе со мной в одной  бригаде.  И  кормильцев  у  нас

стало двое".

     Не надо думать, что так естественно и  органично  молодежный  заработок

может входить в семейный бюджет только там, где  семья  испытывает  заметные

материальные  трудности.  Моя  знакомая  Оленька  -  девочка  из  достаточно

обеспеченной семьи. После девятого на время летних каникул пошла работать  в

типографию. Осенью  ей  сшили  пальто  с  капюшоном,  опушенным  серебристым

песцом. Песец - за счет ее вклада. Оленька и во всех-то нарядах хороша, а  в

этом показалась мне особенно мила. Оттого, может быть, что  я  знала  о  его

происхождении. Остальные деньги с согласия родителей Оля отложила на занятия

с репетитором по физике перед экзаменом в вуз. Что же, в  таком  варианте  и

занятия абитуриента с репетитором тоже приобретают несколько иной оттенок...

     И в завершение нашего разговора об участии детей во  взрослом  труде  -

немного полемики.

     На страницах "Комсомольской правды" как-то была опубликована статья  В.

Ниязматова и Ю. Щекочихина "Дети и деньги". На улицах, стадионах  и  базарах

Ташкента  авторы  встретили  множество  подростков,  занятых   разнообразной

торговлей - продажей старых газет  и  холодной  воды  на  стадионе,  цветов,

билетов в кинотеатр по спекулятивной цене. И наконец,  ребят,  торгующих  на

базаре  овощами  и  фруктами,  выращенными  в  родительском  саду.  Все  эти

наблюдения вызвали у авторов тревогу и возмущение. Но не свели ли они в одну

категорию совершенно разные явления?  Дети,  занимающиеся  барышничеством  и

мелкой спекуляцией, - явление недопустимое.  Мальчишки,  которые  весь  свой

досуг, а скорее всего не только досуг, но и время, которое положено было  бы

провести в школе, отдают торговле букетиками и всем, что имеет хоть какой-то

спрос, заражаясь  нечистым  азартом  наживы,  -  тоже  повод  для  серьезной

тревоги. Но вот ребята из  трудовых  семей  да  еще,  как  замечают  авторы,

многодетных, которые помогают родителям и в саду, и в огороде,  и  на  рынок

потом вместе с ними выйти, чтобы продать выращенные ими плоды, - что плохого

можно усмотреть в их времяпрепровождении? Неужели было бы лучше, если бы они

брезгливо отказались от этой работы или чтобы сами родители  "посовестились"

им это предлагать? Ничего плохого нет и в том, чтобы отнести на базар  сумки

с овощами и постоять там за прилавком, а не предоставлять все это матери.  А

колхозный рынок - это все-таки не "толкучка", за прилавками  там  не  только

деляги-воротилы. И если родители зарабатывают хлеб честным, законным  трудом

- каким бы он ни был, будь то работа дворника, прачки  или  продажа  изделий

рук своих, - нельзя, чтобы  дети  от  этого  труда  родителей  с  презрением

отворачивались и не были согласны  его  разделить.  И  пожалуй,  нет  ничего

отвратительнее, чем "высокообразованные" дочки и сынки, которые не  стыдятся

пользоваться деньгами, которые родители "наторговали", но почитают для  себя

унижением продать пучок редиски из родительского огорода.

     У меня есть знакомая семья. Живет она  в  деревне.  Дружим  много  лет.

Знала я Сашу маленьким  мальчиком,  а  нынешней  зимой  он  приезжал  к  нам

проездом в отпуск из военной части. Вспоминал Саша дом, как жили в последние

годы. Хозяйство у них солидное - и корова, и птица. И  он,  и  сестренки  по

хозяйству помогали. А Саша после школы через  день  ездил  на  велосипеде  в

город с бидоном - продавать молоко. Я переспросила:  "Ты  сам  продавал,  не

мама?" Он посмотрел на меня с удивлением: "С чего это  матери  мотаться?  Ей

теперь такая тяжесть ни к чему. Как я ушел в армию, они  корову  продали..."

Так что пусть уж будет на несколько прочитанных книжек меньше. Зато  совести

больше...