А. Р. Лурия. МАТЕРИАЛЫ К ГЕНЕЗИСУ ПИСЬМА У РЕБЕНКА - Возрастная и педагогическая психология. Тексты - Е.И. Исенина

История письма у ребенка начинается значительно раньше тогомомента, когда учитель впервые вкладывает ему в руки карандаши показывает, как надо писать буквы.

Корни этого процесса уходят далеко в предысторию развитиявысших форм поведения ребенка, и мы можем сказать, что онпопадает в школу уже с целым богатым инвентарем навыков иумений, которые позволяют ему овладеть процессом письмав сравнительно быстрый срок.

Если мы вдумаемся в то, с какой удивительной легкостью ребе-нок усваивает этот сложнейший прием, выработанный тысячеле-тиями культурного развития, нам станет понятно, что это можетслучиться лишь при том условии, что в первые дошкольные годысвоего развития ребенок усвоил и выработал ряд приемов, вплот-ную подведших его к процессу письма, подготовивших и неимовер-"о облегчивших для него овладение идеей и техникой записи.Больше того, мы можем подозревать, что уже до школы, в этой„предыстории" ребенка, им были выработаны некоторые свои,"Римитивные приемы, похожие на наше письмо, быть может, дажеисполняющие функции, отмирающие, как только школа предлагаетРебенку выработанную культурой стандартную и экономную сис-тему знаков, но служащие необходимыми ступенями, подступамик ней. Перед психологами возникает важная и захватывающе инте-ресная задача: опуститься в этот ранний период развития ребенка,

разыскать те пути, по которым шла предыстория письма, учесть теусловия, которые делают письмо возможным для ребенка, и те фак-торы, которые являются движущими силами этого развития, опи-сать те стадии, через которые проходит развитие примитивныхприемов письма у ребенка.

С этой точки зрения интерес психолога-генетиста концентри-руется на дошкольном периоде в жизни ребенка. Мы начинаем там,где думаем найти корни процессов письма, и кончаем там, гдеобычно начинают школьные психологи - моментом начала обуче-ния письму.

Вскрыв эту „предысторию" письма, мы смогли бы дать в рукипедагогу ценное орудие - знание того, что было у ребенка до нача-ла школьного обучения и на что может он опираться, обучая своихучеников процессу письма.

Самое лучшее, что мы можем сделать для изучения этойпредыстории письма, ее тенденций и факторов, - это описать тестадии, которые мы можем наблюдать в развитии письма у ребен-ка, и те факторы, которые создают возможность перехода с однойстадии на другую, более совершенную.

В отличие от ряда других психологических функций письмоможет быть охарактеризовано как функция культурная, опосредст-вованная. Самое основное психологическое условие, необходимоедля того, чтобы ребенок мог „записать" какой-нибудь образ, поня-тие, фразу, заключается в том, что определенный стимул, сампо себе не имеющий никакого отношения к данному образу, поня-тию, фразе, был бы привлечен как вспомогательный знак, при взгля-де на который этот образ восстанавливался бы в памяти ребенка.Запись предполагает, таким образом, умение употребить какой-нибудь стимул (например, штрих, пятно, значок) как функциональ-ный, вспомогательный знак, имеющий смысл и значение не сампо себе, но лишь как операция подсобного порядка. Для того чтобыребенок оказался в состоянии „записать", „отметить" что-нибудь,необходимы два условия: во-первых, необходимо, чтобы его отно-шение к вещам внешнего мира дифференцировалось, чтобы всеобъекты, с которыми он встречается, распались на две большиегруппы: вещей-объектов, которые представляют для ребенка тотили иной интерес, к которым он стремится, с которыми он играет,и, с другой стороны, вещей-орудий, играющих лишь служебную,„инструментальную" роль, которые имеют смысл лишь как подсоб-ные орудия для достижения каких-нибудь объектов, или целей",которые имеют, таким образом, лишь функциональное значение.Во-вторых, необходимо, чтобы ребенок был способен овладетьсвоим собственным поведением с помощью таких вспомогатель-ных средств, которые в этом случае уже выступают в роли стиму-лов, организуемых им для самого себя. Лишь с тех пор, как отноше-ние к внешнему миру дифференцируется таким образом, как возпикает функциональное отношение к вещам, - лишь с этого момен-та мы можем считать начало сложных интеллектуальных формчеловеческого поведения.

Подсобным приемом, используемым в психологических целях,является и письмо - функциональное употребление линий, пятен,значков для удержания и передачи известных образов и понятий.Примеры узлового, биркового, пиктографического письма показы-вают, насколько разнообразны могут быть объекты, привлекаемыедля подсобной службы задаче сохранения и передачи образов,понятий, отношений.

Опыт показал, что выработка таких функциональных средств,служащих психологическим целям, происходит значительно позже,чем изобретение и употребление внешних орудий для осуществле-ния каких-нибудь внешних задач. Келлер пытался ставить спе-циальные опыты с обезьянами, имевшие целью проследить -может ли обезьяна употреблять определенные значки для выраже-ния определенных содержаний, и оказалось, что никаких зачатков„записи" у обезьяны установить не удалось. Он давал обезьянамкраску, и они приучались раскрашивать ею стены, но никогдау обезьяны не возникала попытка использовать нарисованные еюлинии как знаки для выражения чего-нибудь. Эти линии были длянее забавой, объектом-целью, но не становились объектом-средст-вом. Таким образом, такого рода приемы появляются лишь на зна-чительно более поздней ступени развития.

В дальнейшем мы попытаемся показать, как именно мы просле-дили на ребенке первичное проявление функционального отноше-ния к линиям и каракулям, их первичное использование, как выра-жающих определенное содержание знаков. Этим мы и осветимпредысторию письма человека.

Изучать предысторию письма у ребенка можно только экспери-ментально: для этого ее нужно вызвать.

В идеальном случае психолог мог бы рассчитывать, поставивРебенка в известную трудную ситуацию, вызвать у него „изобрете-ние" знаков. При более скромных попытках он может поставитьперед собой более осуществимую задачу - проследить формыовладения ребенком предложенного ему письма.

В наших предварительных опытах мы шли по этому второмупути.

Мы исходили, собственно, из очень простой методики: взявРебенка, еще не умеющего писать, мы ставили перед ним задачузапомнить известное число задаваемых ему фраз. Обычно эточисло значительно превышало механическую способность к запо-минанию. Когда ребенок убеждался, что запомнить данное коли-чество слов он не в состоянии, мы давали ему лист бумаги и пред-"агали как-нибудь „отметить", „записать" предъявляемые емуслова. Конечно, в большинстве случаев ребенок встречал это предложение с недоумением. Он заявлял нам, что не умеет писать, чт<не сможет это сделать. Мы указывали ему, что взрослые запись;

вают, когда им что-нибудь надо запомнить, и предлагали ему, воепользовавшись естественной для ребенка тенденцией к чистовнешнему подражанию, как-нибудь догадаться и записать то, чтомы ему скажем. Обычно после этого начинался опыт, и мы предъяв-ляли ребенку несколько (4-5) серий по Б или 8 фраз, не связанныхмежду собой и достаточно простых и кратких. Таким образом, мысами давали ребенку в руки определенный прием, внутренняя тех-ника которого не была понятна, и смотрели, насколько ребенок ока-зывался в состоянии им овладеть, насколько лист бумаги, каран-даш, наконец, сами делающие на бумаге штрихи переставали бытьдля ребенка простыми привлекающими его объектами-игрушками истановились лишь орудием, средством для выполнения образов.Мы считаем, что методически примененный нами прием был,безусловно, правилен и удачей. Опираясь на подражание ребенка,мы давали ему в руки прием, который по внешности был для негознакомым, но по своей внутренней структуре непонятен и чужд.Именно благодаря этому мы получали возможность проследить,в наиболее чистом виде, как ребенок спонтанно приспособитсяк данному приему, как он поймет его механизм, какими средст-вами он овладеет.

Мы могли предполагать, что нам удастся проследить здесь всестадии отношения ребенка к этому - еще чуждому для него- при-ему, начиная от бессмысленного, чисто внешнего, подражатель-ного копирования жестов пишущих взрослых и до рациональногоовладения этим приемом.

Давая ребенку лишь внешнюю форму приема, мы могли просле-дить внутри его ряд маленьких открытий и изобретений, которыепомогали ребенку постепенно овладевать новой формой культур-ного поведения,

Генетическая линия развития письма получила бы у нас свойпсихологический анализ. На небольшом участке мы проследили быпереход ребенка от примитивных внешних к сложным культурнымформам поведения.

Попытаемся описать, как реагируют на эту сложную задачудети различных возрастных групп, и попробуем вынести генети-ческую линию развития письма у ребенка.

IV

Совершенно понятно, что в первую очередь наталкиваемсяна то, что может показаться нам значительным препятствиемк нашей работе.

Оказывается, что маленькие дети 4-5 лет будто совсем не мо-гут понять нашей инструкции. Однако при ближайшем анализе мывидим, что „отрицательный" материал, полученный у них, на самомделе характеризует существенную, основную их особенность:

маленькие дети 3-4-5 лет (точнее границ определить нельзя, они

зависят от десятков динамических условий, связанных с их куль-турным развитием, окружающей средой и т. п.), как оказывается,еще не способны относиться к письму как к орудию, средству; ониулавливают внешние формы письма, видят, как это делают взрос-лые, сами подражают им, но еще совершенно, оказывается,не в состоянии усвоить тех специфических психологических осо-бенностей, которые должно иметь всякое действие, употребляемоекак служебное орудие.

Если мы попросим такого ребенка отметить (или записать)на бумаге предъявленные ему фразы, то он часто даже не будетособенно настойчиво отказываться, ссылаясь на свое неумение.

Акт записи лишь внешне связывается здесь с задачей отметитьданное слово, он носит чисто подражательный характер; ребенкеинтересует здесь лишь то, что он „пишет как большие", акт письмаявляется для него не средством запомнить, „изобразить" то илииное содержание, но действием, имеющим самодовлеющее значе-ние, действием-игрой.

Это действие далеко не всегда понимается как вспомогатель-ный прием, позволяющий в будущем вспомнить данную „записан-ную" фразу. Связь делаемых ребенком каракулей с заданным об-разом чисто внешняя. Это особенно резко видно на ряде случаев,когда запись резко и заметно отрывается от „записываемой"фразы и начинает играть совершенно самодовлеющую роль.

У маленьких детей мы очень часто встречали своеобразноеявление: ребенок, которому мы предлагали „записать" предъяв-ляемые ему фразы, не ограничивался обычным „записыванивм",но иногда перевертывал обычный порядок записи и начинал „запи-сывать", еще не услышав то, что мы ему сказали,

...Полное непонимание механизма записи, чисто внешнееотношение к ней, быстрый переход „записи" в самодовлеющую,несвязанную с функциональным отношением к ней игру - вот чтохарактерно для первой стадии в предыстории детского письма. Этуфазу мы с успехом можем назвать дописьмовой или шире - до-инструментальной...

Помогает ли ребенку, стоящему на этой ступени, его „запись"в задаче запомнить данное ему содержание?

Мы можем сказать: почти во всех случаях - нет, и это состав-ляет характерную черту этого дописьмового периода,

В большинстве случаев ребенок запоминает после подобнойзаписи меньше фраз, чем он это делал без записывания; записьне помогает, а мешает ему запомнить; полагаясь на нее, он не де-лает никаких усилий запомнить, будучи уверен, что запись сделаетэто за него сама.

Однако возьмем случай, когда и при опыте с „записью" ребенок^поминал несколько фраз.

Понаблюдаем за тем, как они их воспроизводят, и нам станетясно, что в этом воспроизведении запись неповинна, что воспроиз-ведение идет совершенно вне записи.

Прежде всего психологу, работавшему над памятью, бросаетсяв глаза, что маленький испытуемый применяет при воспоминании

все приемы, характеризующие непосредственную, механическуюпамять и совершенно не встречающиеся при чтении. Он именнозакрепляет и припоминает, а не записывает и читает; ряд его запи-сей остается совершенно в стороне, без действия. В наших опытахмы сплошь и рядом видим, что ребенок, уже записав, повторяет просебя фразы, как бы затверживая их. Когда мы предлагаем емувоспроизвести записанное, он не „читает" сначала записи, носразу же спешит обратиться к последним фразам, чтобы припом-нить их „на свежую память" - причем чрезвычайно характерныйдля всякого „запоминания в уме".

Наконец, самым показательным является то, как ребенок ведетсебя при воспроизведении. Если мы посмотрим на него, то увидим.что самый тип его поведения " это ты1 „вспоминающего", а не „чи-тающего" человека: большая часть из прослеженных нами ребятвоспроизводит заданные им фразы (вернее, некоторые из них),не смотря на свою „запись"...

И однако среди нашего материала мы встречаем иногда удиви-тельные на первый взгляд случаи, резко расходящиеся со всемтолько что изложенным. Ребенок записывает так же недифференци-рованно „бессмысленно", как и те, о которых мы говорили; онтакже ставит ничего не значащие каракули или черточки, и все жеон воспроизводит все заданные и „записанные" фразы целиком, ипри ь.аб^юдении мы получаем впечатление, что он действительнопользуется своей записью. Мы делаем проверку и убеждаемся, чтоэти черточки были для него непростые черкаьием, а действитель-ной записью: ребенок „читает" фразы, ука^вая на вполне опреде-ленные черточки, и может безошибочно и много раз подряд указы-вать нам, какую именно фразу означает данная черточка. Письмоостается внешне недифференцированным, но мы констатируемсовсем другое отношение ребенка к нему: из самодовлеющеймоторной деятельности оно впервые превратилось в мнемотех-нический знак. С этой недифференцированной черточкой ребеноквпервые начинает связывать заданную фразу, она начинает игратьслужебную роль знака. Каким же образом случается этот переход?

В некоторых опытах мы заметили, что дети располагают своизаписи не прямо в строчке друг за другом, но придают им извест-ное топографическое расположение. Рисуя черточки то в одномуглу бумаги, то в другом, они тем самым начинают связыватьпредъявляемые фразы со сделанными заметками; эта связь за-крепляется у них топографией заметки, и они твердо начинаютзнать, что одна черточка в углу значит „корова", а вторая ~- вверхубумаги - „трубочисты бывают черные". Создается известная мне-мотехническая система, похожая ка записи примитивных народовкаждая черточка сама по себе ничего не значит, но ее положение,топография, отношение к другим черточкам - все это вместесоздает ее мнемотехническое значение.

Такова первичная форма своеобразного „письма". Мы видим,что запись здесь недифференцирована, однако функциональноеотношение к ней налицо. Именно в силу своей нед^фференцирован-ности она обладает нестойкостью; ребенок, употребивший ее раз

может через несколько дней забыть ее тг снова обратиться к меха-нической, не связанной с задачей записи. Однако это первый заро-дыш будущего письма у ребенка, здесь впервые проявляются тепсихологические элементы, из которых будет построено будущееписьмо. Ребенок воспроизводит здесь данный материал уже не ме-ханически, а связывает его с определенным значком, которыйнапоминает ему о данной фразе и через который он воспроизводитее; все это, а также наличие сказанных приемов недифференциро-ванной топографической записи у примитивных народов застав-ляют нас с интересом отнестись к этой недифференцированноймнемотехнической фазе - первой предвестнице будущего письма.

Какую же роль играет здесь тот значок, который ребенок делаетна бумаге? Мы видели, что его характеризуют прежде всего двечерты: он указывает на наличие какого-то значения, но еще не рас-сказывает ничего про это значение. Мы можем сказать, что первич-ный значок играет здесь роль знака указания, или, иначе говоря,первичного знака внимания1. Написанный ребенком значок создаетизвестную установку, служит при воспроизведении заданногоребенку ряда фраз добавочным стимулом, сигналом к тому, чтокакие-то фразы были связаны, но еще современно не дает никакихданных к то?"/, чтобы раскрыть содержание этих фраз.

Опытная проверка показывает, что такая интерпретация первич-ного гчз"? у рзбенка безусловно правильна. Мы имели ряд слу-чаев, убеждающих нас в это^'. Ребенск, наводящийся на этой фазеотнош^гия г( знаку, пытается руководствоваться в воспроизведе-нии сделанными им знаками, сн будет сгараться воспроизвестистолько слов (или фраз), сколько было отмечено значков; часто этифразы не будут иметь ничего общего со сказанными нами, но ребе-нок фэрмапьно будет выполнять сво:о .-гдечу - подыскивать к каж-дому стимулу „соответствующее" ему слово...

VI

Мы уже отметили недостаточную устойчивость этой фазы не-дифференцированных мнемотехнических записей. Сделав в нейпервый шаг по пути культуры, связав впервые запоминаемыйобъект с каким-то знаком, ребенок должен сделать и второй шаг -он должен дифференцировать этот знак, заставить его действитель-но выражать данное содержание, он должен создать зачатки пись-менности в подлинном ее смысле. Только в этом случае записьРебенка сможет стать устойчивой, независимой от количества за-писываемых элементов, а память получит могущественное орудие,способное а величайшей степени расширить ее пределы. Наконец,только при эгих условиях будут сделгны ^ги по пути объективи-зации пись^г, превращая его из субъективно увязанных заметока знчки, имеющие оСье:<тивноа, р^ано" для ззэх зк""ение.

Наши опыт?! .r.s.-Jf ч?;м пра.'^ з уверенностью сказать, что ^азвитие письма у ребенка идет именном такому пути превращени»недифференцированной записи а дифференцированный знакШтрихи и каракули заменяются фигурами и картинками, эти усту-пают свое место знакам, - и в эту смену укладывается весь путьразвития и в истории народов, и в развитии ребенка.

Можно сказать, что есть, собственно, два пути, по которыммохет идти дифференциация первичного знака у ребенка. С однойстороны, ребенок может попытаться отобразить даваемое емусодержание, не выходя из пределов условно-подражательной записи;

с другой - он может пойти по пути перехода к записи, отобража-ющей со/'9пт"н'^8, к мписи образа - к пиктограмме. Оба путипредполагакл шцсст^ый скачок, который должен быть сделанребенком, заменяющим первичную, недифференцированную записьиной, дифференцированной. Этот скачок предполагает маленькоеизобретение, психологическое значение которого интересно тем,что оно меняет самую психологическую функцию знака, переводяггоаичный „указывающий наличие" знак в иную форму, в знак, рас-крывающий известное содержание. Если подобная дифференциациязаписи удается ребенку - он переводит знак-стимул в знак-символ иэтим совершает значительный скачок по пути развития сложныхформ культурного поведения.

Мы проследили у ребенка „первичные изобретения", идущиепо тому и другому пути. Остановимся на них отдельно.

Первые признаки дифференциации, которые не могли заметитьу маленького ребенка, наступали после нескольких повторенийнашего опыта. Уже на третьем-четвертом опыте ребенок 4-5 летначинает устанавливать связь между даваемым ему словом (илифразой) и характером значка, которым он его отличает. Это выра-жается в том, что не все слова отмечаются им одинаковым обра-зом; первичная дифференциация - насколько мы могли заметить -является отражением ритма произносимой фразы в ритме записыва-емого графического знака.

Ребенок уже очень рано начинает обнаруживать тенденциюзаписывать короткие слова или фразы короткими штрихами, адлинные- большим количеством каракулей. Трудно сказать, явля-ется ли это сознательным актом, своеобразным изобретениемребенка. Мы склонны думать, что здесь проявляются другие болеепримитивные механизмы...

Неустойчивый характер такой записи заставляет нас думать,что мы имеем здесь не больше, как простое ритмическое .отраже-ние предъявленного испытуемому стимула. Психологически совер-шенно понятно, что каждый воспринятый испытуемым стимулсвоим ритмом оказывает известное влияние на деятельность испы-туемого, особенно если эта деятельность по самому заданию свя-зана с предъявляемым стимулом и должна отразить, запечатлетьего. Первичное влияние этого ритма и дает ту первую „ритми-ческую" дифференцировку в записи ребенка, которую мы могликонстатировать в наших опытах...

Если по функции графика представляет довольно сложную

систему культурного поьэд-ийл, то по своему генезису она вполнеможет быть оценена как материализованная, зафиксированнаямимика...

VII

Однако этот первый шаг по пути дифференцировки примитивноподражательной графики еще очень слаб и беден; отображая ритмфразы, ребенок еще никак не отмечает графически содержаниепредъявленного ему понятия. Мы ждем от него второго шага, когдаграфика его начинает отображать не только вн8Ш!;ий ритм предъяв-ленных ему слов, но и их содержание; мы ждем момента, когдазнак прь^вретает значение.

Зд^сь мы, без сомнения, должны встать перед фактом детскогоизобретения.

VIII

Период письма с помощью картин складывается уже оконча-тельно у ребенка к 5-6 годам, и если он не получает своего пол-ного и яркого развития, то только потому, что, не успев расцвести,он начинает вытесняться символическим буквенным письмом,которому ребенок обучается в школе, а иногда еще и задолгодо нее.

Если бы не этот фактор, мы имели бы все основания ожидатьпышного расцвета пиктографии; и действительно, ее расцвет мывидим всюду, где символическая письменность неразвита илиотсутствует: пиктография пышно расцветает у примитивных наро-дов (картинному письму их посвящено много интересных исследо-ваний); богатейшее развитие пиктографии мы наблюдаем и у от-сталых детей, письменность у которых еще не развита: в тонкой икрасочной картинной записи мы, безусловно, должны признатьодну из положительных ценностей отсталых детей...

Пиктографическая фаза в развитии письма питается богатей-шим опытом детского рисунка, который сам по себе может ине служить опосредствующим знаком в каком-нибудь интеллек-туальном процессе. Первоначально рисунок развивается как игра,как самодовлеющий процесс изображения, уже затем этот готовыйакт может быть использован как прием, как средство, как путьДля записи. Однако именно в силу огромного опыта, связанногос непосредственным опытом рисунка, мы часто не получаем у ре-бенка пиктографической фазы письма в ее чистом виде: рисуноккак средство еще очень часто смешивается с рисунком как само-довлеющим, непосредственным процессом. На этом материале какмигде видна вся трудность, с которой у ребенка проходит та диффе-ренциация всех процессов на цели и средства, на объекты и функ-ционально связанные с ними приемы, которые являются необходи-мым условием для начала письма.

Ребенок хорошо рисует, но он не относится к рисунку как к под-собному приему: это отделяет рисунок от письма и это создает гра-ницу к полному развитию пиктографической письменности в точ-ном смысле этого слова, и чем более отстал ребенок, тем резченаряду с возможным пышным расцветом рисунка у него создаете'это неумение отойти от отношения к рисунку как к игре, вырабо-тать и понять инструментальное применение картины как символа

Но мы перешли уже к проблеме развития последней - символической - фазы письма и должны прежде остановиться на одномсущественном моменте, стоящем на границе пиктографии и симво-лики в письме ребенка.

IX

Представим себе случай, когда ребенку, записывающемупиктографически, нужно записать то, что трудно (или даже невоз-можно) выразить в картине. Что делает тогда ребенок?

Совершенно ясно, "то такая ситуация толкает ребенка на об-ходные пути, если толькг» он не хочет отказаться от предложеннойему задачи. Мы знаем, собственно, две возможности таких обходных путей, очень близкие одна от другой. С одной стороны, ребе-нок, которому дана задача записать что-нибудь трудно подда-ющееся изображению, может нарисовать вместо предмета А дру-гой предмет - В, стоящий с ним в какой-нибудь связи; с другой сто-роны, он сможет просто подавить вместо трудно изображаемогопредмета какой-нибудь условный значок.

И тот и другой путь ведет от пиктографического письма к сим-волическому, только первый оперирует теми же самыми средст-вами картинного изображения, а второй - привлекает иные, качест-венно новые приемы. В опытах с умственно отсталыми детьми мычасто наблюдаем развитие обходных путей первого порядка; школаи школьное обучение дают богатые пути для второго типа пере-ходов...

Две возможные тенденции характерны для пиктографическогописьма ребенка, стоящего на достаточно развитой ступени: пред-мет, записываемый им, заменяется либо его частью, либо схемой.И то и другое являемся ужр преодолением первичной, только чтоуказанной тенденции »зобразить предмет полностью, во всех егодеталях, и то и другое накопляет его психологические навыки,иа почве которых позднее вырастает последняя форма - символи-ческое письмо...

Мы подошли к символическому письму у ребенка и тем прибли-зились к концу нашего очерка предыстории детского письма. Когдаучитель дает в руки ребенку карандаш, собственно говоря, конча-егся этот первобытный период детской письменности, особенноинтересный для психолога. Однако мы были бы не совсем правы,делая такое угверждеьие. Of }и«.ала обучения письму до полногоовладения им лежит Sois очень значительная полоса, и эта полосапредставляет для психологических изысканий особенно большой

интерес. Она лежит на стыке примитивных, уже прослеженныхнами, форм записи, носящих предысторический, спонтанный харак-тер в новых, организованно внедряемых культурных форм. И вотв эту-то переходную эпоху, когда не усвоены еще полностью новыенавыки, но еще и не отжили старые приемы, и проявляется рядзакономерностей, представляющих большой психологическийинтерес.

Как пишет ребенок, еще не умеющий писать, но уже знающийначатки букв? Как он относится к этим буквам и как он (психоло-гически) пытается их использовать в своей примитивной практике?

Развитие письма вовсе не идет простой непрерывной линиейнарастания и улучшения. Развитие письма, как и каждой культурно-психологической функции, в высокой степени зависит от употреб-ляемых приемов письма и сводится к смене таких приемов, к пере-вооружению ими. Развитие может быть здесь охарактеризованокак постепенное улучшение процесса письма внутри каждогоприема и как резкие скачки, характеризующие переход от одногоприема к другому. Но наиболее глубокое диалектическое свое-образие этого процесса заключается, по нашим наблюдениям,в том, что переход к новому приему сначала отбрасывает процессписьма далеко назад, с тем, чтобы он в дальнейшем мог разви-ваться на этом новом, более высоком уровне.

Попытаемся расшифровать эту интересную закономерность,без которой, как нам кажется, невозможно такое развитие культур-но-психологических функций.

Мы убеждаемся, что понимание механизмов письма приходитзначительно позже, чем внешнее овладение письмом, и что на пер-вых фазах этого овладения отношение к письму носит чисто внеш-ний характер; он понимает, что знаками можно записать все, ноеще не понимает, как это сделать, и это рождает в нем уверенностьв этом письме при полном еще неумении им пользоваться. Цели-ком доверяя этому новому приему, ребенок на первых стадиях раз-вития символического, буквенного письма начинает с давно прой-денных им ступеней недифференцированной записи...

Дальнейшее развитие письменности идет по пути усвоениямеханизмов культурой созданного символического письма и при-менения отдельных условных символических обозначений в целяхупрощения и ускорения процесса записи...

Анализ процесса употребления знаков у ребенка и его генезисаубеждает нас в одном: непонимание рождает действие, но, пожа-ли, в гораздо большей степени действие рождает понимание,действие часто значительно предшествует пониманию. До того какРебенок понимает смысл и механизмы письма, он в многократныхпопытках уже вырабатывает примитивные способы, составляющиеДля него предысторию письменности. Однако и эти способы выра-батываются не сразу, а проходят через целый ряд попыток и изоб-ретений, образуя ряд фаз, которые очень полезно знать каждому"еда^-огу, работающему со школьным и дошкольным возрастом.

служащее для запоминания; лишь здесь (иногда -- значитбльипозже) письмо приобретает вспомогательное, инструментальнозначение - превращается в знак.

Одновременно с процессом такой трансформации происходиткоренная перестройка самых основных механизмов ловедениребенка; над примитивными формами непосредственного приспособления к задачам среды надстраиваются новые, сложные, культурные; основные психологические функции перестают действо-вать в примитивных, натуральных формах, и начинают работать,пользуясь сложными, культурными приемами. Эти приемы сменя-ются - усовершенствуются, перестраивая и трансформируя ре-бенка: мы присутствуем при захватывающе интересном процесседиалектического развития сложных, по существу социальных,форм поведения, которое после долгого пути наконец приводит нег-к овладению приемом, являющимся, пожалуй, одним из наиболееценных орудий нашей культуры.,