Отпуск в Крыму. - Курс начинающего волшебника. Учебник везения - В. Гурангов, В. Долохов

Есть у нас с женой излюбленное местечко на южном побережье Крыма. Каждое лето мы стараемся съездить туда на пару недель. В том году, к которому относятся описываемые события, мы тоже запланировали такую поездку. По нескольким причинам осуществить ее хотелось бы в начале сентября. Дело оставалось за малым — чтобы жене дали отпуск в это время. Раньше она неизменно брала отпуск летом, и проблем не было. На сей раз могли возникнуть серьезные трудности, так как в сентябре у нее на работе — самая напряженная пора. Первые вестники тревоги появились ранней весной, когда жена начала зондировать почву насчет сентябрьского отпуска. Я до поры до времени отмахивался от настораживающих сообщений и дал сигналу завихриться. Однажды, в конце апреля жена пришла с работы расстроенная. Она рассказала, что график летних отпусков уже составлен, и в сентябре подменить ее будет некому. Со слезами на глазах, Ленуля объяснила, что все ее коллеги выбрали самое удобное время для отпусков, лишь она осталась не у дел. Лена почти смирилась с тем, что поездка в Крым не состоится. Настала пора плясать симоронский танец.

На следующий день мы отправились в лес. Там, на берегу озера, на полянке, окруженной могучими стволами берез, я и закрутил танец. Танец бывает очень экспрессивным, и в условиях городской квартиры исполнять его довольно тесно. Неоднократно на траектории движения оказывалась люстра, или кровать, или еще что-нибудь. А на лесных просторах можно развернуться во всю ширь. Едва затихли звуки финальной мантры ЛУНЧИСУР, разносимые лесным эхом, Ленуля стала допытываться, по какому поводу я выплясывал. Я не стал рассказывать, что танец посвящен ее отпуску. Она уже рассталась с идеей сентябрьского отдыха в Крыму и отнеслась бы к работе скептически и недоверчиво.

В дальнейшем, когда речь заходила об отпуске, я работал с мантрой, старался успокоить жену и внушить ей уверенность в удачном исходе. Однако известия были неутешительными. То жена передавала сказанную ей на работе фразу: “У нас даже начальство в сентябре не отдыхает!” То она огорченно сообщала, что все летние отпуска расписаны так плотно, что отпуск ей и летом не светит. Тем временем наступило лето, и я уехал на две недели на слет. Когда в конце июня я вернулся, выяснилось, что проблема отпала. Для одной из сотрудниц оказалось удобнее отгулять отпуск в июле, и она согласилась поработать за Лену в начале сентября.

Жена изредка высказывала опасения типа “как бы чего не вышло” — уж больно легко все устроилось. Посему я иногда ЛУНЧИСУРил. Загадка лесного танца была открыта под ласковым крымским солнцем, и это не было для жены сюрпризом. Она давно подозревала, что “дело нечисто”, и без Симорона не обошлось.

А теперь я расскажу о нашей первой совместной поездке в Крым. Она проходила под девизом: “Легких путей мы не ищем!” Начну по порядку, а читатель может загибать пальцы на руках, подсчитывая пропущенные сигналы. Наш путь лежал в удивительно красивый заповедный уголок Крыма — поселок Новый Свет близ Судака. С железнодорожными билетами в благодатные южные края, как обычно, была напряженка. До Симферополя билетов не было вообще. Но счастье улыбнулось нам — в кассе неведомо откуда вынырнули два плацкартных места на поезд “Москва — Феодосия”. Желанные места оказались самыми “блатными” — боковые полки рядом с туалетом. Да-да, догадливый читатель, — туалет, как водится, не убирали всю дорогу, и мы полной грудью вдыхали стойкий аромат. Но сортирные запахи, непрестанное хлопанье дверей и снующие люди оказались мелочью по сравнению с тем, что ожидало нас позже.

Во время стоянки в славном городе-герое Туле напротив нас появился новый сосед, крепко выпивший и с трудом ворочавший языком. Первым делом он извлек из недр пузатого потертого портфеля бутылку водки. Следом за ней появился твердый как камень тульский пряник. Предложение выпить не нашло поддержки у остальных пассажиров, от пряника тоже все отказались. Пробормотав что-то вроде: “Ну и х… с вами”, тульский патриот опрокинул стакан и попытался отгрызть кусок пряника. Но тот стоял насмерть, и мужик, окончательно загрустив, полез к себе на верхнюю полку. С третьей или четвертой попытки “Измаил” был взят. В купе наступило затишье, изредка нарушаемое храпом, но это было затишье перед бурей.

Около семи часов вечера страшный грохот потряс окрестности. Нет-нет, догадливый читатель, — это не пьяненький мужичок рухнул с полки. Окно напротив нас было разбито увесистым булыжником, и вокруг валялись мелкие осколки стекла. Чудом никто не пострадал. На шум сбежались пассажиры из соседних купе. Выдвигались разные версии — от хулиганской выходки мальчишек до политической акции, связанной с разделом черноморского флота. Происшедшее разбудило тульского мужика. Он был крайне взволнован и, допив бутылку, принял самое активное участие в дискуссии. Постепенно народ разошелся по местам. За окном стемнело. Пассажиры укладывались спать.

Однако нетрезвый господин, разгоряченный происшествием, на боковую явно не собирался. Он подсел на нижнюю полку к молоденькой соседке и, не умолкая ни на минуту, начал к ней приставать. Взаимностью та не отвечала, и ловелас начинал новый штурм. Никакие увещевания и угрозы с нашей стороны не действовали — он замолкал лишь на несколько секунд, а потом опять начинал бубнить что-то, обвиняя неприступную соседку в отсутствии любви к ближнему и прочих грехах. Вдобавок ко всему, из разбитого окна со свистом врывался холодный воздух. Уснуть было невозможно. О возможностях волшебника в тот момент я забыл.

Под стук колес да монотонное покачивание я все-таки уснул. А когда проснулся, говорливый мужик исчез. Ленуля, так и не сомкнувшая глаз, сообщила, что он умолк только под утро. Мы вышли на станции “Айвазовская”, за одну остановку до Феодосии. Автовокзал располагался рядом со станцией. И опять препятствие — ближайший автобус до Судака отправлялся через четыре часа. Представители частного извоза, лениво фланирующие по привокзальной площади, заламывали баснословные цены. В ожидании автобуса мы отправились к морю. Накупавшись вдоволь, вернулись на автовокзал.

Автобусный маршрут пролегал по живописным местам, через Коктебель и Солнечную долину. Однако жене не удалось полюбоваться пейзажем, она задремала, измученная бессонной ночью. Наконец, мы прибыли в Судак. До конечного пункта путешествия — поселка Новый Свет оставалось семь километров. И вновь задержка — мы попали в перерыв движения автобусов. Ждать два часа не хотелось, и мы поехали на машине. По дороге водитель сказал, что у него есть знакомые в поселке, которые помогут устроиться с жильем: Галя работала в пансионате, а Рита сдавала комнату отдыхающим.

Не успели мы выйти из машины, как разразился тропический ливень. И хотя до пятиэтажки, где жила Рита, было рукой подать, мы промокли до нитки. Риты дома не было. У соседей удалось узнать, что она вот-вот придет с работы. Ожидая Риту, мы проторчали в подъезде около часа. Дождь лил как из ведра, не давая высунуть носа. Наши надежды не оправдались — Рита отказала. Когда дождь иссяк, я отправился на другой конец поселка в пансионат. Галя сокрушенно развела руками:

— Ничем не могу помочь. Июль, разгар сезона — свободных мест нет. И не только в пансионате. Отдыхающих нынче много, спрос превышает предложение. Попробуйте походить по домам, поспрашивать. Может, вам повезет.

Я опасался, что шансов найти жилье немного, так как поселок состоит из частных домиков и всего нескольких многоэтажных зданий. Я ходил из одного дома в другой, узнавая, не сдается ли жилье. Повсюду висели таблички: “Просьба не звонить, комната (квартира) не сдается”. Когда остался последний необследованный пятиэтажный дом, я понял, что зашел в тупик. Солнце опускалось все ниже. Удрученный печальной перспективой ночевать на берегу моря, я вернулся к жене. Она совсем приуныла. Надо было срочно что-то предпринять, и, окончательно припертый к стене обстоятельствами, я спохватился: “Симорон! Как я мог забыть?” Воистину: пока гром не грянет, мужик не перекрестится!

Я ухватился за эту возможность, как утопающий за соломинку. Присев на скамеечку, я закрыл глаза и начал монолог:

— Я благодарю тебя, Ванечка, за предупреждение о том, что все наши попытки найти жилье в Новом Свете могут завершиться полным провалом. Из-за ночевок под открытым небом мы можем простудиться и захворать, и в результате отдых может быть окончательно испорчен. За то, что ты предупреждаешь об этом, я тебя благодарю и дарю спокойствие и душевный комфорт в виде изящной бригантины с алыми парусами, на палубе которой сидят кружком матросы и пекут картошку в костре.

Когда я закончил благодарение, мы извлекли из дорожной сумки припасы и немного подкрепились. Затем я отправился к оплоту последней надежды — зигзагообразному пятиэтажному дому. Образ бригантины с алыми парусами неотступно следовал за мной. Обойдя один подъезд, я вошел в следующий. В коридоре первого этажа навстречу мне попался загорелый мужчина лет сорока.

— Что, комнату подыскиваем? — обратился он. — Я со своей драгоценной через полчаса уезжаю, так что попробуй зайти, поговори с хозяевами.

Комната оказалась чистой и просторной, с двумя кроватями, креслом, столом и сервантом. С балкона открывался прекрасный вид на горы Сокол и Орел, расположенные с двух сторон Зеленой бухты. Цена нас вполне устроила, и вскоре мы разбирали вещи.

Впервые Новый Свет я посетил за пять лет до описываемых событий, и с тех пор он покорил мое сердце. Мы с женой предпочитали загорать и купаться на Царском пляже. На него можно попасть двумя путями — по узенькой “козьей” тропке от Сквозного грота или по дну небольшого каменистого ущелья. Удобнее и быстрее добираться по ущелью. В первый день отдыха мы наткнулись на препятствие в лице местного лесника.

Вынужденное знакомство с ним состоялось во время моего первого визита в Крым. Прилегающие к Новому Свету окрестности считаются государственным заказником. И мы с моим приятелем Костиком поставили палатку в укромном распадке у склона Сокола, а наутро двинули купаться в Разбойничью бухту. После полудня мы услышали громкие вопли и свист сверху, с тропы Голицына. Издававший эти звуки человек с негодованием размахивал руками, однако к морю спускаться не стал, и мы продолжали кайфовать. Когда вечером мы поднялись на тропу, из-за скального выступа, словно привидение, возник тот самый горластый мужик. Он сильно смахивал на разбойника: всклокоченные черные волосы и борода, сердитое лицо с пеной в уголках беззубого рта. Предъявив удостоверение лесника, угрюмый защитник природы начал пугать нас штрафом. Мы сделали вид, что впервые слышим о каком-то заказнике. На тропе появилось еще несколько человек, и лесник устремился к ним, оглушительно дуя в свисток. На том моя первая встреча с ним и завершилась.

Ничего не подозревая, мы с Ленулей шагали через можжевеловую рощу, чтобы спуститься затем в ущелье к Царскому пляжу. Словно из-под земли, перед нами выросла фигура лесника и возопила: “Так, ну и куда же мы направляемся?!” Пристрастием к дипломатии упомянутая фигура не страдала, и нам было рекомендовано убираться подальше. Пришлось повернуть назад и пуститься на военную хитрость. Сделав большой крюк , мы спустились в ущелье. До Царского пляжа оставалось метров пятьдесят, когда сверху, со склона ущелья, раздался зычный глас вездесущего лесника. Делать было нечего — мы отправились на городской пляж. На следующий день засады не было, а через день лесник объявился снова, причем не один, а с помощником. Нагрянули они прямо на Царский пляж, как снег на голову, в середине дня. Всем отдыхающим было предложено сматывать удочки или оплатить пребывание на заповедном пляже. С некоторым опозданием до меня дошло, что сигнал опять завихрился и пора симоронить.

Я поблагодарил лесника за предупреждение о том, что нам до конца отпуска придется купаться на шумном и переполненном городском пляже, и вместо приятного отдыха нас может ожидать раздражение. Я подарил леснику бутыль из венецианского стекла с целебным маслом, источавшим эротический запах. Бутыль была заключена в плетенку из ивовой коры.

На Царском пляже наступили благодатные времена. Лишь однажды мы встретили лесника. Он шествовал по набережной нетвердой походкой, наводившей на мысли о несколько другом содержимом оплетенной бутыли.

Когда до отъезда оставались считанные дни, мы предприняли восхождение на Сокол (высота 476 метров). И хотя до вершины мы не добрались, для Ленули это был настоящий подвиг. Последние метры восхождения дались ей ценой небывалого напряжения всех сил, однако эти усилия были с лихвой вознаграждены. С Сокола открывалась восхитительная панорама. Перед нами как на ладони лежали Новый Свет, Судак, Генуэзская крепость, морские бухты, горы, покрытые лесом. Заходящее солнце создавало неповторимую игру света и тени, делая окружающие предметы сверхвыпуклыми и живыми. Причудливость очертаний вызывала ощущение сказки. По телу разливалась упругая волна, будто перетекающая из недр Сокола. Казалось, еще миг и ты взлетишь. Ленуля очень гордилась собственной победой и потом рассказывала знакомым, как “с языком на плече” карабкалась на Сокол. Симоронский след был зафиксирован в имени: “Я та, которая совершает восхождение на Сокол”, и оно действует безотказно по сей день.

В общем, отдохнули мы замечательно и вернулись домой полные ярких впечатлений, по сравнению с которыми трудности, испытанные в начале путешествия, конечно, блекнут. Но все же, зная Симорон, можно было обойтись и без лишних проблем. Следующая поездка в Новый Свет это подтвердила.

Наученный горьким опытом, я основательно подготовился к предстоящему путешествию и посвятил ему симоронский танец. Мантра имела красивое мелодичное звучание — ЭЙ ЯНУЗА ТУРАЛУКАЛАПА. Эта короткая песня обеспечивала режим наибольшего благоприятствования — комфортные условия в поезде, бесперебойную работу автотранспорта, быстрое отыскивание жилья, хорошие условия проживания и отдыха, солнечную погоду и так далее. 

На этот раз мы ехали с друзьями — супружеской парой и их сыном. Вагон был чистенький, опрятный, работали оба туалета. Спокойно и беззаботно мы доехали до Симферополя. На перроне “командующий парадом” рубанул воздух рукой: “Мантру запевай!” И, грянув ТУРАЛУКАЛАПУ, процессия двинулась к стоянке автобусов. Пока мы с Димкой изучали расписание, откуда-то вывернулся шустрый мужичок. Названная им цена лишь немного превышала стоимость автобусных билетов, и мы, не раздумывая, погрузились в бежевую “Волгу”.

Все произошло столь быстро, что мы слегка опешили, а дамы даже не успели ознакомиться с местными ценами на фрукты. Мужичок домчал нас прямо до Нового Света. Машину мгновенно облепил рой бабулек, наперебой предлагавших комнату или коттедж. С трудом отбившись от них, мы нанесли визит Васильевне, нашей прошлогодней хозяйке. У нее оказалось свободно, и мы заняли обе сдающиеся комнаты. Васильевна посетовала, что в этом году, несмотря на пик курортного сезона (стояла середина июля), отдыхающих — раз, два и обчелся. Такого и старожилы не могли припомнить.

Первые дни мы проводили на Царском пляже. Старый знакомец не объявлялся, хотя пару раз похожий силуэт мелькал на гребне скал. Прогуливаясь как-то по мысу Капчик, мы забрались на его вершину, и увидели маленький укромный пляжик, на котором живописно возлежало несколько обнаженных женских тел. Вот она, земля обетованная! Спуск проходил по крутому участку вулканической породы, поэтому желающих попасть сюда было немного. К тому же пляжик был хорошо укрыт скалами. Проявив солидарность с загорелыми нимфами, мы полностью разоблачились. Димка горестно вздыхал, поглядывая в их сторону: “Эх, в Тулу и со своим самоваром!” Славный уголок привлекал и тем, что изобиловал большим количеством надводных и подводных камней. Можно было вдоволь понырять и поплавать с маской, гоняясь за крабами и любуясь сказочным подводным царством. Неприметный пляжик стал нашим излюбленным местом. В тот день, когда мы открыли его, состоялось одно любопытное происшествие.

Солнце скрылось за отвесной скалой, и мы направились домой. Неторопливо забрались вверх по склону, на ровное плато Капчика. Ступив на горизонтальную площадку, я поднял взгляд и вздрогнул. В нескольких шагах под кустом можжевельника, точно наваждение, сидел незабвенный лесник! “Все, приплыли”, — пронеслось в мозгу. Завидев нашу компанию, он нехотя встал и направился к нам. Гроза отдыхающих был навеселе. С некоторой опаской мы подошли поближе и на всякий случай вежливо поздоровались. Он властным жестом простер руку в сторону Царского пляжа и, заговорщицки подмигнув нам, проговорил, как будто спрашивая совета: “Пойти разогнать их, что ли? Вроде неохота”. Я остолбенел и, не найдя, что ответить, пожал плечами. Пройдя несколько метров с нами, лесник пожаловался, что курортники оставляют за собой много мусора, после чего затрусил все-таки к Царскому пляжу. Больше он на нашем пути не попадался.