Глава 7. ФОБИИ: КАК ИЗМЕНИТЬ ИХ - Как стать родителем самому себе. СЧАСТЛИВЫЙ НЕВРОТИК, или Как пользоваться своим биокомпьютером - Дж. Грэхэм

Давайте рассмотрим, как можно изменить фобии. В гл. 4, говоря о методиках изменения поведения, я намеренно выпустил случаи с фобиями, поскольку решил выделить их в отдельную главу. Разумеется, многие из методов изменения поведения применимы и для фобий. Но я хочу привести несколько конкретных случаев лечения с объяснением различных тех

Фобия зубной боли

Когда Катрин впервые вошла в мой кабинет, она заметно нервничала и явно сомневалась в исходе лечения. Красивая, элегантно одетая женщина лет 40, она до безумия боялась зубных врачей. Она сказала мне, что хорошо знает своего стоматолога, человека доброго и заботливого, но все равно не может позволить ему лечить себя. В последний раз она до бесконечности откладывала свой визит к стоматологу, а оказавшись в конце концов в кресле врача, пришла в ужас. Даже утром накануне приема она думала: "Что бы мне придумать, чтобы не пойти к зубному врачу?" Но предлога не нашлось, а муж взялся сам довезти ее до клиники. В комнате ожидания она в страхе прислушивалась к звуку бормашины, а когда сестра пригласила ее пройти в кабинет, вся задрожала: ноги отказывались идти. Сев в кресло, она решила, что сейчас упадет в обморок. Слова врача доносились к ней как бы издалека, не касаясь сознания. Страх сковал ее. Внезапно она выбралась из кресла и бросилась вон из кабинета, сгорая от стыда, но не в силах остановиться.

Вечером врач позвонил ей домой и предложил обратиться ко мне за помощью. Она пришла, но тут же заявила, что не видит в этом никакого смысла.

Я спросил Катрин, как ей удалось так перепугаться. Лично я не очень боюсь зубных врачей. Быть может, она сумеет научить меня бояться.

— Ну, начинается с того, что утром я вынимаю из почтового ящика открытку с указанием времени приема. Я думаю: "Как бы мне не пойти?" и цепляюсь за любой возможный предлог.

— А как вы это делаете? Вы слышите внутренний диалог с самой собой о том, как бы не пойти к стоматологу?

— Да, я говорю себе, что не хочу идти. А затем спрашиваю себя, что бы предпринять.

— А что значит весь этот разговор с собой?

— Видимо, то, что я до смерти боюсь лечить зубы.

— Понятно. А вам хочется бояться того, что делать все-таки необходимо?

— Нет, конечно.

— Тогда зачем же приказывать себе пугаться? Ваш мозг замечательно справляется с поставленной задачей перепугать вас. Он заставляет вас нервничать и выдумывать предлоги для отказа от визита к врачу. Раз уж вы поставили задачу, ваш мозг ничто не остановит.

— Я об этом не знала. Я думала, это зубной врач так действует на меня.

— Нет, вы же сами говорите себе, что надо испугаться, еще до того, как отправитесь в клинику.

— Да, но раньше я об этом не подозревала.

— А что вы делаете еще, чтобы испугаться, когда видите, что идти к врачу все-таки придется?

— По дороге я говорю себе, что не хочу ехать. У меня дома уже знают о моих страхах и обычно кто-нибудь едет со мной. А затем я вхожу в комнату ожидания, смотрю на ожидающих приема, слышу звук бормашины и прихожу в ужас.

— Что вы делает, чтобы придти в ужас?

— Я говорю себе, что скоро моя очередь. Да, теперь я знаю, я просто убеждаю себя бояться бормашины, а я не хочу бояться.

— Тогда зачем убеждать себя бояться?

— Вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая.

— Нет. Мы все совершаем глупости. Поэтому-то мы все невротики. Но некоторые люди понимают, что делают глупость и исправляются в следующий раз. Но если уж вы запрограммировали себя, то вас не остановишь. Остается лишь подождать следующего раза и перепрограммировать себя.

— Ну что же вы ждете? Перепрограммируйте меня!

— Что ж! Мне лишь вот что надо узнать. Когда вы вылечитесь и не будете бояться стоматологов, когда сможете без проблем залечить зуб, что изменится в вашем самовосприятии?

Как вы будете себя чувствовать, когда сможете полностью контролировать себя?

— Ой, да это будет замечательно! Я перестану стыдиться себя.

— Предположим, что вы уже стали таким человеком. Закройте глаза и представьте себе эту изменившуюся женщину. Посмотрите, как замечательно быть уверенной в себе и ничего не бояться. Ну как?

— Великолепно! — на лице ее сияла улыбка. — Отлично. А теперь закройте глаза и представьте себе, что вы входите в кинотеатр и усаживаетесь на свободное место в центре зала. Кивните, когда сумеете все это представить. (Она кивнула). А теперь, оставаясь сидеть в кресле кинотеатра, мысленно перенеситесь на самый задний ряд, откуда вы можете видеть себя, сидящую в центре зала. Фильм, который вы смотрите, черно-белый, о том, как вы встаете утром и узнаете о вечернем приеме у стоматолога. Вы начинаете нервничать и придумывать предлог, чтобы не пойти на прием. Но кто-то из домашних сажает вас в машину, и вот вы в комнате ожидания у зубного кабинета. Вы слышите жужжание бормашины, а вскоре сестра предлагает вам пройти в кабинет. Вы садитесь на кресло, зубной врач осматривает ваши зубы и ставит вам пломбу, после чего вы в изнеможении выходите из клиники. А теперь остановите фильм и откройте глаза. Ну как, получилось?

— Да, было не просто, но думаю, что получилось. — Отлично! А теперь проделайте это еще раз, но уже самостоятельно и побыстрее. Помните, что вы смотрите на саму себя, сидящую в кинотеатре. Фильм должен быть черно-белым. Кивните, когда увидите себя выходящей из клиники, остановите фильм, но глаза не открывайте.

Примерно через минуту она кивнула.

— Теперь, когда фильм остановился, посмотрите, как ваше тело, сидящее в центре кинозала, встает, подходит к экрану и входит прямо в экран. Как только ваше тело становится частью картинки на экране, фильм становится цветным. Посмотрите его еще раз, но теперь прокручивая события назад: вы выходите из клиники, садитесь в кресло врача, едете с мужем на прием, встаете утром и т.д. Просмотрите фильм в обратном порядке и откройте глаза.

Когда вы рассматриваете нечто устрашающее с необычной точки зрения (в данном случае, в обратном порядке событий), ваш страх проходит. Но я считаю, что кашу маслом не испортишь, и подстраховываюсь, используя другую технику. На этот раз я применил метод замены слайда в нескольких вариантах.

Сначала она быстро заменяла черно-белый слайд с только что проснувшейся Катрин, думающей с ужасом о вечернем приеме у врача, на цветной слайд с бодрой и радостной Катрин, говорящей себе: "Какой прекрасный день! Хорошо, что сегодня я наконец залечу свой зуб".

Я попросил Катрин проделать это упражнение восемь раз с короткими интервалами, во время которых она открывала глаза. Затем мы меняли черно-белый слайд, на котором Катрин со словами "О боже!" входила в приемную стоматолога, на цветной слайд, где она улыбалась и говорила: "Как я рада, что скоро запломбирую свой зуб, и у меня все будет в порядке!"

После того как мы проделали упражнение с подменой слайда с семью различными сюжетами, я попросил Катрин посмотреть фильм о себе еще раз. Она это сделала очень быстро и сказала, что цветной фильм начался для нее еще до того, как окончился черно-белый.

Затем мы с Катрин прошли на другой этаж к моему знакомому стоматологу. Я посадил ее в кресло и включил бормашину. "Раньше меня бы уже всю трясло", — с улыбкой созналась Катрин. Когда она уходила, я слышал, как она тихо напевает какую-то песенку.

Агорафобия

Марии было лет около сорока. Впервые она испугалась выйти из дома после того, как у стоматолога перед удалением больного зуба ей сделали внутривенный обезболивающий укол. Она помнила, что сопротивлялась, а затем уснула. Даже во сне она боролась, и ее пришлось удерживать силой. Она помнила, что ее сковал ужас, а затем она хотела бежать, спасая свою жизнь. Дома лучше ей не стало: она пребывала в изнеможении и прострации. Ноги и руки у нее были в синяках, так как ее с силой удерживали в кресле.

На следующий день она собиралась пойти в магазин, когда внезапно почувствовала приступ страха и головокружение. Пришлось вернуться в дом, чтобы отдышаться. В этот день паника охватывала ее еще несколько раз, например, в переполненном автобусе, так что ей пришлось сойти, не дождавшись своей остановки. Затем приступ повторился в магазине. С тех пор походы в супермаркет стали для нее кошмаром.

По субботам она обычно ходила с мужем в его клуб выпить и потанцевать. Однако в следующую субботу после приема у стоматолога в клубе ей стало дурно, и она едва не упала в обморок. Пару раз она попыталась пойти туда снова, но каждый раз чувство дурноты возвращалось к ней.

Мария обратилась к врачу, и ей прописали транквилизаторы, которые она принимала в течение двух лет. К тому времени многие места стали для нее запретными: она уже не пыталась вернуться в клуб, во многих магазинах ей едва удавалось сдерживаться, особенно когда было много народа. В кинотеатре теперь она всегда садилась на задний ряд поближе к выходу, иначе ее состояние ухудшалось. На автобусах она больше ездить не могла.

Когда у нее снова заболел зуб, Мария отправилась к своему зубному врачу, но в кабинете начался новый приступ агорафобии и ее пришлось вернуться домой. Транквилизаторы, которые к тому времени она принимала уже шесть лет, помогали все меньше и меньше. Вот тогда ее направили ко мне.

Мария явно страдала от травмы первого рода. На приеме у стоматолога, когда она пыталась освободиться, к ней подсознательно вернулись воспоминания о родах. Очевидно, что все "запретные" места она теперь тоже подсознательно связывала со своей травмой. Когда Мария очнулась после наркоза у стоматолога, она чувствовала себя изможденной, как если бы сражалась за свою жизнь, потому что под наркозом вспомнила роды. Иногда наркоз снимает защитные барьеры сознания, которые охраняют человека от ощущений потери и боли. Возможно, во время родов Марии пришлось сражаться за свою жизнь. Новые обстоятельства всколыхнули память о родовой травме, и она заякорила травматические воспоминания на некоторых людных местах типа магазина и автобуса.

Когда я объяснил это Марии, она призналась: "В этих местах у меня возникает чувство, что мне необходимо выбраться оттуда, иначе я умру."

Итак, история была написана, оставалось переписать ее конец.

Начали мы с "марафона". Я напомнил ей, что места, куда она боится ходить, не при чем: все дело в болезненных воспоминаниях, которые она подсознательно связывала с местами своих посещений. Воспоминания довлели над ее мозгом, и мозг заставлял ее бояться.

— Вам будет приятно, если вы сумеете полностью управлять своим сознанием и чувствовать то, что хотите чувствовать?

— Конечно, это будет замечательно. Тогда мы перешли к "марафону". Она представила себя плывущей среди 50 миллионов других, и она, именно она пришла первой, вышла победительницей. Я попросил Марию представить, как этот образ победительницы сливается с ней, с 40-летней женщиной, которая теперь тоже сможет побеждать.

Улыбка осветила ее лицо, и я понял, что "марафон" помог ей проделать трансформации В®К и А®К. Но нам еще оставалось разрушить якоря, ассоциирующиеся с родовой травмой.

Я попросил ее вспомнить, как она заставляет себя испугаться. Вначале она не знала, что ответить. Ее просто пугали определенные места.

— Играя в игру "кто виноват?", вы навсегда останетесь с чувством страха. Не следует винить толпу или тесноту помещений, но надо вспомнить, что делаете вы, попадая в подобные ситуации.

Оказалось, что каждый раз Мария ведет с собой оживленный внутренний диалог. Я подталкивал ее к осознанию этого, заставляя представить, продумать, прослушать, разыграть происходящее.

Затем мы перешли к "замене слайдов". Сначала она представила себе коридор, ведущий к двери ее дома, который она стала уменьшать и удалять, пока не увидела ребенка, жаждущего скорее родиться. Ребенок делал отчаянные попытки продвинуться вперед и шептал: "Я умру, если не выберусь отсюда". Мы отодвигали картинку, пока она не стала темным пятном, и вернули на место цветное фото улыбающейся Марии, выходящей на улицу и думающей: "Интересно, что нового я увижу сегодня в супермаркете?" Она проделывала это упражнение до тех пор, пока вторая картинка не стала появляться автоматически.

Следующий сюжет — супермаркет. Мария с ужасом стоит в очереди в кассу и думает: "Я должна уйти, иначе я упаду в обморок". Но образ этот удаляется, а на смену ему приходит радостно улыбающаяся Мария, говорящая себе: "Смотрите, как я обставлю все эти 50 миллионов снова".

Мы повторяли упражнение с другими магазинами, автобусами, клубом, пока второй образ во всех случаях не стал автоматически вытеснять первый. Что еще сказать? Больше агорафобия Марию не тревожит.

Канцерофобия

Жена Джерри Мак-Кенна позвонила мне, чтобы узнать, не лечу ли я фобии на рак. "Нет,— ответил я,— я лечу людей". Она объяснила, что очень беспокоится за мужа, у которого развилась ужасная фобия на рак. Могу ли я помочь ему? Я ответил, что мне сначала нужно встретиться с ее мужем и посмотреть самому. Мы договорились о встрече.

Она пришла вместе с мужем, чтобы убедиться, что он правильно все расскажет. "А то придет домой и жалуется, что надо было ему рассказать врачу еще о том, да об этом".

Оба они были очень милыми людьми. Если узнать людей поближе, все кажутся милыми и порядочными. Джерри, пенсионер лет 65, любил рыбную ловлю, выглядел моложе своего возраста. Жена была лет на 10 моложе его. Должно быть, в молодости от нее было глаз не отвести, да и сейчас выглядела она красивой и ухоженной. Оба супруга были хорошо воспитаны и образованы.

Джерри жаловался на кашель и боль в груди, на ощущение, будто в груди ему что-то мешает. Его также тревожило ощущение чего-то чужого и неприятного в нижней части живота. Врач, к которому он обращался, признал его совершенно здоровым. Джерри настоял на том, чтобы лечь в клинику на обследование. Но даже всесторонняя проверка и анализы не выявили никаких отклонений и следов рака. Джерри сначала было успокоился, но вскоре сомнения одолели его вновь. Еще один врач признал его здоровым, но страх перед раком упорно преследовал Джерри.

Я поинтересовался, не умирал ли кто-нибудь в его семье от рака, и, как оказалось, попал в точку. Когда Джерри служил в армии, его отпустили в увольнение к умирающей матери. Она была крупной женщиной, но, увидев ее в госпитальной палате, худую, бледную, истощенную, Джерри с трудом узнал свою мать. Он был шокирован и тяжело пережил ее смерть. Теперь, думая о матери, Джерри вспоминал ее такой, какой видел в день смерти. Рак страшно изменил ее, и Джерри не хотел так выглядеть сам, он боялся рака.

Отслужив в армии, он занялся бизнесом, много путешествовал и думать забыл о раке. Но уйдя на пенсию, он снова стал возвращаться к тягостным мыслям, и образ умирающей матери все чаще вставал у него перед глазами. Теперь многое напоминало ему о раке, он не мог выбросить из головы мысли о нем даже на рыбалке.

Джерри легко поддавался гипнозу, поэтому мы проследовали с ним по пути "марафона". Я напомнил ему, что в конечном счете все мы умрем, но до последнего дня обязаны оставаться ответственными за себя, должны стремиться прожить жизнь полнее и интереснее, поднять свое сознание на более высокий уровень. Я обсудил с ним трагическую смерть его матери, которая, безусловно, показалась ужасной для молодого человека. Но какой смысл думать об этом сейчас? Он прожил замечательную жизнь, так почему бы не получать удовольствие от жизни и впредь. Конечно, он умрет от чего-либо, но пока он здоров, не теряет веса, ничего не мешает ему воспринимать каждый новый день, как награду и подарок. Мы переписали его историю, сделав ее историей со счастливым концом. Заодно я спросил, действительно ли он любил свою мать. Я не сомневался в ответе, но хотел, чтобы он сказал мне сам.

— Да, она была прекрасной матерью. Я очень любил ее. Я спросил, какой бы она хотела остаться в его памяти.

— Как вы думаете, она хотела, чтобы ее запомнили умирающей? или красивой, заботливой и любящей, какой она была всю свою жизнь?

— Конечно, какой она была до болезни. — А вы разве не хотели бы запомнить ее такой, какой она была всю жизнь? Разве честно забывать то, как она выглядела всегда, и помнить тот единственный день? Разве вам самому не хотелось бы остаться в памяти других людей здоровым и счастливым?

— Конечно, хотелось бы. — Тогда закройте глаза и представьте себе ее, как вы запомнили в тот день в больнице. А теперь медленно уводите изображение вдаль, пока оно не превратится в неясное пятно. Возвращайте к себе картинку уже другой: на ней ваша мать счастливая, любящая, красивая. Посмотрите, она улыбается вам и говорит, как сильно любит вас. Улыбнитесь ей в ответ, пусть улыбка покажет, как вы ее любите. То, что ее больше нет с вами рядом, не может изменить эту любовь. Любовь ваша сильна и, как прежде, согревает вас. Почувствуйте ее.

Он улыбнулся, и на глаза его навернулись слезы. Но это были слезы радости. Я попросил Джерри открыть глаза. Затем он проделал это упражнение шесть раз, открывая глаза после каждой попытки. Постепенно новый образ матери стал приходить к нему быстрее, ему было гораздо легче вспомнить ее именно такой. Страх Джерри перед раком развеялся сам собой.

Фобия на пауков

Кейт жутко боялась пауков. Она жила с мужем в старом каменном доме, где некоторые внутренние стены намеренно оставили без отделки. К сожалению, пауки очень любят селиться на каменных стенах. Когда Кейт видела паука, она накрывала его какой-нибудь кастрюлей и звала мужа, чтобы он вынес его во двор. Во всем остальном Кейт была чрезвычайно спокойной и уравновешенной.

Муж Кейт был моим старым знакомым и как-то попросил меня вылечит его жену. Кейт была хорошей пациенткой для гипноза и легко впадала в транс. Я обратился к ее подсознанию с вопросом, существует ли причина ее страхов, а если существует, то указать это поднятием пальца. (Идеомоторная реакция пальцев). Палец поднялся. Тогда я попросил ее подсознание рассказать об этой причине. Через несколько минут она стала заметно нервничать, проявились признаки страха, и она стала шептать: "Нет, нет".

Я спросил ее подсознание, достаточно ли подготовлена Кейт, чтобы узнать о причине своих страхов наяву, и получил отрицательный ответ.

Я успокоил ее и попросил забыть обо всем, что произошло во время транса. "Ты можешь проснуться, как просыпаешься обычно ото сна, но не можешь припомнить, что же тебе снилось. Но если когда-либо твое подсознание посчитает тебя достаточно сильной и подготовленной, то ты сразу вспомнишь свой сон".

Кейт вышла из транса и извинилась, что заснула во время сеанса. Через некоторое время мы встретились с другом в кафе неподалеку и засиделись за кружкой пива. Хозяин пригласил нас в подвал, чтобы похвастаться своим запасом вин, так что домой мы вернулись довольно поздно. Дома мой приятель начал было рассказывать жене о нашей маленькой пирушке в подвале, но Кейт прервала его.

— Знаете, я тоже думала о подвалах. Когда я была еще маленькой, родители иногда клали меня спать, а сами отправлялись куда-нибудь потанцевать. Как-то я проснулась и захотела попить. Я отправилась на кухню, но у лестницы увидела открытую дверь, ведущую в подвал. Я подошла к двери и громко позвала родителей. В подвале что-то зашуршало, а я, испугавшись, захлопнула дверь, заперла ее на засов, побежала обратно в спальню и попыталась заснуть. Когда вернулись родители, я рассказала им, как перепугалась у подвала. Они успокоили меня и пошли посмотреть вниз, что это могло быть. К их удивлению, в подвале они обнаружили вора, который забрался к нам в дом и которого я заперла в подвале. Вызвали полицию, вора увезли, а я все думала о том, как он сидел там в подвале. Ведь там было полно, пауков и паутины. Как ты думаешь, может быть, я и боюсь их с тех пор? — Может быть, давай спросим твой палец.

Палец ответил: "Да". Тогда я объяснил ей, что теперь, когда она выросла и не боится ничего, кроме пауков, их тоже нет смысла бояться, поскольку напугали ее на самом деле не пауки, а грабитель. Теперь-то она знает, как поступать, даже если в дом проникнет вор, так что пауков можно больше не опасаться.

Через несколько дней Кейт с гордостью показала мне паука, ползущего по ее руке. Мы переписали конец ее истории, а от ее страхов не осталось и следа.