6. Другое аспекты младенческого либидо - Неизведанное Я - Д. Франкл

В беседе об основных стадиях развития первичного, предгенитального либидо главное внимание мы уделили оральной, нарциссической и анальной фазам. Но хотя эти фазы и считаются наиболее важными – поскольку они закладывают фундамент человеческой психики, а именно процессы интроекции, идентификации, нарциссического самосознания и проекции, – следует тем не менее помнить, что либидо участвует практически во всех органических процессах, имеющих значение для сохранения и развития индивида, усиливая их и отражаясь в самых разнообразных символических образах. К примеру, мочеиспускание является не просто биологическим или механическим действием, но также сопровождается достаточно сильными либидозными ощущениями. Оно играет значительную роль в компенсаторных действиях ребенка, в особенности как защитный механизм против одиночества и нарциссической депривации. Младенцы часто мочатся при недостатке орального удовлетворения, как бы компенсируя недостаток потока молока потоком мочи, которая зачастую заменяет также и недостаток телесной ласки и тепла, если младенец чувствует себя обделенным ими. В последнем случае это является компенсацией сенсорной депривации у тех младенцев, которых часто и надолго оставляют одних. Позднее наслаждение чувством освобождения, когда поток мочи ломает преграды контроля и изоляции, начинает связываться с генитальным наслаждением, с чувством пассивного плавания по волнам удовольствия, которое с развитием генитальной фазы начинает ассоциироваться с оргазмом.

У женщин в особенности сексуальный импульс высвобождения часто ассоциируется с либидо уретры, частично, конечно, по анатомическому признаку – поскольку мочеиспускательный канал расположен в непосредственной близости от вагины и клитора. Так же близко связаны мочеиспускание и плач как способ освобождения от напряжения и способ привлечь внимание. Однако самым важным аспектом уретрального наслаждения является символизация чувства влажности как спасения от страха остаться без той живительной влаги, которая в оральной стадии воспринимается как главный источник тревоги, а в период нарциссической фазы – как чувство изоляции и одиночества. Кстати, символ сухости в образе пустыни играет основную роль в образной структуре всех культур. Однако же, разнообразие способов ощутить уретральное наслаждение, как и способов компенсации, равно как и само чувство освобождения, вызывает у родителей особенно сильное недовольство и таким образом становится для ребенка источником чувства стыда. Действительно, чувство стыда очень тесно связано с уретральным эротизмом и всеохватывающим желанием быть мокрым, что впоследствии начинает осознаваться как постыдная слабость.

Фенихель и Карл Абрахам описывали честолюбие как борьбу против этого чувства стыда. Но с другой стороны, уретральное либидо как форма проекции может быть сублимировано и способно выразиться символически в образе сверкающих фонтанов или водопадов. Завороженное внимание детей к текущей воде или лодочкам, плывущим по речкам или ручейкам, есть не что иное, как всеобщее выражение уретрального либидо. При исполнении или прослушивании музыкальных произведений вновь как бы воспроизводятся ритмические ощущения мочеиспускания, формируя самое, пожалуй, основное из всех эстетических восприятий. Но и здесь опять же, как и во всех других либидозных фазах, в зависимости от того, направлены ли ощущения вовнутрь или проецируются вовне, мы заметим преобладание при встрече с гармонией либо любви и приязни, либо агрессии, напряжения или освобождения от него, выражение сильного и мощного выброса энергии или ощущение слияния со всеобщим потоком и ритмом жизни. Диалектику противоположных чувств – агрессии и напряжения, с одной стороны, и освобождения от напряжения, безбрежного ощущения единства со всем миром – с другой, лучше всего осознал и выразил Бетховен, а брызги фонтанов и сверкание хрустальных струй мы чаще всего ассоциируем с Моцартом.

Увы, лишился я всего,

Богатый – обеднел я вмиг,

Близ двери сердца моего

Еще недавно бил родник

Твоей любви. Свежа, чиста,

Вода сама лилась в уста.

Как счастлив был в ту пору я!

Играя в пламени луча,

Кипела, искрилась струя

Животворящего ключа.

Но вот беда – ручей иссох,

Теперь на дне его лишь мох.

Вордсворт

Мы уже говорили о важности мускульного эротизма, либидозного ощущения кожи и чувства прикосновения. Психоаналитики наблюдали также процесс скопофилии, то есть наслаждения от рассматривания. Скопофилия является основным компонентом в детском сексуальном любопытстве. Желание наблюдать что-либо, вызывающее эротические ощущения, может быть частью общего желания все знать и выражается в постоянном и бесконечном "почему". Удовольствие от наблюдения может сублимироваться в желание заняться исследованиями, наукой, если только это желание наблюдать не разобьется о сильный запрет, что превратит его в источник сильнейшего смущения и стыда.

Особенно сильны запреты в тех случаях, когда желание рассматривать касается сексуальных сцен или тайных частей тела, в особенности гениталий представителя противоположного пола. Это относится не только к желанию рассматривать, но и к желанию показывать собственное тело и гениталии, ибо либидозное возбуждение от рассматривания и демонстрирования этих частей тела близко связаны. Происхождение некоторых зрительных патологий, например близорукости, можно проследить с первой фазы полового созревания, когда в возрасте четырех- пяти лет впервые пробуждаются сексуальные влечения и особенно сильно – желание рассматривать, что может вызвать чувство стыда и торможение зрительных рефлексов. Когда глаза, которым хочется все рассмотреть, становятся источником тревоги и беспокойства, им хочется как бы спрятаться, глазные яблоки напрягаются и втягиваются. Необходимость притвориться, что "я не смотрю", может превратиться в физиологический рефлекс и зафиксироваться.

Противоположность скопофилии – эксгибиционизм. Корни эксгибиционизма лежат в желании рассматривать себя или дать себя рассматривать, и в этом смысле он крепко связан с нарциссическими влечениями. Фиксация на эксгибиционизме есть компенсаторный механизм против страха быть непризнанным, а иногда и против страха, что ребенку будет отказано в праве быть видимым. Иногда эксгибиционизм становится сверхкомпенсацией против нарциссических тревог и страха кастрации и используется как некий магический ритуал, способный привлечь внимание людей или повлиять на их мысли и души. Подобные эксгибиционистские влечения часто наблюдаются у пациентов с маниакально-депрессивным психозом, когда, пребывая в активной маниакальной фазе, они появляются обнаженными на улице или в других людных местах, как будто бы желая сообщить нечто важное и показать собственное могущество.

Зачастую, напротив, подобные синдромы приводят к желанию спрятаться, к секретности и неспособности довести до конца какое-либо дело или достичь поставленной цели. Эксгибиционизм может также выражаться на анальном уровне, когда демонстрация ягодиц может означать компенсацию 1) неприятия анального либидо, если ребенку внушили, что оно грязное и постыдное. Демонстрация ягодиц может выражать желание оскорбить того, кто это видит, проецировать грязь на него и таким образом, так сказать, очистить себя, как бы утершись лицом смотрящего и таким образом дав ему почувствовать себя самого грязным.* Это может означать также компенсацию 2) ощущения генитальной кастрации, особенно среди женщин, у которых в детстве стремление ощутить себя мальчиками породило фантазии, что у них есть пенис, которым они могут похвастаться, как часто это делают мальчики. Но поскольку пенис существовал лишь в воображении, они ощущали, что предмет этот неприемлем, запретен, и фантазия перемещалась на более реальную часть тела, ягодицы. В этом случае ягодицы чрезвычайно либидизируются и становятся центром внимания и гордости с желанием демонстрировать их. Для женщин, у которых развивается подобная форма компенсации за их воображаемую кастрацию, демонстрация ягодиц становится очень важной сексуальной фантазией, которую обычно приходится подавлять, что в свою очередь вызывает в них чувство постоянной неполноценности и социальной униженности. Их личность и взаимоотношения с близкими бесконечно терзает борьба между гордостью и стыдом, между надменностью и униженностью. Кроме того, поскольку у многих подобных индивидов развиваются высокие эстетические запросы и навязчивый перфекционизм, их постоянно мучают сомнения относительно собственной способности соответствовать этим запросам. Они всегда нерешительны, никогда не уверены в том, правильный ли сделали выбор. Их жизнь протекает под постоянным чувством самоуничижения, что весьма часто приводит к аффективному торможению и импульсам самоуничтожения.

* См. главу о современном искусстве в моей книге "Социальная история бессознательного" (Опен Гейт Пресс, 1989).