Введение. - Постинформационные технологии - введение в психонетику - О. Г. Бахтиов

Слово "Психонетика" впервые прозвучало в 1970 г. на международной конференции футурологов в Киото. Один из ведущих предпринимателей Японии, глава электронной корпорации "Омрон" Кадзума Татеиси изложил концепцию SINIC — модель предсказания будущих технологий. SINIC должна была показать, когда закончит свое существование общество информатики, какой тип общества придет ему на смену и каков будет характер постинформационных технологий[1].

Суть концепции в ее названии — аббревиатуре, представляющем первые буквы английских слов seed (зepнo),innovation (инновация), need ( потребность), impetus (побег), cycle (цикл) , складывающихся в предложение " От зерна-инновации к побегу-потребности". Эта концепция схематически представляет историю человечества в виде двух циклических связей между наукой, технологией и обществом. Один цикл начинается с появления научного знания нового типа, порождающего зерна новых технологий, которые становятся причиной социальных преобразований. Второй цикл направлен в обратную сторону: потребности общества влекут за собой технические инновации, стимулирующие, в свою очередь, развитие науки.'Таким образом, наука, технология и общество взаимосвязаны так, что изменение в одной из сфер является либо причиной, либо следствием изменения в другой. При этом последовательность главных научных открытий во временном срезе образует экспонентную кривую, позволяющую прогнозировать последующие научные и технические революции.

SINIC насчитывает в истории человечества десять главных инновационных сдвигов, десять сменяющих друг друга технологических суперпарадигм, из которых семь уже осуществились, а три еще предстоят (табл. 0.1.). Наше общество — это общество информатики, однако назревает новый технологический скачок. Если верить этой концепции, биотехнологии, базирующиеся на стремительно оформляющейся бионике, произведут новую революцию и породят общество, в недрах которого созреет психонетика — основа следующего инновационного сдвига, который по расчетам должен произойти в 2025 г. Цикл заканчивается появлением метапсихонетики и формированием на ее основе естественного общества, что означает, судя по всему, окончание истории в том виде, в котором она нам известна последние 5-7 тыс. лет.

С 1970 г. произошло много событий, подрывающих как оптимизм концепции, так и доверие к экспонентным кривым — иррациональной любви футурологов и науковедов. История явно не склонна ни следовать красивым графикам, ни подходить к своему концу.

Таблица 0.1 Диаграмма десяти стадий развития общества, составленная по системе "SINIC"

Для нас, однако, важен тот интеллектуальный контекст в котором появился термин "психонетика" — контекст рассуждении о новых технологических суперпарадигмах. В этом контексте психонетика обозначает не набор методов управления психической активностью, а особый технологический подход, новый мир технологий, столь же радикально отличный от мира информатики, как последняя, в свою очередь, отлична от мира индустриальных технологий XIX века.

С легкой руки футурологов стало возможным обсуждение проблематики событий, которые еще не произошли. Очевидно, на нас действительно надвигается новая научно-техническая революция, концептуальная и технологическая основа и социальные и культурные последствия которой, нуждаются в тщательном осмыслении. Часто, однако, такое осмысление подменяется цепочками названий, порождаемых естественной человеческой инерцией. Последовательность наименований, завершающихся словом "информатика", хочется продлить словом "бионика", а после него появляется соблазн поставить выражение "психонетика", поскольку в нашем сознании укоренился ранжированный ряд "косное — живое — сознательное".

Но совпадает ли реальная последовательность научных и технологических событий с той, которую выстраивает инерция нашего сознания ?

Не говорит ли тот факт, что реально существующая бионика, которая должна была бы являться технологическим отражением теоретической биологии, до сих пор не существует как единый концептуально — технологический комплекс, а довольствуется лишь редким использованием в технике частных биологических сюжетов, о том, что между информационными технологиями и биотехнологиями должно находиться некое, все еще не найденное, но необходимое для биотехнологической революции звено? И не является ли отсутствие этого звена причиной затруднений и в традиционной линии теоретической биологии, и в еретических отступлениях от нее, возникающих при попытках концептуального и модельного воспроизведения сущностных свойств живого?

А само наличие этих затруднений, не преодоленных, несмотря на полувековую историю системного подхода, бравшегося их устранить, не говорит ли оно о принципиальной недостаточности мыслительных средств как таковых для решения столь масштабной задачи? Ведь вся история биологии, как науки европейского типа, сопровождается попытками построения теории живого, приводившими не к работающим и предсказывающим моделям, а формулировкам граничных категорий, не позволяющим именно в силу этой граничности, использовать их в рамках дискурсивного мышления. Такова судьба и "пра-феномена" Гете, и "энтелехии" Дриша. Такова судьба и более поздних развернутых определений Э.Бауэра (принцип устойчивого неравновесия: все и только живые системы никогда не бывают в равновесии и исполняют за счет своей свободной энергии постоянную работу против равновесия, требуемого законами физики и химии при существующих внешних условиях[2]) и К.Тринчера (живой организм есть термодинамическая машина, работающая при температуре своего разрушения[3]), под которыми кроются логические фигуры типа порочного круга. Ни одна из этих и многих других попыток не привела к традиционной для европейской науки линии последовательного накопления знаний.

Столкнувшись с этой хронически неразрешаемой проблемой, мы можем либо совершать новые попытки ( и никто не сможет с уверенностью сказать, что они не станут бесконечными), либо сделать эвристический ход, признав, что разнородные биотехнологии потому и располагаются на периферии технотронного мира, не преобразуясь в единую связную бионику, что для воспроизведения мира живых существ и его законов в теоретической модели, а, следовательно, и в технологии, недостаточно концептуальных средств, продуцируемых рафинированным дискурсивным мышлением, и поставить задачу формирования нового типа организованного знания, способного порождать более мощные средства познания, нежели те, что строятся на основе одной из психических функций — мышления и привлекающего для решения своих задач внемыслительные психические содержания.

Это знание, являющееся предусловием развития бионического концептуально — технологического комплекса и включающее в себя способы целенаправленного порождения новых психических реальностей, методы управления такими реальностями и пути сочленения их с прагматическими технологическими задачами, мы вправе назвать психонетикой. Нам представляется целесообразным ограничиться именно таким использованием термина "психонетика", учитывая описанные выше обстоятельства и контекст его введения в научный обиход. Произвольное употребление этого термина[4] ведет к размыванию и инфляции понятия и порождает неверные ассоциации.

Придание психонетике статуса предшественницы бионики нарушает парадигмальный тезис последовательной технологизации все более сложных и тонких миров — " От косного через живое к сознательному". Тем самым утверждается наличие не трех последовательных эр технологической экспансии, из которых каждая последующая вырастает на основе предыдущей, а двух удаленных друг от друга и потенциально противопоставленных технологических миров."Расстояние" между психонетикой и бионикой оказывается несущественным по сравнению с "расстоянием" между бионикой и индустриально-информатическим комплексом.

Можно сказать, что и психонетика и бионика, понимаемые как особый концептуально-технологический комплекс, являются частью большого организованного знания, к которому применимо название "организмика", более адекватно выражающее суть новой научно-технической революции, чем слова, включающие в себя корень "био", поскольку под организмическими объектами не обязательно понимать объекты биологического происхождения.

Научно-технические революции не происходят только из-за того, что теоретики для разрешения своих специфических затруднений придумывают изощренный методологический ход. Необходимы еще давление потребностей, избыток средств, не находящих себе адекватной задачи, научно-методологический и культурный фон, позволяющий увидеть выход именно в этой идее, а не какой-либо иной.

Разбор всех предпосылок возникновения организмики может составить содержание отдельной большой работы, здесь же мы ограничимся достаточно произвольным перечислением их отдельных фрагментов.

Говоря о давлении глобальных потребностей, мы, как правило, имеем в виду проблемы, возникающие из-за отсутствия концептуальных и технологических средств работы с организмическими объектами. К этому классу проблем относится разработка экологической стратегии, которая все еще представляет собой комплекс мер по замедлению деградации окружающей среды, а не организацию восстановительных процессов. Нет способов компактного построения модели такого глобального организмического объекта как биосфера, которая могла бы служить передатчиком организующего воздействия, позволяющего целенаправленно управлять траекторией биосферного развития. Стандартные же методы анализа оказываются неэффективными из-за невозможности учета всей совокупности слабых и латентных факторов, вес которых, к тому же, постоянно меняется во времени. Другим примером может служить проблема целенаправленного преобразования биологических объектов для обеспечения их соответствия внеземным средам, которая в будущем станет главным фактором, затрудняющим космическую экспансию.

Избыток средств мы наблюдаем в первую очередь в мире прикладной психологии, психотерапии и развивающих психологических практик, где накоплено множество отдельных психотехник и организованных психотехнологий, болee мощных, чем это необходимо для решения ограниченных задач современного секуляризированного общества. Сильным средствам должны соответствовать масштабные задачи и ближайшими из них видятся те, которые могут быть сформулированы в рамках психонетики, как составляющей организмической революции.

Избыток средств и потребностей возникает на определенном культурном фоне, облегчающем радикальную смену познавательной и преобразовательной стратегий. Интерес к основаниям знания -философского, математического, естественнонаучного, — и к фундаментальным различиям исторически сложившихся культур породил волну радикальной релятивизации всей европейской культуры. Выявление основания какого-либо культурного феномена придает ему определенность, делает его этим феноменом и тем самым допускает существование иных оснований и иных вариантов явления. Так, формулировка аксиоматики позволяет построить иную аксиоматику, равноценную исходной, экспликация парадигмы — иную парадигму и т.д. Законченные культурные феномены приобрели самостоятельную ценность, а тем самым и равноценность. Так античность перестала восприниматься как недоразвитая современность, а мифопорождение — как зачаток мышления.

Естественно, что в этой атмосфере рано или поздно должна была быть поставлена под сомнение роль мышления как основного смыслопорождающего механизма и базисной функции современной цивилизации. В психологии этот шаг был сделан К.Юнгом, постулировавшим принципиальную равноценность мышления и других психических функций — чувствования, ощущения и интуиции. В цикле работ В.В. Налимова в 80-е — 90-е годы были разобраны и иные смыслопорождающие механизмы, не тождественные мышлению. Все это должно было привести и привело к выявлению пределов эффективности мышления и постановке вопроса об использовании в качестве инструмента познания и технологического конструирования психических механизмов, отличных от механизмов мышления.

Собственно говоря, такая постановка вопроса является новой только для научно-технической сферы. Мистическое познание и эстетическое понимание предмета основаны на иных, немыслительных механизмах. Однако, эти типы познания не имеют никакого отношения к миру технологий. Психонетика же, расширяющая круг психических содержаний, используемых для решения технических задач, является не естественнонаучной, а научно-технической, технологической дисциплиной, подобно кибернетике или медицине, дисциплиной не описательной, а преобразовательной и конструирующей. Обрастая концептуальным аппаратом и своей картиной мира, она становится концептуально-технологическим комплексом.

Психонетика находится еще в периоде зарождения. Вначале мы построим ее предварительный концептуальный аппарат, развернем и дополним его на примере решения одной из задач. Нам придется ввести новые термины и придать ранее употреблявшимся терминам новое и ограниченное рамками психонетики значение. Список этих слов приводится в конце каждой главы. Методы психонетики будут развернуты применительно к ключевой проблеме, затрудняющей развитие организмики — проблеме концептуального воспроизведения целостных объектов.

В заключение мы обсудим научные, культурные и социальные последствия возникновения психонетики, в частности, кризис духовного, культурного и социального планов, связанный с появлением организмики. Проиграв ситуацию в уме, человек становится подготовленным к ней, даже если ее реальные очертания будут отличаться от картины, нарисованной нашим воображением и обработанной нашим мышлением.