Глава 6. Работа с обязанностями (третья тема Практикума)1 - Психотехника экзистенциального выбора - Михаил Папуш

Чтобы разбираться с «детерминантами» поведения, нужно иметь в виду, что определенная ситуация может быть детерминирована одновременно и при­вычкой, и желанием, и обязанностью. Например, человек может ходить на работу и по привычке, и потому, что он любит там чай пить с хорошими людьми (бывает, что и работать любит, и там ему в этом не очень мешают), и по обязанности. Но при внимательном всматривании и вслушивании в себя все это можно различить. С другой стороны, хоро­шо находить и такие примеры, где ясно прослежи­вается одна (или преимущественно одна) детерми­нанта.

1.

Сегодняшняя наша тема — «обязанности и дол­женствования». Долженствование имеет одно важ­ное отличие от прочих «детерминант». Привычка просто осуществляется «через» нас. Желания нуж­но (если нужно) удерживать от реализации; они как бы «сами» стремятся к воплощению. А вот что­бы выполнять обязанности (даже самые необходи­мые или самые приятные), нужно специальное собственное усилие воли.

Вот простой пример. Вас будит будильник, и вы понимаете, что вставать нужно. Причем то, ради чего вы встаете, может быть приятным или непри­ятным, это может быть нужно вам или кому-то дру­гому. Вы хорошо понимаете, что возможность не встать, поспать еще — совершенно исключена. Аб­страктно можно было бы сказать, что ваше поведе­ние вполне «детерминировано». И тем не менее, чтобы встать, вам нужно специальное, особое уси­лие.

Джеймс, правда, описывает ситуацию, когда это усилие делается как бы «само собой», то есть его удается «не заметить». Но это не меняет сути дела: чтобы встать — нужно встать, и тело не встанет «само» (как встают мертвецы в страшных сказках), кому-то («нам самим») приходится это делать.

2.

Прежде всего нужно обратить внимание, что дол­женствование принципиально коммуникативно, т.е. должен человек всегда кому-то. Когда я считаю себя должным, обязанным делать что-то, когда я заставляю себя или меня заставляют — это всегда коммуникация кого-то с кем-то. Так что в нашем рассмотрении прежде всего следует выяснять, кто же «адресат» долженствования, кому человек дол­жен.

Полезно попробовать выяснить характер этой коммуникации: каковы отношения того, кто дол­жен что-то делать, с тем, кому он это до лжей. По какой причине человек принимает «назначаемое» ему долженствование?

Здесь возможны две различные ситуации. Одна — выполнение договоренности. Если чело-

век с кем-то договорился встретиться в таком-то месте в такое-то время, то он должен туда прийти (независимо от того, хочется ли ему этого) по дого­воренности. Если не рассматривать «привходящие обстоятельства», а считать договоренность свобод­ным решением (на самом деле, конечно, так бывает далеко не всегда, но это уже другой разговор), то это случай поведения взрослого человека в коопера­ции с другим взрослым человеком. Им обоим для чего-то нужно встретиться, они выбрали время и место, более или менее удобное обоим, и теперь оба должны выполнять договор.

Другая ситуация — когда человек считает, что его «заставляют» что-то делать. Это очень стран­ная (при всей ее распространенности) ситуация. Как можно «заставить» взрослого человека?2 Тем не менее, при разборе семейных проблем почти все­гда приходится слышать разговоры о том, кто кого «заставляет» ходить за картошкой, кто «должен» мыть посуду или забирать ребенка из детского сада и пр. Часто клиенты обращаются к психотерапевту именно с проблемами такого типа: человек «не может себя заставить» делать то, что он считает себя обязанным делать, если ему почему-то очень не хочется.

Несмотря на то, что теоретически «взрослый» человек мог бы таких долженствовании и не иметь, мне все же кажется, что все мы в той или иной мере их имеем. Реальной интегрированности и «взрос­лости» достичь не так легко. Поэтому давайте по­смотрим в себя и найдем два-три примера таких обязанностей.

Позже, в лекциях о Берне, мы увидим, что в этих ситуациях человек является Адресатом суггестии. Сегодня, — но в конце нашего занятия, — я расскажу, как можно обойтись с такой ситуацией, перехо­дя из позиции Ребенка, получающего приказания, или Родителя, выполняющего просьбы, в позицию Взрослого, который сам решает, что ему делать. Но сначала мы должны набрать эмпирический матери­ал, познакомиться с собственными обязанностями.

Рассмотрение в парах такого рода обязанностей в принципе может проходить по нашей привычной схеме. Но здесь, как я уже заметил, есть важное добавление: нужно выяснять, кому рассказываю­щий должен и в каких отношениях он с ним нахо­дится.

Во втором слое (слое контекста) следует отме­тить такую подробность. Если адресат долженство­вания — некая коллективная или социальная фи­гура (учреждение, общество, церковь), то, как правило, можно обнаружить кого-то «реального», кто (по представлениям «обязанного», в его пси­хическом мире!) контролирует исполнение или неисполнение. Это может быть начальник (или не в меру ретивый сослуживец) по работе, приятели или родственники, которые любят лезть в чужие дела, церковнослужитель, как истинный «пастух» пощелкивающий кнутом на свою «паству», и пр.

2.

В особом рассмотрении нуждается ситуация, когда человек говорит, что должен «самому себе». Это выражение может иметь два совершенно разных смысла. Для их выявления полезно воспользовать­ся принятой в гештальттерапии техникой «пустых стульев»3. Формулу «должен сам себе» предлага­ется понять буквально, и посадить на один стул того, кто должен, а на другой — того, кому он (или

она) должны. И дальше рассказывающему предла­гается создать (может быть, и разыграть) сценарий диалога между ними. Один говорит, что другой должен, а другой может поинтересоваться, на каких основаниях, в какие сроки, до коих пор и пр.

Здесь могут выявиться два крайних случая. В одном мы имеем дело с очевидным интроектом4: человек принял в себя, но не сделал по-настояще­му своим какое-то мнение, точку зрения, или даже какую-то дающую указания фигуру (реальную или «собирательную»). Например, бабушка нашего со­беседника (которая много лет назад умерла) счи­тала, что «человек должен» вставать каждый день в одно и то же время, конечно же — раннее. И вот он, — может быть, забыв даже, откуда он это взял, пока его специально не расспрашивают, — тоже считает, что «человек должен».

Обнаружив интроект, человек имеет возможность его переработать: либо ассимилировать, либо «вып­люнуть». Для этого нужно задать себе вопрос: что я сам об этом думаю? Тогда мы переходим ко вто­рому случаю: человек «должен сам себе», потому что он на самом деле знает, что так нужно и так будет лучше для него, для других, для мира-в-це-лом.

В таком случае мы можем говорить об «экзис­тенциальном», взрослом долженствовании. Такое решение может касаться очень крупных, судьбонос­ных для данного человека и для мира вокруг него, решений (можно вспомнить тут знаменитую фразу Лютера «На том я стою и не могу иначе»). Но то же самое может происходить на очень небольшой, чуть ли не «мизерной» шкале: с человеком, кото­рого приходится «заставлять» мыть посуду, иметь дело трудно; гораздо приятнее иметь дело с чело-

веком, который сам знает, когда помыть посуду дей­ствительно нужно, а когда можно позволить себе отложить это занятие на некоторое время.

Критерием здесь может служить то, что если че­ловек действительно должен что-то «самому себе» (а не реальной жене или внутренней Бабушке5), то ему не придет в голову, — даже если дело связано с другими людьми, — требовать или даже ждать от кого-то благодарности6.

3.

Я обещал в конце этого занятия рассказать о не­сложной методике перехода от зависимости к соб­ственному решению. Она такова. Возьмите лист бумаги, напишите обязанность, о которой идет речь, что-нибудь вроде «дописать, наконец, диссертацию» или «делать зарядку по утрам». Затем разделите лист пополам и справа напишите, что будет, — хо­рошего и плохого, — если вы это сделаете, а сле­ва — что будет, если вы этого не сделаете. Потом сопоставьте и сделайте свой выбор.

На одном из прошлых занятий я приводил при­мер клиента, который безуспешно пытался бросать курить, потому что на самом деле не собирался этого делать. Мы с ним проделали как раз такую работу.

Одна из трудностей применения этой простой техники состоит в том, что мы полагаем поведение и желания других людей переменными. Нам труд­но взять их в качестве константы в нашем «листе следствий». Мы хотели бы, чтобы они вели себя (думали, чувствовали) иначе, чем они делают. Со­ответственно этому, представление о том, что меня «заставляют», является скрытой (часто и от самих себя) жалобой на то, что другие ведут себя (думают, чувствуют) не так, как нам бы хотелось, или уп­реком в их адрес.

Так мы возвращаемся, — с другой стороны, — к основной идее нашего Практикума. В «обычном» (не-нормальном!) режиме общения с другими людь­ми мы нередко стремимся «затащить» их на свое поле и там с ними как-то обходиться — зависеть от них, быть ими недовольными и пр.; в результате мы начинаем хотеть изменить их так, как нам было бы удобнее иметь с ними дело.

В этой связи можно привести известную геш-тальттерапевтическую формулу: попытка принять на себя ответственность за других часто является на деле стремлением переложить на других ответ­ственность за себя.

Примечания

1 Вводная и заключительная части занятия. Впер­вые опубликовано в книге «Практическая психо­техника».

2 Мы не говорим сейчас о социальном принужде­нии, вроде сталинских лагерей, воинской повин­ности, и о других формах насилия; мы говорим об обычной жизни людей в нейтральной социаль­ной ситуации.

3 Подробнее об этой технике см. дальше, в главе «От пустого стула к круглому столу»:

4 Понятие интроекции будет подробно рассмат­ривать в III части книги.

5 B традиции Эрика Берна мы будем с прописной буквы писать имена внутренних фигур, играющих определенную роль в нашей психике, подроб­нее об этом - во второй части книги.

6 Когда слышишь, — а такое, к сожалению, час­то приходится слышать, — что родители тре­буют благодарности от детей за «потраченную на них жизнь», нетрудно догадаться, что эти родители, «потратив свою жизнь», так и не ус­пели сами повзрослеть. С другой стороны, не исключается и то, что если с воспитанием все было в порядке, то дети естественно (а не по принуждению) благодарны родителям.