9. ШАМАН — УЧЕНЫЙ - Психотерапия как духовная практика - Эми Минделл

В зависимости от школы и личного стиля одни терапевты стремятся к познавательному и аналитическому типу работы, другие придерживаются чувственной и интуитивной модели. Первые могут олицетворять собою интеллектуальный, научный подход к пониманию событий. Последние больше доверяют внутренним чувствам и спонтанным образам или инсайтам-озарениям. Однако предпочтение, отданное одним методам работы, не означает полное исключение других.

Когда мы пытаемся умом понять происходящее и свести воедино разрозненные на первый взгляд элементы, то обнаруживаем в себе ученого. А в другой момент мы замечаем стремление отбросить происходящее и следовать нашим внутренним ощущениям и фантазиям, пытаясь накопить знания и понимание. Это напоминает шаманов, которые  оставляют в стороне консенсусную реальность, входят в транс и получают новую информацию для больного человека и/или племени. Поэтому я называю эти два навыка ученый и шаман.

В этой главе изложены предположения о том, что эти совершенно разные позиции возникают у нас спонтанно. Сознательно замечая присутствие каждой из них, мы можем переходить от одной к другой. Гибкий терапевт заметит, когда он излагает идеи в подтверждение происходящего, и сделает это сознательно. Он также обратит внимание, когда его восприятие изменится, когда он не сможет сконцентрироваться, когда внутри начнут подниматься чувства настолько сильные, что ему не остается ничего другого, как следовать за ними на незнакомую "территорию", веря, что они приведут его к величайшему знанию. Когда паттерны первого состояния появятся снова, он обнаружит, что возвращается к научному взгляду на мир, аналитически оценивая и понимая происходящее.

Сознательное продвижение по этим столь различным направлениям и есть метанавык ученого и шамана. Давайте вернемся к примеру со Сью в главе 8, чтобы лучше понять эти два подхода.

Шаман

В начале работы Сью не давала о себе никакой информации. Арни прохаживался туда-сюда, и вдруг, подняв с пола коврик, надел его себе на голову. В этот момент он дал возможность проявиться шаманской части своего "я", позволив себе быть подвижным и управлять ситуацией, доверяя и следуя за своими, казалось бы, иррациональными импульсами.

В этот момент шаманства терапевт вступает на неизвестную и полную загадок территорию. Он не знает, что может произойти, но полностью доверяет сложившейся ситуации и своим импульсам, которые ведут и направляют его. В терминах процессуальной работы это означает, что он индуцирован. Он пойдет вперед и станет магической частью этого мира, позволяя ситуации использовать себя в качестве канала для выражения. Дон Хуан сказал бы, что он вступает в “нагваль” или неизведанный, вторичный мир, существующий как противоположность “тоналю” — известной, первичной реальности. Терапевт становится похожим на медиума или мистика.

Арни следовал за своими импульсами, и поэтому неожиданно для всех натянул коврик себе на голову. Он не думал об этом раньше, но поддался настроению момента. Он поверил, что этот импульс не такой уж иррациональный, что так пытается выразить себя наполненное смыслом поле. Действительно, мы увидели, что Сью клюнула на эту игру с ковриками, и из, казалось бы, “бесчувственного” начала стал разворачиваться процесс.

Следуя в такой момент за самым сильным сигналом, терапевт может обнаружить, что изменился его взгляд на клиента, а, впрочем, и на самого себя.

"Открытие того, что все происходящее с кем-то есть часть тебя самого, позволяет фасилитатору на деле быть целостной личностью, находиться внутри и вне процесса клиента в одно и то же время ... Движение, контакт и взаимоотношение столь же важны, как и внутренние чувства и сны, и мы в равной мере подчеркиваем и знание и поведение".

Теория процессуальной работы говорит, что осознание происходящего более важно, чем правила, которых мы должны придерживаться в своей работе. На смену дискуссии о валидности внутренних состояний терапевта пришли осознание и всестороннее использование этих состояний в терапевтической ситуации в целом. По сути, не существует различия между тем, что внутри и что снаружи; мы просто осознаем и познаем поле или сновидящий процесс, которые выражают себя через нас.

Мы придерживаемся основного принципа — следовать переживанию — даже когда нам еще не понятно его значение. Конечно, прежде чем вторгнуться в переживания клиента, нам необходимо спросить разрешения. Поэтому терапевт предоставляет свои переживания к услугам  клиента.

Как шаман, терапевт позволяет загадочному и таинственному проявиться. Он замечает за собой склонность к трансу или желание сконцентрироваться на странных импульсах и чувствах и следует за ними, надеясь, что они приведут его к успеху.

Свобода

Какое это великое облегчение — идти вслед за нашим блуждающим сознанием! Мы свободны отбросить все, что делаем, если это не срабатывает, и стать более творческими, позволяя возникнуть неизвестному. Мы свободны быть спонтанными, фантазирующими людьми, которые следуют по таинственному пути природы.

Шаманский и непредсказуемый Дон Хуан говорит, что человек знания не стеснен известной ему реальностью, но свободен следовать спонтанным и незнакомым сторонам жизни. Арни описывает это состояние так: ”Он {шаман} вовсе не похож на животных, которым подражает, на животных с известными привычками и предсказуемыми вывертами, он свободен, подвижен и непредсказуем”.

Извилистые тропы

Шаманское, непредсказуемое поведение дает нам возможность уловить особое дуновение любого процесса. Чаще всего процессы прокладывают себе вовсе не прямое русло. Сколько мы ни пытаемся быть прямолинейными и понятными, мыслить аналитически, все же процесс одурачивает нас, делая иррациональные и неожиданные повороты. Без шаманского осознавания мы не можем придерживаться уникального русла этой "реки". Вооружившись знанием шаманов, мы станем ее частью. Потеряв непрерывность осознавания, терапевтическая интервенция может быть сведена скорее к идеям по поводу процесса, чем к изменчивому течению естества.

Если мы слишком поглощены пониманием процесса, то можем не заметить загадочного или необычного сигнала. Терапевт, который использует только научный подход, может блокировать такие части опыта, которые не вписываются в привычные формулы и идеи.

Я вспоминаю работу с одной клиенткой. Она рассказывала мне о своей повседневной жизни, которая, по ее мнению, была довольно скучной. Она говорила тихо, без особых эмоций. По каким-то причинам мне было трудно удержать нить ее рассказа. Я заметила, что мое внимание рассеивается и спросила, не будет ли она возражать, если я на какой-то момент отвлекусь и предамся своим необычным ощущениям. Она согласилась. Я, не отрывая глаз, стала пристально смотреть на нее, и вдруг передо мной возник очень странный образ! Я увидела большое, страшное чудовище, которое маячило у женщины за спиной. Оно, казалось, угрожало ей. Когда я рассказала своей клиентке об этом довольно нелепом видении, она сказала: ”О, как раз такое я видела этой ночью во сне! Огромный монстр стоял позади меня!” Теперь мы обратили все внимание на это чудовище, пытаясь выяснить, что же ему было от нее нужно.

Если бы я пыталась мыслить аналитически, я бы могла обратиться назад и заметить, как этот “монстр” уже проявлялся в поведении моей клиентки. Возможно, было нечто в ее словах, или голосе, или движениях, что указывало на этот чудовищный образ. Однако я не смогла этого сделать. Что-то уводило меня в сторону от подобного разговора. Углубившись в себя, я обнаружила этого монстра, который преследовал женщину. Получалось, что чудовище хотело выгнать ее из той обычной повседневной жизни и подвести к мысли о необходимости более творчески смотреть на мир.

Лучший учитель шаманизма — сама природа. Она ведет нас по нелепым, неизвестным или загадочным дорогам жизни. Парадоксально, но когда мы все-таки уступаем и учимся плыть по волнам этого непредсказуемого потока, то начинают раскрываться связи и логика этого поля. Кто мог знать заранее в примере со Сью, что коврик на голове может стать ключом к разгадке ее истории?

В другой момент работы с ней Арни (играя роль матери) просит Сью толкать его. Хотя он потратил на это много времени, в конце концов она просто упала на пол с сильной головной болью, и пришлось еще раз отправляться на поиски ее энергии. Концепция сохранности информации (как было сказано в главе 8) предоставляет свободу действий, дает возможность природе самой выбирать нужный курс, отказавшись от наших линейных процедур, и позволяет загадочным явлениям выбрать путь наименьшего сопротивления, потому что эта информация повторится еще раз, возможно, в ином виде.

Процессуальная директива такова: если вы трижды пытались вмешаться в процесс и получили негативную обратную связь, то процесс развивается в ином направлении. Откажитесь от того, что вы делаете, отставьте свои идеи и следуйте по извилистому течению реки. На деле все происходит само собой. Если вы несколько раз призывали клиента к каким-то конкретным действиям, всякий раз наталкиваясь на сопротивление, вы наверняка почувствуете усталость и вам захочется расслабиться. Откинувшись на минутку на спинку кресла, вы выпустите на свободу водный поток, который будет сам прокладывать себе дорогу.

Внутреннее знание

Терапевт-шаман следует внутренним ощущениям, чувствам и образам, позволяя им вести себя.

Во время физического контакта со Сью глаза Арни опущены. Он идет за своими внутренними телесными чувствами. У него есть внутреннее знание, сколько толкать, когда ослабить толчки и когда прикладывать больше сил. Существует немало технических деталей физического контакта, которые мы должны знать, но есть также чувственный элемент, который помогает нам узнать, что в данный момент более всего необходимо. Наше внутрителесное знание — это критерий процесса. Когда Сью начала толкать Арни, он нутром почувствовал незавершенность ее движений. Поэтому он призывал ее к более активным действиям, пока не проявятся послания этого толкательного движения. Конечно, понимать тело и его движения всегда полезно.

Для многих людей, воспитанных западной культурой, непривычно иметь такой тип внутреннего внимания и в повседневной жизни, и в терапевтической практике. Они научены не фокусироваться на себе, когда работают или взаимодействуют с кем-то еще. Кроме того, в западной культуре большинство людей обучаются скорее визуально, нежели проприоцептивно.

Когда терапевт уходит от консенсусной реальности, он пускается в путь по спонтанно возникающей, непредсказуемой и непрямой дорожке любого процесса. Он сконцентрирован на своих внутрителесных ощущениях, движениях и фантазиях, которые ведут его, и наблюдает за тем, что происходит с клиентом.

А теперь давайте обратимся к фигуре, противоположной шаману, — к ученому.

Ученый

Как мы уже видели, отойдя от правил и следуя по стопам  сновидящего тела, мы позволяем проявиться самой природе. Давайте посмотрим, как метанавык ученого дополняет и усиливает качества шамана.

Внешнее знание

В тот момент, когда терапевт замечает, что начинает мыслить как ученый, пусть даже на какую-то долю секунды, он может сознательно позволить проявиться такому стилю мышления. Ум ученого строг. Он способен разгадать происходящее, пока процесс еще только раскрывается. Он может смотреть как бы со стороны и схватывать появляющиеся паттерны, замечать обратную связь клиента, барьеры, которые можно исследовать, и углублять процесс в целом.

Научное мировоззрение пытается обнаружить структуру и содержание. Терапевт в роли ученого будет сознательно поддерживать научный взгляд на мир и придерживаться его в мельчайших подробностях. Точный от природы, ум ученого может достичь особой степени ясности.

"Выдвинуть перископ"

Арни иногда называет научный взгляд на вещи, поддерживаемый в контексте шаманизма, “выдвижением перископа”. Вы ныряете под воду и отдаетесь во власть волн, но держите наготове свой перископ, с помощью которого можете уловить промелькнувшую обратную связь, реакции и сигналы клиента. Дон Хуан называет это “контролируемой глупостью”: пусть все идет своим чередом, а ты наблюдай за всем вполглаза.

В работе со Сью Арни позволил себе следовать своим спонтанным импульсам и надел на голову коврик. Сью сделала то же самое. Однако Арни не блуждал в этой своей загадочной игре. Его ум ученого включился именно тогда, когда Сью натянула коврик себе на голову. В этот момент он вошел в сновидящий процесс с ясной головой ученого. Теперь он знает структуру того, что происходит: кто-то спрятался и, поэтому должен быть некто угрожающий. Две части Сью конфликтуют одна с другой.

Вглубь

Не вооруженные научной точностью и ясным пониманием происходящего, мы могли бы кружить по чувственным и образным шаманским состояниям, которые, безусловно, важны, но их недостаточно, чтобы детально разобраться с нашими процессами. Мы могли бы бесконечно долго играть со Сью, надевая то коврики, то стулья себе на головы, но вряд ли добрались бы до центральных разногласий, которые ждут своего разрешения. Мы могли бы остаться с первичным процессом Сью — переживаниями обиженного ребенка, и не обнаружить ее силу и творчество — вторичный процесс, — которые она держала в себе. Или могли бы остаться с ее мучительной головной болью и за страданиями не увидеть вдохновенного энергичного танца.

Ролевая игра в дополняющих друг друга модальностях, несомненно, будет очень эффективна. Как шаман, терапевт обретает чувства и мысли своей роли. Как ученый, он заметит реакцию клиента на этот образ. "я" называю это "двойным сознанием". Исполняя некую роль, терапевт в то же время говорит об этой роли. Он становится метакоммуникатором. В нашем примере Арни в какой-то момент играл роль ребенка, а Сью — своей матери. Арни вел себя как ребенок и одновременно комментировал медленные движения матери и ее сильные толчки. Играя роль ребенка, он вместе с тем ясно осознавал происходящее и говорил о поведении матери.

Бесспорно, оставить научную область и перейти на позицию шамана полезно, чтобы углубить недосягаемый доселе процесс.

В своей книге "Путь реки" Арни так описывает качества шамана и ученого:

"Как феноменолог, процессуальный ученый — это и мистик и скрупулезный эмпирик в едином лице. Он определяет существование каналов, чья истинная природа никогда не может быть понята до конца и поэтому работает с явлениями, происхождение которых невозможно порой даже осмыслить. Он пытается следовать курсу реки, приспособившись к ее течению. Он внимательно вслушивается в построение предложений, наблюдает за телесными сигналами, использует свои руки, чтобы ощутить танец жизни, и свое воображение, чтобы объяснить свои собственные реакции".

Шаман и ученый

Пути шамана и ученого тесно связаны друг с другом. Начав работу как ученый, терапевт может сойти с этого пути и следовать спонтанному, изменчивому Дао, когда его ум не в состоянии больше следить за тем, что происходит в данный момент. Он начинает следовать за своим сновидящим процессом и за своими внутренними ощущениями, фантазиями и движениями, однако не увлекаясь настолько, чтобы не заметить обратной связи и не обратить полученную информация на пользу своему клиенту.

Конечно, невозможно предписать проявление той или иной точки зрения. От терапевта зависит, заметит ли он в себе шамана или ученого и сможет ли сознательно следовать за ними. Причем, могут быть явные предпочтения. Развитие гибкости во взаимоотношениях между этими двумя метанавыками — дело времени и опыта.