8.3. Что стоит за реформой образования. - Россия под властью плутократии - В. А. Лисичкин, Л. А. Шелепин

Эволюционная деградация образования.

В 90-е годы происходило непрерывное снижение качества образования. Хотя этот процесс носил эволюционный характер, он привел к значительному падению образовательного уровня школьников. В статье В.Г. Разумовского представлены конкретные данные[6]:

«Международные исследования, проведенные в 1997 году, ставили своей целью сравнение математической и естественнонаучной грамотности выпускников средних школ. По предметам естествознания тест включал 135 заданий (по физике и биологии 30%, по географии, геологии и астрономии 16%, по химии 14%, по методологии науки и экологии 10%). Задания с выбором ответа составляли 75% и со свободным письменным ответом 25%. Полученные результаты по России на фоне двадцати стран мира показали нам на этот раз грустную картину: во-первых, резкое расслоение школ и учащихся России по качеству знаний, а во-вторых, громадное снижение уровня знаний школьников. Ученики, массовой школы (96%) показали очень низкие результаты. В общем списке стран-участниц сравнительных исследований Россия оказалась на третьем месте снизу. Более низкие результаты показали школьники только двух стран: Южной Африки и Кипра (5). И только учащиеся специализированных школ показали по-прежнему высокие результаты, вошли в первую тройку стран наряду со Швецией и Норвегией. К сожалению, такие школы составляют у нас всего лишь 4% от общего числа средних школ. Для сравнения скажем, что в среднем состав таких школ по другим странам, принявшим участие в исследовании, составляет 14,5%. В наиболее развитых и бурно развивающихся странах это число колеблется от 20 до 30%.

Столь резкое снижение сравнительных показателей следовало ожидать, поскольку кроме бедственного положения, в котором оказались школы и учителя нашей страны, в России все годы после распада СССР происходил планомерный демонтаж годами отрабатываемой системы школьного образования, в том числе и прежде всего естественнонаучного».

В 1992 г. был принят Федеральный закон «Об образовании». В соответствии с этим законом обязательное общее среднее образование (одиннадцатилетнее) заменялось девятилетним. Кроме того, в начальной школе разрешили обучать детей и четыре и три года. Фактически, вместо обязательной одиннадцатилетки, было внедрено восьмилетнее образование, что отбросило нас примерно на 40 лет. Последствия скажутся лет через 10-15.

В России различными международными фондами поддерживались идеи, противоречащие здравому смыслу и разрушающие целостность образования. Они реализовывались под лозунгами дать свободу каждому ребенку, каждой школе. В результате ребенок теряет возможность хотя бы в пределах основной школы, 9-летнего образования перейти из одного образовательного учреждения в другое. Чтобы эти проекты запустить, тратятся огромные деньги, но в результате расшатывается существующая система образования. Этим, например, характеризуются действия Дж. Сороса. Займы МВФ тратятся под его диктовку. На что? Приведем конкретный пример. Российская Академия образования (РАО) каждый раз участвует в создании учебников для школы и подает их на конкурс. Что получается? Имеются учебники физики 7, 8, 9-х классов. На конкурсе по 7-му классу побеждает один авторский коллектив, на следующий год объявляется конкурс по 8 классу, побеждает другой коллектив, на третий год — третий коллектив. Возникает резонный вопрос: насколько они друг другу подходят? Организаторы конкурсов говорят, что этот комплект мы предлагаем для эксперимента. Но реально организуется хаос. Миллиардный заем выделяется под ухудшение системы образования. И его нужно вернуть с процентами. Деятели МВФ сделали «услугу», «помогли», но итог для системы образования оказывается весьма печальным. Возникает парадокс — страна берет в долг и платит за разрушение своего образовательного и интеллектуального потенциала.

Длительное время школа исходила из принципа фундаментальности естественнонаучного образования. В соответствии с этим принципом, например предмет физика это не только физика. Это и астрономия, и технические приложения к физике, это и экология и ОБЖ, это все, что близко к физике как основе, как основному вектору. Сюда относятся и воспитательные аспекты.

Нападение на этот принцип развернулось под лозунгом, что любой предмет представляет собой скол высшей школы. Играя на этом, «реформаторы» выдвинули идею, что фундаментальность в образовании не есть принцип. Нам не нужно фундаментальное образование, нам надо разностороннее образование личности и ее развитие. А разносторонность трактуется таким образом, что физику или любой другой предмет следует представить в виде неких модулей, из которых ученик набирает, какие хочет. При этом декларируется, что вместо некой фундаментальной науки ребенок получает очень «разностороннее» образование, а в сущности, это просто размывание фундаментальных предметов и все происходит под эгидой инновации. В школах, в органах управления образованием насаждается идея, что если нет инновационного движения, то это плохо. Хотя процесс деградации образования, говоря словами господина Горби, уже пошел, но темпы его для плутократов были недопустимо медленными. Необходимо было его ускорить. Для этого требовалось информационное прикрытие.

Что стоит за лозунгом «гуманитаризации».

К настоящему времени процесс деградации в образовании касается практически всех его сторон и проводится под лозунгом гуманитаризации. О положении в школе с предметами естествознания говорится в статье В.Г. Разумовского[6]:

«Выжимание» предметов естествознания из учебного плана под лозунгом «гуманизации образования». В частности, на физику с астрономией бюджет времени был уменьшен в 7-11-х классах с 16 до 12 недельных часов, т.е. на 25%. В нашей нынешней девятилетке (основной школе) на изучение физики дается на один недельный час меньше времени, чем в семиклассном коммерческом училище царской России в 1913 году, когда о современном научно-техническом прогрессе, связанном с достижениями физики, и не помышляли[6]. От сокращения бюджета времени пострадала прежде всего наиболее ценная часть естественнонаучного образования: наблюдения явлений, опыты, лабораторные работы, практикум, решение задач. Во времена министра просвещения Михаила Алексеевича Прокофьева непременным требованием в преподавании физики было: 16% учебного времени использовать для проведения лабораторных работ и практикума школьников».

Эти работы давали возможность получения экспериментальных навыков, соблюдения техники безопасности, проведения исследований в коллективе. Но сейчас об отечественных методиках уже забыли и воспринимают их изложение как откровение, читая зарубежные журналы. Далее В.Г. Разумовский отмечает необеспеченность школы новыми учебниками, до сих пор до 60-70% школ работают по старым учебникам[6].

Из преподавания постепенно вытесняются гуманистические принципы русской литературы XIX и начала XX веков. Например, в статье И.И. Стрелковой[10] указывается:

«Из школьной программы выбросили Гончарова и его роман «Обломов», от лирики Некрасова оставили в 9-м классе три стихотворения, не попали, в программу Тютчев, Фет, Лесков. «Что делать» Чернышевского — только в отрывках, Шолохов — без «Тихого Дона». Булгаков и Пастернак не попали даже в списки произведений, изучаемых «по выбору».

В статье[10] рассмотрено также конкретное положение с преподаванием литературы в современной школе, где на нее отведено 108 часов в 11-м классе:

«В хрестоматии «Русская литература. XX век» («Просвещение», М., 1996). Максим Горький не стоит рядом с Буниным, Куприным, Андреевым. Его выдворили как «основоположника социалистического реализма» — в советскую литературу, в 20-30-е годы с рассказом «Страсти-мордасти». То есть в хрестоматию для школьников не попала классика XX века — «Фома Гордеев», «На дне», «Жизнь Клима Самгина». Зато включен отрывок из «Несвоевременных мыслей». Литературную критику там представляют журналисты, радио «Свобода», Вайль и Генис, со слов которых школьники должны усвоить, что Михаил Булгаков изменил течение русской литературы, и она «перестала стремиться к непосредственному воздействию на общество». В этой хрестоматии вместо прозы Пришвина — отрывок из его дневника, Леонид Леонов — две с половиной страницы публицистики военных лет, нет «Тихого Дона», и Шолохов представлен небольшим рассказом... Зато в классики XX века включили Анатолия Приставкина, Василия Аксенова, Феликса Кривина...

Эта школьная хрестоматия — весьма колоритная иллюстрация того, как «советскую литературу» заново поделили на писателей «советских» и «несоветских», связав накрепко, по определению Кожинова, идеологию и творчество, на этом основании началось преувеличение литературной значимости тех, кого можно причислить к «антисоветским». А тем, кто не укладывался в такую примитивную схему, приписали «несоветские» помыслы. Например, Бабелю, Пастернаку, Платонову».

В школе сокращаются часы на отечественную литературу, историю, географию и русский язык. В статье [16] отмечалось, что в начальной школе на одном уроке проходят Ледовое побоище и Куликовскую битву. Предлагается отменить на выпускных экзаменах сочинение по литературе, по которому всегда можно было судить не только о знании самого предмета, но и об уровне развития выпускника.

На первый план выдвигается изучение английского языка, которому должно быть посвящено столько же часов, сколько всему естествознанию. Смысл выдвижения английского языка на первый план заключается в том, что все должны говорить на языке колонизаторов. На национальных окраинах должны забыть русский. В Якутии и Чукотке велась подготовка к тому, чтобы сделать их частью американского рейха. В печати можно встретить утверждения, что именно поэтому, туда поехал губернатором Р. Абрамович.

Был введен целый ряд новых дисциплин. К их числу, например, относятся граждановедение, риторика, основы безопасности и жизнедеятельности (ОБЖ). И это не единичные новые дисциплины, наблюдается насыщение преподавания в школе мелкими предметами, однодневками. За черное десятилетие число предметов увеличилось примерно в 2 раза, а во многих школах их число достигает 33 — 35. Это приводит к перегрузкам, растрате учебного времени и крайней поверхностности знаний.

Проблема школьных учебников обсуждается в общественно-политическом журнале Федерального собрания — парламента РФ сегодня[17]:

«На заседании Госсовета острой критике подверглись школьные учебники. Особенно убедителен был Егор Строев. "Сегодня у нас в связи с альтернативным подходом к обучению для школьников рекомендуется около 600 наименований различных учебников. Зачем столько, если мы ведем речь о едином государственном стандарте образования в России? — говорил он. — История советского периода практически исчезла из школьных программ. В недавно изданном в Воронеже учебнике истории даже написано, что Вторую мировую войну выиграли США при поддержке России.

А вот несколько примеров из учебников и пособий, рекомендованных Министерством образования России для наших школ. Скажем, пособие по математике для начальных классов Григория Остера (1990 г.), тиражом 150 тысяч экземпляров, содержит, в частности, вот такие задачи:

«У Вани было 50 копеек. Он подошел к Васе и отнял у него 3 рубля 50 копеек. Потом подошел к Коле и отнял у него 5 рублей 60 копеек, потом — к Феде и отнял 8 рублей 70 копеек. Но тут к Ване подошел старшеклассник и отнял у него вдвое больше денег, чем тот отнял у Васи и Коли, вместе взятых. Сколько денег осталось у Вани?»

Еще один перл. «Третьеклассник Федя купил в школьном буфете стакан компота и пошел мыть руки. В это время в буфете находились 9 первоклассников, и каждый из них плюнул в Федин компот по 3 раза. Сколько раз плевали первоклассники в Федин компот?»

Вот такие, с позволения сказать, «содержательные» задачи предлагается решать нашим детям!»

Воистину цинизм деятелей Министерства образования не знает границ. Говорят, сам Г. Остер создавал своего рода пародии. Но суть дела в том, что эти пародии стали учебным пособием в соответствии с общим направлением деятельности реформаторов, — превращением образования в пародию на него.

В течение черного десятилетия заметно изменились и ценностные ориентации учащихся. Авторы исследования[16] анализируют стремления учащихся, сформировавшиеся за годы учебы:

«К чему они мысленно стремятся за годы учебы? На вопрос «кем ты хочешь стать?», второклассницы отвечают: «женой миллионера». В шестом или седьмом классе добавляется желание стать «банкиром» (!). Такие ответы достаточно характерны для основной массы учащихся, мысли и волевой настрой которых (если они имеются) направлены на достижение определенного («благополучного») социального статуса и с содержанием обучения и получаемых знаний напрямую не связаны. В современной России, в условиях резкого ограничения социальной мобильности и доступа основной части населения к материальным и культурным ценностям, подобные жизненные устремления молодежи заведомо недостижимы и лишь дезориентируют ее в жизни».

Таким образом, под лозунгом «гуманитаризации образования» проводится постепенная деградация преподавания научно-естественных дисциплин, отказ от гуманистических традиций русской литературы, извращение истории России, дезориентация молодежи.

«Реформа образования» и ее цели.

Для тех, кто осуществляет контроль над Россией, эволюционные темпы деградации интеллектуального потенциала страны представляются недостаточными. Поэтому на повестке дня появился вопрос о безотлагательном проведении «реформы» образования. Сегодня СМИ представляют дело таким образом, что все люди в нашей стране делятся на тех, кто за реформы и тех, кто против реформ. Но, прежде всего, надо разобраться, за какие реформы вообще надо выступать, и не направлена ли деятельность «реформаторов» к уничтожению интеллекта страны. Ряд аспектов планируемой реформы образования обсуждался в публикациях [4,5,18] «Независимой газеты» и сборника [19].

В статье И. Шарыгина[18] рассмотрена аргументация «реформаторов»:

«Утверждение, что система российского образования, как и все прочее, оставшееся от советской власти, нуждается в серьезном реформировании, объявляется сегодня аксиомой, а аксиомы, как известно, не доказываются. Вот наши руководители и их советники и не утруждают себя доказательствами. «Вы, конечно, понимаете, что наше среднее и иное образование необходимо реформировать», — говорят нам. И мы смущенно бормочем: «Да, конечно, понимаем, но...»

А вот я не понимаю, зачем надо реформировать школьное образование в России, и, в частности, его математическую часть. Более того, процессы, происходящие сегодня в школьном образовании, — это вовсе не реформы, а разрушение. Что же касается конкретно школьного математического образования России, то здесь можно сказать, что происходит разрушение одного из значимых научно-культурных достижений человечества XX столетия. И этот процесс может иметь самые печальные последствия для земной цивилизации. И если что и нужно сегодня образованию, так это несколько лет стабильности — стабильности учебных программ, планов и учебников. Стабильного, а попросту, соответствующего закону финансирования, и достойного вознаграждения за труд учителя. И никаких радикальных реформ. Но реформы уже запущены».

И.Ф. Шарыгин отмечает, что, в принципе, реформы нужны, поскольку мир меняется. Однако образование по своей природе относительно консервативно. Необходима преемственность, и обновление не должно превышать определенных процентов.

Другой аргумент реформаторов — сделать так, как в «цивилизованных странах», полностью несостоятелен, поскольку образование в России было одним из лучших в мире и намного превосходило большинство так называемых «цивилизованных» государств.

Тогда во имя чего это делается? В статье И.Ф. Шарыгина отмечаются три качественных момента[18]:

«Идейные сторонники реформ в образовании главной своей целью ставят изменение менталитета русского народа. Такие заявления я сам читал в газетах. Это геноцид в чистом виде. Здесь следует заметить, что у любой системы есть характеристики, которые в принципе не подлежат изменению, и любая попытка их изменить может привести к уничтожению самой системы. При этом сами эти характеристики могут быть не так уж и значимы. Простейший пример: нельзя России перейти на левостороннее движение, не уничтожив наш автопарк и не потеряв много жизней».

«Второе предположение. Рыночники и прагматики видят в образовании огромный лакомый кусок: тут и движимость и недвижимость, земля и недра, люди и интеллект, неограниченные возможности для «пиара» любого цвета. И этот кусок остается неприватизированным или почти неприватизированным. Чем, рискуя жизнью, заниматься переделом собственности, лучше осваивать новые «плодородные земли». А для начала заявить, что эти земли истощены, обесценены, и их надо перепахать. Старая схема — сначала обанкротить, а затем приватизировать — может сработать еще раз».

«Существует также версия, разделяемая многими компетентными людьми, что определенные круги на Западе, победившие в холодной войне, чтобы сделать эту победу окончательной, ставят сегодня в качестве основной стратегической задачи разрушение системы образования России. Что касается конкретно России, то полезно лишить ее такого важнейшего стратегического ресурса, как образование. Российское образование до сих пор востребовано на внешнем рынке. Образованная Россия с ее неисчерпаемыми природными ресурсами — соперник не просто опасный, но непобедимый».

В статье С.И. Валянского [20] конкретизируются положения статьи [18] и выделяется, по-видимому, главный момент:

«Цель у реформы есть. И она проста. Нам неоднократно говорили, что вокруг образования, «в тени», вращается более миллиарда долларов.

Вот слова одного из разработчиков реформы Клячко Т.Л., директора Центра образовательной политики высшей школы экономики:

«Все, что мы делали, это хотели снизить платность в нашем образовании и хотели ее по возможности легализовать. Потому что до тех пор, пока она под ковром, она не контролируема, она может быть любой. Я хочу вам сказать, что сейчас репетиторам в московские вузы платятся суммы, которые достаточны для 3, 4, а иногда и 5 лет официального платного обучения. И тем не менее они платятся для того, чтобы ребенок только в этот вуз поступил. Я могу привести цифры». (Стенограмма конференции «Реформа школы: за и против» 22 февраля 2001 года).

Так вот, цель проводимой реформы — «легализовать» эти потоки и пустить их в «нужном направлении». В реформе содержится идея легализации деятельности общественных учреждений по привлечению средств и легализация всех видов денег, циркулирующих в системе образования. Говоря нормальным языком, предполагается узаконить все взятки и поборы, которые существуют в системе образования.

А все разговоры, затеянные по поводу этой реформы, лишь обычная пиар-акция для достижения своих целей».

В основе этих целей — ускорение процесса сознательного ухудшения качества образования. Развертывается подготовка реформы образования, которая должна привести к необратимой его деградации. В документе[21], который часто называют доктриной Грефа, основные задачи этой реформы сформулированы следующим образом:

«Поддержка вхождения новых поколений в глобапизованный мир, в открытое информационное сообщество. Для этого в содержании образования должна занимать центральное место коммуникативность: информатика, иностранные языки, межкультурное обучение».

Разработан и план конкретных мероприятий: 12-летнее обучение, введение единого экзамена, всеобщее тестирование, замена учебного заведения учебной организацией, постепенная ликвидация бесплатного обучения.

Все эти задачи и планы «реформ» вряд ли нуждались бы в особых комментариях, если бы не массированная обработка населения с помощью СМИ, которые идут на прямую подмену понятий. Ведь фактическая цель реформ — уничтожение интеллекта страны. Под флагом гуманизации фундаментальность образования заменяется нагрузкой паразитическими предметами. На первый план выдвигаются не интересы России, а интересы глобального мира, не знания, а понимание приказов «цивилизованных» людей, которые должны отдаваться на английском языке. Действия в области «образования», направленные на изменение менталитета, влекут за собой изменение целеполагания молодежи, с которым связан рост потребления наркотиков, проституции, педофилии, преступности. Вводя под флагом борьбы с коррупцией при поступлении в вузы единый экзамен в виде теста, руководители образования отнюдь не собираются с ней бороться. «Надо делиться», — фактически говорят они работникам вузов.

Можно отметить и другие социальные последствия действий «реформаторов». Так, сокращение в несколько раз количества часов на естественнонаучные предметы означает в перспективе лишение страны квалифицированных преподавательских кадров, создание нового отряда безработных и обездоленных. А ведь такие кадры создаются десятилетиями. Поэтому результат планируемого тотального разрушения образования окажется необратимым.

Говоря о финансово-имущественных аспектах «реформы», отметим, что фактически речь идет о смене форм собственности. Так, в числе других предложений в проекте реформ есть одно, на первый взгляд не очень существенное: учебные заведения (учреждения) переименовать в учебные организации. Согласно статье[18]:

«На деле же это означает смену формы собственности. В системе образования начнут плодиться многочисленные акционерные общества с очень ограниченной ответственностью, а само Министерство образования превратится в очередного монстра-монополиста. Что-то вроде РАО ЕС (Российское Акционированное Образование, Единая Система), а руководящие работники министерства в одночасье станут крупными собственниками».

В интервью ректора МГУ академика В.А. Садовничего отмечается^]:

«Изменение юридического статуса университетов (вместо «государственное учреждение» — «образовательная организация») может привести к их приватизации. Организация — это учредительство. А если к числу учредителей кроме государства допустить юридические и физические лица, то откроется возможность превращения государственных вузов в частные. Это опасно, в свою очередь, тем, что учредители будут решать, что выгодно в данный момент университету, а что нет. Например, модно ныне быть менеджером и совсем не популярны физики, поэтому я, хозяин, и решу, что физический факультет сегодня мне можно закрыть. Но вся беда в том, что завтра я его уже не смогу открыть — будут потеряны кадры, время, то, что называется научной школой. Таким образом, можно быстро разрушить всю систему образования».

Реформы не только дают возможность приватизации образования и обогащения на детях, но и открывают широкое поле для криминала. Вот как пишет об этом И.О. Шарыгин[18}:

«Вот, например, интересная, но опасная тема: школьные учебники. Деньги здесь прокручиваются столь огромные, что известны случаи заказных убийств людей, связанных с изданием учебников. Да и сама возможность разрабатывать и проводить реформы образования, на что выделены и уже расходуются значительные средства, создает дополнительные условия для коррупции.

Очень любят чиновники от образования также различные частные структуры, точнее, некоторые из них. Так, например, некое ЗАО «Образование для всех», состоящее из двух мало кому известных человек, пользуется давним и открытым покровительством со стороны сразу двух крутых ведомств: Московского департамента образования и Министерства образования и регулярно получают от них весьма ответственные и выгодные заказы. В настоящий момент это ЗАО по поручению высшего руководства Министерства образования занимается разработкой нового содержания школьного образования. Надо отдать должное мастерству разработчиков этого нового содержания. Если судить по проекту, они смогли придумать такое содержание, при котором в проигрыше оказываются абсолютно все предметы».

В «Комсомольской правде» помещена злободневная заметка на тему, как сколачиваются состояния на школьных учебниках[22]:

«Ярославль. Здесь родители покупают лишь половину учебников. Стоит это аккурат 500 рублей... Ульяновск. Последний раз бесплатные учебники в школьные библиотеки поступали в 1994 году. Ростов-на-Дону. Бюджет Ростовской области оплачивает только 2% стоимости учебной литературы для учащихся. В результате наживаются книжные пираты. Цена на учебники на рынках Ростова превышает цену издательства в 2-3 раза. В этом году рекорды побил учебник «Физика» 10-й класс Касьянова — его стоимость достигала 250 рублей».

Аналогичная картина приводится и для других городов. Огромными тиражами выходят учебники в издательстве «Дрофа», в котором заправлял уголовный авторитет, арестованный в г. Ейске. Следует также отметить, что сейчас миллионы подростков школьного возраста не могут посещать школы или учатся без учебников. Многие родители не в состоянии их приобрести. Это особенно касается сельских школ, где подчас один учебник приходится на 10 человек.

Иногда кажется, что изобретательности «барыг» нет пределов. В статье[23] рассказывается о ситуации в Москве, где имеются школы, не имеющие аккредитации и не имеющие права выдавать аттестат зрелости, и для их выпускников закрыта дорога в государственные вузы.

Отметим, что введение единого вступительного экзамена в тестовой форме неизбежно приведет к значительному усилению коррупции при поступлении в высшие учебные заведения, поскольку процесс в значительной мере станет неконтролируемым.

В результате резкого снижения уровня образования дети, обучающиеся в обычных школах, уже не смогут в будущем поступать в вузы. Это смогут сделать только ученики элитных заведений, имеющие возможность вносить значительную плату за образование. То есть, фактически планируется лишение права на образование низкооплачиваемой части населения (около 70-80 %).

Это в школе, а о том, какие процессы идут в вузах, говорится в статье С.И. Валянского[20]:

«Частные, то есть платные, вузы являются замечательным примером того, как коммерциализация растлевающе влияет и на студентов, и на преподавателей, и на администрацию. Преподаватели совершенно не стремятся передать какие-то знания студентам — все равно те сдадут все экзамены, не выгонять же их: они же платят деньги. Более того, есть прямой резон учить студентов плохо: за каждую пересдачу экзамена или зачета со студентов берут деньги. Поскольку преподавание в коммерческом вузе — вещь прибыльная, преподаватели ведут ожесточенную борьбу друг с другом за часы, курсы, места: подсиживают, интригуют, натравливают на «недругов» (конкурентов) студентов, а бывает, что и нанимают громил. Зав. кафедрами норовят избавиться от «не своих» и набрать друзей и знакомых (пусть и с низкой квалификацией), которые были бы в результате обязаны своими местами зав. кафедрами, зависели от них (а бывает, что поступление на работу заранее оговаривается условием выплаты зав. кафедрой ежемесячной «ренты» от преподавателя).

В результате именно частные платные вузы превращаются в заповедники обмана, мошенничества и финансовых махинаций. Проверка, недавно проведенная в 62 регионах страны и затронувшая 657 платных вузов, показала, что закон нагло и грубо нарушается в 651! («Учительская газета», 1999, №31). В небольшом вроде бы уральском городе Златоусте комиссия городского собрания обнаружила целых 13 негосударственных платных вузов. Зачем так много? А затем, что в большинстве своем это оказались натуральные фирмы «Рога и копыта»: лицензий они не имели, «дипломы» их нигде и никем не признавались — но денежки со студентов эти вузы получали исправно.

В образовании происходит то же самое, что и в добывании дохода в нефте- и газодобыче, РАО ЕЭС. Присваивается рентный доход, который возникает в результате использования авторитета и достижений советского образования».

Фактически идет общая линия на ликвидацию бесплатного образования.

Наступление на интеллект.

Одной из составляющих общей стратегии глобализации по отношению к странам, не входящим в «золотой миллиард», является демодернизация, включающая целенаправленное разрушение науки и образования. В России, подпавшей под власть плутократии, она проводилась ускоренными темпами. Речь идет о продуманных системных действиях. Согласно реформаторам образовательное учреждение должно дать «набор ключевых компетенций в интеллектуальной, гражданско-правовой, коммуникативной, информационной и прочих сферах», а не систему знаний, как было ранее[6]. Быстро нарастают негативные явления. Разрушается единое образовательное пространство, поскольку создаются свои нормативы для каждой школы; уничтожается систематичность и системность образования; отпадает вся практическая часть естественнонаучного образования[24]. Реализуются планы демонтажа школьного естественнонаучного образования, согласно которым на все предметы естествознания (включая математику!) дается столько же времени, сколько на изучение одного английского языка, причем полное раздолье дается различным «паразитическим» дисциплинам. Итогом станет деквалификация преподавателей естественных дисциплин, а затем и массовая их безработица.

Одновременно ухудшается и материальное положение учителей. Их заработная плата в 2-3 раза меньше средней по промышленности, хотя, согласно законодательству должна быть равной.

О постепенном начале прозрения людей, связанных с системой образования, говорится в статье В. Аванесова[25]:

«27 февраля 2001 года стало днем масштабной акции протеста учителей против планов правительства РФ по «модернизации» образования. В этот день по всей стране прошли митинги, забастовки, шествия, сбор подписей с требованиями погашения задолженности по зарплате и повышения оплаты труда не менее чем на 50 процентов. Требования митингующих на этот раз не ограничивались только вопросами оплаты их труда. «ОТСТОИМ ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ДЛЯ НАРОДА!» — таков был главный лозунг и главный призыв, прозвучавший от Калининграда до Камчатки».

Программа масштабной коммерциализации образования встревожила не только ректоров вузов, но и все население страны. И даже детей. Не говоря уже об их родителях, большинство которых просто не в состоянии платить за возрастающие образовательные услуги. Общий вывод статьи [25]:

«Нынешний курс социальной и образовательной политики правительства РФ стал опасным для большинства граждан страны: он уже привел к фактическому расслоению народного образования на элитарное и массовое, резко снизил качество среднего и высшего образования в стране, сократил до минимума дошкольное образование, превратил в нищих учителей и профессоров, цвет российской нации».

Сейчас уже многие открыто говорят, что последствия планируемой «реформы образования» окажутся не менее тяжкими, чем Беловежские соглашения, сделавшие русских разделенным народом. С одной стороны, она ведет к уничтожению интеллектуального потенциала страны, с другой — к созданию непроходимой пропасти между 5-7% благополучного населения и 80-90% людей, находящихся на грани выживания. История как бы повторяется. На рубеже 90-х годов шахтеры под действием СМИ и временных прибавок к зарплате поддержали «реформаторов». Но результатом стало закрытие многих предприятий угольной отрасли, резкое ухудшение условий труда и падение заработков. Этот же прием собираются повторить реформаторы-плутократы. Смысл его в том, что в течение небольшого срока «реформаторы» поделятся частью доходов от легализованной коррупции, но, в конечном счете, масса учителей пополнит армию безработных и отверженных. Об этом свидетельствует краткая характеристика изменений в состоянии образования[17]:

«В последние годы, образно говоря, в храме просвещения наступили сумерки. Государство ушло из сферы образования, бросило его на произвол судьбы. Материальная база школ, вузов, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Упал престиж школьного учителя, равно как и профессора. Они получают мизерную зарплату. Но и эти крохи им выплачивают не всегда вовремя. Образование стало доступным далеко не всем. Миллионы детишек не ходят в школу. В этом году перейден символический Рубикон в вузах — 51 процент студентов платят за обучение. Цифра вдвое превышает долю тех, кто способен оплачивать образование все 5 лет. Не случайно, что заканчивает вуз лишь каждый второй поступивший на платное отделение».

За счет платы за обучение многие преподаватели вузов, проводящие занятия на платных отделениях, повысили свой жизненный уровень, который приблизился у них к прожиточному минимуму. Выполнялась задача определенного расслоения работников высших учебных заведений.

Предложения вместо экзаменов устроить тестирование в принципе преследует те же цели. О пагубных последствиях написано достаточно[18]. Но все возражения отметаются в сторону ссылкой на цивилизованные страны. В ряде стран существует единый экзамен, а не единое тестирование. Как отмечает С.И. Валянский[20]:

«А это разные вещи. Например, во Франции есть единый экзамен. Это экзамен на аттестат. И для поступления в ведущие университеты существует специальный отдельный прием, к которому поступающие готовятся два года, и каждый вуз принимает по своим собственным принципам. То есть сама система единого экзамена не является основным фактором для поступления в вуз.

В США есть общий национальный тест на знание школьной программы. Он учитывается при поступлении в вуз, но каждый вуз принимает абитуриентов по собственным принципам. Никакого единого экзамена для поступления в вузы в Соединенных Штатах нет.

А вот пример Японии. Десять лет тому назад, имея весьма сильное среднее образование, они перешли на систему единого экзамена и тестирования. Через шесть лет они заметили серьезное падение уровня этого образования. В результате серьезного исследования они убедили общественность и руководство страны в том, что надо возвращаться обратно к нормальной системе нормальных экзаменов в выпускных школах и к приемным экзаменам в университеты и высшие учебные заведения. И уже четыре года единого экзамена нет».

В России введение единого экзамена в условиях весьма различной подготовки в разных школах и регионах создает такие условия, что большая часть поступивших в вузы должна будет их покинуть из-за неподготовленности к требованиям. Это приведет, с одной стороны, к дезорганизации работы вузов, с другой — создаст систему коррупции в средней школе и приведет к противоречиям в учительской среде.

Общий итог основных тенденций образовательного будущего России подводит известный аналитик С.Е Кургинян[26]:

«Образовательная элита, педагогическая элита нашей страны, разрабатывает новые планы построения средней школы в России. Разрабатывает их достаточно комплексно. Для примера назову только одну цифру в новых программах. Количество часов, которое ученик средней школы должен тратить на изучение, например химии, падает больше чем в 8 раз. Фактически то же самое происходит по всем дисциплинам, которые определяют технократическую составляющую уровня образованности населения. Я не говорю о том, что даже и это обучение уже развертывается отнюдь не для всех слоев населения и не во всех точках страны. И не является обязательным».

С.Е. Кургинян подчеркивает, что все это — составная часть единого процесса невиданного расслоения общества и наступления антицивилизации в России:

«На Дальнем Востоке, рядом с Петропавловском-Камчатским, фактически образуются квазилатиноамериканские структуры по типу фавелл и бугенвилей, структуры вторичных хижин и трущоб. Они возникают за счет того, что население сначала использует зону, предназначенную для рекреации, — так называемые дачные, пригородные, приусадебные поселки. Приусадебной хозяйство становится даже не приусадебным, а основным, потому что зарплату в городе перестают платить. Затем население начинает прятаться в этих приусадебных хибарах от холода, а также при отключении городских сетей. Город — самое удобное место с точки зрения обычных биологических нужд, пока городская инфраструктура работает. Но город же — самое уязвимое место, когда она перестает функционировать».

Плутократы, ограбившие страну, присвоившие ее богатства и сырьевые ресурсы, все поделили между собой. В этих условиях приватизация образования, нажива на детях сулит огромные сверхприбыли. Поэтому олигархи, используя связанный с ними криминал, действуют беспощадно, широко используя СМИ, а также деньги для подкупа аппарата и беспринципных деятелей в области образования. С другой стороны, за «реформами» стоит Запад. Именно организации, управляемые США, через коллаборационистов проводят политику разрушения науки и образования. Они пытаются сделать ситуацию необратимой, пока народ еще в полной мере не осознает происходящее. В этом наступлении на интеллект используются всевозможные вспомогательные приемы.

Так, планируется «реформа» правописания и грамматики. В статье председателя Комиссии по вопросам преподавания литературы и русского языка Отделения литературы и языка РАН в. Троицкого[27] приводятся положения «реформаторов»: «орфография — это не язык, а мундир языка» и «язык ушел вперед, а его костюм сшит по моде пятидесятых годов». На деле же, как отмечает М.В. Рыжаков[24], подобное реформирование связано с серьезными смысловыми утратами, с повреждениями культурной преемственности и трудностями в восприятии текста. Например «реформаторы предлагают вместо слов «парашют» и «брошюра» писать «парашут» и «брошура». Такая «реформа» должна подорвать грамотность населения и провести водораздел с тем, что было издано раньше. Фактически в современных условиях это ведет к всеобщей безграмотности. Люди с трудом смогут читать произведения великих русских писателей. Но именно эти цели и преследует плутократия. И сейчас все чаще можно услышать в образовательной среде утверждение, что министерство образования проводит антирусскую политику, а во главе России стоит антирусское правительство.

Наступление на интеллект проявляется и в непрерывном повышении цен на книги. Особенно резкий скачок произошел с января 2002 г. Вот как описывает открытие выставки «Книги России» газета «Московский комсомолец» в статье «Российская книга нашла свое место в сортире»[28]:

«То, что выставку открывали депутаты, книжников озадачило. Это все равно как если бы в разгар Великой Отечественной москвичи увидели группу немецких туристов, расхаживающих по Кремлю. Именно депутаты утвердили новый Налоговый кодекс, который делает убыточным любое издание книг в России. А теперь явились «торжественно открывать».

А пока в России идет погром интеллекта. Согласно [1] в настоящее время Россия вкладывает в науку в 34 раза меньше, чем США, и в 4 раза меньше, чем Китай. Делается все, чтобы заставить ученых бросить науку, уехать за рубеж, не дать им возможности вернуться к исследованиям в России. Отвергаются реальные проекты выдающихся ученых, которые должны были бы дать большие дивиденды за счет научных исследований. Уходит из жизни старшее поколение, а молодое отлучают от науки. Падает качество образования, растет число неграмотных, а Россия лишается своего главного преимущества — высокого интеллектуального потенциала.

К середине 2002 г. становится заметным изменение настроений научных работников. Впервые за длительное время прорывается чувство ожесточения. Люди, которые хотят развивать науку в России, приносить пользу своей стране, становятся гражданами второго сорта. Обратимся к фактам. К этому времени высшая зарплата ученых РАН (17-й разряд) составляет 2100 руб. Для сравнения: кондуктор троллейбуса зарабатывает 3500 руб., разносчик телеграмм — 3700 руб., киоскер от 5000 руб., уровень бедности (нищеты) — 2300 руб.

Происходит нечто невиданное в истории человечества. Людей, достигших высшей квалификации, опускают на социальное дно, переводят в разряд люмпенов. Многие зарубежные коллеги, когда им сообщают о заработках ученых в России, думают, что их разыгрывают. По сути, унижение интеллекта носит демонстративный характер. Более того, талантливой молодежи, ставшей носителями знаний и желающей работать в науке, фактически говорят: вон из России, если ты не работаешь непосредственно на Запад. Твоя зарплата будет в полтора-два раз ниже уровня нищеты, а сам ты люмпен и быдло. Об этом уже открыто говорит большинство научных работников.

Что касается образования, то принятое решение о введении единого экзамена в школе, по результатам которого (среднему баллу) должен проходить прием в вузы, то, как утверждают, истинная цель этого мероприятия перекрыть талантам в области математики и физики путь к высшему образованию. (О других конкретных действиях по разрушению образования подробно говорилось выше). Многие ректоры, а также крупнейшие математики страны четко показали тяжелые последствия этой акции. Но к их мнению не только не прислушались, но направили в институты, где работают эти ректоры, комиссии по проверке их деятельности. В этой связи ряд людей трактует действия верхушки министерства образования как начало репрессий против инакомыслящих. В этой связи ряд ученых и преподавателей выдвигает предложение о проверке личного состава этой верхушки на предмет выявления получения взяток с Запада за уничтожение образования и науки в России. А может, к этому мнению и стоит прислушаться?