Глава 8. Интеллектуальные (когнитивные) состояния - Психофизиология состояний человека - Ильин Е. П.

Под интеллектуальными состояния­ми понимают специфические состо­яния, возникающие у человека в про­цессе мыслительной деятельности (размышление, задумчивость), в том числе и так называемые интеллекту­альные эмоции: удивление, изумле­ние.

8.1. Удивление

Об удивлении как побудителе позна­ния писал еще Аристотель (1934). У него оно служит как бы переходом от познания простых вещей к более сложным. При этом эмоция удивле­ния развивается в ходе познания. Р. Декарт развил мысль Аристотеля о том, что познание начинается с удив­ления.   В   ряду   шести   основных «чувств» на первое место он ставил «чувство» удивления. Им высказан ряд важных мыслей. Он, например, писал, что поскольку мы удивляемся до того, как мы определяем ценность предмета, то удивление есть первая из всех страстей. Удивление не имеет противоположной себе эмоции. Если объект не имеет в себе ничего не­обычного, он не затрагивает нас, и мы рассматриваем его без всякой страсти.

Задумчивость

Удивление выполняет в познании полезную роль, так как при его воз­никновении душа внимательно рассматривает предметы, кажущиеся ей редкими и необычными.

И. Кант (1900) определял удивление как состояние замешатель­ства при встрече с чем-либо неожиданным. При этом в развитии эмо­ции удивления он выделял две стадии: первоначально оно задержи­вает развитие мысли и вследствие этого бывает неприятным, а потом содействует приливу мыслей и неожиданных представлений и пото­му становится приятным.

Т. Рибо (1898) в понимании интеллектуальных чувств, и в частно­сти удивления, исходил из представлений о любопытстве. Рассматри­вая становление интеллектуальных чувств в онтогенезе, он выделял три периода: утилитарный, бескорыстие и страсть. В первом периоде им выделялись три этапа: изумление, удивление и чисто утилитарное любопытство.

Глубокий анализ эмоциональному состоянию удивления дал Ушин-ский. Он полагал, что в удивлении к чувству неожиданности присо­единяется сознание трудности примирить новое для нас явление с те­ми представлениями, которые уже имеются у человека. Пока мы не обратим внимания на эту трудность, будем испытывать только чув­ство неожиданности или чувство обмана. По мнению У шинского, дело не в самом явлении или образе, нас поражающем, а в его отношении к нашим убеждениям и рядам наших мыслей, обусловливающих наши ожидания. «Явление, поражающее химика или ботаника, может вовсе не поразить человека, незнакомого с этими науками, и наоборот, то, что поражает человека, не знающего химии и физики, вовсе не пора­зит специалиста в этих науках, и не поразит не потому, что химик или физик привыкли к данному явлению (они могли его прежде никогда и не видеть), но потому, что они знают, что ожидаемое явление долж­но произойти, и будут, напротив, удивлены, если оно не произойдет» (1974, с. 434). Ушинский для доказательства своей позиции приводит мнение Броуна, который утверждал, что удивление предполагает предварительные знания, которым новое явление противоречит, и по­этому удивление невозможно при полном невежестве. Развивая эту мысль, Ушинский отмечает, что для младенца все явления новы, но он ничему не удивляется. «Мы удивляемся новому, неожиданному для нас явлению именно потому, что чувствуем всю трудность внести его как новое звено в вереницы наших представлений, и как только мы это сделаем, так и чувство удивления прекратится...» (с. 435).

Ушинский соглашается с мнением Декарта, что одни люди способ­нее других к чувству удивления, но сетует на то, что тот смешал это чувство со страстью удивляться (в современной терминологии послед­нее, очевидно, относится к любознательности). Он полагает, что лю­дей, не ищущих удивления (нелюбознательных), действительно мож­но встретить, как и вообще людей, равнодушных к приобретению зна­ний; но людей, неспособных удивляться, нет. Ушинский пишет о трех видах людей, которые редко удивляются. Во-первых, те, которые на­столько увлечены своим делом, что мало интересуются всем осталь­ным. Во-вторых, те, у которых много разнообразных знаний и которых редко чем можно удивить. В-третьих, люди, которые знают все повер­хностно, но которые, как им кажется, могут все объяснить (т. е. ди­летанты).

Ушинский поднимает важный вопрос о том, что традиционные вос­питание и обучение детей, когда ребенку на все даются готовые отве­ты, убивает способность удивляться, смотреть на природу зрелым умом и с младенческим чувством. Он считает, что свежее детское (не­посредственное) и в то же время мудрое удивление присуще глубо­ким мыслителям и великим поэтам, останавливающимся часто перед такими явлениями, на которые все давно перестали обращать внима­ние. Поэтому талантливый человек всегда кажется толпе несколько ребенком. Ушинский справедливо считает такое удивление одним из сильнейших двигателей науки: часто нужно только удивиться тому, чему еще не удивлялись другие, чтобы сделать великое открытие. «Правда, — пишет Ушинский, —ученый уже не удивляется тому, чему еще дивится невежда, но зато он удивляется тому, чему невежда не может удивиться» (с. 437).

Выражение удивления. Мимическое выражение удивления состоит в следующем: брови высоко подняты, из-за чего на лбу появляются продольные морщины, а глаза расширяются и округляются. Приотк­рытый рот принимает овальную форму.

Переживание, сопровождающее эмоцию удивления, носит пози­тивный характер. Изард (2000) считает, что в ситуации удивления люди, как правило, испытывают примерно такое же удовольствие, как и при сильном интересе. Однако приписывая удивлению пережива­ние удовольствия, нельзя не учитывать, что Кант говорил и о недо­вольстве при удивлении, когда удивление задерживает развитие мыс­ли. Да и Изард пишет: «...если Ребекка чаще испытывала неприятное удивление...» (с. 195), — соглашаясь, по сути, с тем, что удивление

Удивление

может переживаться и как негативная эмоция. Поэтому в обыденной речи можно услышать: «Ты меня неприятно удивил!»

Причины удивления. Еще Декарт писал, что удивление возникает при встрече человека с новым объектом. Но если это так, то эмоция удив­ления должна отождествляться или же быть хотя бы частью (пережи­ванием) ориентировочной реакции или рефлекса «что такое?» по Пав­лову. С точки зрения Изарда, удивление порождается резким измене­нием стимуляции. Внешней причиной удивления, как он полагает, служит внезапное, неожиданное событие. Это ближе к истине, но тоже не совсем точно. Внезапный звук может не удивить, а испугать чело­века. Следовательно, нужна еще какая-то характеристика стимула, которая только одна и может привести к удивлению как психиче­ской реакции, а не только физиологической. Более точно сказано С. И. Ожеговым (1975): удивление — это впечатление от чего-нибудь неожиданного, странного, непонятного. Вот эта-то необычность сти­мула (оттого он и становится неожиданным, не отвечающим нашим ожиданиям, представлениям), а не просто новизна и внезапность, и является, очевидно, главной причиной появления удивления. В этой связи В. Чарлзуорт (Charlsworth, 1969) определяет удивление как ошибку ожидания.

Но такое понимание удивления, замечает Изард, исключает воз­можность его появления раньше пяти-семимесячного возраста, так как новорожденный ребенок из-за недостаточного развития когнитив­ных функций еще не способен к формированию ожиданий и предпо­ложений.

Другая точка зрения высказана Т. Бауэром (Bower, 1974), который приводит данные, что реакция испуга или удивления (для него это одно и то же) наблюдается у младенцев уже по прошествии несколь­ких часов после рождения. Однако, чтобы согласиться с ним, нужно все-таки выяснить, что же наблюдалось у младенцев — испуг или удивление, поскольку очевидно, что это разные эмоциональные ре­акции.

Стадии возникновения удивления. И. А. Васильев (1974), связываю­щий удивление с формированием проблемы, выделяет три стадии воз­никновения и развития этой эмоции. Первая стадия — недоумение. Оно возникает при относительно малой уверенности в правильности прошлого опыта, когда некоторое явление не согласуется с этим опы­том. Противоречие еще осознанно слабо, смутно, а прошлый опыт еще недостаточно проанализирован. Направленность недоумения четко не выражена, а его интенсивность незначительна.

Вторая стадия связана с «нормальным» удивлением. Она являет­ся следствием заострения противоречия, осознания несовместимости наблюдаемого явления с прошлым опытом.

Третья стадия — изумление. Оно возникает, когда человек был аб­солютно уверен в правильности предыдущих результатов мыслитель­ного процесса и прогнозировал результаты, противоположные возник­шим. Изумление часто протекает как аффект с соответствующими выразительными движениями и вегетативными реакциями.

Васильев полагает, что с помощью удивления эмоционально окра­шивается и выделяется нечто «новое», имеющее ценность для чело­века. Эмоция удивления презентирует сознанию еще не осознанное противоречие между старым и новым и на этой основе дает возмож­ность человеку осознать необычность ситуации, заставляет внима­тельно ее проанализировать и, следовательно, ориентирует его в по­знании внешней действительности. В то же время данная эмоция яв­ляется и тем механизмом, который побуждает и направляет мотивы мыслительной деятельности, дает толчок к выбору средств для пре­одоления обнаруженного противоречия.

8.2. Интерес как состояние

Интерес как состояние можно назвать реакцией заинтересованности. Заинтересоваться — значит почувствовать {осознать) интерес к кому-или чему-нибудь (С. И. Ожегов).

Выготский (1984) отмечает, что в субъективистской психологии интересы отождествлялись то с умственной активностью и рассмат­ривались как чисто интеллектуальное явление, то выводились из при­роды человеческой воли, то помещались в сферу эмоциональных пе­реживаний и определялись как радость от происходящего без затруд­нений функционирования наших сил. Очевидно, что как состояние проявления интереса к выполняемой деятельности, ситуации в нем присутствует и то, и другое, и третье, так как человеку хочется знать (интеллектуальный компонент), для этого необходимо сконцентри­ровать на познаваемом внимание (волевой компонент), а удовлетво­рение потребности в знании доставляет человеку удовольствие (эмо­циональный компонент).

Эмоции, испытываемые человеком в процессе выполнения инте­ресующей его деятельности (процессуальные интересы), Б. И. Додо-нов называет чувством интереса. Это, как он пишет, чувство успешно удовлетворенной потребности в желанных переживаниях. При этом, полагает Додонов, в зависимости от конкретного характера деятель­ности интерес будет выражаться через разные эмоции, иметь разную эмоциональную структуру. В то же время он полагает, что для того, чтобы понять природу человеческих интересов, их сущность надо ис­кать не в специфике «чувства интереса», а в чем-то совсем ином. В чем именно — он не раскрыл. Это может быть и потребность в новизне, и привлекательность неизвестного, загадочного, и желание испыты­вать удовлетворение от сделанного.

Значительное место отводит интересу Изард (2000). Он предпола­гает наличие некой внутренней эмоции интереса, обеспечивающей селективную мотивацию процессов внимания и восприятия и стиму­лирующей и упорядочивающей познавательную активность челове­ка. Интерес рассматривается Изардом как позитивная эмоция, кото­рая переживается человеком чаще всех остальных эмоций.

По мнению Чарлзуорта (Charlsworth, 1968) и Изарда, интерес, как и удивление, имеет врожденную природу. Однако Изард не отожде­ствляет интерес с ориентировочным рефлексом (непроизвольным вниманием), хотя и указывает, что последний может запускать эмоцию

Внимание

, ... -     VV .*.         Л.     .

К. В. Лемох. Новое знакомство

интереса и способствовать ей. Однако затем ориентировочная реак­ция исчезает, а интерес остается. Автор подчеркивает, что интерес — нечто большее, чем внимание, и доказывает это следующим: на мане­кене с нарисованным лицом двухмесячный ребенок задерживает вни­мание дольше, чем на манекене без лица, а на живом человеческом лице — дольше, чем на манекене с лицом. Эмоция интереса отличается от ориентировочного рефлекса тем, что она может активироваться про­цессами воображения и памяти, которые не зависят от внешней сти­муляции. Он указывает и на отличие интереса от удивления и изумле­ния, хотя и не останавливается на дифференцирующих их признаках.

Мимическое выражение эмоции интереса, как показал Изард, чаще всего кратковременно и длится от 0,5 до 4-5 секунд, тогда как ней­ронная активность, вызванная интересом, и переживание его длятся дольше. Интерес может проявляться только одним мимическим дви­жением в одной из областей лица или их совокупностью — приподня­тыми или слегка сведенными бровями, перемещением взгляда по на­правлению к объекту, слегка приоткрытым ртом или поджатием губ.

Проявление эмоционального состояния интереса сопровождается сначала небольшой брадикардией (снижением частоты пульса), а за-

I

Любопытство

тем некоторым повышением частоты сердечных сокращений. Состо­яние интереса, по Изарду, проявляется в таких переживаниях, как за-хваченность (увлеченность), зачарованность, любопытство.

Любопытство. Рассматривая интерес, отечественные психологи, как правило, сознательно или непреднамеренно ничего не говорят о та­ком психологическом явлении, как любопытство. Между тем, по Оже­гову, любопытство — это стремление узнать, увидеть что-то новое, проявление интереса к чему-нибудь (я бы добавил — «здесь и сей­час»). В частности, любопытный факт — это интересный или возбуж­дающий интерес факт, содержащий какую-либо интригу. Отсюда заинтриговать — вызвать у человека определенное интеллектуальное состояние, возбудить интерес, любопытство чем-либо загадочным, не­ясным. Любопытству сродни понятие «любознательный», т. е. склон­ный к приобретению новых знаний.

Следует отметить, что, как писал Ларошфуко, есть две разновидно­сти любопытства: своекорыстное — внушенное надеждой приобрести

полезные сведения, и самолюбивое — вызванное желанием узнать то, что неизвестно другим.

Все сказанное выше свидетельствует о том, что нет никаких осно­ваний исключать любопытство из рассмотрения вопроса об интересе. Очевидно, что любопытство является проявлением познавательного интереса, хотя в ряде случаев любопытство может быть мелочным и пустым (т. е. интерес проявляется ко всяким случайным или несуще­ственным обстоятельствам, фактам и т. п.). Любопытство, по А. Г. Ко­валеву (1970), можно рассматривать как проявление ситуативного интереса, как особое интеллектуально-потребностное состояние.