ГЛАВА 1. СИГНАЛЫ ЛИЧНОСТИ - Сигналы личности - Люшер М.

«Сигналы личности» — это не совсем обычное словосочетание. Но оно точно описывает то, что мы (по большей части бессознательно) ежедневно познаем и применяем в повседневной практике, а именно: молниеносное восприятие -и оценку личности встреча­ющегося нам человека по многим и разнородным знакам, признакам, символам или сигналам.

Латинское слово signum означает «знак». Из этого слова образовалось слово «сигнал». Сигналы, например, путевой указатель, световой стоп-сигнал, форменная одежда, знак принадлежности к какому-либо клубу или висящий на стене в рамке диплом — все это знаки, стремящиеся передать совершенно определенное значе­ние.

Под сигналами личности я имею в виду вовсе не. такие признаки, как, например, черные волосы, оваль­ная форма лица и т.п., которые описывают приметы определенного человека, но ничего не говорят о его личности.

В качестве сигналов .личности я описываю и анализирую в дальнейшем те указывающие знаки, которые использует один человек, чтобы дать другому человеку понять, какого рода личностью он хотел бы считаться. Мы понимаем эти сигналы, хотя по большей части и бессознательно, с поразительной точностью. Они применяются отчасти неосознаваемо, а отчасти — совершенно преднамеренно. И точно так же в полутьме сознания мы понимаем их завуалированные намерения и тренируемся в этом сигнальном языке в.. процессе нашей повседневной жизни.

Таким образом, сигналы личности — это совокуп­ность избранных человеком манеры поведения и средств, с помощью которых он добивается от окружающих его людей желательной для себя оценки его личности и проявляется в их глазах, например, в качестве предусмотрительного и уверенного в себе или в качестве наивного и беспомощного человека.

Эти удивительно разнообразные сигналы могут быть столь же косвенными и скрытыми, как психосоматиче­ские недуги, например, как сердечный приступ, который лишь сигнализирует: «Поскольку я беспомощен, ты должен позаботиться обо мне»; но "вместе с тем, они могут быть столь же непосредственными и очевидными, как например, выставляемая с наивной гордостью напоказ какая-либо эмблема.

Сигналы могут появляться при самых различных видах поведения, от надменного, заносчивого, высоко­мерного важничания и чванства и вплоть до предна­меренно напускной скромности и сдержанности в качестве завуалированного желания понравиться.

Тот, кто умеет осознанно воспринимать и класси­фицировать сигналы, тот понимает язык мотивов. Он понимает больше, чем это могло бы быть выражено . только словами, и его не так-то легко провести. Он, так сказать, обретает беспонятийный интеллект домаш­ней собаки — этого порой отличного знатока людей. Тот, кто владеет языком мотивов, может и сам посылать сигналы и таким образом целенаправленно способствовать быстрому достижению задуманных целей. Профессиональный термин для этой сферы — это «реклама». Тех «сигнальщиков», которые с помощью сигнального языка зарабатывают кусок масла на свой хлеб, называют «специалистами по рекламе».

Многим людям, особенно достаточно чувствительным и впечатлительным, доставляет удовольствие расшиф­ровывать этот таинственный язык сигналов, отгадывать и истолковывать сами сигналы о том. кто есть кто и какие у кого с кем отношения. Эту доставляющую им удовольствие склонность, которую они охотнее всего демонстрируют в уличных кафе, они называют «наблю­дением людей». Такого рода «наблюдение людей» часто связано с самодовольным любопытством.

Попытка истолковывать наблюдаемые сигналы исхо­дит из того, что мы располагаем некоторой системой. в рамках которой мы можем классифицировать свои наблюдения. Я, в частности, применяю для этого метод функциональной психологии, на базе которого создан также Цветовой Тест и который обоснован и разъяснен в моей книге «Закон гармонии в нас» (Издательство ЭКОН, 1985г.).

САМОВОПЛОЩЕНИЕ

Чем в большей степени кто-либо захотел бы «приспособить» для себя все эти сигналы, которые будут описаны в данной книге, тем в большей степени захирела и зачахла бы его истинная нормальная личность, которую необходимо развивать и воплощать.

Психологов обычно (и часто вполне справедливо) упрекают в том, что они вечно усматривают нечто якобы скрывающееся за всяким явлением, как будто для них не существует ничего нормального. Действи­тельно, психоанализ, например, занимался исследова­нием душевной жизни больных людей. Использование же психического здоровья в качестве отправной точки метода было упущено как, психоанализом, так и конфессиональными и политическими идеологиями.

Поскольку для нас основной целью является здоровье человека, функциональная психология исходит прежде всего из «нормальности» человека, то есть из соответ­ствующего реальностям поведения человека по отноше­нию к окружающей его действительности. И эта цель — здоровье человека — достигается функциональной психологией на пути к самовоплощению личности и к ее исполненной смысла жизни.

ОБЛАСТИ САМОВОПЛОЩЕНИЯ

Самовоплощение, этот величайший из всех предла­гаемых человеку его жизнью шансов, осуществляется по мере того, как человек обретает способность говорить «да» своей сегодняшней жизни на основе безоговорочной убежденности во всем существенном для него. Пережи­вание исполненных любовных отношений или пережи­вание какого-либо достижения, которое требует его убежденности и реализации его способностей, — вот примеры самовоплощения человека. Обычно мы пере­живаем самовоплощение как счастье.

Притязания, которые выдвигает человек, могут быть либо фантастически чрезмерными и иллюзорными, либо соответствующими реальной действительности. Того, кто принимает всю тяжесть препятствий, стоящих на пути наших безусловных и абсолютных притязаний, как данную нам реальность, того, кто взваливает на себя и «несет свой крест» — того можно считать реально • смотрящим на вещи человеком. О таком человеке мы говорим, что он «зрелый». И он находит свое счастье в реальности. Не в бесцеремонном эгоизме и не в эгоцентрическом самолюбовании, но в прямо противоположной им само-бессознательной ориентации на действительность достигает он самовоплощения и счастья.

СИГНАЛЫ САМОВОПЛОЩЕНИЯ

Ежедневно многим психиатрам приходится решать, страдает ли их пациент неврозом, возникшим на базе душевных конфликтов и нарушений, или в данном случае налицо действительная ненормальность, так называемая «душевная болезнь», то есть «психоз», в качестве которого может, например, выступать шизофрения.

И в Случае проведения судебной экспертизы психи­атру приходится оценивать, совершил ли заслуживаю­щий наказания человек свое преступление будучи «нормальным» или будучи в состоянии «ограниченной вменяемости». Если обвиняемый в момент совершения им преступления был пьян, если он страдает психозом или слабоумием, то делается заключение о его ненормальной вменяемости.

Однако гораздо легче установить, что неподобающее или противоречащее здравому смыслу поведение явля­ется ненормальным, чем разъяснить или выяснить, а что же собственно является «нормальным».

Ошибкой и заблуждением является распространенное явление, когда такие понятия, как «нормальность» и «средний уровень» или «средний показатель» употреб­ляются как равнозначные или как понятия одинакового вида. Одновременно с этим буквально все в нас протестует -против утверждения, что нормальным дол­жно считаться только то, что делает так называемый «средний человек». Ведь подавляющее большинство людей ведет жизнь, полную внутреннего принуждения, жизнь напряженной и тягостной игры социальных ролей. Это - же совершенно не то, что мы. себе представляем под нормальной жизнью. Понятия «норма» и «среднее», которые по идее должны различаться, вновь и вновь пересекаются и перекрывают друг друга.

Так, например, говорят, что если с возрастом зрение человека ухудшается, то это нормальное возрастное явление. Но разве нормально, когда кто-либо является слепым? Конечно же нет! Но ведь обычно слепой, как человек, является для нас полностью нормальным. Нормален ли ребенок с церебральными нарушениями? Ведь он часто не способен даже научиться читать и писать. Но тем не менее, он может обладать весьма тонким восприятием в области человеческих отношений. Нормален ли хитрый и пронырливый делец? В том числе и тогда, когда ему в такой мере недостает человеческого, что приходится уже говорить о его ненормальном духовном обеднении? Тогда он уже становится сравнимым с «бездушным психопатом», у которого также. отсутствуют чувства сострадания, соб­ственного достоинства, справедливости и стыда. Явля­ются ли люди, поведение и мышление которых вследствие их преклонного возраста или болезни сильно изменилось, еще нормальными или их уже не следует воспринимать вполне серьезно, поскольку они «не совсем соображают, о чем они говорят»?

В среднем люди перестают быть честными тогда, когда их ожидает какая-либо существенная выгода. Тем не менее, ни родители, ни партнер по браку не считают нечестность нормальной установкой.

В области техники говорят о нормах, когда речь идет о единицах измерения или об измеряемой величине, например, о метре, как о единице измерения, или о стандартных строительных элементах.

Соответственно этому мы говорим, что рост карлика и рост великана отклоняются от «нормы», как от средней величины.

Иоганн Себастьян Бах, Альберт Эйнштейн, Гёте явно отклоняются от среднего своими духовными достижениями, но тем не менее, все они были нормальными. Здесь, как представляется, «нормаль­ность» не имеет вообще ничего общего со средним. Нормальность в гораздо большей степени измеряется тем, насколько настоящими, подлинными, неподдельны­ми, истинными, соответствующими действительности являются благоразумие и поведение человека.

Мы. оцениваем поведение человека как нормальное или говорим о человеке, что он «вполне нормален», если его поведение соответствует ситуации. Но для того, чтобы быть таким человеком и соответствовать действительности, необходимо знать, как вести себя правильно. Для этого следует иметь какой-то масштаб, то есть какие-то определенные нормы, которыми можно руководствоваться. Таковыми являются руководящие нормы, то есть авторитетные и определяющие идеалы, которые в качестве духовных контрольных показателей (в качестве совести) указывают необходимый путь. Духовные нормы, таким образом, являются целевыми направлениями, идеалами, которыми руководствуется человек, чтобы быть в состоянии правильно вести себя и делать правильные оценки и суждения (см. «Гармония в нас», стр. 124: Знание смысла, как образ мыслей и совесть).

В соответствии с такими идеалами или руководящи­ми нормами также и психиатры и социологи оценивают нормальность человека. Если бы мать не имела идеала заботиться о своих детях, она была бы ненормальной. Если бы у взрослого .человека не было идеала заботиться о самом себе, самому - принимать пищу, самому осуществлять свою работу, он тоже был бы ненормальным.

Человек, у которого на самом деле не было бы никаких идеалов, фактически не был бы нормальным человеком.

Определение понятия «нормальный»

Словосочетание «быть нормальным» имеет два зна­чения: применительно ко всем физическим (веществен­ным) и техническим областям понятие . «нормальный» означает нечто такое, что соответствует среднему. Здесь норма постоянно является средней нормой.

Но совершенно (радикально) иное означает «нор­мальность», когда имеется в виду «норма» духовного контрольного показателя, норма идеала. Идеал в качестве руководящей нормы не имеет ничего общего со средним показателем. Категории количества .и среднего не играют здесь вообще никакой роли. Независимо от того, честны ли люди «в среднем», искренность и правдивость по отношению к окружаю­щим людям остается авторитетным идеалом, руководя­щей мерой, на которую нормальный человек ориенти­руется в своих высказываниях и в своем. поведении.

Поскольку нормальность является не средним пока­зателем, а идеальной нормой, она принципиально не может быть рассчитана ни количественно, ни статисти­чески.

Среднестатистические показатели дают лишь соц­иологическую информацию. Они не позволяют проникнуть ни в структуру существа человеческой психики, ни в психическую структуру отдельного человека. Если, кроме того, обратиться к точно рассчитанным средним показателям и прежде всего к таким гипоте­тическим и многозначным символьным понятиям, как «интроверсия» или «невротизм», то сразу не только ставится под вопрос их научность; но и их «ценность», как известно, не приносит никакой пользы для добросовестного практика.

Нормальность, которая крайне важна для психоло­гической оценки и для психологического консультиро­вания как здоровых, так и отягощенных внутренними конфликтами невротических людей, может, таким образом, быть измерена лишь с помощью качественно определенных идеальных норм.

НОРМАЛЬНОСТЬ, ИДЕАЛ СОЦИАЛЬНОГО САМОВОПЛОЩЕНИЯ

Идеалы являются необходимостью для каждого человека, который ставит «самый неотложный из всех, вопросов» и спрашивает о смысле своей жизни. Он спрашивает о смысле, который имеет его собственная жизнь, как целое. Исходя из этого, идеалы, коль скоро они хотят охватить эту смысловую целостность, должны указывать все без исключения возможности самовоплощения (самореализации).

Идеалы — это руководящие, направляющие нормы, подобно дорожному указателю всегда должны указывать лишь то направление, в котором должен двигаться человек, желающий самореализовать или самовоплотить себя.     

Другими словами: идеалы — это вовсе не какие-то определенные «цели», которые можно достигнуть, а это указывающие направление, вспомогательные ориенти­рующие средства. Чем последовательнее человек ори­ентируется на эти идеалы, тем более высока его нормальность и тем в большей степени, он отдаляется от среднего индивида нашего общества, которое с помощью ненормальных (социальных) ролей и проти­воестественного принуждения отягощает его жизнь.

ИДЕОЛОГИИ

Поскольку при рассмотрении «смысла жизни» речь идет о качестве и целостности жизненных возможностей человека, то всякий абсолютизированный односторонний идеал, то есть всякая идеология, абсурдна и противо­речит здравому смыслу.

При всякой односторонней идеологии эта абсурдность приводит к трагическим последствиям: к отрицанию всех других идеалов, к разрушению других ценностей и, тем самым, к нетерпимости.

Авторитарная нетерпимость является неотъемлемой частью каждой идеологии, поскольку идеология связана с миссионерской деятельностью и стремится интерпре­тировать многообразие реальной действительности с помощью единственного абсолютизированного, односто­роннего идеала. Она хочет объяснить и покорить всю действительность этим принципом. Научно-теоретиче­ские идеологии, такие, например, как психоанализа, по этой причине авторитарны и нетерпимы.

Особенно разрушительны и циничны в своем боль­шинстве политические и религиозные идеологии вслед­ствие их притязания на власть. (Национал-социализм, например, методически применял блеф, надувательство и обман против собственного народа).

Особенно воодушевляется идеалами молодежь, так как она постоянно задается вопросом о смысле жизни. Она ожидает, что найдется ответ, который укажет, как следует сформировать свою жизнь.

Тот, кто однажды придерживался ошибочных или мнимых «идеалов» и затем разочаровался в них, как например, многие приверженцы фашизма, коммунизма или других политических и религиозных идеологий, тот выбросил за борт эти так называемые «идеалы» и «идеализм» вообще. Теперь он считает себя «реалистом» (и тем самым попадает под влияние другой идеологии). Иметь идеалы и быть идеалистом для таких людей — это пустяк, мелочь, наивность. Эти разочарованные люди никак не могут осознать, что они не ориентиро­вались на настоящие идеалы, а. просто следовали идеологии.

САМОИЛЛЮЗИОНИРОВАНИЕ (самообман)

Человек, существо, которое спрашивает: «Кто я?», легко соскальзывает с позиции подобающей и уместной ориентации на существующую реальность, характерной для здорового, нормального поведения, " которое мы обозначаем знаком «=», на позицию чрезмерных, безусловных абсолютных притязаний. В этой книге мы обозначаем такую позицию знаком «+». А безусловное оборонительное поведение (позицию защиты) мы будем обозначать знаком «-» (собственно говоря, точной маркировкой с точки зрения функциональной психоло­гии были бы обозначения «+ +» и «—»).

Притязательное поведение

Всякое чрезмерное притязание уже не ориентируется на реальные окружающие условия, уже не соотносится с ними; оно перестает быть относительным и становится абсолютным (+): «Я хочу безусловно, чтобы...». При этом совершенно все равно, имеет ли это абсолютное притязание в виду: «Я хочу безусловно, чтобы ты любил (а) меня» или «Я определяю судьбу следующего тысячелетия» (А. Гитлер).

Парализующий страх

Каждое абсолютное притязание («Меня следует считать симпатичной») вызывает страх («Я ни в коем случае не хочу, чтобы меня считали несимпатичной»).

Каждое абсолютное притязание (+) непосредственно порождает страх потому, что где-то втайне человек знает, что он предъявляет совершенно чрезмерные требования к реальности.

Этот блокирующий страх, который выступает в виде оборонительного или защитного поведения («Нет, ни в коем, случае»), мы обозначаем в этой книге знаком «-».

Каждый «+» порождает «-», и наоборот: чем сильнее страх, тем неотложнее и безмернее стремление к исполнение притязания.

Эту симметричную зависимость между чрезмерным притязанием (+) и страхом (-) я называю функцией.

В математике функция обозначает зависимость одной величины от определенной другой величины: поднятие одной чаши весов от опускания другой.

Если мы сравним ту чашу .весов, которая тянет вниз, с парализующим, сковывающим страхом или с чувством неполноценности, то поднимающаяся вверх чаша будет соответствовать чрезмерному притязанию и непомерному стремлению к значимости (непомерному честолюбию или тщеславию), которое постоянно и одновременно действует в человеке. Точка, относительно которой происходит качание коромысла весов, — это знание реальности, это убеждение, это совесть.

Существует функциональная зависимость между чрезмерным притязанием (+) и страхом (-), то есть например, между агрессивностью (+) и беспомощно­стью (-) или между контактным голодом и страхом изолированности, или между «жесткой оболочкой» человека и его «мягким ядром».

Идол — Я и роль — идол

При всяком абсолютном притязании изменяется чувство собственного достоинства человека, его само­ощущение, его самолюбие. Если я желаю безусловно; что мое личное притязание должно быть исполнено, например, чтобы я был признан, как самый лучший врач или чтобы я был симпатичен любому человеку, то я создаю в себе явно сверхценное, иллюзорно-переоцениваемое самосознание (чувство собственного досто­инства, самоуверенность, самонадеянность), которое мы далее будем обозначать как «идол-Я» (+). И мое чувство собственного достоинства теперь будет зависеть от того, в какой степени будет исполнено мое абсолютное притязание. Я буду стараться играть роль, которая соответствует «идолу + я». Такую роль мы называем "ролью-идолом".

Страх-Я и роль-защита

Каждое безусловное притязание одновременно содер­жит в себе и отрицание: «Я безусловно не хочу, чтобы...», «Я боюсь, что...». Вследствие этих опасений и вследствие блокирующего (парализующего) страха чувство собственного достоинства (самоощущение, са­молюбие) человека также изменяется. Это иллюзорно недооцениваемое самосознание (чувство собственного достоинства) — эту низкую уверенность в себе мы называем «страхом-Я» (-). Страх-Я порождает оборо­нительное (защитное) поведение и приводит к «роли-защите».

Поведение в «роли-идоле»

«Идол-Я» неизбежно приводит к соответствующему поведению по отношению к окружающему миру. Возникает принудительная необходимость играть опре­деленную профессиональную или общественную роль. Это, в свою очередь, влечет за собой не только определенную мимику и определенные манеры, но и соответствующие атрибуты: дом, автомобиль и т.п. Все, что мнимо требует роль-идол, делается напористо и потому — чрезмерно. Поведение человека, играющего роль-идол больше не определяется внешней действи­тельностью а проистекает от идола-Я или от страха-Я. Выбор автомобиля, например, больше не является следствием целесообразности, а диктуется стремлениями роли-идола.

Выбор автомобиля-идола, как впрочем, и всякое другое компенсационное поведение, обладает сигналь­ным характером. Такой выбор автомобиля, например, сигнализирует: «Посмотри на мой автомобиль, чтобы ты понял, кто я такой». Если предметы одежды, украшения, автомобиль, титул, архитектура дома и его обстановка, имущество и т.п. служат прежде всего престижными сигналами для самоутверждения, то это означает, что разумное и трезвое отношение к реальностям потеряно.

Поведение в «роли-защите»

Роль-защита выражается в безразличии, в предвзя­тости, в необъективности или грубой критике, либо во враждебности, недоброжелательности. Следствием этого также является чуждое действительности или враждеб­ное по отношению к реальностям поведение. Оно выражается в виде стремления к удобствам, уюту, приятности; в виде любви к покою, склонности к лени, вялости, инертности; чувстве стесненности, затормо­женности; в чувстве принужденности, навязчивости, вынужденности; в виде депрессии; в виде фобий или даже в виде цинизма и деструкции.

Деструктивно-враждебное поведение, проистекающее из роли-защиты, выражается в бесчисленных сигналах, которые следует рассматривать как признаки в боль­шинстве случаев неосознаваемого жизненного страха, выражаемого либо в форме чувствительности, впечат­лительности, обидчивости и раздражительности, либо в форме поведения, доходящего до намеренно, унижающих насмешек, иронии, издевательства и злобного, веролом­ного, язвительного дискредитирования человека.

Жизненный страх выражается не только в форме агрессии, но и в форме регрессии, например, в виде высказываний типа: «Все идет так, как должно идти», «Тут уж ничего не поделаешь» или в удобной необязательности на уровне «Ну, как дела?».

Оборонительное или защитное поведение проявляет­ся также _во всех случаях сердечного безразличия и духовной лености. В противоположность этому, человек, ориентирующийся на реальности, реагирует всегда спонтанно, непринужденно — дружески или озабоченно.

Отсутствие спонтанности (непринужденности) — это, тревожный сигнал. Это сигнал о дистанцирующемся, пессимистичном или даже циничном поведении в жизни.

Бесчисленные сигналы, используемые в виде неиск­реннего и фальшивого поведения, чтобы убедить окружающих в роли-идоле, которую хотел бы играть ведущий себя так человек, все эти жесты, скрытые указания, сигнализирующие о столь желанном обрете­нии значимости и престижа, буду? подробно рассмот­рены в последующих главах данной книге.

Психоаналитический и конфессиональный аспекты роли-идола и роли-защиты

Однако сегодня, после существенной сексуальной эмансипации, в процессе которой была также сорвана маска с бесцеремонно лицемерного и ханжеского вымысла о «грехе», ситуация стала прямо противопо­ложной. Быть сексуально привлекательным — это как-раз «сверх-Я» тех, кто охотно хотел бы играть эту роль-идол.

Но дело-то в том, что психоанализ еще не принял к сведению и не обратил внимания на то, что существуют различные и противоположные роли-идолы (или различные сверх-Я), и точно так же существуют различного рода роли-защиты (виды: «Оно»). Поэтому многие виды ролевого поведения выражаются в столь разнообразных сигналах личностей.

Противоположность между ролями-идолами и роля­ ми-защитами всегда выражалась как «хорошее» и «плохое» поведение. Психоанализ сделал из этого «внутренние» психические инстанции: «Сверх-Я» и «Оно».           

Эта противоположность стала чрезвычайно надуман­ной действительностью в рамках христианской церкви. Здесь она называется «небеса» и «ад» или «господь бог» и «дьявол».

Вот таким образом до некоторой степени безобидная ролевая игра людей была раздута до психоаналитиче­ской догмы о «сверх-Я» и «Оно», но что еще хуже,— с помощью «ловкого обмана с «дьяволом», «адом» и «грехом» — до настоящего конфессионального террора.

Немало людей еще и сегодня полагают, что они должны играть роль-идол «порядочного» человека, при которой они стыдятся чувственной радости, скрывают свою сексуальность и изгоняют ее в роль-защиту.

В этом смысле фрейдистское «сверх-Я» морализует сексуальные потребности и вытесняет их в так называемое «Оно».