ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ - Самосознание личности - Столин В.В.

Итак, эмпирически выявлены 11 вну-тренних преград. Каждая из этих преград — черт личности — проявляется в определенных ситуациях, точнее, при необходимости определенных действий. Так, боязливость оказывается преградой для дейст­вий, требующих храбрости и отваги, робость—для действий, требующих смелости, слабоволие—для действий, требующих упорства, настойчивости и само­обладания, гордость—для действий, требующих сми­рения, ожидание негативных санкций—для действий, несовместимых с оценкой окружающих, совесть ока­зывается преградой для безнравственных действий.

Каждой личностной черте, выступающей в виде внутренней преграды, соответствует другая черта, ко­торая в тех же самых условиях не препятствует, а способствует совершению действия. Гордости соответ­ствует смирение, робости—смелость, слабоволию— сильная воля, .потребности 'в творчестве — стремление к   конформизму,   совестливости — бессовестность, стыдливости — бесстыдство, стремлению к благопо­лучию — непритязательность, боязливости—бесстра­шие, ориентации на общественную мораль—амораль­ность, приверженности родственным связям — неза­висимость, обидчивости — неуязвимость самолюбия.

Каждая внутренняя преграда ограничивает сво­боду выбора действия, создает в соответствующих си­туациях внутреннюю конфликтность, превращающую действие в поступок. Поступок, таким образом, это либо преодоление преграды, либо, под ее влиянием, отказ от действия.

Попробуем представить себе человека, который в структуре своей личности не обладает ни одной из выделенных внутренних преград.

Такой человек обладает сильной волей, смел, бес­страшен, аморален, непритязателен—может вынести любые условия жизни, он не обидчив — не уязвим для уколов самолюбия, может проявить смирение, бес­совестен, бесстыден, его не удерживают родственные связи, он не чурается нудной, рутинной работы.

Образ, который получился в результате, напоми­нает Мефистофеля. Существу без внутренних преград все по плечу и все дозволено. «Бесы» Ф. М. Досто­евского—попытка художественного анализа пробле­мы «человека без преград». Такой человек не совер­шает поступков, поскольку он не ограничен в выборе действий, не ограничен в выборе средств, ведущих к цели.

Напротив, чем более развита структура внут­ренних преград, тем чаще сталкивается человек с необходимостью поступка, хотя и внешне это часто не заметно. Для застенчивого подростка поступок мо­жет состоять в том, что он спрашивает, как пройти на незнакомую улицу. Для боязливого — поступком яв­ляется посещение зубного врача, для гордо-самолю­бивого—обратиться к человеку, по отношению к ко­торому он был не прав.

Наличие определенных комбинаций внутренних преград определяет особенности личности человека. Одно дело—человек совестливый, стыдливый, гордо-самолюбивый и стремящийся к лучшей жизни, дру­гое—безвольный, боязливый, самолюбиво-обидчи­вый, третье—ориентирующийся на общественное мнение, четвертое — имеющий «главной преградой» мнение родных и друзей.

• Внутриличностные преграды входят в самосозна­ние личности двояким способом.

Во-первых, если внутренние преграды оказывают­ся препятствием в осуществлении каких-либо важных жизненных целей, препятствием в достижении, моти­вом, то и себя в целом человек осознает как препят­ствие на пути самореализации—«Я» приобретает не­гативный личностный смысл. Если личностные черты, и в частности личностные преграды, способствуют до­стижению мотивов, удовлетворению потребностей, «Я» приобретает позитивный личностный смысл. Так, например, если человек устоял перед соблазном тще­славия, не пошел против совести — он получает по­

вод для самоуважения. Наконец, если одни внутрен­ние преграды препятствуют, а другие способствуют удовлетворению потребностей, достижению согласия с собственным идеалом, «Я» приобретает конфликт­ный личностный смысл. Так, совестливый человек мо­жет мучиться из-за своей робости и боязливости, ко­торые делают для него столь трудными поступки, со­гласующиеся с совестью.

Во-вторых, внутренние преграды оказываются средствами предвосхищения поступка. Действитель­но, вовсе не обязательно совершить бессовестный по­ступок для того, чтобы осознать слабость или силу этого своего качества. Поступок может быть совер­шен лишь в воображении, в фантазии. Возможно, что, например, агрессивные поступки, приписываемые «герою» в проективных (интерпретативных) тестах, отнюдь не являются свидетельством проекции ла­тентной потребности в агрессии, но, напротив, есть лишь способ проверки действенности моральных, нравственных приципов, т. е. способ проверки «эла­стичности» преграды.

Выявление достаточно широкого, хотя, конечно, и не полного, списка внутренних преград позволяет по-иному взглянуть на эксперименты по изучению когнитивного диссонанса. Как уже отмечалось, в этих экспериментах сталкивались в основном два личност­ных образования: мотив послушания экспериментато­ру (или, в нашей терминологии, опасение негативных санкций со стороны экспериментатора — осуждения, насмешки и т. д.) и нравственные принципы человека (совесть). Можно, однако, предполагать, что таких столкновений может быть гораздо больше: практиче­ски для любых двух внутренних преград можно подобрать ситуацию, при которой человек должен преодолеть хотя бы одну из них. В противоречие могут вступить гордость и совесть, робость и учет об­щественного мнения, стыдливость и потребность в творчестве и т. д. В таких столкновениях и происхо­дит осознание собственных личностных черт челове­ком, их узаконивание, либо, напротив, объявление им беспощадной войны. Выявление «списка» внутренних преград, столкновение которых приводит к конфликт­ным смыслам «Я», взвешивающим «вес» собственных черт, открывает, на наш взгляд, путь к эмпирическому (экспериментальному, клиническому) изучению конфликтных смыслов различной природы.

Представление о внутренних преградах открыва­ет, с нашей точки зрения, не только новые пути в изучении самосознания, но и ряд новых проблем в изучении мотивации.

Так, согласно логике развиваемых представлений человек, оказавшийся в ситуации выбора из двух действий (или, частный случай, выбора между дейст­вием и отказом от его) предпочтет то, при котором преодолевается менее выраженная внутренняя пре­града. Так, часть испытуемых в опытах по когнитив­ному диссонансу отказывалась от дальнейшего участия в опытах (т. е. отказывалась лгать, наказывать и т. п.), часть же не сочла возможным отказаться. Но справедливо, по-видимому, и обратное утверждение:

субъективный вес внутренней преграды будет зави­сеть от побудительной силы мотива. На основе этого предположения нами была разработана методика из­мерения силы мотива [120].

Мы предполагали, что если заменить неопределен­ную формулировку инструкции «оценить трудность ситуации в перспективе действий ради чего-то жиз­ненно важного» на определенную, т. е. с указанием, ради чего именно, то испытуемые будут оценивать субъективную трудность преград по-разному в зави­симости от значимости (побудительной силы) мотива. Следовательно, сопоставление субъективных трудно­стей преград в перспективе достижения двух различ­ных мотивов позволит оценить относительную силу последних. Не касаясь сейчас сложных методических проблем, связанных с самим формулированием изме­ряемых мотивов, отметим, что такие статистически значимые сдвиги в опенке трудности преград действи­тельно удалось обнаружить. В то же время обнару­жились ситуации, трудность преодоления которых не только не падала при переходе от неопределенной инструкции к определенной, но даже, наоборот, воз­растала. Следовательно, теоретически преодолимые преграды оказываются непреодолимыми, если мотив действия слаб или нерелевантен преграде.

Внутриличностные преграды, их столкновение в поступке—реальном или только воображаемом.—яв­ляются основой отношения к себе—главной составляющей смысла «Я». В сознании это отношение пре­терпевает двоякую трансформацию.  Когнитивная трансформация отношения к себе выражается в субъективном наделении себя чертами, т. е. в самовос­приятии, эмоциональная трансформация — в возник­новении эмоций, чувств, направленных на себя само­го. При этом способ осознания себя личностью, ос­нованный на решении внутренних противоречий, по­рождаемых реальной деятельностью, диктует и осо­бый характер процесса самосознания — его диало-гичность. К этим вопросам мы обратимся в после­дующих главах.

Глава IV

Когнитивная и эмоциональная составляющие смысла „Я"

СТРОЕНИЕ И ПСИХОСЕМАНТИКА КОГНИТИВНОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ СМЫСЛА «Я»

Согласно развиваемой концепции, смысл «Я» образуется как отношение (или столкнове­ние) собственных качеств, свойств с мотивами и це­лями субъекта и приобретает с развитием личности свою глубину и многомерность благодаря переплете­нию деятельностей субъекта — в столкновениях од­них потребностей и мотивов с другими, в столкнове­нии потребностей и мотивов, в столкновении мотивов и целей с такими интегральными личностными обра­зованиями, как совесть, воля или гордость, другими человеческими качествами. В результате у субъекта формируется отношение к самому себе. Это отношелось под непосредственным влиянием личности Алек­сея Николаевича, а также под влиянием его мышле­ния, опредмеченного им в его трудах. Понятийный аппарат, который развивал и которым пользовался А. Н. Леонтьев, оказался, таким образом, 'не просто усвоенным, но присвоенным, в чем читатель, знако­мый с трудами А. Н. Леонтъева, без труда может убедиться.  С нашей точки зрения,  созданная А. Н. Леонтьевым понятийная система чрезвычайно теоретична, она создана не путем понятийного обоз­начения множества разнообразных эмпирических фактов, но выведена из единых теоретических пред­посылок. В этом кроются ограничения созданной А. Н. Леонтьевым теории — ее нельзя «опускать» на эмпирию без промежуточного теоретического эта­па, но в этом же одновременно кроется ее важней­шее достоинство, так как только хорошо логически согласованная и в известном смысле отвязанная от эмпирии теория позволяет движение «в идеальном плане» — получение новых теоретических знаний и гипотез путем оперирования с понятиями и дальней­шую их проверку в эмпирическом исследовании.

Вместе с тем углубление в проблему потребовало и отказа от некоторых принятых А. Н. Леонтьевым допущений, таких, как сведение психологического со­держания потребности к ее мотиву, или выявление в человеке по основанию «биологическое — социаль­ное» лишь двух групп качеств, характеризующих че­ловека как индивида и как личность. Это не меняет, однако, того факта, что именно теоретические построе­ния А. Н. Леонтьева положены в основу представ­ленных в монографии исследований.

Автор считает также своим приятным долгом по­благодарить своих коллег по кафедре общей психо­логии факультета психологии Московского универ­ситета, на чьи научные труды он неизменно опирался в процессе работы над монографией, заведующего кафедрой профессора А. А. Бодалева, оказавшего ав­тору поддержку на всех этапах проведения исследо­ваний и высказавшего много ценных критических за­мечаний относительно рукописи, своих коллег по Консультативному центру психологической помощи семье, чье мышление и стиль работы оказали нема­лое влияние на автора, студентов, писавших под руководством автора курсовые и дипломные работы, результаты которых использованы в данной моногра­фии, Мануэля Кальвиньо, бывшего аспиранта авто­ра, а ныне доцента Гаванского университета, вместе с которым проводилось исследование семантики лич­ностных смыслов, Г. П. Бутенко и А. Г. Шмелева, оказавших неоценимую помощь в машинной обработ­ке результатов, Е. Т. Соколову — неизменного кри­тика и рецензента работы на всех этапах ее подго­товки.

Москва, 1982