Раздел 1. Метафора, "Метафора". - Терапевтические метафоры - Д. Гордон

Эксплицитно или имплицитно метафоры используются во всех терапевтических подходах и системах. Примером может служить использование Фрейдом сексуальной символики в качестве инструмента для понимания сновидений, фантазий и "бессознательных" ассоциаций. Юнг изобрел метафоры "анимуса" и "анимы". Рейх изобрел "оргон". Гуманистическая психология говорит о "пик-переживаниях", в то время как механисты рассуждают о "маленьком черном ящике". У Берна были "игры", у Перлса - "верхняя" и "нижняя" собаки, а Янов говорил о "первичном" опыте.

Далее, каждая терапия или система психологии имеет в качестве своих основ некоторый набор метафор (в виде словаря), который представляет возможность выражать какой-то части людей некоторую часть своего опыта о мире. Однако важным уточнением, которое мы должны здесь сделать, является тот факт, что такие метафоры не являются самим этим опытом. Люди не носят в своих головах ни маленьких "верхних собак", ни "первичных сущностей", рыщущих по окрестностям в поисках "Оно", чтобы сразиться с ним в поединке. Метафоры представляют собой лишь способ сообщения об опыте.

Представьте, что вы говорите мне: "У меня такое ощущение, будто моя рука налита свинцом". Разумеется, с моей стороны будет большой оплошностью, если после вашего заявления я начну колотить по вашей руке молотком, собираясь услышать звук металла. "Иметь руку, налитую свинцом" - это всего лишь вербальная репрезентация опыта (то есть, метафора). Подлинный же опыт сам по себе недоступен никому, кроме того, кто его переживает. Так, используя приведенный пример с рукой, один человек может почувствовать, что его рука "тяжелая", другой - что она неподвижная, а третий - что она "плотная". Хотя опыт каждого из этих трех человек уникален, они могут с соответствующей точностью вербально выразить свое восприятие при помощи метафорической фразы: "У меня такое ощущение, будто моя рука налита свинцом".

Вывод, который можно сделать из этого примера, состоит в том, что когда бы человек, для которого английский язык является родным, ни делал некоего вербального сообщения, это сообщение является метафорической (а следовательно, неполной) репрезентацией его действительного опыта. Другой вывод, который можно сделать из этого же примера, состоит в том, что когда вы, как терапевт или коммуникатор, составите и сообщите другому человеку "метафору", ваш слушатель извлечет из нее то, что он услышит, и репрезентирует это в применении к своему собственному опыту. Поскольку мы, как человеческие существа, являемся в некотором смысле системой восприятия чувственной, перцептуальной или когнитивной информации, то мы всегда сознательно или бессознательно пытаемся выразить эту информацию вовне - то есть, мы пытаемся репрезентировать эту информацию таким способом, который является для нас значимым, как для существ функционирующих и утилизирующих. Если вы когда-либо имели специфические ощущения мира, вызванные употреблением наркотиков, или если вы когда-либо бывали в компаниях, где говорили на неизвестном вам языке, то, возможно, у вас есть опыт в том, как важно уметь "вчувствоваться" в чей-либо мир.

Значение вышеприведенных утверждений для человека, который проводит терапию (как профессионал или как любитель) в области помощи людям, заключается в том, что это позволяет понимать, что рассказ вашего клиента о его ситуации есть набор метафор, в которые вы можете "вчувствоваться" по мере ваших возможностей. Однако "чувства" и "ощущения", которые вы вынесете из этих метафор, никогда не будут идентичны подлинному опыту вашего клиента - так же, как и ваши ответы клиенту в определенной степени будут "неправильно поняты" им. Очевидно, что подобная система коммуникации посредством метафор может вести (часто так бывает) ко все большим ошибкам во взаимопонимании и восприятии, так что, по крайней мере в этом смысле, мы все являемся постоянными гостями на чаепитии Сумасшедшего Шляпника из "Алисы в Стране Чудес".

Чем же вызваны эти фундаментальные различия? В процессе жизненного функционирования каждый человек разрабатывает собственную уникальную модель мира, исходящую из комбинации генетически обусловленных факторов и его личного опыта. "Модель" включает в себя все переживания и все обобщения, относящиеся в этим переживаниям, а также все правила, по которым применяются эти обобщения. Представьте на минуту, что вы решили отправиться в Терра Хаут в Индиане, и вот вы уже подъезжаете к указателю границы города, сворачиваете с дороги и едете прямо на этот указатель. Конечно, это был бы интересный опыт. Очистившись от грязи, оправдавшись перед полисменом, а затем внимательно проанализировав ситуацию, вы приходите к обобщению, что "указатели не являются тем, что они обозначают". Затем из полученного опыта и обобщений вы формулируете следующее правило: "Не езди через указатели границ города". Это тот самый процесс, который вы всегда использовали (возможно, еще до рождения) для конструирования удивительно сложной модели мира, содержащей всю общую сумму вашего опыта и выводов, которые вы извлекли в результате его осмысления. Некоторые части этой модели претерпевают определенные изменения по мере вашего физиологического развития и в соответствии с новым опытом, в то время как другие части этой модели представляются ригидными и неизменными.

Не существует двух одинаковых моделей мира. Данные тысяч экспериментов по изучению восприятия и его различий у разных индивидов свидетельствуют о том, что существуют значительные различия между всеми человеческими существами на нейрофизиологическом уровне. Если, например, мы предъявим группе испытуемых шнур, и попросим их найти такой же среди предъявленных 20 шнуров равной длины, некоторые из испытуемых будут постоянно указывать на шнур, значительно большей длины, чем данный. То же происходит при идентификации цветов, расстояний, звуковых тонов и так далее. Разумеется, наши восприятия достаточно близки друг к другу, чтобы согласиться с утверждением о том, что на закате облака красно-оранжевые. Однако остается фактом и то, что в нашем восприятии оттенков цвета существуют и некоторые различия. Помимо тонких нейрофизиологических различий существуют, возможно, и более глубокие эффекты относительно множества наших индивидуальных опытов. Даже близнецы, выросшие неразлучно друг с другом, будут хотя бы иногда, благодаря Его Величеству Случаю, подвергаться воздействию различных ощущений. Итак, все мы разрабатываем свои собственные и уникальные модели мира. Это уточнение очень важно иметь в виду, поскольку сбор точной информации является фундаментальным аспектом для любой эффективной терапевтической ситуации. Отдавая себе отчет в том, что все коммуникации являются метафорическими и основываются на уникальном опыте, мы можем помнить о том, что по этой причине они не полны, и что именно слушатель является тем, кто составляет представление об услышанном и вообще обо всей предъявленной ему информации.

Конечно, между моделями мира существуют не одни только различия.

Существует и множество сходств, частично обусловленных условиями воспитания в специфической социальной среде. Сходства, которыми мы при разработке и использовании терапевтических метафор будем пользоваться в максимальной степени - это те, которые описывают паттерны того, как люди выражают свой опыт о мире. Именно этими паттернами мы и будем руководствоваться в данной книге.